- Ты можешь присесть, пожалуйста?
Девушка не представляла, как уговорить огромное животное опуститься, но ей не хотелось сидеть на земле под его животом. Это просто небезопасно. И, тем не менее, она должна быть близко к камню, чтобы защитить их обоих, и знала, что много времни не простоит на ногах, если Барра не будет очень долго.
Жаль, что она не обладала даром общаться с животными, но хватит жалеть, иначе будет бесполезной, если не убедит это прекрасного зверя сотрудничать.
Доказывая, что хозяин выбрал верно, и более смышлен, чем выглядит, жеребец опустился на землю. Подогнул ноги под себя, тихо уселся. И успокоился.
Сабрина надеялась, что в этом случае внешность не обманчива.
Осторожно, не желая испугать животное, она придвинулась к нему. Когда тот не проявил никакой неприязни на это, аккуратно села рядом с ним, позволяя расслабиться своему телу рядом с большим.
Прикрыв глаза, Сабрина сосредоточилась на проектирование изображения пустого леса, словно ни ее, ни лошади здесь не было. Почувствовав, что изображение полностью опустилось, она открыла глаза и обыскала территорию на присутствие угрозы.
Тишина леса зловеще давала, не было слышно даже пения птиц. Никто не двигался среди деревьев. Ни шороха, ни звука, что под листвой притаился кролик. Однако ощущения не улавливали ни запаха, ни следа того, что могло быть опасностью.
Она и не подумала убирать щит, скрывающий ее и огромного зверя Барра, только из-за недостаточного количества очевидных признаков. Каждую минуту Сабрине нужно проектировать изображение вокруг них, что быстрее истощало ее силу, но не могла сделать что-нибудь еще, пока не вернется ее суженый.
Если бы защищала только себя, то взяла Клах Гилах Гра и забралась на дерево. Смешаться с ветвями было бы намного легче, чем строить изображение пустого места у реки вокруг нее и лошади.
Но Сабрина не подвергнет опасности это животное. Он принадлежал ее суженому и поэтому имел огромную ценность для нее. К счастью, лошадь сделала свое дело, поддерживая молчание, что казалось ей невозможным.
Слабея и сильнее утомляясь, она потеряла ход времени, когда должен был вернуться Барр. Из-за слабости девушка почти вошла в транс, в то время как ее ворон поддерживал изображение пустого места.
Лишь крик суженого, раздавшийся в голове, вывел из него, из несуществующего места, в чем проявился ее дар. Картинка спала, когда она сбросила поле, зная, что Барр достаточно близко, чтобы защитить ее, мужественного конь, которого теперь считала невероятным, и священный камень.
Неожиданно Барр оказался перед ней, притянув в кольцо своих сильных рук.
- Где ты была? Что это? Что случилось? – спрашивал он, вопросы следовали друг за другом очень быстро, что так не походило на ее хладнокровного суженого.
Сабрина попробовала ответить, но слова не шли. Она прочистила горло и облизнула губы, а затем прокаркала.
- Нужно было защитить камень и лошадь.
Барр тяжело простонал.
- Он смышленый конь, - от сухости у нее сжалось горло и ей пришлось перестать разговаривать, пока не увлажнит его глотком воды. – Пить.
Барр отпустил ее, но прежде чем даже в голове у девушки созрело недовольство, он вернулся с кожей, наполненной водой. Она пила, вода немного оживила ее. Сделала несколько вдохов прежде чем выпила еще, после чего прижалась к его твердой груди.
- Как хорошо, - нежно произнесла Сабрина.
Необычно прерывистый звук зародился в его горле.
- Тебя не было здесь, когда я вернулся. Подумал, что ты села на лошадь и уехала в безопасное место, но не обнаружил никаких следов.
- Я не умею ездить на лошади.
- Научишься.
Ей показалось, что точно сможет.
- Ты научишь меня.
- Да. Никто другой.
- Мне понравился твой конь. Он стоял, не шелохнувшись.
- Уверен, ты тоже ему понравилась, - снисхождение в голосе суженого огромное улучшение после холодности днем ранее.
Ему не нравились секреты. И она это ясно усвоила.
- Я могу создавать поле, что никто не увидит сквозь него, оно даже маскирует запахи, но скрывает звука.
- Что это за магия? – без какого-то трепета спросил Барр.
От этого на ее лице появилось слабая улыбка.
- Способность, дарованное мне Клах Гилах Гра на совершеннолетие.
- Удивительно.
- Но очень утомительно - много уходит энергии, когда используешь на большие объекты. Конь не маленький, - а ей пришлось удерживать поле – картинку постоянно вокруг них –посмотрела на небо – почти час.
