И все же едва взошло солнце, ей пришлось встать, надеть закрытое до подбородка платье, чтобы скрыть искусанную шею и спустится к королеве - в обязанности фрейлин входил и утренний туалет Ее Величества.
- Катарина, дорогая, вы бледны сегодня, - Еитара уже одевалась с помощью двух служанок, - Вы знаете новости?
- Какие? - хрипло спросила Кати, беря в руки щетку, чтобы уложить волосы королевы.
- Ну как же, будет турнир, в вашу честь! - королева радостно улыбалась, - Ах, я и не подозревала, что герцог такой романтик.
- Это замечательно, - Кати попыталась улыбнуться, но улыбка получилась жалкой.
- Кати, вы плохо себя чувствуете? - взволнованно спросила королева.
- Да, Ваше Величество, мне нездоровиться.
- Ах, я предупреждала вас, чтобы вы не подходили близко к больным детям, Кати.
- Мне действительно следовало послушаться вас, - девушка положила щетку на столик, задумалась и все же решилась спросить, - Могу я увидеться с Его Величеством?
- Боюсь, что нет, - Еитара улыбнулась, - Его величество выехал в Сарошше, и прибудет лишь к турниру. И, Катарина, несмотря на ваше самочувствие, я просила бы вас присутствовать на завтраке.
- Как вам будет угодно, Ваше Величество.
Катарина склонилась в реверансе, надеясь, что никто не увидит промелькнувшего в ее глазах отчаяния.
В личной гостиной Ее Величества присутствовали только самые приближенные к королевской семье. Катарину, вопреки обыкновению, посадили в конце стола, в отдалении от остальных придворных и она вскоре поняла почему:
- Доброго утра, прекрасная леди Катарина, - герцог Виарта прикоснулся губами к ее руке. - Вы слышали последние новости?
Невольно Кати сравнила Виарта и Дариана. Герцог Виарта был полноватым, не слишком приятным на вид мужчиной, но она чувствовала его доброту и не боялась своего будущего супруга. Принц Дариан был прирожденным воином, в нем чувствовался опасный и расчетливый зверь. Армия боготворила его за отвагу и властность, придворные трепетали, стоило ему обратить свой проницательный взор на них, а женщины втайне молились, чтобы взор Его Высочества все же пал на них… но Катарина ненавидела и боялась своего мучителя! В то время как герцог, несмотря на совершенно не мужественное лицо, привлекал ее сердце.
- Доброго утра, мой герцог, - приветствовала она будущего супруга, - говоря о новостях, вы имели ввиду нашу помолвку, безмерно ожидаемую мной, или турнир, к коему я не испытываю и малейшего расположения?
Герцог немного стушевался, от досады на его щеках даже выступили красные пятна и он стал столь милым, что Кати не удержалась и положила свою руку, поверх крепко стиснутых пальцев Виарта:
- Мне бесконечно приятно, что вы ради моей благосклонности готовы сражаться на поле битвы, но дорогой мой герцог Ларише, моя благосклонность уже принадлежит вам. И поверьте, значительно более воинской доблести, я ценю доброе сердце, а вы уже обладаете этим достоинством.
Он поднял глаза, вгляделся в ее лицо, словно не веря сказанному, но не увидев и тени насмешки расслабленно выдохнул, а в следующую секунду вновь поднес ее руку к губам:
- Леди Катарина, видят боги, вы оказались не только прекраснейшей из дам Шарратаса, но и добрым ангелом! Я благодарен судьбе и королю Ранамиру, за то, что они свели нас вместе.
И Кати неожиданно почувствовала себя очень счастливой. Словно вырвалась из темного и мрачного подземелья, и теперь стоит на залитой солнцем поляне, вдыхая ароматы луговых трав. Неожиданно оказалось, что у них много общих тем. Герцог так же занимался сиротскими приютами, читал почти те же книги и даже ценил тех же поэтов. С каждой минутой Кати чувствовала себя все более непринужденно, и не раз ее заливистый смех отвлекал придворных от завтрака.
- Как я и говорила, - торжествующе произнесла королева Еитара, - Катарина и Виарта просто идеальная пара. И, несмотря на то, что герцог не отличается красотой, уверена, что их детки пойдут в мамочку.
