Это не должно было задеть меня, но неприятные ощущения все же шевельнулись в животе. Неужели все так очевидно и выбор Данила не одобрен отцом? Еще один плюс решению освободить его от обязательств через три полнолуния.
– Нам надо поговорить, – обратился он к сыну. В интонации голоса прозвучали приказные нотки.
– Позже.
– Я имею право знать, что случилось между моими сыновьями! – вдруг вспылил Гавриил.
Тут же на его руке повисла миниатюрная блондинка. Только сейчас я заметила женщину, что прежде пряталась за спиной главы.
Только раз взглянув на нее, ощутила неловкую волну неприязни, но разобрать шла она от меня к ней или наоборот, не удалось.
– Моя жена ранена и первым делом я позабочусь о ней, – зло процедил Данил, всей своей позой, словно выказывая немой вызов силе главы. – И только потом решу, говорить с тобой о предательстве твоего, – подчеркнул последнее слово он, – сына или нет.
Женщина зашипела, бросая на Данила такие уничтожающие взгляды, что если бы они имели материальную силу, то Потрошитель был бы продырявлен.
– Успокойся, Нивлая, – рыкнул Гавриил. – Уверен, мой сын не имел в виду именно то, что сказал. Мы разберемся.
– Я всегда говорю, что думаю.
– Вину Максима никто не доказал, – огрызнулась она. – Его слово против слова моего сына! И я знаю, кому верю! Все, что твой сын говорит – полная бессмыслица! Этого просто не может быть.
– Тшс-с, Нивлая, – успокаивающе прижал к себе глава женщину. – Мы со всем разберемся.
Данил едко хмыкнул, точно и не ожидал другой реакции от родителей. Почему у них такие странные отношения?
Разбираться в деталях не было времени, но подобное откровенное неуважение и обвинение Данила вызывало во мне злость и острую необходимость поступить справедливо.
– Я могу подтвердить его правоту, – решительно вступила в разговор. – Макс рассказал мне о своих планах, прежде чем отправить в вольное плаванье озером.
Гавриил нахмурился, переведя тяжелый взгляд на меня, точно только сейчас по-настоящему осознал мое присутствие.
– Если мне будет нужно мнение полукровки, я о нем спрошу.
– Не смей! – рявкнул муж отцу и спешно ринулся с места. – Поговорим потом.
– Данил!
– Я сказал потом!
Он быстро нагнал Вацика, спокойно ожидающего в стороне, точно подобные разборки не были для него чем-то неожиданным.
– Что происходит?
Как обычно, Данил не снизошел до ответа. И лишь пройдя приличное расстояние, прошипел мне в волосы:
– Кто тебя просил выскакивать?
– Что?!
– Никогда впредь не смей влезать в чужой разговор, когда тебя не просят! Особенно, если рядом мой отец. Ты не знаешь наших порядков и правил, женщина!
– Я хотела тебя защитить!
– Я не нуждаюсь в твоей защите! – остро полоснул словами он.
– Вот и отлично! Я запомню.
Цветок обиды разросся в груди до гигантских размеров. Испытываемое возбуждение мгновенно схлынуло, угли желания превратились в пепел. Чтобы позорно не расплакаться, я сильно прикусила губу. Если бы могла высвободиться от удушающей хватки Потрошителя, непременно так и поступила. Сейчас его касания вызывали лишь боль, обиду и отвращение.
Данил замолчал, сердито засопев, но продолжать спор не стал. Хотя мне и хотелось одарить его еще несколькими сотнями обидных до одури словечек, но язык будто прирос к небу, а мысли разбежались.
Погруженная в противные эмоции, даже не сразу заметила, как приблизились к аккуратному домику и зашли внутрь.
– Здравствуй, милая, – Майатма обласкала меня радужной улыбкой прямо с порога.
– Здравствуй.
– А меня поприветствовать не пристало?!
– Я ждала тебя раньше, девочка. Затянули вы с лечением, но ничего Майатма сейчас все исправит, – засуетилась она, не обращая на будущего Туан-Риппа никакого внимания.