- Ты могла взять камень и спрятаться на дереве.
- Но тот хищник, на поиски которого ты убежал в ипостаси волка, могла прийти за конем.
- Я не знаю, что искал, но ничего не нашел. Ни знаков, ни запаха, чтобы проследить.
- Почему ты ушел?
- Волк предупредил об опасности.
- Инстинкты Волка правдивы.
- Да.
- Мы должны поспешить.
- Да.
Теперь Сабрина ехала верхом, расположившись на его коленях, и задремала, полностью доверив свою безопасность его силе. Это исключительно новый опыт для нее, однако ей нужно оправиться после попытки защитить себя и его коня у ручья.
Не удивилась, когда они не остановились перекусить и отдохнуть снова. Потянулись часы. Барр решил ободрить ее, упросив съесть яблоко, которое достал из сумки, закрепленной к седлу. И себе взял одно.
Без сомнения они будут ехать столько, сколько возможно в этот день.
Тем не менее, остановились около небольшого чистого озера, стекающего с северных вершин.
- Здесь разобьем лагерь, - заявил ей мужчина, когда она потянулась, стараясь снова размять ноги снова долгой поездки верхом.
Сейчас были самые длинные дни лета, поэтому Сабрина запротестовала.
- Но до темноты еще несколько часов.
- Это более защищенное место, - он показал на небольшую пещеру, вход в которую располагался недалеко.
- Думаешь, что нас преследуешь?
- Мой волк говорит да.
Она кивнула, не сомневаясь в его волчьей природе. Существовала причина, почему у них были такие грозные враги.
- Так, почему священные пещеры? – спросил Барр, когда они снова перекусили, каждый сидел под деревом и смотрел в лицо другого.
Сабрина предпочла бы сидеть рядом с ним, но суженый вновь неприступный.
- О чем ты?
- Почему не принести камень прямо к твоим людям? Путешествие к священным источникам на ваши криктские ритуалы несет огромный риск быть раскрытым.
- Мы путешествуем в облике птиц. Несмотря на рьяную верность Муина обучению деда, некоторые просто стреляют в птиц в небе. Особенно те из кланов, что далеко на севере.
- Все же, это рискованно.
- Да. Хотя пещеры и находятся в нескольких днях пути от нас, в них древняя мощь.
- В вашей части леса нет таких пещер, как эта? – поинтересовался Барр.
- Ничего за тысячелетие проведения криктских ритуалов и брачных церемоний, – ее бабушка не требовала другого места, более удобное для их расы, когда исполняла священные обряды.
- Старые криктские традиции очень важны для Вер-птиц?
- Да, - когда их численность поубавилась из-за нападений криктских собратьев, древние традиции стали тем, что сдерживало их вместе.
Барр некоторое время молча ел, но потом спросил:
- Что произойдет, когда ты вернешь камень?
- Вернусь к своим людям и скажу им, что нашла, что искала.
- Мы вместе пойдем к Вер-птицам.
- Да, - часть ее действительно предвкушала его встречу с ее бабушкой, хотя переживала, как другие отреагируют на него из-за волчьей природы.
- Аня-Гра предсказала появление юной девушки, к которой присоединяться волки в битве на защиту Вер-птицам, - бабушка рассказала Сабрине о предсказании, когда та подросла. - Я не поверила ей.
- Мне легко в это верится, - его ирония не осталась незамеченной для нее.
Она сердито посмотрела на него.
- Ты обвиняешь меня в моем цинизме? Как я могла увидеть в волках наше спасение, когда они самые страшные враги, которых мы когда-либо встречали?
Она не единственная из Вер-птиц, кто также скептически относился к этому, хотя она не расскажет суженому правду. Без сомнения он уже представил ее.
- Ваш величайший враг – беспричинная ненависть и зависть, а не сами волки.
- Возможно, легко делать такое различие, когда не испытываешь отвращения, - с некоторой резкостью ответила Сабрина.
Хотя, произнеся эти слова, она задумалась, имел ли в виду Барр и ненависть Вер-птиц за то, что волки до сих пор продолжали их убивать.
Барр тяжело выдохнул.
- Да, без сомнения, - лэрд донегалов встал.
- Куда ты идешь? – Он снова исчезнет?
- Собираюсь сложить наши вещи в пещеру.
Девушка поднялась, чтобы последовать за ним.
- Я не хотела обидеть.
- Я и не обиделся, - ее суженый снял сумку со спины лошади и закинул себе на плечо.
