- Да нет, просто не принято. Не приветствует он. Да зачем тебе? Что ты у него спрашивать собралась?
- Да я уже. Спросила.
- И что он тебе сказал?
- Да ничего особенного. Ответил на вопрос и успехов в учебе пожелал. Меня ж теперь из–за этого к ректору не потащат, как думаешь?
- Что за бред, кто тебя куда тащить должен? Если ты у Великого неудовольствия не вызвала - так кому какое дело. Ну, а если вызвала - так он сам способен тебя на место поставить.
Ну, будем считать, успокоила. И что меня, в самом деле, к вампирам опять понесло? Права была Инга, когда говорила, что если живешь с вампиром, поневоле забываешь, как оно с людьми–то. Вот привыкла общаться - и пиетета никакого. И опять белой вороной выставилась… А вампиры - они все–таки вампиры. Вот смотришь на местного куратора - и симпатичный, и обходительный. И доверять ему сразу хочется, и относиться - как в школе учили. А ведь едва ли он к людям относится лучше, чем Анхен, или убил меньше, или в кабинет не заводит. А внешне - Великий. Древний… А Древний ли? Почему–то кажется, что да, а там кто его знает…
А впрочем, что мне за дело. Вот соль у нас кончилась, надо Зарьке напомнить, пусть купит, а то у нее единственной еще какие–то деньги остались, недавно родители присылали. Нет, мне тоже присылали порой, да и Машке. Но много наши родители позволить себе не могли, поэтому Зарька нас выручала. Часто.
А день рожденья справить удалось - просто шикарно. И с деньгами все как–то сложилось, и с угощением, и с гостями. Все же общага - место шумное, не заскучаешь. И зря мама боялась, что здесь меня ужасная жизнь ждет. Нормальная была жизнь. Кто хотел - учился, кто хотел - веселился, у кого получалось - совмещал. Меня вот на веселье с противоположным полом не тянуло - так и за руку никто не хватал. А та же Зарька так просто балдела, похоже, от одного факта, что мамы с папой нет, и никто не запретит и не осудит. Ну а у Машки цель была в жизни - золотой диплом и место в столичной больнице. Каждому свое.
А на Майский День опять я плакала. Даже и не знаю толком, от чего. Взгрустнулось. Концерт у них был дурацкий, танцевали там и вовсе посредственно. Хотя, может, я много требую. Чтобы так танцевать, как Инга танцевала, надо, наверно, и впрямь руки себе до кости разрезать, а потом собрать себя из обломков и наполнить любовью, и любить - несмотря ни на что. Весь мир любить, вот такой безумный и дикий, мир, где твой возлюбленный убивает другую, потому, что слишком сильно хочет тебя, и одалживает тебя другому, чтоб не нарушать старинных традиций. Мир, где родители отдают на смерть собственных детей и гордятся этим так, словно они удостоились высочайшей чести. Мир, где люди уже не понимают тебя, а вампиров тебе и самой никогда не понять. Но она умудрялась их как–то любить, а я могу лишь ужасаться их чудовищности.
Однако, несмотря на все пережитые по вампирской вине ужасы, Анхена вспоминала в тот день лишь в ярко–красной рубашке, веселого, беззаботного, проказливого. Того, кто утащил меня танцевать, а потом и вовсе "украл". Того, что целовал меня под Майским Деревом и разжигал для меня огонь в своем камине… Да, он оказался законченным чудовищем, и я еще в тот день это выяснила, но ведь было…было же…как забыть?
Ленточку в этот раз никуда повязывать не стала. Ничья любовь мне и даром не сдалась, а мечты…мечты сбываются. А с моими способностями намечтать себе какой–нибудь ерунды, которая впоследствии обернется кошмаром, так лучше и вовсе сидеть где–нибудь и не отсвечивать. Хватит, намечталась уже.
Зато сессию сдала - на одни пятерки. Когда за последний экзамен получила - сама себе не поверила. Потому как и училась–то я всегда старательно, и учила все, что только можно, да и давалось мне это довольно легко, а вот отличницей ни разу еще стать не удавалось. Хоть где–то, да не везло. А теперь вот - сложилось. И стипендия будет теперь совсем не троечная, да и вообще. Настроение было - летать хотелось без всякой вампирской техники! И петь! А еще - плясать! Я могу, я живу, я учусь! Все хорошо у меня, впору самой себе завидовать.
