Большинство моих ранних тревог возникало из-за ее отсутствия. Даже самые мелкие вещи, напоминали мне о ней - ароматические свечи, ее любимая марка шоколада, старый свитер - и напоминали о разрушающей боли.
Я не могла перестать видеть ее лица, страха в глазах, когда похитители угрожали нам обеим, чтобы добиться сотрудничества. Они не говорили этого на прямую, но было очевидно, что из-за моего неподчинения они не колеблясь могли убить мою мать.
- Ты работаешь сегодня? - спросила Агги, передав мне банан. - Перекуси, пока я буду готовить тебе яичницу.
Агги, обеспокоенная моей худобой, всегда заставляла меня есть. По сравнению с ней, я, конечно, была дюймовочкой - она была полной женщиной с широкими плечами и приличной грудью - но если сравнивать с Хлоей или другими девочками, подружками Хлои, то я была нормального телосложения.
- У меня сегодня выходной, - ответила я, очищая банан от шкурок. - У тебя нет никаких планов? Мы могли бы устроить день кино.
- Сегодня я должна быть в центре людей пожилого возраста, но при других обстоятельствах я была бы рада провести этот день с тобой. Ничего, если сегодня побудешь одна?
- Конечно, - соврала я. Если честно, то я не хотела проводить время в одиночестве. Когда я была одна, я, как правило, погружалась в свои мысли, в моей голове был ландшафт из страхов прошлого.
Прежде чем вернуться к готовке у плиты, Агги искоса на меня посмотрела. - Хотя, знаешь, я уверена, что они смогут найти другого волонтера. Я позвоню им и откажусь.
- Ты не обязана.
- Ерунда. Я хочу, - она помахала лопаткой в воздухе. - Сегодня мы планировали покрасить цветочные горшки, серьезно, разве мне нужны еще горшки?
Ее полка была уставлена этими горшками. Большие горшки стояли на полу, маленькие выстроились в линию на изгороди. Большинство горшков находились вокруг дома, и не во всех из них были цветы. По крайней мере половина из них, была наполнена каким-то хламом. Она была права, больше ей уже не нужно, но не в этом дело. Я ненавидела просить ее поменять свои планы.
Но я не смогла возразить ей. Прошлое навалилось на меня, окутывая словно саван.
- Если ты уверена, - сказала я, и она кивнула. - Спасибо, Агги.
Она улыбнулась. - Пустяки.
Я закрыла глаза, как только она отвернулась, и сжала пальцами переносицу, чувствуя усиливающуюся головную боль. Я увидела свою мать в темноте, кричащую мое имя, когда похитители разделяли нас.
Я смогла сбежать от них, но моей маме не подвернулась такая удача.
Если бы в нашу последнюю встречу я боролась с теми людьми чуточку сильнее, то смогла бы крепко обняла ее и призналась, как сильно я ее любила.
Глава 3
НИК
Я проснулся посреди ночи, от подавляющего чувства воспоминаний о своем замечательном старом отце, который смог пробраться в мои сны. Какое-то время я просто лежал в кровати, стараясь заснуть. Когда этого не удалось сделать, я откинул одеяло, натянул на себя одежду и направился вниз.
Все спали, поэтому дом казался очень тихим и мрачным. Я перешагнул скрипучую половицу между лестницей и гостиной и направился прямиком к холодильнику. В нем было самое необходимое - остатки еды и пиво. После ужина, Анна разрезала остатки курицы на кусочки. Достаточно легко есть руками.
Я оставил несколько кусков, чтобы подразнить Каса. Он всегда ноет, когда дело касается еды. Я улыбнулся и достал из холодильника пиво.
Быстро закрыв за собой дверь, я оказался на улице, радуясь прохладному воздуху. Луна была почти полной, поэтому мне не нужен был фонарь, чтобы дойти до кромки леса, до срубленного бревна, которое валялось под огромным кленом. Я встал под него и вытащил пачку сигарет вместе с зажигалкой.
С сигаретой в руке я вернулся на крыльцо дома, опустился на садовый стул и закинул свои ноги на перила.
