Дело в том, что у друзей Глеба с работы была традиция. Ну как традиция, вариант проведения досуга. Несколько раз в год они собирались компанией, чтобы поиграть в некое подобие фантов. Как легко догадаться, в один из таких раз, Основский, черт его за ногу дернул тогда, решил взять с собой меня. Ну а я, будучи молодой и наивной, легко согласилась, не почувствовав подвоха. Ну, говорю же, зеленая еще была.
Правила мне показались до безумия простыми, а суть игры веселой. Все участвовавшие писали на листочках задания, которые нужно было выполнить. Счастливчик, который будет вытягивать фант, определялся очень просто - обычной партией в дурака.
Соглашаясь тогда, я не учла двух моментов. Первое - это фантазия горе - журналистов, которая, как оказалось, не знает ни конца, ни края. А еще жалости и пощады. Ну и второе - я абсолютно паршиво играю в карты.
Ну что, вы уже догадались, кто лез на руки к памятнику Пушкина, чтобы поцелуем выразить свое почтение Александру Сергеевичу? А кто пару месяцев рисовал себе брови, потому что со старыми пришлось распрощаться? Ну и, наконец, кто заходил в рай отдел прокукарекать, заработав потом долгий разговор с Алексеичем, нашим местным добрейшим участковым, который по жизни искренне не понимал, откуда же такие придурки на его голову берутся.
С тех пор я самый желанный гость этого мероприятия, потому что, какие бы мне задания не выпадали, я никогда не устраивала сцен, а придерживалась принципа - если согласилась, тогда делай и не ной. А ну и еще потому, что я была сказочной неудачницей в игре в дурака.
- Глеб, я сказала, отстань.
- Последний раз! Я потом даже не буду приставать к тебе с этим вопросом! И даже внепланово помою окна перед очередным приездом театра.
Это был весомый аргумент, однако, улыбнувшись к удивлению Основского, добавила:
- Думаю, в следующий раз я справлюсь с ними сама. И у тебя каждый раз последний!
Сосед вопросительно посмотрел на меня, но потом отмахнулся, и спрашивать ничего не стал. Мы тронулись, а Глеб всё не унимался:
- Значит завтра в шесть.
Я понимала, что с тем же успехом я могла начать спорить с деревом, да откровенно говоря, и сама уже думала, не согласиться ли. До откровенного членовредительства дело никогда не доходит, всё-таки существует негласное правило не перегибать палку, ведь суть игры - развлечение, а не порча отношений и нанесение травм. Ну а еще, относительно первого раза, я стала значительно реже оставаться в дураках, поэтому теперь могла позволить себе повеселиться, наблюдая за тем, как выполняют свои задания другие, а не отдуваться в одиночку за всю честную компанию.
- Всю следующую неделю ты отвозишь меня в универ! - озвучила я свое условие.
Глеб засветился, как новенькая лампочка, понимая, что победил в наших маленьких дебатах:
- Могу даже до машины доносить. - со смехом добавил сосед.
А Лиза, закатив глаза, прокомментировала:
- Мало тебе дозы приключений на задницу, запланированных твоей судьбой на регулярной основе, ты еще и дополнительную программу выполнить решила.
Основский шикнул на свою девушку, боясь, видимо, что от ее слов я передумаю, однако, отказываться от предложения Глеба я уже не планировала. После такой недели бездумные развлечения в компании подвыпивших журналистов уже не казались настолько плохим вариантом.
Вечером приехал Ковалевский, вид у него был достаточно усталым, однако весьма довольным.
- С отца сняли все обвинения. - начал парень с порога.
Сказать, что эта новость меня обрадовала - это практически ничего не сказать. Я обняла его и с облегчением выдохнула. Если Белов больше не предпримет никаких попыток устранить конкурента, то всё будет хорошо. До выборов оставалось меньше трех недель.
Ковалевский не стремился отпускать меня, и я уже начала думать, не уснул ли он грешным делом. Однако, Виталик развеял мои сомнения, негромко сказав:
- Если бы не ты, ничего бы не получилось. Спасибо!