- Это определенно будет счастливый брак, - поддержал Ее Величество епископ Анарис, - когда мне ожидать сию вельможную пару для совершения помолвки?
Королева собиралась ответить, но внезапно Дариан неловким движением опрокинул бокал, и все вздрогнули от звона разбившегося хрусталя. Не обратили внимания на инцидент лишь будущие супруги.
- Прошу прощения, - Дариан обворожительно улыбнулся, - бессонные ночи никогда не проходят бесследно.
С этими словами Его Высочество столь выразительно взглянул на Кати, что даже королева испытала некоторый шок. Зато одна из ее фрейлин, миловидная Бари, отвергнутая Дарианом, не сдержалась:
- Вы снова мечтали о нашей прелестной Катарине всю ночь? Вы не меняетесь…
Придворные испуганно взирали на нарушившую этикет леди Бари, но взбешенный принц зашел еще дальше:
- Моя обворожительная леди, - лениво протянул он, - все еще не можете забыть, как в момент страсти на моих простынях, я невольно назвал вас "Кати"?
Девушка, чью репутацию безжалостно растоптали, покраснела как мантия епископа, и забыв обо всем ринулась в словесную атаку:
- Не "Кати", мой принц, а "Моя нежная, сладкая Катарина, Кати, моя Кати"! Будете отрицать?
Дариан облизнул губы и с усмешкой ответил:
- Зачем? Очередные победы в постельных сражениях принесут мне только славу покорителя женских сердец, а вам, моя дорогая, даже отвечать нет смысла. Вы и сами прекрасно справляетесь с уничтожением собственной репутации.
Леди Бари побелела, нервно огляделась, ловя отовсюду шокированные, осуждающие взгляды и уже очень тихо, понимая, что это будут ее последние слова во дворце, произнесла:
- Но как же приятно сейчас видеть вашу бессильную ярость и вашу боль, Ваше Высочество. Ведь та, которую так давно любите вы, счастлива в обществе будущего супруга. Значит, справедливость все же существует!
- Хватит! - вмешалась королева. - Подобные разговоры и поведение совершенно недопустимы! Дариан, леди Бари, проследуйте в мою гостиную, немедленно!
А Кати не замечала ничего вокруг, ни стремительно покинувших гостиную королеву и фрейлину, ни взгляд, с которым Дариан выходил вслед за женщинами. Она, улыбаясь, восторженно слушала рассказ Виарты о его путешествии в Озитлон, дипломатических перипетиях и обычаях местных жителей. И время летело незаметно, поэтому когда придворные дамы начали нервно покашливать, так как, следуя правилам приличия не смели оставить их наедине, и в то же время уже устали находится за пустым столом, и Кати и герцог, внезапно осознали что наступило время обеда, а они не успели еще и позавтракать.
- Безумно не хочется покидать вас, - с сожалением признался герцог Виарта.
- Вы озвучили мои мысли, - Кати улыбнулась, - Ее Величество любит гулять после обеда во дворцовом парке, надеюсь… вы окажитесь где-нибудь неподалеку?
- Без сомнений! - герцог поцеловал на прощание ее руку, чуть сжал пальчики и непрестанно оборачиваясь, покинул столовую.
Кати, проводила его, с самой счастливой улыбкой на губах, а затем поднялась и направилась к королеве.
Ее Величество сидела и самым безобразным образом грызла от досады ногти, чем несказанно удивила свою фрейлину.
- Леди Катарина, - наконец обратила свое высочайшее внимание королева, - проходите, и закройте двери. Я просто обязана задать вам несколько вопросов.
Все еще витающая в облаках, а потому продолжающая улыбаться Кати, выполнила веление Ее величества, подошла ближе и остановилась, ожидая вопроса.
- Вы любите моего сына? - неожиданно резко спросила королева.
- Нет!!! - Катарина ответила столь искренне и не задумываясь ни на секунду, что у королевы даже сомнений не осталось.
И все же были еще вопросы, на которые Еитара желала знать ответ:
- А вы осведомлены… о его чувствах к вам?