Ночь была шумной. Из-за чертовых сверчков. Время от времени друг на друга выли волки.
Я откинулся на спинку стула, из-за чего его передние ножки оторвались от пола. Затем я зажег сигарету и затянулся. Курение – моя давняя привычка, одна из тех с которыми, очевидно, я завязал мимоходом, но я не никак не могу вспомнить, намеренно я бросил курить или же после того как мне стерли память, я просто забыл, что когда-то курил.
В любом случае, мне все еще хотелось курить так же сильно, как жаждал глоток хорошего виски, иногда употребление никотина помогало мне раскопать дерьмо, что скопилось в моей голове.
Я уже чувствовал себя лучше.
Я сделал еще один глоток пива и поставил бутылку на крыльцо. Я полез в карман своих брюк и откопал там мятый бумажный журавлик. Все еще сжимая сигарету между пальцев, я поднес журавлика ближе к лицу и уставился на его остроконечную голову.
Моя мама была той, кто научил меня делать бумажных журавлей. Тогда мне было около пяти или шести лет. В самом начале, мои журавли были кривыми, у них было гораздо больше сгибов, чем того требовалось.
Но оригами было одной из многих вещей, которыми мы вместе занимались, и мне было плевать на этих журавликов, мне всего лишь нужно было внимание.
Воспоминания о моей старой жизни были нечеткими и бессвязными, но с каждым днем их становилось все больше и больше. Всплывали и вещи, о которых лучше бы не вспоминать, и вещи, о которых лучше бы не забывать.
Бумажные журавли были одним из первых воспоминаний о моей матери. Все остальное я вспомнил позже.
Моя мама была паршивым родителем.
Когда мои воспоминания начали возвращаться, первое, что я вспомнил - своего отца и уход матери от нас, когда я был совсем ребенком. Мне хотело верить, что на то были весомые аргументы, например, она просто не могла больше выносить весь хаос и дерьмо, что ей приходилось выносить, находясь рядом с моим отцом.
Но теперь я знал точно.
Моя мать ушла, потому что была наркоманкой, и как оказалось, наркомания для нее всегда была важнее материнства.
Были удачные дни, когда она была счастлива под кайфом, но при этом была все еще в сознании.
Это были дни, когда мы занимались оригами. Это было единственной творческой деятельностью, которое она умела, возможно потому, что не нужно напрягать голову, когда ты знаешь последующие шаги наизусть, и она их знала.
В редкие дни, у меня была полноценная семья. Отец брал меня на рыбалку на Литл Худ Крик, а мама в это время сидела на берегу реки с книгой в руках, большие солнечные очки прикрывали ее глаза. Когда ей становилось очень жарко, она бросала книгу и окунала свои ноги в воду, позволяя мелкой рыбешке шнырять у нее под ногами.
Такие дни были настолько чертовски хороши.
И настолько чертовски хрупки.
Хорошие дни превращались в ужасные ночи, а ужасные ночи складывались в недели. В конечном счете, мать ушла от нас, отец стал пить еще больше, и каждый день для меня превращался в Ад, до тех пор, пока я не забыл, что вообще существуют хорошие дни.
Мне было восемь лет, когда отец впервые ударил меня. Он опьянел от дешевой текилы, и все его старые демоны вновь устроили на него охоту.
Он ударил меня из-за того, что я разбил мячом окно. Это был единственный раз, когда он извинился. И это был единственный раз, когда я поверил, что он больше не будет меня бить.
Спустя какое-то время, когда я повзрослел, я стал отбиваться. Иногда я напивался, как и он. Двое темноволосых парней, терзаемые и насмешливые, которые спотыкаясь, размахивают кулаками. Должно быть, мы выглядели забавно.
В последнюю ночь, когда я видел его, он избил меня так, что я не мог ходить. Я пролежал в своей комнате три дня, и вышел только в тот момент, когда он был в городе в баре или поехал на свою работу.
На четвертую ночь, когда он был в отключке, я стащил его ключи от машины и ящик пива из холодильника, вышел на улицу и отправился в темноту, так ни разу и не оглянувшись.