Потом резко остановилась и смерила Данила мрачным, как грозовая туча, взглядом. Вацик тут же ретировался, неразборчиво пробормотав что-то о том, что его заждались пациенты.
– Да и травы надо было перебрать, давно пора, – добавил себе под нос, – а все руки не доходят…
– Отпусти девочку и тоже можешь идти, Потрошитель, – небрежно махнула в сторону выхода из хижины Майатма.
– Ты меня выгоняешь, женщина?
– Называй, как хочешь.
– Это моя жена и я буду рядом с ней во время всего, что ты собралась делать! – упрямо вздернул подбородок Данил.
Его поза выражала железную решительность стоять на своем, но жрица тоже не собиралась отступать.
– Поздно, мальчик, ты об этом вспомнил, – безжалостным тоном припечатала его она. – А теперь выйди вон из моего дома, пока не ощутил гнев той, кто действительно может ответить на твою безрассудную ярость!
Сначала было Данил попытался что-то сказать, но заметив бескомпромиссное выражение лица Майатмы, сник, а потом я вновь увидела в его глазах странный блеск, который появлялся за последние сутки очень часто. В нем читалось множество эмоциональных полутонов: от стыда до раздражения и откровенной грусти.
Данил медленно, придерживая за спину, опустил меня на пол и отступил.
– Я даже разрешаю тебе повозмущаться, но за пределами моего дома, – нетерпеливо добавила женщина.
Потрошитель нахмурился, сжал кулаки в бессильной ярости и, громко топая, выбежал из комнаты. Сразу же с улицы послышался его дикий рев.
– Так и не научился справляться со своими эмоциями, – цокнула языком жрица. – Глупый мальчишка.
Она подошла к столу больше напоминающему каменный пенек с непонятными знаками, нарисованными по его периметру, и стала растирать что-то пестом в глиняной ступе.
– Но, думаю, ты скоро его перевоспитаешь, девочка. Найдешь рычаги влияния.
– Не знаю все еще нужно мне это или уже нет, – искренне призналась я.
Рядом с Майатмой легко думалось, было комфортно и безопасно. А откровения так и срывались с языка.
– Из-за того, что он применил к тебе силу?
– Нет.
Жрица заинтересовано прищурилась и я поспешила высказать наболевшее:
– Я, конечно, часто в последнее время испытывала его терпение, но вчера видела в ярости впервые. Он даже не захотел меня выслушать, перед тем, как обвинять во всех грехах! Ты не видела, как его глаза пылали ненавистью! Я-то, как дура, переживала, корила себя, что так глупо повелась на обман Макса… Данил же… Он все решил сам. Опять. Именно эта черта меня всегда убивала в Сергее! Я поклялась себе, что больше не попадусь в заложники удушливым отношениям! – Истерические нотки прорвались через лживое спокойствие. Эмоции били через край. Я впервые за многие годы готова была так легко расплакаться перед вполне чужим человеком. – А то, что так получилось с рукой… Знаю, что не специально.
– Данил часто сначала делает, а потом думает. И пожинает горькие последствия своих поступков. Он слишком экспрессивен, но только с теми, кто ему действительно небезразличен.
Она жестом указала мне на кресло, возле окна. Куда я тут же присела, ощутив слабость в ногах.
– То есть мне, по-твоему, еще и повезло?
Майатма беспечно пожала плечами, не отрываясь от своего занятия. В воздухе появился насыщенный аромат, но что именно в нем присутствовало, разобрать не удалось. Единственное, что я решила для себя – этот запах не был мне противен.
– Он научится управляться с эмоциями, если ты будешь рядом. Знаешь, ведь истинная Туан-де для правителя гораздо важнее власти над кланом. Это его сердце, душа, опора и сила. А скажи, сможет кто-то прожить без сердца?
Что-то во мне дрогнуло и смягчилось после этих слов, но ведомая упрямством, я решила не показывать виду.
– Не понимаю о чем ты.
– Знаешь, девочка, у Туанов своеобразное чувство юмора.
– У кого?
