По правилам, каждый из нас должен был одновременно со всеми вытянуть из кулака ведущего по палочке. Кому выпадала короткая – проигрывал.
Первой съели Олечку.
– Нет. Пожалуйста! Не надо! – просила она, дрожа от страха.
Ребята обступили старосту тесным кругом.
– Ты сама вытянула короткую, – зашептала Регина, склонив голову набок. – Такова судьба. Просто, сегодня тебе не повезло, Ольга.
Староста вздрогнула от твердости ее голоса.
Регина подняла острый булыжник и задумчиво повертела его в руках.
– Вот и все. Просто не повезло.
– Заткнись! – рявкнул Дима, поворачиваясь к ней.
В этот момент мне показалось, что одногруппник отступится от этой идеи и кинется на защиту Олечки. Ведь с ней он общался ближе всех. Да и ни для кого не было секретом, что Димка еще с первого курса влюбился в старосту по уши.
Защитить ее ото всех сейчас – казалось мне самым естественным решением в сложившейся ситуации. Влюбленный мужчина должен ведь защищать свою пару?
Пускай Олечка никогда раньше не принимала ухаживаний с его стороны, держалась подчеркнуто вежливо и отстраненно, но ведь это ничего не меняло, не так ли?
Дима дрожал, хмурил брови и нервно сжимал походный ножик в руке. Я попыталась напрячься и вспомнить, откуда у него появился нож и… не смогла.
Дмитрий неловко переминался с ноги на ногу, не решаясь подойти к жертве.
Роль убийцы мы также разыграли.
Какая ирония! Убить ту, которой в любви признавался только неделю назад!
Я стояла немного поодаль. От круга. От жертвы. От смерти. Дико хотелось убежать. Спрятаться.
Тело свело, я не могла пошевелиться, просто стояла и смотрела, не в силах отвести взгляд от бледного лица Олечки.
– Я вас прошу, – ее нижняя губа задрожала, из глаз брызнули слезы. – Давайте придумаем что-то другое. Не надо, ребята…
Дима поджал тонкие губы.
– Что ты стоишь? – всплеснула руками Регина. – Кончай ее.
Я переводила взгляд от одного участника безумия к другому, пытаясь отстраниться от всего, пока не встретилась глазами с Данилом. Он спокойно наблюдал за происходящим. Его лицо не выражало совершенно никаких эмоций. Ни страха, ни злости, ни сожаления. Ничего. Не было даже бледного оттенка на чувства. Пустота.
Дмитрий шумно выдохнул, в один прыжок подскочил к жертве и вонзил ей нож в живот.
Олечка вскрикнула, широко открытыми глазами уставилась в лицо убийцы. Парень вздрогнул. Он резко вынул нож из раны и заново всадил его в живот девушки.
– Не смотри! – трясся Дима. – Не смотри на меня!
Я сцепила руки в замок. Крик ужаса рвался из глотки. Меня лихорадило. Олечка продолжала молча смотреть в глаза Дмитрию, бледными пальцами уцепилась за его свитер, почти повиснув всем телом.
Дима наносил новые и новые удары. Он бил резко и глубоко, всаживая тонкое лезвие, раз за разом. Глубже и глубже. Еще. Еще раз. И еще. Брызгала кровь, мелкие капельки оседали на его лице, одежде.
– Не смотри! Не смотри! – безумно вращая глазами, вопил он.
Олечка завалилась на землю, утягивая Диму за собой. Парень продолжал орудовать ножом. Живот и грудная клетка девушки превратились в сплошное кровавое месиво. Нож легко входил в плоть, поднимая алые фонтанчики, с противным чавкающим звуком выходил из тела и заново продолжал свое кровавое путешествие.
Самым страшным для меня было то, что Олечка не кричала, не считая того первого вскрика. Она лишь кусала губы и немигающим взглядом смотрела на Дмитрия, пока глаза окончательно не угасли.
– Хватит, – твердо заявил Данил.
Он подошел к Дмитрию, положил руку на плечо, заставляя остановиться.
– Она мертва. Остановись.