Но сейчас, по каким-то чертовым причинам, я оглядывался назад. Я я просто не мог не думать об отце. И о себе. И о том, действительно ли я был на него похож.
И иногда, когда я собственными руками убивал человека, меня охватывала тревога, что я намного хуже своего отца, потому что, насколько мне известно, он никогда никого не убивал. В отличие от меня, я убил стольких людей, что уже сбился со счету.
Возможно, именно это заставляло меня сейчас ворошить свое прошлое - чтобы вспомнить детали задания на котором я был, когда встретил ту девушку.
Я сделал еще одну затяжку, и затушил сигарету подошвой ботинка.
Если я узнаю, что убил это девушку, то, наконец, смирюсь со своей судьбой. Приму тот факт, что в моих жилах течет проклятая кровь.
Но если она до сих пор жива...
Возможно, это было бы для меня искуплением после всего совершенного.
Глава 4
НИК
Каким-то образом, мне удалось поспать несколько часов, и когда я встал, Кас смотрел на меня с другого конца комнаты.
Я потер глаза, пытаясь тем самым прогнать все дерьмо прошлой ночи. У меня была охренительно сильная головная боль, она была такой сильной, что я думал у меня глаза выпрыгнут прямо из глазниц.
- На что, мать твою, уставился?
- Ты рычал во сне, - ответил Кас.
- Чушь.
- Я уж было подумал, ты превращаешься в оборотня. Потому что, по крайней мере как собаку, тебя будет намного легче выдрессировать.
Я схватил пустую пивную бутылку с комода и бросил в него. Он ловко поймал ее на лету и усмехнулся. Он всегда был так отвратительно доволен собой.
- Я так крут.
Проигнорировав его, я направился к двери.
- Надень что-нибудь! - прокричал Кас. - Анна не в восторге будет от встречи с твоими причиндалами.
Я посмотрел на свои боксеры и развернулся, чтобы натянуть какие-нибудь штаны, прежде чем спуститься вниз. Анна с Сэмом уже проснулись, на них были костюмы для пробежки.
- Ребята, вы только отправляетесь на пробежку или уже вернулись? - спросил я.
- Отправляемся, - ответил Сэм. - Хочешь присоединиться?
Единственное, что мне помогало прочистить мою голову - это бег.
- Дадите мне пять минут? - спросил я, и Сэм кивнул.
Ровно шесть минут спустя, мы стояли перед лесом позади нашего дома. Я был одет в футболку, мешковатые штаны и кроссовки. Я предпочитал тренироваться с таким количеством неудобств, которое мог придумать, поэтому всегда выряжался, и редко носил солнцезащитные очки. В этой одежде было легко бежать, но уже менее чем через четверть мили я обливался потом. День обещал быть жарким, а нулевая облачность делала солнце беспощадным. К чем большим различным ситуациям я был подготовлен, тем лучше.
Когда мы арендовали этот дом в лесу, мы сделали обход и отметили беговую тропинку, которая проходила через густой лес на протяжении более семи миль. Она пролегала по неровной местности, и была едва протоптана, достаточно, чтобы мы видели вход в лес. Каждые несколько футов ветки впивались мне в лицо, угрожая выколоть глаз. Анне, самой низкой из нас, было легче. Она мчалась по лесу словно призрак.
Мы вернулись домой около десяти утра. Анна пошла в душ первой, поэтому мы с Сэмом вышли на задний двор для спарринга. Мы бросили наши мокрые футболки на крыльцо, чтобы нам сложнее было схватить друг друга.
Сэм сделал хук слева, от которого я достаточно легко увернулся. Я ударил его по ребрам справа, отчего он согнулся и выдохнул.
- Черт, - пробормотал он, обхватив свой бок.
Как бы я не любил Анну, я считал, что Сэм лучше без нее. Во-первых, он больше матерился. И во-вторых, он был более жесток.
- Давай, красавчик, - сказал я. - Это все, что ты можешь?
