– На то я и жрица, Марта, – ответила Майатма, одарив меня внимательным, точно сканирующим, взглядом. – Я знала, что ты скоро выйдешь на путь к нам.
– Майатма всегда говорит загадками и юмор у нее идиотский, – буркнул, как бы невзначай Данил. – Не понимаю, как Вацик терпит такую жену.
– У него нет иного выбора, – не обращая внимания на выпад Потрошителя, спокойно ответила она. – А вот Марте придется молоко за вредность выдавать после жизни с тобой.
Я ожидала, что Данил вновь станет рычать или огрызаться, но он поступил совершенно иначе. Скривился, точно изо всех сил старался скрыть истинные эмоции и, проиграв, рассмеялся.
Казалось, для этих двоих подобные перепалки не были редкостью. И выглядели они так, точно не только знали друг друга на протяжении долгого времени, но и имели особую связь.
– Не удивляйся. Ты ко всему привыкнешь, – приободрила меня жрица.
По спине прошел мороз.
Привыкну ли я к тому, что меня лишили интимности мышления и неприкосновенности сознания? Разве можно ужиться с ощущением оголенности? Словно с меня содрали не только одежду, но и кожу, оставив неприкрытыми все, что априори должно было быть только личным. Привыкну ли жить в обществе монстров? Привыкну ли жрать людей и даже не испытывать угрызений совести? Однозначно нет. Верно?
Совесть оставалась нема, как и несколько часов назад.
– А со временем научишься ставить защиту. Даже от меня, девочка.
Я заметила, как Данил удивленно вскинул бровь на такое заявление.
Тем временем жрица достала красную шелковую ленту и переплела ее причудливым узлом, соединив наши с Потрошителем запястья. Только, когда руки Майатмы коснулись меня, я обратила внимания на то, что ее тело было сплошь покрыто непонятными символами-татуировками. Бледные, чуть светлее ее природного, оливкового оттенка кожи, сейчас они были окружены янтарным сиянием, будто подсвечивались изнутри.
– Не знал, что тебе достался особый дар, мальчик?
Потрошитель оторопело мотнул головой, его взгляд выражал смесь неверия, удивления и предвкушения.
– Я вообще не понимаю, за какие такие заслуги ты получил в пару одну из знающих?!
– Что?! – вопросили мы с Данилом в унисон.
– Хм-м-м… Знающая, которая не знает о своих возможностях, – с диковатой улыбкой на губах, произнесла жрица. – А это обещает быть интересным.
Я стала понемногу привыкать к тому, что ее слова были предназначены по большей мере только ей, как некие умовыводы, произнесенные вслух, чем тем, кто оказался рядом.
– Поэтому у нее изменения проходят по-другому, чем у Потрошителей?
– Ты уже сам знаешь ответ, – рассеяно ответила Майатма.
Все движения были плавными, словно танцующими, как и речь женщины. Понемногу, следя за тем, как жрица раскладывает вокруг нас сверкающие кристаллы, все того же фиолетового и красного цвета, я стала расслабляться. Правда, как оказалось позже, безрассудно рано решила поддаться атмосфере легкости и умиротворенности, что источала пещера и эта странная женщина.
Как только в руке жрицы засверкал длинный с искривленным и зазубренным лезвием клинок, паника вспыхнула с новой силой.
Я инстинктивно дернулась, а Данил шикнул, крепче стиснув мои пальцы.
– Не бойся, – как заклинание прошептал несколько раз он. – Я рядом.
Он думал, что подобным можно вселить уверенность в лучшее?
Словив его взгляд, я нахмурилась, но отступать перестала. Да и некуда было бежать. Мышка уже давно в мышеловке, зачем лишние и заведомо провальные телодвижения?
Потрошитель смотрел на меня с откровенным благоговением, примесью восхищения, любопытства и… страха?
Подобным взглядом можно одарить Йети, который вдруг решил показаться тебе во время грибной прогулки или мужа с мгновенно выросшими рогами после твоего заявления, что он козел.
– Ты ничего толком не рассказал ей, верно? – обратилась жрица к Данилу таким тоном, как разгневанная учительница к нашкодившему ученику.