Впереди еще практика маячила, но билеты в Светлогорск я уже купила. Прямо на последний день практики, чтобы сразу! Соскучилась. Даже по Варьке соскучилась, хотя, пока вместе жили, она меня раздражала больше. Нет, я старалась, конечно, ну и…выходит, привыкла все же. Приняла. Я ей даже подарок уже купила. Небольшая такая игрушечная лошадка с о-очень большими гривой и хвостом. Ну и к ней в комплекте всевозможные щетки–скребницы, бантики–заколочки. Варька мне, правда рассказывала, что на заводе у них лошадей чистили пылесосом, но вот пылесос в сей игровой комплект не входил. Почему–то.
А вообще, странно, конечно. Всю жизнь ждала каникул, чтоб уехать из дома. А теперь вот всю жизнь мне ждать каникул, чтоб вернуться домой.
Но от поездки домой меня еще отделяла практика, а пока мы тащились с Заринкой с рынка с полными сумками продуктов. Машка сегодня сдавала экзамен, так что на рынок ходили вдвоем. Рынок был от нас не близко, четыре остановки автобуса, но что не сделаешь, когда вопросы цены приоритетны. Но вот почему Заринка потащилась на этот дракосов рынок на каблуках - понять мне было не дано. Видно, статус красавицы обязывал быть в форме везде и всегда. А вдруг встретится "то самое, которое", надо ж ловить и хомутать. Выходит, и выглядеть надо - всегда.
Вот только, когда бежишь через дорогу с тяжелыми сумками, каблуки - они не очень. Не помогают, в смысле. И вот уже Зарька неловко подворачивает ногу, падая на одно колено, и катятся по дороге выпавшие из сумки яблоки. И безумный визг тормозов, и чей–то бампер замирает в миллиметре от Зарькиного бедра… Мда…а повстречаться с чем–то более обыденным мы, конечно же, не могли. Машина к бамперу прилагалась не просто шикарная, а во всех смыслах не рядовая. Я про такие больше слышала, а видела до этого раза два, и то мельком, и только в Новограде. Она имела весьма удлиненные формы, а главное, совсем не имела крыши. И потому являла всем во всех подробностях и водителя, и его пассажира. Два этаких блестящих во всех смыслах индивидуума в шикарнейших вампироманских прикидах. В голову сразу пришло слышанное где–то выражение "мальчики–мажоры". Явно, чьи–то детки. Причем - не абы чьи. Даже странно, что вообще тормознули. Такие могли б и переехать. Ну вот разве что бампер пачкать побрезговали.
Секунды три длится пауза. А потом распрямляется Зарька, вылезает водитель, и начинается ор. Глаза красавицы моей мечут молнии, а с губ слетают далекие от литературности фразы о том, как именно надо ездить, куда при этом смотреть и каким именно противоестественным образом был зачат, произведен на свет и проживает жизнь водитель машины.
Водитель, совсем молодой еще мальчишка с принеприятнейшим выражением превосходства на холеном лице, не оставался в долгу, и тоже весьма красочно и на повышенных тонах описывал Заре ее место в социуме, случаи, по которым она может открывать рот и то, каким образом ей следовало бы его благодарить за сохранность ее никчемной жизни.
Признаюсь, я малодушно нагнулась за яблоками, предоставив этой парочке разбираться самим. В конце концов, как–то ж Зарька с мальчиками всю жизнь договаривается. Может и здесь до чего хорошего договорится. А я встряну - и потом окажется, что такого кавалера шикарного помешала ей захомутать.
Впрочем, не особо, чтоб кавалер хомутался. Они так и продолжали орать друг на друга, не выбирая выражений. Видимо, от пережитого стресса. Я уж и яблоки все собрала и в сумку обратно сложила, и подождала немного, разглядывая необычную машину (когда еще такое чудо встретится), а склока все продолжалась. Второй красавчик по–прежнему сидел в пассажирском кресле и откровенно скучал, так же, как и я, не торопясь вмешиваться.