Животное направилось к воде, чтобы напиться, его коричневая шерсть слабо переливалась в закатном солнце.
- Нет?
Он остановился и повернулся к ней, на лице не было ни одного признака обиды. Но в серых глазах тенью замерла кое-что хуже. Боль.
Она протянула руку в желании прикоснуться к нему:
- Я…
Мужчина сделал шаг назад от нее.
- Я волк.
- Знаю, - ранило. Больно.
- Ты презираешь моего волка.
- Нет.
- Не лги мне.
- Не лгу, - девушка решительно шагнула вперед, протягивая руку к его сердцу, - твой волк именно та часть, что делает тебя таким сильным и прекрасным, как и любая другая сторона твоей сущности.
И она научилась любить зверя, как и этого мужчину, который познакомил ее с более мягкими чувствами, более сильными, чем долг или честь.
Он не ответил, просто смотрел вниз на нее с не читаемым выражением глаз.
- Перекинься, - она должна доказать суженому. – Выпусти волка.
- В последний раз, когда ты его видела, то едва не сбежала из комнаты.
- Я была неправа. Ты показал мне, что не все волки мои враги. Конечно, ты понимаешь это, - их взгляды соединились, и от нее не скрылось сомнение. Она попросила: - Пожалуйста. Позволь мне показать тебе.
Воздух вокруг них замерцал и потом Барр опустился на колени, чтобы принять форму волка. Огромного, великолепного волка – такой же, как и мужчина. С достаточно большой челюстью, чтобы откусить ей конечности, он внушал ей скорее трепет, чем страх.
Сабрина протянула руку, касаясь его головы.
- Ты прекрасен.
Я волк, произнес лэрд донегалов в ее голове.
Она едва не рассмеялась, но момент было слишком важный.
- Я знаю. Ты мой суженый.
Да, было в его голосе что-то, помимо привычного высокомерия и равнодушия воина. Что-то, что заставило ее опуститься на колени и обвить его шею руками.
- Да.
Девушка зарылась лицом в мягкий светлый мех его шеи. Проблеск атавистического страха коснулся ее сердца, но она прогнала его. Этот волк – ее: ее супруг, ее защитник, но точно не враг.
Она показала ему ласку ворона, потеревшись головой об его. Низкий рокочущий звук раздался в его груди. Не рычание. Судя по его запаху, наслаждение, поэтому снова сделала так. На этот раз он прижался, обтираясь головой об ее, а после всем своим огромным волчьим телом потянулся вперед, ища больше внимания.
Пометить тебя своим запахом, голос в ее голове больше напоминал рычание, чем мужской голос.
- Как? – вслух спросила Сабрина, наслаждаясь мягкой и богатой волчьей шерстью у лица.
В ее голове появилась картинка, как трется волк, чтобы оставить сильный и легко уловимый запах на ее одежде, на теле, чтобы идеально смешался с ее. Так и должно быть. Обладание и единение. И уже не было сексуального подтекста желания.
- Это ритуал Волков? – поинтересовалась она.
Практически без слов, лишь одним рычанием, Барр ответил на ее вопрос положительно.
Она звонко рассмеялась:
- Делай все, что необходимо.
Он потянул в сторону ее килт, и девушка сняла его. Казалось, волк был удовлетворен, когда суженая отложила килт в сторону. Зверь потерся головой и телом о ее бока и ноги, оставляя особый запах, который обычно маскировал.
Он прижался носом к ее пояснице, отчего девушка рассмеялась, не привыкшая к щекоткам. Барр в звериной ипостаси лизнул ее, и она снова, не удержавшись, рассмеялась: священный ритуал превратился в игру, где ей приходилось увертываться от нее. Сабрина никогда так не смеялась.
Волк прижал ее к земле, высунув язык из ухмыляющийся пасти. Свежие запахи леса смешались с его уникальным ароматом, и девушка глубоко вдохнула, понимая, насколько он ей нравится.
У нее не было слов, чтобы выразить горящую в груди любовь, но могла рассказать, что нет ни одной части, которую она снова сможет презирать в нем.
- Барр, нынешний лэрд клана Донегал, вожак стаи и мой суженый, я окончательно принимаю тебя и то, кем ты являешься, не только как моего суженого, но и как вторую половинку моей души, - здесь любовь, которую, если он пожелал, увидит, но не будет давить ею, если его чувства невзаимные.
Воздух заискрился и теперь ее прижимал мужчина, немаленький, который заслонил собой уходящий закат и из-за его присутствия ее переполняли эмоции. Более того, мужчина, чье увеличивалось рядом с ее бедром с настойчивой скоростью.