Символы на ее коже разгорались все ярче и ярче, лицо преобразилось, стало воодушевленным и завораживающим. Сейчас от этой женщины трудно было отвести взгляд. Она будто бы излучала некую чарующую красоту.
– С меня плохой рассказчик, – повинился он, не отводя взгляда от меня.
Майатма тяжело вздохнула:
– Смотри, чтобы не пришлось жалеть, глупый мальчишка.
Не дожидаясь нашей реакции, она запрокинула голову и точно взорвалась громким, надрывным песнопением. Ни одно слово мне не удалось разобрать. Звуки, которые издавала жрица были чуждыми моему пониманию и не похожими ни на один иностранный язык, что мне приходилось когда-либо слышать.
Вокруг нас стал сгущаться воздух. Потеплело.
Светлячки с громким гудением образовали цветное кольцо, которое с каждым мгновением все сужалось и сужалось, точно пыталось отрезать нас от всего мира. Сквозь живую стену из света мне удалось рассмотреть появившегося в пещере Макса.
– Вы рано начали! – закричал он. – Это не по правилам!
Майатма полоснула Данила по внутренней стороне предплечья, резко и без предупреждения. Он даже не вздрогнул. Светлячки сомкнулись плотной стеной. Макс исчез из виду.
Надрез на моей руке жрица сделала медленно и, как показалось, довольно бережливо. Холодное лезвие соприкоснулось с кожей, оставляя после себя тонкую полосочку от локтя до запястья. След от ножа пылал, как ожог. Иной боли я не почувствовала. Да и эта была мимолетной.
Скудная струйка темно-красной крови спустилась к ладошке, где смешалась с кровью Данила.
Меня словно молнией прошибло.
Свет взорвался мириадами цветов, ослепляя.
Послышался разочарованный рык, больше похожий на вой.
По телу прокатилась волна такой дикой, огненной энергии, что меня затрясло. Ничего подобного никогда в жизни я еще не испытывала. Ощущение было сродни тому, будто к пазлу приложили последний кусочек и он, наконец, превратился в цельную картинку.
От рождения я была Мартой Тумановой, а здесь в одно мгновение преобразилась в нечто иное.
Настоящее. Полноценное. Сильное.
Я до сих пор ощущала горячее прикосновение руки Данила к своим пальцам и в тоже время чувствовала его внутри себя. Точно он и был мной, а я – им.
Будто бы из двоих мы превратились в одно.
И от этого душа необычайно бурно ликовала.
Передо мной, махнув ярким хвостом, открылась вся Вселенная. Огни мерцали повсюду. Некогда далекие и холодные светила, стали доступными, только руку протяни. Я дышала и была ими. Казалось, сейчас мне подвластны все знания мира. Одновременно я была всем и… ничем.
Все внутри меня пело, искрилось разнообразием красок и чувств. Как молниеносно незабываемая феерия началась, так и закончилась, резко оборвавшись.
Хотя на самом деле точно я не смогла бы сказать, сколько именно это длилось: минуту или несколько часов.
Вселенная закрылась, звезды исчезли, огонь вновь превратился в простую кровь, что мирно текла в жилах.
Данил тяжело и шумно выталкивал воздух, вторя моему сбившемуся дыханию. Его лицо светилось ликованием.
Краски поблекли. Светлячки вновь рассоединились и зависли по периметру пещеры живыми огоньками. Я пошевелила пальцами, с удивлением обнаружив, что рана на предплечье полностью затянулась, а наши с Данилом запястья больше не связаны. Красная нить исчезла, превратившись в красновато-фиолетовый узел на наших руках, что выглядел, как диковинная татуировка.
Потрошитель одарил меня улыбкой победителя, приложил одну руку к моей груди, над сердцем, и проникновенно зашептал:
– Отныне и навеки я связываю свою жизнь с тобой, Марта. Ты – мое продолжение, мой свет и тьма. Моя душа дарована тебе.
Его слова рождали внутри меня благословенное тепло.
– Повтори клятву за мной, жена моя.