- Идем, Зарин, - потянула ее я. - Ну не наехали же, в самом деле. Нам еще до остановки идти. А пока вы здесь ругаться будете, наш автобус уйдет, жди потом.
- Ну нет! - вывернулась из моей руки Зарька. - Он меня чуть жизни тут не лишил! Вот пусть он нас теперь домой и везет, папенькин сынок безмозглый!
- Да что ты о себе возомнила, сучка подзаборная! Да чтоб я такой грязью машину себе пачкал!
- А сам–то ты кто? Вот если без папочки? Сам что ль ты на машину себе заработал?
- А вот это не твое!..
- Хватит, - пассажир произнес это негромко, но оба спорщика тотчас умолкли. Словно рты у них по команде захлопнулись. А меня словно легким электрическим зарядом ударило, и я, наконец, сообразила взглянуть на него внимательнее. Потому как в первую очередь в глаза бросались все эти вампироманские атрибуты: длиннющие волосы, темные, почти черные, спутанными от быстрой езды прядями небрежно разбросаны по плечам, солнечные очки на глазах, рубаха насыщенного синего цвета с каким–то невероятным серебряным отливом провокационно расстегнута аж до пупа, в вырезе виднеется несколько рядов толстенных цепочек с подвесками сомнительной ценности… А вот если отвлечься от всей этой декорации и взглянуть в лицо… Да, скрытое очками, но все же. Удлиненный волевой подбородок, пухлые чувственные губы, и кожа…такая гладкая–гладкая, словно и не знавшая никогда щетины…не из–за возраста не знавшая, особо молодым–то он, в отличие от спутника, не казался… Ох, светоч, и на кого же мы напоролись?
- Мусик, а ты не забыл, что это моя машина? - мягко так поинтересовался он у мальчишки–водителя, и я уже практически не сомневалась, кто тут главный и насколько главный. А еще - я, почему–то, не могла представить в такой машине Анхена. Или Сэнту, или даже институтского куратора. Было в них что–то…какой–то холодок достоинства, что ли. Даже когда людьми притворялись. До роли распоясавшегося мальчика–мажора они бы не опустились. Наверное. А вот Лоу я себе в такой машине представить могла. Легко. И если передо мной вампир - а он наверняка, ну, почти наверняка, вампир - то из молодых. Из тех, что не любуются. Просто срезают.
- Если девочка хочет покататься - милости просим, - продолжал меж тем хозяин машины, и от его голоса жуткие змеи страха сворачивались у меня в животе. - Садись, красавица. И подружку свою бери - у нас места хватит.
- Нет! - почти выкрикнула я прежде, чем Зарька успела открыть рот. - Мы очень спешим. Простите. До свидания. Нам надо идти.
Пока вампир не представился, у нас есть шанс. Для Зарьки он человек. Значит, надо уводить, пока он не ударил ее своей аурой. Повернувшись спиной к предполагаемому вампиру (а если вампир - то пусть на заколку полюбуется, говорил же мне местный куратор про неприкосновенность частной собственности), взволнованно зашептала Зарьке:
- Заря, уходим, быстро. Мы для них не ровня, здесь любви не будет, - и вновь попыталась ее утащить. Просто за руку, как клещами, схватила и поволокла. Зарька, обалдев от моей настойчивости, подчинилась.
Вот только ушли мы недалеко. Он догнал нас в один прыжок, рассеивая последние мои сомнения и подтверждая худшие страхи.
- Не так быстро, девы, - он заступил нам дорогу, а усмешка на его лице была откровенно хищная, неприятная. - Ты ж хотела покататься, красавица. Так кричала. Мне понравилось, как ты кричала. Такая страстная. Идем, покричишь немного для меня - и он протягивает ей руку.
Светоч, я слишком хорошо знаю, что будет, если он ее коснется! Она почувствует в нем вампира и будет готова на все. А какое там все, учитывая компанию "мусика" и его откровения про "покричишь", даже представлять не хочется. И что, я должна им позволить забрать еще одну мою подругу? Только сблизишься с кем–нибудь, только поверишь, что все плохое позади… Почти не отдавая себе отчета в своих действиях, я делаю резкий шаг в сторону, закрывая собой Заринку, и хватаюсь за протянутую руку. Не ошиблась. Вампир.