– Пусть не смотрит… – взмолился Дима. Выронил нож. Дрожащими руками закрыл лицо, размазывая кровь. – Скажи ей, пусть не смотрит.
Дима заплакал и попытался встать. Тело Олечки приподнялось вслед за ним.
Убийца исступленно закричал.
Я прижала холодную ладонь ко рту, не в силах отвести взгляд от этого безумства.
Регина вскрикнула и попятилась.
– Заберите ее от меня! Заберите! – дергался Дима, пытаясь стянуть свою одежду.
Пальцы Ольги крепко запутались в свитере парня, не отпуская своего мучителя даже после смерти.
– Заберите! – рыдал он.
Данилу с трудом удалось расцепить пальцы девушки. Мне показалось, я даже слышала, как они хрустнули, ломаясь. Наконец, Дима был свободен. Он отполз на пару метров, потом устало осел на землю и невидящим взглядом уставился в лес.
– Пусть не смотрит… – шептал парень, раскачиваясь из стороны в сторону. – Скажите, чтобы не смотрела.
– Заткнись! Заткнись! – вскричала Регина. Девушка закрыла уши, нервно расхаживая по поляне. – Заткнись. Заткнись. Заткнись…
Их крики слились воедино, я поняла, что еще чуть-чуть и начну вторить, умоляя всех позакрывать рты.
– Мне нужна помощь, – будничным тоном заявил Данил, поворачиваясь ко мне.
Он достал огромный охотничий нож, который раньше никому не показывал, и опустился на колени возле девушки.
Слова застряли в горле. Регина дернулась и убежала в лес.
– Заткнитесь! Заткнитесь! Заткнитесь! – кричала она.
– Пусть не смотрит. Не смотри… Пожалуйста, – продолжал раскачиваться Дима.
Данил настойчиво сверлил меня взглядом.
Я покачала головой:
– Нет, – все, на что меня хватило.
Данил даже не изменился в лице, его уверенности и спокойствию сейчас позавидовал бы любой из нас:
– Не стой. Помоги ее раздеть.
На подгибающихся ногах я приблизилась к Данилу и присела рядом.
– Раздевай.
Я затравленно покосилась на него:
– А почему это не можешь сделать ты?
– А ты? – вопросительно изогнул он бровь.
– Думаешь, я каждый день раздеваю мертвых девушек? – испуганно спросила я. – У меня нет опыта.
– Опыт здесь не главное. Давай. Быстрее справимся – быстрее забудешь этот кошмар, – попытался приободрить он.
Деваться было некуда, и я потянулась к Олечке, одеревеневшими руками пытаясь стянуть ее порванную окровавленную одежду. Ненароком вгляделась в лицо одногруппницы, еле сдержав слезы ужаса.
Зеленые глаза девушки были широко распахнуты, рот приоткрылся, будто она хотела что-то сказать. Не успела.
Тошнота подкатила к горлу.
Помню, как сглотнула.
А дальше все поплыло и завертелось.
Данил без предупреждения вспорол грудную клетку и брюшину Ольги. Кровь брызнула мне в лицо.
Она оказалась еще теплой.
Я словно превратилась в камень и не могла ничего сделать, кроме как сидеть и смотреть.
Данил бурым комком вывалил внутренности на землю, орудуя ножом быстро и ловко.
Вскоре он принялся расчленять труп, пытаясь отрезать конечности, метя точными движениями по суставам. Раздавался хруст.
Я дернулась и завалилась на бок. Прижимая ладонь ко рту, отползла подальше. Рвотная судорога свела пустой желудок.
Перед глазами прыгали гадкие красные пятна. Прерывистое, быстрое дыхание только усиливало головокружение.
В ушах долго еще стоял предсмертный вопль Олечки.
Глава 5
Человеческое мясо на вкус оказалось такое же, как и свинина. Даже мягче и сочнее. Дмитрий ел со скучающим видом, точно чисто автоматически закидывал куски приготовленной плоти в рот.
Регина смаковала медленно и размеренно. Она тщательно пережевывала пищу, поправляла взлохматившиеся волосы, видимо даже в тот момент переживая, как выглядит со стороны. Но голод брал свое и девушка резко срывалась, начиная запихивать мясо большими кусками в рот, громко чавкала и облизывала грязные пальцы.
