Потрясение в его глазах сменилось чем-то очень похожим на нежность, и Елене показалось, что ее сердце не выдержит. Она разжала руки и мягко обняла его за спину.
Его кожа оказалась такой гладкой.
– Дыши, – шепнул Габриель. Он склонился над ней и провел рукой по ее волосам. – Дыши.
Елена прерывисто вздохнула.
– Дыши. – Не сводя с нее глаз, Габриель начал медленно двигаться внутри ее. – Двигайся со мной, – прошептал он.
– Я… – Она не знала, как это делается.
Наверное, он все понял.
– Делай так, чтобы тебе было хорошо. – Он сделал еще один толчок и снова отодвинулся. – Двигайся со мной, – настоятельно призвал Габриель, и Елена немного приподняла бедра.
Он стиснул зубы, но не закрывал глаза, давая понять, что ничего страшного не происходит. Очень медленно его движения стали набирать темп.
Из того, что Елена слышала о сексе, она могла сказать, что им занимались в спешке, удовольствие всегда получали мужчины, а женщины просто терпели. Она подумать не могла, что близость может быть нежной. И никогда не представляла, что Габриель такой деликатный и внимательный.
Подчиняясь инстинкту, Елена вонзила пальцы в мускулистую спину Габриеля и начала двигаться вместе с ним, сначала нерешительно, а потом более уверенно, все больше открываясь навстречу ему.
Она приподняла бедра еще выше, крепко прижимаясь к Габриелю и чувствуя его горячее дыхание на своей щеке. Поднимавшееся волной наслаждение было таким острым, что Елена не сдержалась и закричала. Она была потрясена тем, что удовольствие может быть таким глубоким.
Дыхание Габриеля участилось, а потом он громко застонал, сделав последний продолжительный толчок, и рухнул на нее.
Габриель уткнулся лицом в ее шею и продолжал поглаживать ее по волосам. Елена смотрела в потолок, слушая громкое биение его сердца. Она была слишком потрясена пережитой близостью и не могла собраться с мыслями или попытаться выбраться из-под него.
Неужели это случилось?
На протяжении всей своей жизни она слышала, как братья и их друзья обсуждали женщин с презрением, и видела, что они обращались с ними как с какой-то собственностью, это убедило ее в том, что секс был всего лишь инструментом в руках мужчин, чтобы укрепить свою власть над женщинами. Елена пришла к выводу, что выражение "заниматься любовью" принадлежит миру кино.
Она не была готова к тому, что Габриель окажется таким нежным с ней.
Даже теперь, когда все закончилось, Елена думала, что он повернется на другой бок и захрапит, и никак не ожидала, что он продолжит ласкать ее, словно она имела для него какое-то значение. И этот человек был ее врагом.
Она могла только представить, как он будет отдавать себя той, которую полюбит по-настоящему.
Ей стало горько, и она зашевелилась, чтобы выбраться из-под него. Габриель послушно отодвинулся, и Елена тут же повернулась к нему спиной.
Она чувствовала его взгляд и ждала, что он начнет обсуждать то, что только что произошло между ними. Но вместо разговоров Габриель обнял ее за талию и притянул к себе.
Ее глаза наполнились слезами.
Елена напомнила себе, что приняла на себя обязательство спать с ним. И то, что их близость оказалась для нее самым невероятным и потрясающим опытом, не меняло того, кем они были на самом деле.
И все же… Никогда в жизни она не чувствовала себя настолько удовлетворенной.
Глава 8
Габриель остановился на пороге и посмотрел на спящую Елену.
Простыня, которой она укрылась, была смятой, словно она боролась с ней.
Он сам просыпался несколько раз, но не прикасался к Елене, а просто смотрел на нее, и его сердце болезненно сжималось.
Подумать только, Елена оказалась девственницей.
Девственницей.
Она заворочалась и подняла голову.
– Который час? – сонно спросила Елена.
– Шесть часов.
– Ты занимался спортом?
Он посмотрел на свои шорты, футболку и беговые кроссовки.