– Как Верховная жрица я должна воспитать в тебе уважение к богам, которых почитает наш клан. Но, – она весело подмигнула, – не буду. Опустим ненужную водичку и перейдем к сути. Ты же все равно не выдашь наш маленький разговор?
Ничего толком не понимая, я кивнула, соглашаясь.
Жрица продолжила:
– Если верить легендам, Туаны – божества, что создал Великий Единый Бог. Зачем он это сделал? Кто его знает… То ли от скуки, то ли на спор. Не знаю. И все бы ничего с их созданием, но пришло время, когда Туаны решили поиграть в творчество. Так появились люди.
Майатма на несколько секунд прервалась, точно собиралась с мыслями.
– Поначалу они почитали Туанов, регулярно совершали жертвоприношения, приносили дары. Но время неумолимо бежало вперед. И люди стали забывать тех, кто их создал, подношения прекратились, храмы для почитания опустели. Когда распутство и пороки заполонили людские души, гнев Туанов не знал предела. Именно тогда в наказание людям были созданы Рипперы, Потрошители, как привыкла ты слышать.
Жрица прекратила растирание, постучала мизинчиком по подбородку, точно что-то припоминая. Потом отщипнула несколько засушенных цветков от пучка трав, что висел на ленточке, привязанный к балке, кинула в ступу и возобновила движения, как и разговор.
– Туаны наделили их силой, многими мистическими талантами и чутьем узнавать души, которые необходимо наказать. Но испугавшись, что Рипперы станут вровень богам и попытаются свергнуть их с престола, перестраховались. Поэтому решили, что два раза в год, а когда и чаще, их создания будут испытывать мучения от низменных потребностей, утолять голод и размножаться. Потрошители назвали эту пытку Жаждой. Избежать мучений оказалось невозможным. Расчет был прост: либо умрешь, либо покоришься воле богов.
Жрица хмыкнула, словно рассказала, что-то смешное.
– Но и этого богам оказалось мало.
Женщина подошла ко мне, сняла фиксирующую запястье повязку, что наложил Данил, и стала медленно втирать субстанцию болотного цвета в кожу. Поначалу я морщилась от боли, еле сдерживаясь от вскриков. Рука распухла, кожа в районе запястья приобрела синюшный оттенок. Но чем дольше жрица продолжала растирание, тем дальше отступала боль.
– Чтобы контролировать популяцию и могущество их новых творений Туаны разделили их на половинки и разбросали по свету. Поодиночке Рипперы не так сильны, как тогда, если находят свою истинную пару.
Майатма еще не закончила рассказ, а я уже почувствовала существенное облегчение. От прикосновения ее теплых пальцев боль притупилась, а немного погодя и вовсе исчезла.
– Откуда вы все так уверены, что мы с Данилом и есть та самая истинная пара? – недоверчиво прищурилась я.
– Потрошитель всегда это чувствует. Сразу, как только увидит свою избранницу или избранника. Наверное, это как удар молнии. В один момент ты был самостоятельным и вполне самодостаточным в своем одиночестве, а в другой – уже не мыслишь существования без пары. И да, Марта, – предугадала мой следующий вопрос жрица, – этому притяжению невозможно противиться.
– Получается, у Данила даже выбора не было? – мрачно поинтересовалась я. – Если бы я была косая, хромая и горбатая, ему все равно пришлось бы связаться со мной специальным обрядом. Потому что я, видите ли, его истинная половинка?
– Ты перекручиваешь, девочка. У каждого есть выбор. А ты далеко не косая, не хромая и не горбатая. И Данилу очень повезло с парой, просто вам обоим нужно научиться слышать друг друга и не бояться наступать на горло собственному эгоизму.
Что-то внутри тоскливо заныло, зовя меня к Потрошителю. То ли сердце, то ли душа – разбираться не хотелось. Потерявшись в противоречивых желаниях и потребностях, я смолчала, не став развивать болезненную тему.
Когда мазь стала трескаться, Майатма просто отковырнула ногтем первую корочку, а весь остальной слой тут же превратился в зеленую пыль, исчезнув с поверхности кожи. Запястье совершенно не болело и я осторожно пошевелила рукой. Ничего необычного не чувствовалось, даже движения не были скованными. Словно кость никогда и не ломалась.