Я подняла голову и посмотрела ему в лицо. Парень убрал прядь волос, упавшую мне на глаза и поцеловал.
- Какие планы на выходные? - поинтересовался Виталик, отпуская меня.
Я немного замялась, надеясь, что мой рассказ о развлечениях компании Глеба не повергнет его в шок.
- Думали с Основским встретиться с ребятами из редакции. - начала я издалека.
- Только не говори, что тоже участвуешь в этой дурацкой игре. - посмотрел на меня Ковалевский с нескрываемым удивлением.
- А ты то хоть откуда знаешь?
- Нуууу, - как-то неопределенно ответил Виталик, проходя в холл.
Я не отставала, поймав его за руку, развернула лицом к себе и, заглянув в глаза, настоятельно посоветовала:
- Рассказывай!
Ковалевский рассмеялся, но сопротивляться не стал:
- Года три назад имел несчастье принять в этом участие.
- И как?
Вместо ответа, Виталик освободил свою руку и, потянув свитер вверх, обнажил правый бок. Я пригляделась и не смогла сдержать хохот.
Как я ее раньше не заметила? Сбоку на ребрах в таком незаметном месте на теле Ковалевского притаилась маленькая татуировка с изображением, внимание, профиля мужского лица.
Я присмотрелась и рассмеялась еще сильней.
- Ну что, узнала? - с усмешкой поинтересовался парень.
Пытаясь перестать давиться смехом, я кивнула. Не узнать очертания человека, рядом с которым живешь уже не первый год весьма сложно.
- С этого мгновения я официально перестаю считать себя неудачницей в этой игре. - мне, кажется, удалось немного успокоиться.
- А ты, видимо, та самая ценительница золотого века русской литературы, решившая сообщить Пушкину о своих чувствах лично?
- Твой брат - трепло. - констатировала факт я. - В свое оправдание могу сказать, что на твоем фоне мои скромные достижения просто меркнут.
Я не выдержала и чмокнула Ковалевского в кончик носа, пока парень думал, чего бы мне еще ответить.
- В принципе, - к моему удивлению заговорил Виталик, - я бы мог составить тебе завтра компанию. - он выжидающе посмотрел на меня, после чего добавил. - ну чтобы доказать, что пальма первенства в выборе самых отборных заданий неоспоримо принадлежит тебе.
И не дожидаясь моего ответа, схватил на руки и завалил на диван.
Когда в пять часов вечера следующего дня Основский увидел нас с Виталиком вдвоем на пороге своей квартиры, он едва сдерживал смех:
- Я не ошибусь, если скажу, что сегодня нас ждет битва титанов?
- Смотри, как бы не стал в ней победителем. - осадил брата Ковалевский.
Глеб одел куртку, и мы выдвинулись по направлению к метро. За руль сегодня никто не собирался садиться, потому что без употребления некого количества горячительных напитков, вдохновения выполнять задания не было ни у кого.
Осень уже окончательно чувствовала себя хозяйкой положения. Воздух редко прогревался больше чем на пять градусов выше нулевой отметки, а деревья практически окончательно расстались с некогда пышным летним убраньем, устелив остатками листьев тротуары и газоны.
В целом, погода сегодня была к нам благосклонна, дождя не ожидалось, а это значило, что дополнительных трудностей при выполнении заданий на улице, которые, наверняка будут, не возникнет. Я поправила воротник куртки, поежившись от внезапно налетевшего порыва ветра, и взяла Виталика за руку. Прикосновение его теплых пальцев к моей ладони мгновенно подарило ощущение счастья и уюта.
Мы зашли в метро, и я сняла капюшон, встряхнув распущенными волосами. Моя одежда сегодня была по максимуму практичной - кожаные сапожки на плоской подошве, синие джинсы, бежевая теплая куртка до середины бедра и оливковый свитер крупной вязки, прекрасно подчеркивающий цвет моих глаз, за что я его безмерно любила.