Он выпрямился и улыбнулся, но его глаза горели обещанием телесных повреждений. Я бы посмотрел, как он попытается это сделать. Он был лучшим техничным бойцом, но я был более взрывным, даже с похмельем. Когда я бил, я бил сильно, и хотя Сэм хорошо скрывал это, я мог сказать, что ему было больно.
Мы кружили вокруг друг друга. Сэм подался влево, в последнюю секунду поменяв направление и застав меня врасплох. Он ударил мне в лицо, так, что моя челюсть треснула, и я отшатнулся, сплюнув кровь в грязь.
Его улыбка стала шире.
- Ладно, - сказал я. - А сейчас мы поговорим.
Я не стал ждать, не желая, чтобы он отдышался. Я стал быстро наносить один, второй, третий удары, которые Сэм ловко блокировал. Он снова замахнулся, метя мне в лицо, но я пригнулся. А когда выпрямился, он врезал мне по носу.
- Сукин сын, - сказал я, чувствуя как по горлу стекает кровь.
- Давай, красавчик, - издевался он. - Это все, что ты можешь?
Я засмеялся.
- Иногда ты бываешь таким придурком. Если бы только Анна знала, насколько ты безжалостен на самом деле.
Он ударил снизу. Я поставил блок.
- Анна не наивна, - сказал он. - Она знает, что я надеру тебе задницу просто ради удовольствия.
Я снова засмеялся и качнулся назад, собираясь ударить его по колену, но он исчез прежде, чем я смог дотянуться. Секунду спустя, одна его рука обвилась вокруг моей шеи, а другая двинулась для удушающего захвата.
Я схватил оба его запястья и и перекинул его через спину. Он с глухим стуком приземлился на землю, с его губ сорвался короткий смешок, когда он перевернулся на четвереньки.
Будучи заботливым человеком, я дал ему три секунды, чтобы восстановить силы, а затем пнул по почкам. Он отлетел, но удержался на ногах и атаковал, едва коснувшись земли.
Он толкнул меня в дерево, и воздух вышел из моих легких. Я ударил его коленом в грудь. Он ответил ударом локтем по моему лицу.
Я как раз собирался сбросить его с себя, когда струя холодной воды облила нас.
Анна стояла в десяти футах от нас со шлангом в руках.
- Вы, ребята, не знаете, когда стоит признать ничью. Вы продолжаете драться, и поубиваете друг друга!
Сэм шагнул к ней.
- Мы только начали. Никто не пострадал.
- По твоему лицу течет кровь, - отметила она. - и у Ника из носа идет кровь. И твои губы рассечены, и...
Пока Сэм отвлекал ее, я бросился к ней, схватил шланг, и выдернул опрыскиватель из ее руки.
- Ник! - закричала она, и затем я облил ее.
Сэм откинул голову, и рассмеялся глубоким, грудным смехом. Анне же не было так весело. Она стояла там мокрая, и гневно смотрела на меня.
- Ненавижу вас обоих! - закричала она, повернувшись обратно к дому, но Сэм схватил ее, обвив ее талию руками, прежде, чем она смогла сбежать. Он поцеловал ее в шею, прошептав что-то в ее волосы, что заставило ее покраснеть.
- Это знак, что мне пора уйти, - сказал я.
Когда я вошел в дом, Кас стоял на кухне, прислонившись к раковине, и держал в руке кусок стейка.
Я схватил полотенце из прачечной.
- Ты выглядишь как чертов дикарь.
- А ты выглядишь как придурок.
Я перепрыгивал по две ступеньки за раз, и занял ванну прежде, чем это мог сделать кто-либо еще. После семимильной пробежки, спарринга с Сэмом и обливания хлестко холодной водой, стоять под горячей водой было прекрасно. Я оставался под душем дольше, чем следовало - горячая вода закончится прежде, чем Сэм окажется здесь - но мне было насрать.
Когда я выровнял дыхание и вытер воду с глаз, в основании шеи началась пульсация, которая взлетела вверх к черепу.
Я закрыл глаза.
Я знал, что означало это чувство, оно было предвестником воспоминаний.
Образы мелькали перед моими закрытыми глазами. Словно фильм, воспоминания возвращались урывками.