- Спасибо, - и его губы нежно, любя заклеймили ее. В уголках ее глаз выступили слезы.
Она закрыла их, не желая суженому показать свою слабость, и вернула поцелуй с каждой частичкой чувства, что кричало из сердца. Сабрина повсюду ощущала присутствие волка, чего не могла раньше.
Он сдерживался? Она не замечала? Больше этого не повториться: сейчас, наконец-то, их связь стала полной: два крикта, а не два обычных человека, слились воедино.
Медленно и чувственно любя друг друга, они одновременно достигли вершины наслаждения, где в ее мире исчезло все, кроме его тела сверху. Девушка не видела ничего, кроме него; не чувствовала ничего, кроме того как их тела до сих пор едины; не слышала ничего, кроме стука его сердца и его дыхания.
Пока крик орла не разрушил полную наслаждения тишину между ними.
Девушка вовремя повернула голову, чтобы увидеть, как птица пикировала с неба, выпустив когти. Очевидно, та нацелилась на сумку, которую Барр снял с лошади и бросил рядом, когда мирился с Сабриной.
Барр откатился в сторону, превращаясь в зверя. Волк прыгнул на птицу, а его суженая потянулась к сумке - к Клах Гилах Гра, который обязана защитить любой ценой. Она залезла на дерево, развернувшись на месте, когда орел изменил направление, улетая от протянутой лапы Барра. Любимый вновь превратился в мужчину и выхватил свой кинжал.
Он повернулся и приготовился бросить его.
Не убивай его, прокричала Сабрина в голове своего супруга.
Лэрд донегалов не ответил, швырнув кинжал. Который вошел в крыло орла, птица попыталась восстановить равновесие, но не получалось. Завертелся и, потеряв поток воздуха под собой, упал на землю, не сломав ничего при падении.
Исключительно благодаря Барру, который ждал его, подставив руки. Орел приземлился с глухим звуком и, желая выбрать на свободу, начал царапать когтями грудь светловолосого мужчины.
Она спустилась и подбежала, прижимая руками хлопающие крылья к телу птицы, пока любимый осторожно держал его когти, стараясь не задеть раны. Еще раз она по-новому взглянула на честь и глубокое веру во все живое суженого.
Миг и орел превратился в парня. Вернулись локти, ударяя ее в грудь и выбивая воздух из легких.
В прошлом Сабрина не позволила себе отойти. Но это было в прошлом, когда у нее не было Барра. Когда не носила его ребенка. Сейчас у нее не было выбора, кроме как отпустить вырывающегося паренька, пока он не навредил ей и ребенку.
Отпрыгнув назад, быстро отбежала, чтобы Барр мог подчинить перевертыша-орла без тревоги о ней. Несмотря на кровь из ран на груди, которая покрывала его и противника, он справился с этим быстро.
Когда Барр обездвижил юношу, Сабрина смогла рассмотреть лицо парня. И едва могла вдохнуть от изумления.
Он точно принадлежал к Вер-птицам, но она никогда раньше его не видела.
- Кто ты?
Барр запрокинул голову паренька и сказал:
- Позволь мне представить его.
- Ты? – в шоке вопросила девушка.
- Да, это человеческий паренек Лаис, - ее любимый выделил слово "человеческий паренек" и с явным издевательством протянул. – Кузен нашей Бриджит, которого я тренировал сражаться. Все же он многому научился.
Лаис взглянул на Барра.
- Хотя его умение стрелять расхвалила мне его родственники, - от Сабрины не скрылся смысл его заявления.
- Ты. Но почему? – Почему представитель Вер-птиц пытался убить Барра, волка, который старался сделать все, чтобы у Волков все было хорошо и справедливо? Или ее, одну из своего вида?
Сама эта мысль пронзила ее сердце, подобно отравленному шипу. Колени ослабли, она немного споткнулась, едва не упав на сумке с Клах Гилах Гра.
Он заберет камень и что дальше с ним сделает? Забирает для себя? С какой целью?
У нее настолько пересохло горло, что не могла выговорить ни слова, просто внимательно разглядывала молодого юношу, который мог уничтожить собственный вид.
- Милая … - мягко произнес Барр, словно она испуганное животное.
Сабрина перевела взгляд на него. Нежность и сострадание, увиденное ею в его глазах, неимоверно приблизили ее истерику.
Всю свою жизнь она верила, что ее и всех ее собратьев Волки ненавидели, но знать, что настолько презираема одним из своих? Это нанесло глубокую, кровоточащую рану в душе.