– Не стоит спешить, Марта, – возразила Майатма. – Обряд завершен. А клятва может обождать, пока ты не решишь, что Данил именно тот мужчина, с которым ты хочешь прожить всю жизнь.
– Что ты такое несешь? Мы связаны! – взревел Потрошитель.
– Связаны. Но никто не сказал, что надолго и, тем более что Марта обязана беспрекословно соглашаться с твоим выбором. Если ты не достоин такого дара, как она, ты будешь ее лишен.
– О чем ты вообще? Я Туан-Риппа, мы истинная пара! Марта стала Туан-де и у нее нет выбора, кроме, как принять меня!
– Ошибаешься, мой мальчик. Марта может выбирать.
– Это не тебе решать, – огрызнулся Данил. – Никто из самок не выбирает. Мы должны быть вместе. По воле великих Туанов.
– Ты прав, – охотно согласилась она. – Но кто сказал, что Туаны не могут ошибаться?
Потрошитель глухо заворчал:
– Такого никогда не случалось!
– Откуда тебе знать?
– Не пытайся меня запутать, женщина!
– Я и не пытаюсь. Всего лишь говорю о том, что Марта, как "знающая" сможет сама решить, хочет она видеть тебя в роли своего супруга или нет. Обряд я провела, чтобы избавить девочку от чужих посягательств. Но клятву она принесет только по доброй воле и только тогда, когда примет самостоятельное и окончательное решение, – припечатала строгим ответом Майатма. – Срок тебе – три полнолуния. Если по прошествии третьей луны вечного цикла, твоя пара не примет тебя, она может быть свободной от любых посягательств и твоих в том числе.
– Что? – ошалело переспросил Потрошитель. – Ты не шутишь?
– Я похожа на клоуна? – нахмурилась жрица. – Марта – одна из знающих, а на них правило беспрекословного подчинения, не действует.
Молчавший до этого момента Макс, громко расхохотался.
– Не может такого быть! – вскричал Данил и решительно шагнул к жрице, сжимая кулаки.
– Не только для тебя это в новинку, – проронила она. – Так что тебе придется научиться считаться не только со своими желаниями. И смотри, не проворонь свое счастье. Второй попытки не будет.
Пещеру залило ярким светом.
– Майатма!
Рычание ударилось о камни, пронеслось вокруг и растворилось странной вибрацией под ногами.
– Как ты?
Первое, что увидела после этого безумного калейдоскопа цветов – обеспокоенное лицо Данила. Мы провели с ним наедине меньше суток после моего пробуждения, а ощущение было такое, точно вечность вместе.
Хотелось быть как можно ближе к его телу, впитывать запах, касаться, наслаждаться его голосом. Если ранее меня просто необъяснимо тянуло к нему, но я могла вполне нормально сопротивляться этому чувству, при желании, то сейчас с каждой минутой упрямо держать дистанцию, что эмоциональную, что физическую, становилось все труднее и труднее…
Может, именно так действовал ритуал Пробуждения? Пробуждения чего? Чувств к Потрошителю? Привязанности? Любви? Со страстью ведь у меня и до обряда было все в порядке…
А еще слова Майатмы внесли сумятицу… Знающая? О чем они вообще спорили?
– На удивление хорошо, – поделилась я, прокашлявшись.
– Тогда давай выбираться отсюда.
Майатма исчезла. Точно и не стояла несколько десятков секунд назад в двух метрах от меня.
Данил шагнул в мою сторону, потянулся к руке и неожиданно пошатнулся, словно на миг потерял равновесие.
Я кинулась было его поддержать, но Макс оказался проворнее. Он стал опорой брату со спины, одарив меня кривой улыбкой больше похожей на оскал.
– Нормально, нормально, – встрепенулся Данил. – Отпускай.
Макс скептически хмыкнул:
– Точно?
Из-за огоньков в воздухе, пещера хорошо освещалась, мне отлично удавалось все рассмотреть, вплоть до мимики одногруппников. То, что они испытывали взаимную неприязнь, пытаясь скрыть этот факт друг от друга, теперь было заметно невооруженным взглядом. Как только я раньше этого не видела?