– С чего ты взяла?
На ее губах появилась едва заметная улыбка.
– Я ходил на пробежку в Центральный парк. Ты голодна?
Она прижала колени к груди и немного застенчиво кивнула.
– Я быстро схожу в душ и что-нибудь приготовлю на завтрак. Будут какие-нибудь предложения?
Елена покачала головой.
Габриель заметил, что она чувствует себя не в своей тарелке, и что-то колыхнулось у него в груди.
– Ложись и поспи еще, – сказал он. – Я разбужу тебя, когда будет готов завтрак.
Елена молча легла и завернулась в простыню.
Габриель быстро умылся, переоделся и, снова выйдя на улицу, направился в небольшое кафе, где продавались его любимые круассаны.
Пока он ждал свой заказ, его мысли вертелись вокруг событий этой ночи. Во время пробежки Габриель решил, что не позволит тому факту, что Елена была девственницей, повлиять на его отношение к намеченному плану. Она оставалась дочерью Иньяцио и по уши увязла в его преступных делах. Только потому, что она была невинной в чем-то одном, не значило, что она невинна в других вещах.
И он обязательно добьется своего – смоет пятно позора с имени отца и восстановит свою собственную репутацию.
С этими мыслями Габриель вернулся обратно домой. Он стоял и ждал лифт, когда зазвонил его телефон. Звонил кто-то незнакомый.
Габриель положил пакет с едой и кофе на мраморный столик в прихожей и взял трубку.
– Алло.
– Мантенья?
Голос на том конце провода был музыкой для ушей Габриеля.
– Риччи?
– Это правда? Ты женился на моей дочери?
– Мы с Еленой поженились вчера…
– Ах ты…
– Мы сделали это спонтанно, – сердечно сказал Габриель, словно Иньяцио не перебивал его. – Через несколько недель мы устраиваем торжественный прием в честь нашей свадьбы. Ваши приглашения будут отправлены сегодня.
– Что ты затеял, черт подери? – зло спросил Иньяцио.
Замечательно. Именно такой реакции ждал Габ риель. Иньяцио был взбешен. Над ним нависла угроза. А люди в таких случаях обычно начинают ошибаться.
Если бы Иньяцио знал, что Габриель пытается переманить на свою сторону одного из его самых надежных помощников…
– Мы ничего не затеваем. – Габриеля абсолютно не волновало, что Иньяцио может не верить в любовь с его стороны. Главное, чтобы он поверил, что его дочь влюбилась. – Елена любит меня.
– Если ты обидишь ее, я убью тебя.
– Почему я должен обижать ее? – Габриель вспомнил застенчивый взгляд Елены этим утром, а также ее крики и стоны, когда она рассыпалась на части от наслаждения в его объятиях.
– Я тебя предупредил, – с угрозой сказал Иньяцио, но в его голосе слышалась паника.
Интересно, он переживал за свою дочь или волновался по поводу того, что Габриель получает пропуск в его семью?
– Так почему ты думаешь, что я обижу твою дочь? – решил надавить на него Габриель.
Иньяцио долго не отвечал. Габриель почти слышал, как он напрягает свои мозги, чтобы придумать ответ, который не выдаст его с головой.
– У вас нет ничего общего, – наконец сказал он.
– Елена – моя жена. А я не причиняю вреда тому, что принадлежит мне.
Габриель положил трубку и спрятал телефон в задний карман брюк. Он подхватил пакет с завтраком и вызвал лифт, ожидая, что его накроет эйфория.
Но ничего подобного не случилось. Он вообще ничего не чувствовал.
Войдя на кухню, Габриель увидел Елену, которая выбрасывала вчерашнюю еду в мусорную корзину. Когда она наклонилась, он с волнением посмотрел на ее ягодицы, туго обтянутые брючками черного цвета. Для Габриеля не стало неожиданностью, что после четырех лет воздержания всего одна близость с женщиной пробудит его половые инстинкты. Но он не ожидал, что они будут такими сильными.
– Я купил круассаны и кофе.