Кати содрогнулась от отвращения, едва воспоминания о прошлой ночи вновь ворвались в сознания, и сипло ответила:
- Разве грязное, недостойное желание можно назвать чувствами?
Губы Ее Величества сложились в не царственное "о", более приличествующее пастушке, а затем Еитара рывком поднялась, подошла к Катарине, и, приподняв лицо фрейлины, хмуро спросила:
- Между вами что-то было?
Что-то оборвалось в душе Катарины, но она не могла сказать правду. Словно сказав "Да" она позволила бы всей этой грязи вторгнуться в ее жизнь.
- Матушка, - у двери стоял Дариан, - мне хотелось бы продолжить начатый разговор.
- А что с леди Бари?
Дариан улыбнулся шире, внимательно посмотрел на Катарину, и с усмешкой произнес:
- Леди, вам следует отдохнуть. Выглядите неважно, моя дорогая.
- Подождите меня в саду, Катарина.
Проходя мимо принца, Кати невольно вздрогнула, и слишком уж торопливо обошла его, едва не перейдя на бег.
- Леди Катарина, - уже у двери остановил ее насмешливый голос Его Высочества, - вы боитесь меня?
Не оборачиваясь, Кати тихо ответила вопросом:
- А вы еще сомневаетесь?
- Ах, да, - нарочито небрежно сообщил Дамиан, - его светлость просили передать вам, что до турнира не смогут появиться во дворце. Герцогу необходимо мно-о-о-о-ого тренироваться.
Судорожно вздохнув, Катарина повернулась и умоляюще взглянула на королеву:
- Ваше Величество, позвольте мне несколько дней провести в монастыре Святой Издары. Мне предстоит стать женой, и я хотела бы провести это время в молитвах и покаянии.
Еитара милостиво улыбнулась:
- Мне будет грустно без вас, Кати, но я поддерживаю ваше решение. Особенно учитывая тот факт, что вас сможет сопроводить герцог Виарта.
При всем своем желании, Дариан не мог воспротивиться решению матери, и счастливая Кати поспешила отклоняться.
- Тами, заверните и плащ, да и мне еще понадобятся три сорочки, в монастырских кельях холодно по ночам.
Катарина отдавала приказы служанке, застегивая ворот дорожного платья, и уже предвкушала длинную дорогу рядом с герцогом Виарта. И особенно радовало, что больше семи дней Дариан не сможет прикасаться к ней и пальцем.
- Госпожа! - внезапно испуганно вскрикнула служанка, а Кати замерла, опознав знакомый скрежет.
- Ты, вон! - приказал прислуге, метнувшийся из прохода Дариан, и схватил Катарину за руки. - А теперь слушай меня, - прошипел принц, - сильно умная стала, да? Если он хоть пальцем прикоснется к тебе, он сдохнет. Ты поняла, Кати?
Девушка едва не рыдала от боли в стиснутых запястьях, но ответила с вызовом:
- Нет! Не поняла. Вы не посмеете, Ваше Высочество! Предателей в Ортаноне уже казнили, и видят боги, я дорого заплатила за то, чтобы в списках не значились Вилленские! А когда Его Величество вернется, я расскажу ему все! И пусть это будет моим позором, но даже самый громкий скандал страшит меня меньше, чем этот страшный скрежет стены, предваряющий ваше появление!
Дариан улыбнулся. Ласково, восторженно и как-то восхищенно. Пораженная внезапной переменой, Кати уже поздравила себя с победой, как рука принца быстрым, властным движением закрыла ей рот. На секунду замерев от неожиданности, девушка в отчаянии попыталась вырваться, но еще одна жестокая усмешка и принц опрокинул ее на стол, удерживая сопротивляющуюся Катарину, начал медленно поднимать ее юбки.
- Ваша проблема в том, леди, что вы никак не желаете понять, что спасения нет! - прошептал Дариан, устранив все преграды.
Он вошел в нее резко, грубо, насладился полным отчаяния и боли стоном, и, продолжая закрывать ее рот, начал медленно двигаться.