К назначенному времени мы приехали в бар в центре города, где обычно встречались с ребятами. Сегодня нас собралось шесть человек - Сережа и Катя, неразлучная парочка, которая была на дне рождении соседа, а так же Андрей - достаточно молчаливый коллега Глеба, который, однако, в нужный момент мог рассказать какую-нибудь невероятную историю, которую все бы слушали затаив дыхание, собственно сам Глеб и мы с Виталиком.
Мы поздоровались с ребятами, а Андрей, глядя на наши переплетенные с Ковалевским пальцы заметил:
- Резонно было предположить, что эти двое рано или поздно сойдутся. Даже не знаю, кто является более ценным экспонатом.
Я улыбнулась, но мерзкий голосок в душе не забыл намекнуть о том, что особенностью наших отношений является срок годности. Мы расселись за круглым столом, заказав пиво, Сережа достал большой блокнот и ручку, в которм что-то написал. Оторвав листок, он сложил его и положил в свою бессменную шляпу, передав блокнот Кате, которая написала свое задание следующим.
К тому времени, когда нам принесли напитки, все листки с заданиями были спрятаны, и, произнеся тост за удачу, мы начали игру. Сперва нас ждало шесть раундов карточного поединка, после которых по количеству проигрышей, каждый вытаскивал необходимое количество фантов.
Удача сегодня, наконец, вспомнила о моем существовании. И к моменту раздачи заданий я сидела всего с одним поражением. Я первой, сильно зажмурившись, вытянула свой листочек. Следом за мной свои карточки в количестве одной штуки вытянули Андрей и Катя. Ковалевский с улыбкой чеширского кота чокнулся своим бокалом с Серегой, который сегодня так же остался без наказаний. Ну а звездой вечера стал Основский, который своим неуемным сарказмом, видимо, разгневал своих небесных покровителей и умудрился схлопотать целых три фанта.
Первой листок развернула Катя, и, пожав плечами, произнесла:
- Выпить три "ерша"? Глеб, ты серьезно? - спросила она, одарив соседа скептическим взглядом.
- Я думал, что сам вытащу ее. - стушевался Основский, вызвав хохот остальной компании.
Дальше шел Андрей, которому полагалось станцевать стриптиз на барной стойке. Прочитав текст, парень посмотрел на Сережу, который развел руками и произнес:
- Я надеялся, что этот листок вытянет Леська.
Я чуть не подавилась пивом, а ребята вновь засмеялись. Настала очередь Глеба, вид у которого напоминал заключенного, ведомого на эшафот. Основский с шумом выдохнул и начал зачитывать свой список наград.
- Сделать эпиляцию ног.
Он сглотнул, а потом посмотрел на Катю, которая, как ни в чем не бывало, сказала:
- Я тоже думала, что она попадется мне.
Хохот уже практически не прекращался, а сосед продолжил:
- Пройтись по центральной пешеходной улице в костюме госпожи (господина).
Андрей, пытаясь успокоиться, пробубнил:
- На самом деле, я тоже надеялся на Лесю.
Я отсалютовала ему бокалом и приготовилась выслушать третье желание Глеба.
- Сделать пирсинг пупка? - вопросом зачитал Основский содержимое третьей бумажки.
Я растянула губы в самой обворожительной улыбке и сказала:
- Ты сам умолял меня пойти с тобой.
Не озвученным остался только мой фант. Я развернула листок и сразу поняла, кому принадлежит задание.
Я знала все подчерки ребят, этот же ровный и красивый, я видела в первый раз.
Я подняла глаза на Ковалевского и по его взгляду поняла - он отдавал полный отчет в том, что это задание может достаться мне. Сердце сделало несколько звучных ударов, и я произнесла:
- Прыгнуть с парашютом.
Глава 10
Мы выпили еще по бокалу пива, а я до сих пор пребывала в состоянии транса. Он знал, он абсолютно точно знал, что я могу вытащить эту чертову бумажку. Более того, он надеялся, что я ее достану.