– Что это за волшебная мазь?
– Ничего особенного, – ответила Майатма. – На самом деле ты сама себя исцелила, как только осознала, что борьбу с собой надо прекращать. Запомни, девочка, брань внутри тебя приводит только к саморазрушению. Хватит пытаться повернуть время вспять хотя бы в своих мыслях. Все давно уже свершилось. Прими это и старайся жить и двигаться навстречу судьбе.
– Я постараюсь. Спасибо тебе.
Раздался стук в дверь.
– И еще одно, – сказала Майатма перед тем, как пойти открывать. – Не забывай, что пока ваша связь с Потрошителем не окрепнет, тебе не стоит уходить от него на значительные расстояния. Ослабнешь, и за последствия я не отвечаю. Поэтому потерпи и попытайся привыкнуть к жуткому характеру этого засранца. Он хоть и вспыльчивый, но достойный мужчина.
Жрица отворила двери, в хижину вошла низкая, довольно плотного телосложения, женщина с маленькой белокурой девочкой.
Глава 15
– Ты припозднилась, Райана, – вместо приветствия пожурила Майатма. – Но хорошо, что зашла. Вот дам твоей Ждане настойку от кашля и покажешь будущей Туан-де поселение. А то я отсюда, как из темницы, выйти не могу. Всем вечно от меня что-то надо.
Сначала Райана смотрела на меня испуганно и вела себя насторожено, но после нескольких минут общения в присутствии жрицы, казалось, успокоилась и стала относиться даже с некой долей сестринской ласки.
Ждана же и вовсе не слазила с моих колен. Постоянно, то сыпала наивными вопросами, то бродила руками, ощупывая кожу и короткие пряди волос. Райана с Майатмой что-то тихо обсуждали, недалеко от нас.
– А, правда, что ты Знающая? – заглянула девочка мне в лицо, широко открыв глаза и хлопая ресницами.
– Ждана! – попыталась строго осадить ее любопытство Райана, отвлекшись от разговора с Майатмой.
– Все нормально, – успокоила женщину я. – Да, это правда, милая.
– И что ты прямо все-все-все знаешь?! – затаила дыхание она.
Вспомнилось, как когда-то давно, в детстве, я так же елозя на коленях бабули, спрашивала ее об этом.
– Всего знать, никому не дано, – сказала она мне тогда.
Сейчас я просто повторила ее ответ для девочки.
Ждана недовольно надула пухлые губки и сморщила носик. Я с искренним любопытством следила за ее реакцией. Кроме Машки, что росла на моих глазах, особого общения с маленькими детьми не было. Материнского инстинкта я никогда не ощущала. А после того, как сама же холодно обменяла жизнь ребенка на деньги, так и вовсе запретила себе думать о потомстве.
Только теперь, обнимая совершенно чужую мне девочку и вдыхая запах ее медовых волос, поняла, что действительно хочу детей. Глядя на Ждану, внутри что-то тоскливо сжималось, маялось и рвалось. Хотелось баловать девчонку, лишь бы вновь быть обласканной этой сияющей, наивной улыбкой.
Целиком и полностью посвятив все внимание Ждане, я и не заметила, как жрица чуть ли не силком вытолкала нас на улицу, чтобы не мешали работать.
– Прости, Туан-де, она у меня такая егоза, – засмущалась Райана, пытаясь поймать дочку за руку, но Ждана вывернулась и побежала по мостику, весело хохоча.
У меня чуть сердце в пятки не ушло от страха, а Райана только улыбнулась.
– Туан-де? – нахмурилась женщина. – Все хорошо?
Я поморщилась от странного обращения.
– Пожалуйста, называй меня Мартой.
– Как скажешь, Туан-де.
Хоть в поселении мне еще не встречались Потрошители, что говорили друг с другом на "вы", но эти официальные статусы уже откровенно бесили.