- А когда я, вполне откровенно, заметьте, предупредил вас, драгоценная леди, вы не вняли предупреждению, и посмели откровенно выражать благосклонность, этому романтичному болвану! Тебе нравится меня злить, а, Катарина?
И он убрал руку, ожидая ее ответа. Кати рыдала не скрываясь, и все же сопротивлялась, в безумной попытке оттолкнуть его руку, удерживающую ее на столе. Дариан начал двигаться сильнее и глубже, и девушка, не выдержав боли, в отчаянии взмолилась:
- Прошу вас… прошу вас… мне больно…
- Вам больно? - заботливо вопросил Дариан, но уже в следующую секунду его издевательский смех оглушил ее. - Зато теперь, - еще одно движение, от которого девушка уже лишь обессилено всхлипнула и жестокое, - теперь ты не сможешь ему улыбаться, Кати! И смех, леди Катарина, вы отныне будете контролировать!
А в следующую секунду, принц снова накрыл ее рот рукой, потому что Кати кричала от боли, уже молясь в душе чтобы хоть кто-то вошел и прекратил ее пытку…
Но даже самые страшные кошмары имеют свойство заканчиваться…
- Приятной дороги, леди Катарина, - небрежно произнес Дариан, оправляя свою одежду, и оставил ее одну.
Истерзанная девушка долго лежала, свернувшись на столе, и чувствовала, как кровь стекает по ногам. Она хотел умереть, просто умереть, чтобы больше не видеть этого надменного лица, этой жестокой ухмылки… Чтобы он больше никогда не прикасался к ней…
- Я не вернусь во дворец, - прошептала в пустоту Кати, - никогда не вернусь!
Эти мысли позволили ей встать, сдержав очередной крик, обессилено опустится на пол, и из последних сил крикнуть:
- Тами!
Когда служанка появилась, Кати уже лежала на полу, не в силах подняться.
Катарина планировала ехать верхом, в компании молодых придворных, но в таком состоянии с вежливой улыбкой отказалась от лошади и направилась в карету.
- Моя дорогая леди Катарина, - герцог Виарта подъехал ближе, спешился, помог ей сесть в карету и заботливо осведомился, - Вам нездоровится?
- У женщин… бывают подобные сложности, - слабо улыбнувшись, ответила Катарина.
- Вы позволите сопровождать вас? - с надеждой осведомился герцог.
- Боюсь… я буду плохой собеседницей, - прошептала Кати.
Она проклинала Дариана и за то, что произошло, и за то, что в ее состоянии даже говорить было больно. Хотелось просто закрыть глаза, и уснуть, чтобы не стонать. Несомненно, принц добился желаемого!
- Позвольте мне просто побыть рядом, - взмолился герцог.
- Разве я могу запретить? - грустно спросила Кати.
- Я ваш раб, леди Катарина, - с грустной улыбкой ответил Виарта, - одно ваше слово и я исполню.
- Мне будет приятно, если вы будете рядом, - искренне ответила Катарина.
Нет, их не оставили наедине, и напротив Катарины тут же сели недовольные леди Анна и леди Отира, но их присутствие не помешало герцогу бережно взять ладошку Катарины и не отпускать ее всю дорогу.
Так же бережно он помог, Кати выйти из кареты, проводил на территорию монастыря. И лишь прощаясь, решился произнести:
- Леди Катарина… мои тренировки… я хотел сказать, что ежедневно, на закате, буду проезжать под стенами монастыря, и…
- Я с удовольствием буду читать ваши послания, - заверила его Катарина, без труда разгадав намерения герцога.
- Благодарю вас, - и, поцеловав ее руку на прощание, герцог с видимым сожалением, покинул будущую супругу.
А Катарина, стараясь сдерживаться и не вскрикивать от боли, поднимаясь на ступени, проследовала к матери настоятельнице.
"… Вот так, ангел мой, завершилась наша охота на зубастую рыбу. Я был бы счастлив, если мой рассказ, хоть немного порадовал вас.
С нежностью и надеждой на встречу, Виарта."
Катарина отложила исписанные страницы с улыбкой, и снова легла на подушку. Письма от герцога приходили ежедневно, а учитывая объем посланий, Кати вполне обоснованно полагала, что на тренировки времени у Виарты не остается. Не могла она отрицать и того, что с затаенным трепетом ожидает каждого послания.