– Точнее не бывает.
– Ну, как знаешь, братец, – Макс отступил в сторону.
Данил мотнул головой, будто бы пытался встряхнуться и избавиться от усталости, и взял меня за руку. Его прикосновение, как и прежде, отозвалось во мне опаляющим жаром, но ладонь, к удивлению, была холодной.
– Что это было?
Мой, теперь уже законный (если законы Потрошителей можно было считать действенными) муж не решился на что-то более умное, чем просто проигнорировать вопрос. Эта его привычка стала уже откровенно бесить.
– Он поделился с тобой силой, вот теперь и шатается, – поспешил утолить мое любопытство Макс. – Самец всегда разделяет с самкой силу, так создается их "особая" связь. Кто же знал, что ты у нас исключение из правил?
Данил раздраженно заворчал, нагибаясь у выхода из пещеры. Казалось, он старался не обращать на брата внимания, настойчиво и слишком резво для "уставшего" тянув меня за собой в узкий коридор.
– Силой?
– А ты думала обряд Посвящения просто штучка для проформы с красивыми спецэффектами?
И откуда в Максе взялось столько оглушительного сарказма и яда? Раньше ведь именно его можно было назвать самым обаятельным парнем на потоке. Вот и верь потом всему, что видишь и знаешь… Теперь я понимала, под маской всеобщего любимчика скрывался совсем не рубаха-парень… Этот Макс, что открывал свое истинное лицо передо мной, искренне пугал. Когда не знаешь, что ожидать от кого-то в ту или иную минуту – это здорово дезориентирует.
Как только мы вышли за пределы пещеры, вокруг сомкнулась тьма. На этот раз света не было. Казалось, Данилу это совершенно не мешало. Он шел уверенно и быстро, крепко держа меня за руку. Я держалась позади, затылком ощущая дыхание Макса. Его близость напрягала. Почему Данил не пропустил его вперед, а доверил наши спины? Раз уж его так крепко надо опасаться? Ответ потерялся в возобновившемся разговоре братьев.
– Макс, – рыкнул Данил, вложив в такое короткое слово столько предупреждения, что даже я могла бы проникнуться.
А вот брата Потрошителя подобное совсем не остановило.
– Обряд Посвящения для истинных пар для того и существует, чтобы связать их воедино навечно. А связывая вы делитесь друг с другом частичками сущностей, личностей, души… Называй, как хочешь.
– Что?
Данил ускорил шаг. Он рычал и матерился, таща меня за собой, словно на аркане. Складывалось впечатление, что Потрошитель пытался сбежать от слов брата.
Паника стала подниматься тревожным комом, сдавливая грудь и клокоча шумным дыханием в горле. Я не могла избавиться от ощущения, что камни сдвигаются, пещера становится более узкой и скоро раздавит меня, как никчемную щепку.
– Ты пугаешь ее! – вызверился он, не сбавляя шаг.
– Да нихрена подобного! Разве Туан-де не имеет права все знать? – Макс как бы невзначай тронул меня за руку. – Марта?
Данил ответил первым:
– Имеет. Спрашивай, Марта.
Я не знала, что именно спросить – мысли разбегались. Поэтому выпалила первое, что попало на ум:
– Это опасно?
Данил шумно вздохнул.
Макс хмыкнул, теплый воздух дунул мне в макушку.
– Зависит от того, как на все посмотреть. Ты же не против, что теперь вы научитесь чувствовать друг друга на расстоянии? – Он дотронулся моей спины в районе лопаток и проследил позвоночник пальцами до копчика. Я еле сдержалась, чтобы не взвизгнуть от волны неприязни, что тут же отозвалась внутри. Данил опять стал рычать, но Макс не впечатлился, продолжая. – Истинных пар мало, поэтому полноценно изучить реакции не удалось. Может, вы трахаться начнете, как кролики. А может, мысли друг друга читать…
– Мысли?! – ужаснулась я.
– Но не волнуйся, сейчас он этого не сможет точно.
– Почему?