Когда компания начала потихоньку вываливаться на улицу, я улучила момент и оттащила Виталика подальше от шумного обсуждения предстоящей расправы над Основским и спросила:
- Зачем ты это сделал? - я видела улыбку парня, которая сейчас только распаляла мое недовольство.
- Ты отлично понимал, что я могу вытянуть этот несчастный листок!
- Я на это и рассчитывал.
Эти слова были точкой моего кипения. Ковалевский же, по-видимому, совсем не понимал, что стоять на крыше отлично спроектированного бизнес центра и прыгать в чертову бездну с мать его парашютом, было абсолютно разными вещами.
Я судорожно выдохнула, после чего посмотрела на парня. Он был спокоен как слон, меня же, наоборот, переполняли эмоции.
- Ты до сих пор думаешь, что будешь там одна?
Эти слова выдернули меня из гневных мыслей.
- В смысле? - я с недоверием уставилась на Виталика.
- Ну как ты там себе уже накрутила? Помирать?
Я в непонятках моргала, но сказать хоть слово не решалась, а парень продолжил:
- Ну, вместе помирать будем. Разобьешься ты - разобьюсь я, раз тебе так уже решила закончить жизнь обычным прыжком.
Я переваривала сказанное:
- То есть ты прыгнешь со мной?
- Ну, правильнее было бы сказать наоборот, но глядя на то, что ты выбираешь, как бы разнести мою голову, я позволю согласиться.
В этот момент мне вновь показалось, что я ничего не знаю о человеке, который сейчас стоял напротив меня, но посмотрев в его глаза, я поняла, что просто не могу больше бояться или злиться.
Мы вернулись к ребятам, которые как раз заталкивали Катю в такси. Сережа руководил процессом, одновременно успевая проклинать Основского, что лишил его возможности посмотреть за дальнейшими действиями. Однако, придя к выводу, что Глеб сам себя наказал, уселся в машину и, пожелав веселого вечера, уехал укладывать не совсем вменяемую невесту.
Мы вернулись домой глубоко за полночь. Соседушка был просто блистателен, его образ в блестящей коже еще долго не выйдет из моей головы, а Лизу, наверняка, порадуют его безупречно выбритые ноги и аккуратное розовое сердечко в пупке. Думаю, это внесет в их эротическую жизнь новые краски.
Как только дверь в квартиру Основского захлопнулась, Виталик резко притянул меня к себе, не дав даже повернуть ключ в замке входной двери.
- Я мечтал об этом весь вечер. - сказал парень, и жадно поцеловал
Я, прижатая спиной к двери, пыталась открыть замок, который как назло никак не хотел поддаваться, в итоге, не прерывая поцелуй, далеко не с первой попытки, мне это удалось.
Первые ненужные вещи упали на пол уже на пороге. Ромео, вышедший в коридор, чтобы встретить пришедших, мигом понял, что сейчас является лишним, и быстро поспешил удалиться. Я ногой захлопнула дверь, параллельно стягивая свитер с Ковалевского.
Я хотела его. Сильно. А он хотел меня. Мы даже не успели добраться до кровати. Диван оказался таким удобным, а плед чрезвычайно мягким. Оставшаяся одежда полетела прочь практически с космической скоростью. Это была чистая страсть.
Каждым касанием Виталик давал мне понять, насколько я нуждалась в нем. Я выгибалась навстречу ему, стараясь ни на секунду не отрываться от его тепла. Я любила каждой клеточкой своего тела и души.
Получасом позже, мы уже лежали в кровати, Ковалевский привычным движении накручивал мои волосы себе на палец, а другой рукой нежно щекотал мою талию.
- Мне нужно будет завтра улететь.
Страх ледяным комком сковал мои легкие. На секунду я забыла, как дышать. После чего всё-таки осмелилась спросить:
- Навсегда?
Реакция парня была для меня абсолютно неожиданной. Он улыбнулся и притянул меня ближе к себе:
- Всего на неделю.
Я почувствовала полную беспомощность, но потом сильные руки подхватили меня, перетянув на себя. Я посмотрела на Ковалевского сверху, а он улыбнулся и нежно сказал:
- Просто не переживай.