– Можешь начинать. Я сейчас присоединюсь, – не глядя на него, сказала Елена, продолжая очищать подносы от еды.
– Оставь грязную посуду. Чуть позже придет помощница по дому и все уберет.
– Мытье посуды успокаивает меня.
– Елена, сядь и ешь.
Она послушно села за стол и начала медленно жевать, словно выполняла какую-то миссию.
– Тебе не приходило в голову сказать мне, что ты девственница? – спокойно спросил Габриель.
– Нет.
– Ты считаешь, у меня не было права знать об этом?
– Нет.
– Почему?
Она холодно посмотрела на него. В ее глазах не было того потрясения, которое она испытала, когда он вошел в нее, и не было того удивления, когда она терялась в его объятиях от поглощавшего ее наслаждения.
Когда Габриель понял, что Елена была девственницей, что она впервые занималась любовью, он постарался сделать так, чтобы успокоить ее и стереть из ее памяти неприятные ощущения, которые она испытала, когда он рывком вошел в нее.
Габриель пришел в невероятный восторг, когда Елена начала отвечать на его ласки. Медленно, робко она понемногу ожила в его руках.
– Я сделал тебе больно?
– Немного, – пожала плечами Елена.
– Прости. – Габриель чувствовал себя очень виноватым.
Она снова пожала плечами.
– Если бы ты сказала мне, я был бы более нежен с тобой.
Что-то в ее взгляде смягчилось прежде, чем она отвела его и тихо сказала:
– Но ты был нежен.
– Я был бы нежен с самого начала. – Габриель взял свою чашку и сделал глоток кофе. – Я не собираюсь обманывать тебя, ты очень соблазнительная женщина. Последние четыре года у меня никого не было, и я вел себя как дикий зверь. Тебе следовало предупредить меня. Но ты можешь сказать мне почему?
– Почему я хранила девственность? – Ее взгляд снова стал холодным.
– Да.
– Честно? Если бы я могла, я бы осталась девственницей до конца своих дней. Мужчины – настоящие свиньи, и я была уверена, что не встречу ни одного, кто не подойдет под это описание.
Габриель поморщился. Он хотел было возразить и встать на защиту сильного пола, но чувствовал, что у него нет на это права после того, как он шантажом вынудил ее отдать ему свою девственность.
Елена допила кофе и отодвинула тарелку.
– Но тем не менее я хотела бы поблагодарить тебя.
– За что?
– Ты показал, что, если мужчина является свиньей за пределами спальни, не значит, что он не способен быть нежным в ее стенах. Мне следовало предупредить тебя, что у меня никого не было, но мне казалось, это никак не повлияет на твое отношение ко мне. Теперь я вижу, что была не права. – Елена слегка зарделась, но продолжила: – Все было не так плохо, как я ожидала.
– Ты говоришь мне комплимент?
– Давай не будем увлекаться, – улыбнулась она. – Можешь назвать это слабой похвалой.
– В таком случае после обеда я постараюсь сделать так, чтобы слабая похвала переросла в бурные аплодисменты. – Габриель не стал говорить, что готов был прямо сейчас усадить ее к себе на колени и снова овладеть ею.
Но Елена была девственницей, чем немного усложняла их физические отношения, и Габриелю приходилось считаться с тем, что для нее было в новинку все, что касалось секса.
Его охватил восторг при мысли о том, что именно он будет преподавать ей искусство удовольствия.
– После обеда? А разве мы никуда не летим?
– Наш рейс в два пополудни. У нас будет целых десять часов для приятного времяпрепровождения, прежде чем мы приземлимся во Флоренции.
– В таком случае я прихвачу с собой интересную книгу, – чуть сиплым голосом ответила она.
Искушение заключить ее в свои объятия становилось все сильнее, но Габриель сдержался.
– Выходим из дому через час. Тебе хватит времени собраться?
Елена молча кивнула.
– Чудесно. По дороге в аэропорт нам нужно будет заехать в одно место.
– И куда же?