- Очень приятно познакомится, Великий, но мы с подругой предпочитаем автобусы. И простите ее за резкость, ваш юный друг напугал ее, она не хотела никого обидеть.
- Ларка, да ты что, совсем сбрендила? - недовольно шепчет мне в волосы Зарька.
- Вот сейчас просто помолчи, ладно? Наговорила уже, - злобно шиплю в ответ.
Сбрендила - не то слово. Тебя пытаюсь у вампира отбить.
- Ты иди, милая, мне чужого не надо, - с легким презрением в голосе вампир забирает у меня свою руку. - А подружку оставь, она с нами едет. Ты ведь не против, красавица?
- Против! - решительно заявляю я.
Удивительно, но Заринка со мной не спорит, видно напряжение мое ей передалось:
- Прости, красавчик, не сегодня. Мне подружке помочь надо.
- А я хочу сегодня, - непреклонно сообщает вампир и оборачивается ко мне, - уйди с дороги, дева.
- Нет! - мою заколку он признал, и на меня не претендует, но Зарька… У нее нет заколки, у нее нет моей невосприимчивости, и она ему глянулась… Что угодно, но не отдам! - Не только вы любите многофигурные композиции, Великий. Авэнэ тоже скучно только со мной. И он весьма интересуется моими подружками. Так что эта - для него, не для вас. Простите.
- Найдешь ему другую. Мне надоели эти игры, - резким жестом он сдергивает очки и упирает в меня взор своих кошачьих глаз мутно–зеленого оттенка, таких знакомо–глубоких, сияющих. - Убирайся.
Давно меня не гипнотизировали. Почти забыла, как это - молотком по мозгу.
- А что, правила хорошего тона позволяют - чужой собственности приказы отдавать? - что, Лариска, опять на те же грабли, Великих обижать? А что делать, подчиниться и отдать ему Заринку? Просто отойти? - Я же сказала: моя подруга для авэнэ. Не для вас.
- Твоего авэнэ сейчас здесь нет, и ты это знаешь.
- А еще я знаю, как быстро он окажется здесь, если вы хоть пальцем к одной из нас прикоснетесь!
- Мне это кажется, или ты посмела повысить на меня голос? - вампир был уже здорово зол. А я всего лишь блефовала. Никто меня не спасет. Никакой авэнэ. А уж на Заринку ему и вовсе - с высокой крыши. Удивленный долгими разборками, да еще и на повышенных тонах, к нам приблизился мальчишка. Лицо у "Мусика" было весьма удивленное и до крайности неприятное. Впрочем, лицо вампира я бы тоже приятным не назвала.
- Авэнэ Анхенаридит позволил мне не подчиняться воле тех, кто не уважает его право собственности, - уж врать, так до конца. - Или пытается ущемить его в этих правах.
- Доири, подаришь мне потом ее заколку? - неожиданно встрял в разговор мальчишка. Ему мои слова, по–моему, вообще были - шумом ветра. Он в принципе не понимал, что его покровитель так возится.
- Что? - мутный взор вампира переместился на мальчишку.
- Ты видел, какая у этой сучки заколка? Почти как настоящая вампирская! Моя по сравнению с ней - просто дешевка. Подари мне ее, Доири, ну пожалуйста! Тебе ведь не нужна, а мне подойдет.
- Боюсь, это не ее, малыш, умерь аппетиты.
- Конечно не ее, уже моя, верно?
- Неверно. Наш автобус, светлейшие. Приятно было пообщаться, - тяну Зарьку за руку и бегу за автобусом. Как не странно, она не сопротивляется. А вампир молча провожает нас злым взглядом.
- Ты что, позволишь им сбежать? - еще слышу я удивленный голос мальчишки. - Ну Доири, останови их. Я же сказал, что хочу заколку. Пусть отдаст!
А затем мы влетаем в автобус, двери закрываются, и мы уезжаем. И только здесь у меня окончательно сдают нервы. Меня бьет озноб, и я все никак не могу перестать дрожать.