Данил безучастно подкидывал хворост в костер. Он ни на кого не обращал внимания. И лишь иногда я замечала на себе его тревожный и цепкий взгляд. Казалось, что он ловил каждую эмоцию, появившуюся на моем лице. Точно ожидал какого-то особого сигнала. К чему? Не знаю. В то время многое осталось для меня без ответов.
А может, эти взгляды Данила были просто очередной злой шуткой моего ошарашенного сознания и на самом деле, он не прожигал меня глазами. Свою порцию Данил съел первым. Быстро и спокойно. Словно в его тарелке лежали не поджаренные кусочки Ольги, а бургер или макароны.
Меня тошнило и рвало. Не могла смириться с новой ролью.
Но голод неумолимо взял верх над сознанием. Чертовски не хотелось умирать.
В последние дни, я стала все чаще ловить себя на мысли, что мне даже нравится этот новый вкус.
Вкус человека…
***
– Сучка!
Регина вцепилась мне в волосы, и мы покатились в траву. Она царапала мои руки, стараясь укусить или пнуть побольнее.
– Я хочу жрать! – из ее рта брызнула слюна.
Я скривилась и попыталась отпихнуть обезумевшую тварь как можно дальше от себя. Не получалось. Вспотевшие ладони скользили по коже девушки, я чувствовала себя беспомощной из-за того, что не могла как следует дать отпор. Но стать покорной жертвой не позволяло природное упрямство. Безумно хотелось жить.
Разве я могла упустить свой шанс, хоть и призрачный, и смириться с ролью дичи? Нет. Жизнь – далеко не русская рулетка. К черту все! Я не собиралась покоряться дурацким правилам!
Регина посильнее схватила меня за волосы, резко потянула на себя и приложила головой об землю. Боль была ужасной, но не парализующей. И я размахнулась, метя ногтями в глаза противницы. Брызнула кровь. Регина завопила и закрыла лицо руками. Она продолжала сидеть на мне, давя своим весом.
Еще до путешествия на остров, я не могла похвастаться сбитой фигурой, а теперь, после испытаний голодом – и подавно. Сила была не на моей стороне. Рано или поздно Регина нанесет сокрушительный удар, которому я не смогу сопротивляться. Удар, что станет предвестником моей смерти.
Почему только на краю жизни начинаешь задумываться о том, что не успела сделать?
А ведь я не успела слишком многое…
Полюбить.
Быть любимой по-настоящему.
Творить.
Стать свободной.
Или же смерть и есть долгожданная свобода?
– Сделай же, что-нибудь! – вскричала девушка. – Данил! Кончи тварь!
Краем глаза я заметила черную тень, что нависла над нами. Инстинктивно попробовала прикрыться руками. Глухой звук отвратительно громко прорезал ночную тишину.
Регина повалилась на меня и обмякла. Стало трудно дышать.
Наконец, когда удалось выбраться из-под девушки, я немного отползла и просто повалилась на спину, раскинув руки.
Воздух врывался в легкие толчками, я прерывисто и глубоко дышала. Он был таким вкусным. Пьянящий и свежий.
Вкус жизни.
Данил громко дыша, присел на траву рядом со мной. В его руках все еще был огромный булыжник. Окровавленный булыжник.
Я настороженно покосилась на одногруппника. Черты его лица заострились и стали еще загадочнее и привлекательнее, чем прежде. Я совершенно его не знала, но чувствовала, как неведомая сила тянет к Данилу. Тянет, заманивая в свои сети.
– Зачем? – прохрипела, стараясь вглядеться в его глаза.
Почему-то казалось, что именно в них меня ждут ответы на все вопросы. При тусклом свете луны разглядеть эмоции в темных омутах его глаз, оказалось невозможным.
Он не пытался помочь мне встать, не спрашивал, ранена ли я и чьей крови на мне больше: собственной или Регины. Он просто смотрел. Даже отчетливо не видя выражения его лица, я могла руку на отсечение дать, что одногруппник не спускал с меня глаз. Просто потому, что его взгляд прожигал, точно клеймо. Или же подобные ощущения можно было списать на разыгравшееся воображение и последствия выброса адреналина в кровь…
– Короткую должна была вытянуть не ты, – скупо кинул Данил, встал и отправился в сторону палаток.