– Ты так легко ее отпускаешь, – удивилась я, следя за резвящейся на мостике Жданой. – Не боишься?
– Чего?
– Даже не знаю, – задумалась я. – Высоты? Да чего угодно! Это же ребенок!
Райана одарила меня снисходительной улыбкой:
– Ждана здесь родилась, она знает город лучше, чем я. Поэтому, поверь, Марта, никакие опасности здесь ей не грозят. Не то что в большом мире.
На немой вопрос, что, видимо, отразился на моем лице, женщина пожала плечами:
– Это сложно. У меня плохие воспоминания о жизни там, среди людей, – призналась она.
– Не спрашивать? – догадалась я, следя за мучительной гримасой Райаны.
Это выражение было мне прекрасно знакомо, да и интонация голоса. Все говорило о сильной, похороненной не так глубоко внутри, боли. А еще ране, что совершенно не зажила, лишь покрылась тонкой корочкой – сковырни и брызнет кровью.
– Не спрашивай.
– Хорошо, – легко согласилась и постаралась сменить тему. – А почему у вас детей не видно? Ждана всегда играет одна?
Мы медленно продвигались по подвесной дороге. Райана шла спокойно, я же держалась за поручни из веревок, боясь неловко пошатнуться и упасть. Конструкция под нашим весом прогибалась, это навевало страх, но после того, как благодаря Майатме сила во мне восстановилась, панических атак удавалось избежать.
Разглядывая с неподдельным интересом поселение и самих жителей, что нередко попадались по пути, я заметила, что детей действительно не было видно.
– Чаще всего она играет сама, это правда, – ответила Райана. – У нас в поселении всего пятеро детей. И все разного возраста.
Неожиданно вспомнив наши с Данилом "горячие" выкрутасы, удивилась.
– Почему? У Потрошителей проблема с… э-эм… размножением? – понизила голос до шепота на последнем слове.
– С размножением? – изумилась Райана и расхохоталась всласть. – Нет. Конечно, нет. Просто дети – великий дар Туанов. Старейшины всегда говорили, что его еще нужно заслужить. Да и полноценные дети рождаются только от истинных пар, а их еще меньше в поселении…
– Полноценные? – Переспросила, ощутив смутную тревогу от этого уточнения.
– Ну да. С душой.
Тут же вспомнился разговор с Данилом:
"– Почему ты недолюбливаешь брата?
– Потому что у него нет души.
– Что?!
– Это сложно. Давай поговорим об этом позже?"
Что же он от меня скрывал?
– Что ты имеешь в виду? Нет души – это как? Ты сказала ведь чисто символически или…
Женщина приостановилась, она выглядела сбитой с толку. Видимо, не ожидала, что я окажусь такой невежественной в их законах и порядках.
– Нет, не символически. Дети, что рождаются не от истинной пары у Потрошителей пустые. У них нет души. Это своеобразное наказание Туанов за то, что некоторые Потрошители не проживают всю жизнь в ожидании истинной пары, а создают семьи с кем-то другим. Такие дети, правда, тоже редкость. Но…
– Это ужасно!
Райана отшатнулась, застигнутая врасплох моим криком.
– Они вполне нормальные, Марта, – сжала мое плечо, точно пыталась подарить поддержку и успокоение. – Если таких детей хорошо воспитывать, то они почти ничем не отличаются от других. Да, есть вероятность, что пустые дети будут заполнены ростками зла, но я уверена, что если дарить им любовь, то все будет хорошо.
Слова резко закончились. Осознание подобного давалось с трудом.
– М-макс? – недоверчиво уточнила я.
– Да, – кивнула Райана. И почему она рассуждает об этом так спокойно? Словно о прогнозе погоды. – Он один из пустых. Глава взял вторую жену и от этого союза родился Максим.
– Ждана? – перевела встревоженный взгляд на девочку.
Та беспечно улыбалась, что-то рисуя мелком на досках моста недалеко от нас.
– Нет, – покачала головой женщина. – Ждана – мое чудо.
– Значит, она рождена от истинного союза? – решила уточнить я, все ли правильно понимаю в этой канители.