Это была девушка, снова - та же, которую я видел в лесу - но теперь она находилась где-то еще. В белой комнате с белым полом, темные волосы растрепались по ее лицу. Она посмотрела на меня сквозь эти растрепанные волосы и произнесла мое имя.
Но она назвала меня не Ником.
А Габриэлем.
Глава 5
ЭЛИЗАБЕТ
Я чуть не врезалась в свою лучшую подругу Хлою, когда вошла в боковую дверь "Бар и Гриля Мерва".
- При-и-и-ивет, - сказала она, убрав свой блокнот для заказов в фартук, повязанный вокруг ее талии. - Я чуть не ударила тебя по лицу.
- Прости, - сказала я, направившись в сторону комнаты отдыха, Хлоя последовала за мной.
- До скольки ты работаешь сегодня? - спросила она, и забралась на стол, болтая ногами.
- Эм... думаю, до одиннадцати.
- Да?
Несмотря на то, что я стояла к ней спиной, я могла слышать коварную улыбку, расползшуюся по ее лицу.
- А что? - спросила я, оборачиваясь.
- Эван работает сегодня, - пропела она, и пошевелила бровями.
- Я думала, он взял на сегодня отгул?
- Ну, - она схватила ручку со стола и повертела ее между пальцами. - Возможно, а возможно и нет, я сказала Джону, который должен был работать сегодня, что мы перегружены, и затем возможно, а возможно и нет, сказала Эвану, что нам не хватает персонала.
Что означает...
- Хлоя!
- Что? - пожала она плечами. - Зато теперь у тебя целая смена с Эваном. Хотя, - она проверила часы, - он, вроде как, в двух минутах от опоздания. Кто бы мог подумать.
Я повесила сумку в свой шкафчик и достала оттуда фартук, стараясь сделать вид, будто меня не волновало то, что Эван будет работать со мной в одну смену, и что я не была благодарна Хлои, за то, что она потянула за все эти веревочки, чтобы поставить нас в одну смену.
Мне нравился Эван.
Сильно. Но также я была абсолютно сломана, и завести реальные отношения казалось мне наименее вероятной вещью, которая могла когда-либо со мной случиться. Не помогало и то, что весь город знал о тех ужасных вещах, которые произошли со мной шесть лет назад. Похищение. Последовавшие за ним травмы.
На третий месяц, после моего спасения, я потеряла самообладание в продуктовом магазине, и из этого чуть не сделали местными новостями. И не имело значения то, что они так и не сделали этого. Так или иначе, все услышали об этом в течение дня.
Я начала кричать в проходе с туалетной бумагой, а затем зарылась в кипу пакетов, дрожа и всхлипывая. Это был первый раз, когда я сменила приемную семью, и он не был последним.
- Тебе не следовало проходить через все эти проблемы, - сказала я. - Я имею в виду, это Эван. И это я.
Хлоя прикусила кончик ручки между зубами.
- Даже не пытайся кормить меня этой фигней о том, как ты непривлекательна.
Она подарила мне еще одну улыбку, которая была распутной, прежде, чем добавила:
- Эван спрашивал о тебе вчера.
Мое любопытство было задето, и оказалось сильнее меня.
- Правда? Что он сказал?
- Он спросил, чем ты занималась. Сказал, что мы должны позвонить тебе и пригласить куда-нибудь сходить после нашей смены. - Она повертела ручку. - Я написала тебе, но ты так и не ответила.
Мое сердце упало. Она прислала мне сообщение. И я проигнорировала его, потому что смотрела фильм с Агги. Но если бы она сказала мне в первом сообщении, что Эван хотел, чтобы я пошла с ними, я бы ответила. Все, что она сказала было "Эй". И все.
Хлоя была из тех людей, которые могут заболтать до смерти, когда находится рядом, но ее сообщения были скудными. Одно слово. Иногда два. И никогда не связанные в одно предложение.
- А сегодня, ребята, вы куда-нибудь собираетесь? - спросила я.
Она кивнула.
- Но мы собираемся в Стрелу.