Видимо за ножом, чтобы разделать тело Регины. От предвкушения будущей трапезы свело желудок. Инстинкты тела и голос разума схлестнулись в уже привычном мне противоборстве. Победу одержало тело.
Впрочем, как и всегда в последнее время существования на острове. Жизнью, я старалась это называть крайне редко, чтобы полноценно не чувствовать монстра, в которого превращалась.
Рот заполнила вязкая слюна.
***
Дима совершенно обезумел после убийства Олечки. Одного дня он бросился с диким визгом в лес и больше не вернулся. Искать его никто из нас не стал.
Лес меня пугал намного больше, чем исчезновение очередного одногруппника.
Голод сводил с ума. Постоянно терзали странные видения и болезненные спазмы в желудке. Очередной "обед" быстро портился. К каким бы ухищрениям мы не пытались прибегнуть, мясо гнило.
Нас осталось двое. Я и Данил.
Играть в жребий больше не предлагалось. Я понимала, что даже если вытяну длинную палочку – с парнем мне не справиться. Порочный круг замкнулся. Все чаще ловила себя на мысли, как мне хочется его укусить. Почувствовать вкус крови во рту. В эти моменты липкий холодный пот скользил по позвоночнику. Я вздрагивала и понимала, что превращаюсь в чудовище.
Нечто.
Сегодня мне удалось насобирать подозрительных синих ягод в лесу. Заставила себя пройти немного дальше от привычной поляны и наткнулась на заросли кустарников. Раньше мы их не замечали. Мою добычу разделили с Данилом поровну.
От ягод вязало во рту и тошнило. Но голод на несколько часов утих.
Бесцельно блуждая по острову, я наткнулась на милый круглый залив озера, прямо посреди леса. Решила искупаться. Некогда белые кудри слиплись и свисали тонкими прядями. Даже холодная осенняя вода меня не пугала. Хотелось почувствовать себя чистой. Хоть чуть-чуть. Смыть все жуткие события, что произошли за эти две недели.
Смыть нечто.
Я скинула джинсы, кофту, белье и кроссовки, вошла в прозрачную воду по косточки, замерев.
Она была ледяной. Жгучий холод пробирал до костей. Решив не тянуть, я с безумными криками, поднимая кучу брызг, ринулась вперед и нырнула. Сначала тело сковала острая боль, на миг подумалось, что это судорога, и я не смогу выплыть на поверхность.
– Это конец, – мелькнуло в голове. – Лучше уж так, чем иначе. Чудовищем.
Через несколько секунд боль прекратилась, исчезнув также внезапно, как и появилась. Я вынырнула и с наслаждением вдохнула. Тело казалось неимоверно легким. Холод больше не ощущался. Только свобода.
Услышав хруст веток, повернула голову на шум.
Данил.
Одногруппник вышел из зарослей боярышника и направился к заливу, наткнувшись на меня взглядом, остановился. Замерла и я.
Уголки его губ слегка приподнялись и он, приблизившись к озеру, стал как ни в чем не бывало раздеваться.
– Ты, что делаешь? – возмутилась я.
– Раздеваюсь.
– Это я вижу, – фыркнула, тряхнув головой, капельки слетели с волос и вернулись в озеро. – Зачем? Что ты собираешься делать?
Данил усмехнулся.
– Собираюсь искупаться.
– Но тут уже купаюсь я! Найди себе другое озеро! – упрямо вела, чувствуя, как от пронзительного взгляда серых глаз, щеки заливает румянец.
Одногруппник спокойно скинул ботинки, снял вязаный свитер, и я успела заметить большой шрам, что шел через всю грудную клетку, скрываясь где-то на спине.
– Ты меня слышишь?! Найди другое место для купаний! Я не буду находиться с тобой в одной воде!
Данил стянул джинсы, выпрямился и посмотрел мне прямо в глаза. От этого взгляда кровь внутри меня точно вскипела, тело обдало жаром.