– Мы навестим мою мать. Пора познакомить ее с новоиспеченной невесткой.
Елена с интересом рассматривала белый домик в стиле ранчо, расположившийся на границе округа Сомерсет.
– Какой хорошенький домик, – сказала она, выходя из машины. – Ты жил здесь?
– Да. Мои родители купили его, когда переехали в Америку.
– Сколько лет тебе было?
– Десять.
– Как ты воспринял этот переезд? Было тяжело оказаться в другой стране?
– Было весело. Родители постарались сделать так, чтобы происходящее казалось мне большим приключением.
Они подошли к ступенькам крыльца, и Габриель остановился.
– Помнишь, я говорил тебе, что моя мать страдает слабоумием?
Елена нерешительно кивнула. Она не стала затрагивать эту тему, потому что Габриель считал ее частично виноватой за то, что произошло с его матерью.
В глазах Габриеля его отец был Белоснежкой, а ее отец – Злой Королевой.
– Просто… – Он вздохнул, покачал головой и открыл дверь. – Привет. Есть кто дома? – крикнул Габриель, войдя в просторную прихожую.
На пороге показалась высокая женщина в джинсах и белой блузке. Она просияла, увидев Габриеля.
– Габриель, как я рада видеть тебя. А это, должно быть, твоя жена.
– Да. – Он шагнул в сторону и взял Елену за руку. – Это Елена. Елена, это Лоретта, сиделка моей матери. Как она сегодня?
– Неплохо. – Лоретта отворила двери и повела их по коридору в просторную гостиную.
В кресле у окна сидела хрупкая седовласая женщина и смотрела телевизор.
– Сильвия, посмотрите, кто к вам пришел, – обратилась к ней Лоретта.
Елена потрясенно посмотрела на мать Габриеля. Она знала, что той не могло быть больше шестидесяти, но она выглядела намного старше.
Глаза Сильвии вдруг вспыхнули, и она поднялась на ноги, глядя на Елену.
– Хильда! – воскликнула она. – Я знала, что ты придешь.
Хильда? Елена замерла, не в силах пошевелиться.
Габриель и Лоретта обменялись многозначительными взглядами.
– Я приготовила комнату для тебя, – продолжила Сильвия. – И Джинни… Дженни… Ах, как же ее зовут? Она приготовила мясные тефтели. По-итальянски, а не по-шведски, – тоненько рассмеялась она.
Елена все поняла. Ведь Габриель рассказывал ей, что их матери были близкими подругами.
Сильвия приняла Елену за ее мать, ведь они были очень похожи.
– Хильда, ты привезла с собой друга, – сказала мать Габриеля, глядя на своего сына.
Елена в панике смотрела на Сильвию. Что делать? Сказать этой пожилой женщине, что она ошиблась?
Но глаза матери Габриеля светились такой радостью, что сказать ей правду было бы слишком жестоко.
Елена потянулась и взяла Сильвию за руку.
– Это Габриель, – тихо сказала она. – Ты помнишь его?
– Нет, – пристально посмотрела та на своего сына. – А Иньяцио знает, что ты привезла сюда мужчину?
В ее тоне было что-то такое, от чего сердце Елены громко заколотилось.
– Он знает.
– Чудесно, – сжала ее руку Сильвия.
– Может, присядем? – предложила Елена. – Я очень устала, пока добралась сюда.
– Я попрошу, чтобы нам принесли чего-нибудь выпить. Как насчет вина? У меня есть бутылка этого… Ох, как оно называется?.. То красное вино, которое ты любишь?
– Я бы выпила чашечку кофе.
– Сейчас все будет сделано, – улыбнулась Лоретта.
– Я вас знаю? – уставилась на свою сиделку Сильвия.
Они вместе усадили женщину обратно в ее кресло и поставили рядом еще одно для Елены.
Габриель расположился на диване, положил локти на колени и наблюдал за ними.
– Альфредо ничего не говорил, что ты приедешь, – сказала Сильвия.
– Наверное, забыл.