– Даня просто перестарался, открывшись на обряде по полной, вот и будет его штормить ближайшие сутки. Он вообще ничего не сможет.
– Макс!
Наконец, мы вышли из пещеры, и я смогла дышать спокойнее. Звездное небо показалось мне лучшим зрелищем в жизни, а холодный ветер, что резво обдул лицо, наилучшим поощрением за испытанное. От облегчения захотелось смеяться в голос.
– Не завидую я вашей первой, – Максим сделал кавычки в воздухе, – брачной ночи.
Данил скрипнул зубами, ничего не ответил, лишь потянул меня к себе, прижав за талию, впился в губы жадным поцелуем. Я все еще глотала воздух, задыхаясь после неистового поцелуя Потрошителя, а он уже двинулся в сторону леса, собственнически прижимая меня к себе, поддерживая за поясницу. На Макса внимания вообще не обратил, точно и не было его вовсе.
– Я так понимаю, в ночевке мне тоже отказано, как и в ужине? – недовольно донеслось нам вслед.
Данил хмыкнул, расплываясь в довольной улыбке.
– Спокойной вам ночи, голубки, – процедил Макс.
Я не переставала удивляться выдержанности Данила, тому, насколько относительно спокойно он прореагировал на откровенные нападки брата. В предыдущую встречу у меня сложилось впечатление, что ему ничего не стоит вырвать Максу глотку… А теперь… Неужели действительно столь сильно устал, что решил не тратить попусту силы на драку? Или же у Потрошителей имеются законы, запрещающие кровопролитие своих? То, что Данил не испытывал к брату теплых чувств, было понятно без слов.
Обратный путь к дому мы преодолели в молчании, только на этот раз оно совершенно не походило на гнетущее. Больше созвучное с умиротворением, спокойствием и взаимным притяжением.
Просто идти, молча, чувствуя Данила рядом, его руку у себя на спине, короткие поглаживающие движения пальцев, наслаждаться атмосферой ночного леса оказалось неимоверно приятно. Словно именно так и должно было быть всегда. Будто бы я всю жизнь стремилась только к этому странному Потрошителю, чтобы испытать такие вот эмоции.
Мне бы испугаться себя новой, непонятных слов о знающей, предстоящем выборе через три полнолуния, скоропалительной недосвадьбы, мужа-Потрошителя, периодов жажды, что заставляли убивать ради пропитания людей, того, что уже успела натворить… Но страха не было. И угрызений совести тоже.
Как наяву я представила, наполненные откровенным ужасом глаза матери, если бы она узнала, что ее любимая дочь так легко стала убийцей, каннибалом, тварью. Этот взгляд красноречивей слов говорил о всей глубине моего падения, но… Даже от него я не испытала неприятную дрожь или чувство вины. Грудь не стягивало от невыносимой пустоты или горечи, во рту не пересыхало, пальцы не тряслись, а сердце не клокотало дикой птахой в груди. Внутри расплылась уверенность, что все происходило и происходит именно так, как надо.
Неужели моральность, которая раньше просто зашкаливала, так быстро могла исчезнуть? Неужели мою душу заполнила чернота и все дошло до того момента, когда изменения уже необратимы? Даже мысли об этом не вызывали должного беспокойства.
Что же со мной произошло? Может, после обряда я просто перестала чувствовать?
Затаив дыхание, украдкой взглянула на мужественный профиль Данила. Сердце тут же ускорило темп и понеслось вскачь, как обезумевшее.
Да. С эмоциями оказалось все в порядке. По крайней мере, к Потрошителю они срабатывали с завидной регулярностью и стойкостью.
Вышли к хижине довольно быстро. То ли я просто потеряла счет времени, то ли мы шли каким-то кратким путем.
Данил оказался прав, холода совершенно не ощущалось. Я даже не заметила, что шла босиком, пока не опустила взгляд на ноги, увидев потемневшие от грязи пальцы.
Зайдя в дом, особой перемены, как в прошлый раз, от перепада холод-тепло не ощутила. Казалось, что тело поместили в какой-то приятный кокон, что придерживается максимально комфортной для меня температуры и не видоизменятся.