***
Вся следующая неделя прошла как в тумане. Я ходила на учебу, Глеб исправно отвозил меня до универа и даже, по мере возможностей, назад домой. Каждый вечер я разговаривала с Виталиком, но всё равно чувствовала, что у меня отобрали кусочек чего-то важного, что делало мою жизнь моей.
Ковалевский не прилетел в субботу, не прилетел и воскресенье. А в понедельник Лиза удивила меня новым витком своей осенней депрессии. После пар подруга, пребывающая явно не в самом добром расположении духа, попросила посидеть с ней в кафе.
По просьбе Лизы мы не пошли в наше обычное послеуниверское место, Михайловская поволокла меня в одну из многочисленных кофеен в центре. Я опустилась на уютный черный кожаный диванчик и с тревогой посмотрела на подругу, устроившуюся напротив.
- Лиз, что случилось? - я не стала откладывать в долгий ящик суть проблемы.
На подруге откровенно не было лица:
- Я беременна.
Я зажмурилась, перевела дыхание, а потом посмотрела в ее серые глаза. В них стояли слезы, и я откровенно впервые видела Михайловскую такой беззащитной. Я не спрашивала ничего, подруга начала рассказывать сама:
- Ночь, когда мы остались на даче Глеба. Я сразу поняла, что-то не так, но постоянно отгоняла от себя эти мысли. - подруга нервно усмехнулась, не переставая перебирать в руках пакетик с сахаром. - А вчера с утра догадки подтвердились.
Она посмотрела на меня с надеждой, а я действительно не знала, что сказать. Я никогда не стану великим философом, потому что в нужный момент даже не смогу связать двух чертовых слов. Я проклинала свою неспособность поддержать близких, а Лиза продолжила:
- Мы не случайно сюда приехали. Лесь, - она с надеждой посмотрела на меня. - я сделаю аборт. Клиника через дорогу.
Всё это было просто дурацким сном, от которого я опять не могла отделаться. Никто не хотел дать мне пощечину, чтобы выдернуть, наконец, в реальность, где у нас всё было как раньше спокойно и хорошо. В какой-то момент я поняла, что всё же это явь, и никто кроме меня Лизе не поможет:
- Глеб знает? - я оторвала глаза от кофе, которое без перерыва мешала последние минут пять, и поняла, что попала в точку. Основский ничего не знал.
Лиза молчала, бегая глазами между кружкой своего чая и салфеткой, которую теперь принялась дергано перебирать в руках.
- Ему это не нужно. Его семья… - подруга сбивалась, перепрыгивая с мысли на мысль. - моя семья. Боже, Лес, я такая дура!
- Почему ты не рассказала ему? - я настаивала на своем.
- Какой ребенок, подумай сама! - практически переходя на плач, говорила подруга. - Я всё решила. Через сорок минут меня ждет врач. Мне нужна твоя поддержка!
Я кивнула, в очередной раз заглядывая в красивые Лизины глаза, имевшие свойство менять цвет, перебирая все оттенки серого. Сейчас они были беспокойно темные, оттенка грозовой тучи.
Михайловская немного успокоилась, и я вышла в туалет. Дрожащими пальцами я держала перед лицом телефон и понимала, если сейчас ничего не сделаю, то буду винить себя до конца жизни.
Я не с первого раза попала в записной книжке по нужному контакту, руки отчаянно не хотели слушаться. В трубке заиграла знакомая мелодия.
Наступила тишина, и, не дав соседу ответить, я сказала:
- Лиза беременна. Если ты не приедешь в ближайшие пол часа, она сделает аборт.
Я продиктовала адрес и скинула вызов, поспешив вернуться к подруге, пока та не заподозрила неладное в моем затянувшемся отсутствии.
Вернувшись за столик, я почувствовала, что меня откровенно потряхивает. Я ясно понимала, что сейчас своими действиями могла не просто поставить крест на отношениях Глеба и Лизы, но и на нашей дружбе.