Каким-то образом они умудрялись беседовать, что было нелегко, потому что Елене пришлось притворяться своей давно умершей матерью, а Сильвия то и дело забывала слова и теряла нить разговора.
Лоретта принесла кофе и поднос с пирожными и удалилась.
Габриель не делал никаких попыток присоединиться к их запутанному разговору. Елена могла только представить, что он чувствует, когда его мать так сердечно принимала абсолютно незнакомого ей человека и не узнавала своего родного сына.
– Они сказали мне, что ты умерла, – вдруг сказала Сильвия, и Елена растерянно посмотрела на нее.
– Я болела, – выдавила она.
– Что на этот раз? Опять что-то с грудью?
– Нет. Не рак. Сепсис. – Мать Елены порезала палец, когда занималась садом. В рану попала инфекция. Хильда провела в госпитале пять дней, ей давали всевозможные препараты, но организм не справился с болезнью, и она умерла.
– Я говорила Альфредо, что Хильда никогда не умрет. Она не оставит своих сыновей и маленькую дочку. Забыла, как ее зовут.
– Елена.
– Да, Елена. Какое красивое имя. Ты получила то платье, которое мы отправили для нее?
– Оно прекрасно.
– Да, ты ведь прислала фото. – Сильвия повернулась и посмотрела на Габриеля: – Альфредо, ты не принесешь мне альбом? Хильда хочет посмотреть фотографии.
Габриель молча вышел из комнаты и вернулся со старым альбомом.
– Вот твой альбом, – мягко сказал он.
– Альбом? Но мы хотели вина, не так ли, Хильда? Того чудесного красного вина, которое ты любишь.
– Я посмотрю, не найдется ли у нас бутылочки, – ответил Габриель и с грустью посмотрел на Елену.
Она сочувственно улыбнулась и глянула на альбом.
– Можно? – взволнованно спросила она.
Габриель кивнул в ответ, и Елена открыла первую страницу.
Похоже, фотографии были сделаны вскоре после приезда Мантенья в Америку. На одной из них десятилетний Габриель сидел на старом диване рядом со своим отцом в этой же самой комнате. Они счастливо улыбались в камеру.
Еще фотографии. Барбекю на лужайке за домом. Празднование очередного дня рождения Габриеля.
Елена перевернула еще одну страницу, и ее сердце остановилось.
Она увидела своего отца рядом с Альфредо. Они сидели, обнявшись, за огромным обеденным столом, уставленным пустыми бутылками из-под вина.
На следующем снимке были ее старшие братья, которые разворачивали подарки у новогодней елки. Рядом с ними сидел Габриель.
Потом Елена увидела свою мать с пухлым белокурым младенцем на руках.
Еще одна страница. На этот раз групповой снимок детей Мантенья и Риччи. Елена потрясенно всматривалась в фотографию, на которой она сидела на коленях у Габриеля…
Ей показалось, что она упадет в обморок.
Она бывала в этом доме раньше. Ела и спала под этой крышей.
Когда она наконец смогла оторвать глаза от фотографий, то встретила вопросительный взгляд Габриеля и молча покачала головой.
Габриель встал на колени перед матерью и взял ее за руку.
– Нам с Хильдой нужно ехать.
– Ты отвезешь ее домой?
– Да. Но скоро я привезу ее обратно.
– А Иньяцио знает? – Лицо Сильвии помрачнело. – Он в тюрьме?
– Нет.
– Но скоро будет там, – решительно сказала она и коснулась дрожащей рукой щеки своего сына. – Габриель, он скоро будет там. Ты обещал мне.
Он поцеловал ей руку, потом обе щеки и лоб.
– Я обещаю тебе, что Иньяцио Риччи заплатит за свои грехи.
Сильвия настояла, чтобы проводить их. Тяжело опираясь на руку своей сиделки, она помахала им рукой.
– До встречи, Вероника, – попрощалась с Еленой Сильвия, но не сказала ни слова Габриелю.
Елена брела за Габриелем, словно зомби. Они сели в машину и поехали.