- Лариса, что это было? - как–то очень тихо и осипше интересуется Зарька.
- Было? Да если бы "было". Как–то я боюсь, что словом "было" мы тут не отделаемся.
- И куда мы вляпались?
- Куда–то. Ты хоть поняла, к кому ты в машину пыталась усесться? - что мне ей теперь объяснять? Как? Она же человек, она вообще не поймет, в чем проблема… Она человек. А я‑то тогда кто? Вот я себя уже и к людям не отношу, выходит. Приехали.
- Он…он вампир был, да? Знаешь, я так обалдела, что ты какого–то мальчишку ряженого Великим называешь, думала, у тебя совсем крыша съехала, а он… и вправду. Как ты поняла?
- По голосу. По лицу, жестам, по ощущениям от него…
- Да не было там никаких ощущений! Обычный богатенький сынок, косящий под вампира. А вот когда он очки снял - такая бездна вампирской силы ударила, я думала - задохнусь.
- Да? А я вообще не почувствовала, наверно - из–за нервов… Зарь, а если ты поняла, что он вампир, почему убежала со мной? Он же… остаться требовал.
- Не знаю, - она задумалась. - Наверное, потому, что ты меня за руку держала, а от тебя такой ужас шел, что я и сама боятся начала. А потом ты велела в автобус, и я просто не могла ни о чем другом думать, побежала…
- Я велела? - ох, Сэнта, что ж ты со мной сделала–то? Там вампир велел направо и налево, а Заринка меня не смогла не послушаться?.. За руку держала… и эмоции… Интересно, это только в состоянии стресса, или?..
- Так почему мы убежали, Ларис? Он же вампир, и он хотел, чтоб мы ему компанию составили.
- Ты слышала, что мальчишка говорил? Про заколку?
- Ну, нудел что–то, что себе такую хочет, что к его костюму больше подойдет. А ведь и вправду, она у тебя мужская, вампирская. Ну, вампироманская, в смысле.
- Не важно, какая она. Смысл в том, что он ее с трупа снимать собирался, потому, как не сомневался ни секунды - ни в том, мы в ту машину сядем, ни в том, что в этом случае мы - трупы, при нас можно даже выражения не выбирать.
- Но…да, похоже… Но ведь он же не мог такого хотеть. Он же вампир. Великий, Мудрый. Он же один из Создателей наших… Ну, подумаешь, накричала. Но я же не на него! Тот, второй, он же человек был, мальчишка…
- Мальчишка. Привыкший, что с теми, кто заинтересовал его господина, происходит именно так.
- Но… Нет, это не может быть! Вампиры - они другие. Прекрасные, - у Зарьки аж слезы на глазах. Мои слова и эмоции против всего, чему ее учили. И что победит? Да и нужны ли здесь победители? Лишь бы она к этому До–ре…как его там?… не лезла.
- Послушай меня, Зарька, я попробую объяснить. Вампиры - они прекрасные. Великие и Мудрые, это так. Они Создатели наши, и это тоже правда. Но вот только у Великих и Мудрых Создателей наших тоже есть дети. И, подобно детям наших человеческих чиновников, не все они воспитаны правильно. Они, видимо, тоже сходят с ума от вседозволенности. Собственной силы. Неограниченных возможностей. И отсутствия серьезного дела, наверное. Ведь если вампиры фактически бессмертны, то все ключевые посты давно уже заняты, верно?
Зарька неуверенно кивнула.
- Вот одного такого молодого бездельника мы и встретили. Вернее, двух. Человеческого и вампирского. Но от того, что этот мальчишка - не самый лучший человек на свете, ты же не станешь утверждать, что все люди - гады, верно? Вот и с вампиром то же. То, что вампиры - великая раса, не спасает от появления у них таких вот. А то, что он такой, вовсе не означает, что вампиры вообще все плохие.
Заринка кивнула увереннее. У нее явно все совместилось. И воспитанное с детства уважение, и только что произошедшая сцена, и мой страх, передавшийся ей. И даже необходимость держаться подальше от одного конкретного. Вот только как? Держаться подальше, в смысле.