Кати поднялась, уже легко и не сжимая зубы как прежде. Монашеская ряса несколько сковывала движения, зато позволяла свободно дышать, и Кати, подойдя к зарешеченному окну, вдохнула полной грудью, ароматы леса. Затем открыла глаза и вгляделась вдаль. Солнце уже клонилось к закату, и она ожидала появления герцога. И действительно, вскоре, поднимая клубы пыли, показался одинокий всадник, который мчался к монастырю.
Радостно вскрикнув, Катарина поспешила во двор, надеясь, что им и сегодня удастся поговорить, пусть даже и сквозь решетку в калитке.
К тому моменту, как Кати выбежала во двор, игнорируя неодобрительные взгляды монахинь, всадник уже въезжал в ворота, и это было первым, что насторожило девушку. Это оказался не герцог! Мужчина средних лет, о чем-то спросил привратницу. Пожилая женщина указала на Катарину и мужчина уверенно направился ней.
- Леди ассер Вилленская, - мужчина склонился перед ней, затем выпрямился и в его глазах, промелькнуло что-то странное. - Я должен сообщить вам известие… Вам лучше сесть, леди.
- Я слушаю, - резко произнесла Кати, уже чувствуя, как леденеет сердце.
Но тут появилась мать-настоятельница, властно обняла ее плечи и увела к себе, приказав посланнику следовать за ними. Сидя на скамье, удерживаемая настоятельницей, Катарина с ужасом слушала как шевалье Терне, рассказывает о смерти ее нареченного:
- Это страшная, роковая случайность, леди. Неожиданно лошадь обезумела и понесла. Подпруга не выдержала, но герцог каким-то невероятным образом сумел удержаться. И все же лошадь, свалилась в обрыв… Мы ничего не смогли сделать… - а затем были сказаны слова, которые уничтожили ее окончательно. - Его Высочество пытался догнать лошадь, но не сумел… Принц нашел у покойного письмо, предназначенное для вас… Он приказал доставить вам и это печальное известие и… Вот.
Кати не смогла протянуть руку и взять испачканный кровью свиток. Она не могла и пошевелиться, раздавленная смертью того, к кому привязалась ее душа… Но хуже всего было то, что она единственная понимала, кто действительно виновен в смерти герцога Ларише…
- У меня тоже… будет к вам просьба, - каким-то чужим, не своим голосом произнесла Катарина.
- Я слушаю, леди, - шевалье склонился перед ней.
- Я прошу вас передать Ее Величеству, что… приняла решение… отречься от мирских радостей! - с усилием поднявшись, Катарина сняла с шеи кулон с гербом рода и передала пораженному ее действиями посланнику, - а это вы обязаны вручить королю. Отныне я подчиняюсь лишь светлым богам.
Шевалье принял родовой герб, но уже в следующую секунду, попытался воззвать к ее разуму:
- Леди Катарина, я искренне убежден, что это поспешное решение! И даже понимая каким тяжелым ударом стала для вас эта утрата, я не могу позволить вам… похоронить себя заживо!
- Ступайте, лорд. Я не изменю своего решения!
Взяв свиток, девушка побрела в свою келью, не в силах даже плакать, ибо сама мысль, что герцога больше нет, была болезненнее удара кинжалом. И все же она дошла, села на постель, дрожащими руками развернула свиток и зарыдала в голос - в конце послания, рукой принца было приписано: "Я посмел!".
Серые тоскливые дни, когда она снова и снова перечитывала послания герцога, прерывались сообщениями монахинь о том, что ее хотят видеть. Катарина отказывалась выходить и вновь перечитывала письма, которые знала уже наизусть. Но был посетитель, которого она обязана была выслушать.
- Леди Катарина, - высокий седовласый секретарь Его Величества с жалостью смотрел на бледную девушку, - Его королевское величество понимает, что невозможно измерить ваше горе, но просит прибыть во дворец.
- Я не поеду, - устало произнесла девушка. Передайте мои извинения Его Величеству.