– Так выходи, если не будешь. Никто тебя не держит.
Я вспыхнула. Как мне выйти, если я полностью обнажена? Плотно сжав губы, нахмурилась, судорожно пытаясь отыскать выход из сложившейся ситуации.
– Решила все-таки поплавать? – с усмешкой поддел он меня. – Видимо потерпишь чуть-чуть такое соседство, а озеро из берегов не выйдет, если мы окунемся в него вдвоем.
Данил снял трусы, вальяжной походкой медленно зашел в озеро, словно по капле смакуя мое смущение. Я старалась не слишком пялиться, но глаза словно приросли к его спортивному, крепкому телу. Странно, что даже голод не испортил этот красивый рельеф его фигуры, только сделал мышцы поджаристей. Когда одногруппник нырнул и проплыл под водой буквально в метре от меня – горячая волна жара ударила в голову. Словно я сидела по горло не в ледяной осенней воде, а в парном молоке. Стало жарко.
Данил скрылся под водой и долго не выныривал. Вдруг мне стало невыносимо страшно от мысли, что я не знаю где он. Это было глупо, ведь на острове нас осталось всего двое, а значит, рано или поздно кто-то из нас сорвется и примерит роль палача… Трезво оценивая свои способности, я понимала, что моя роль противоположна. Жертвы. Поэтому наиблагоприятнейшим исходом для меня – была случайная смерть Данила. Да, тогда мне бы пришлось умереть в муках или, в конце концов, смириться и наложить на себя руки, но… Отчего-то безумно сильно ужаснула мысль, что Данил погиб и оставил меня одну.
– Данил?
Никакой реакции.
– Дани-и-и-ил!
Синяя гладь озера блестела на солнце. Я испугалась. Чертыхнувшись, поплыла на глубину.
– Данил!
Стоило заплыть в самый центр озера, как прямо передо мной вода взбунтовалась, поднимая веселые брызги, и на поверхность вынырнул… Данил.
Отплевываясь, он лукаво улыбнулся. Захотелось хорошенько заехать по этой наглой морде.
От неожиданности я отшатнулась, взмахнула руками и ушла под воду. И тут же, как нарочно, ногу скрутила болезненная судорога, я попробовала сопротивляться, но сделала только хуже. Глубина потащила меня на дно.
Легкие жгло и раздирало на части. Не хватало воздуха. В глазах потемнело.
– Ты что решила сыграть в утопленницу?! Жить надоело?
Поначалу даже не поняла, что за голос слышу, чей и кто я сама?
Кто-то сильно тряс меня за плечи, голова кружилась, а от озерной воды тошнило. Она выливалась через нос и рот, почти оглушая меня булькающими звуками. В груди жглось. И только когда поток воды прекратился, я смогла нормально вздохнуть такой упоительно сладкий воздух. Не думала, что дышать когда-либо будет так приятно, как сейчас.
– Не трогай… – взмолилась я.
Меня продолжили крепко удерживать за плечи, но трясти перестали. И на том спасибо. Мучение прекратилось.
Кое-как разлепив веки, в туманной дымке удалось разглядеть хмурое лицо Данила. Он был бледен и, кажется, очень зол. На меня? За что?
– Судорога, – откашлявшись, решила объясниться. – Ногу свела судорога.
Лицо мужчины просветлело, он ухмыльнулся, немного сдвинулся, обхватил мою ногу двумя руками и круговыми движениями стал ее растирать пониже колена.
– Эту? – хитро ухмыльнулся он, ответить я не успела.
На глаза навернулись слезы. Было ужасно больно! Икроножная мышца будто превратилась в камень и любое касание к ней, точно отстреливало снопом игл в бедро, пятку и останавливалось в темечке, провоцируя мигрень. Постепенно боль утихла, а руки Данила стали все более нежными, движения плавными и манящими. Больше он не растирал мою ногу, а скорее нежно гладил…
Я задохнулась. От его прикосновений по телу разливался огонь. И, кажется, Данил совершенно точно знал, как на меня действует.
– Ты что, не знаешь, как себя вести в таких случаях? – прошептал он, проникновенно заглядывая в лицо.