Да, это была интересная и вместе с тем трудная задача. Он уселся на стул возле окна, сквозь которое пробивался тусклый зимний свет. Мерцающий отблеск свечи на подоконнике лишь подчеркивал его мужественность. Он был красив, против этого трудно было возразить, и она стремилась отобразить его внешность как можно полнее и выразительнее.
Вздохнув, она решилась и достала драгоценный кусок пергамента, давно хранимый для особенного случая. Видимо, теперь он настал. Она напишет его портрет. Кто знает, что произойдет завтра? Возможно, это все, что останется у нее после его гибели. Но она поспешно отогнала эти мрачные мысли.
Изольда уселась на кровать и принялась за работу.
- Повернись лицом чуть-чуть к свету.
- Хорошо.
Оказалось, изобразить его вовсе не так уж трудно, как ей казалось вначале. Он смотрел в сторону, и его черные горящие глаза не тревожили ее.
Она делала набросок неторопливо и старательно, макая гусиное перо в чернила и выводя тонкие четкие линии. Изольда стремилась как можно лучше нарисовать Риса - что бы ни случилось завтра, пусть у нее останется на память его образ.
Нет, она не пыталась выставить его целиком в темном свете, в его душе был не только мрак. Как она недавно открыла, там присутствовали еще и свет, и доброта. Изольда старалась передать все его качества, ничего не упуская из виду. Наконец она вздохнула, положила пергамент на кровать, а перо сунула в баночку - труд был завершен.
- Ты не покажешь, как я получился?
- Ты хорошо позируешь, не вертишься, - похвалила она его, протягивая пергамент. - Моя сестра Гвен не может долго усидеть спокойно на месте.
Изольда запнулась. Не стоило упоминать о ее родных. Тень пробежала по лицу Риса, он нахмурился и встал.
- Отличный портрет. Я же говорил, у тебя настоящий талант. - Он немного помолчал. - Скоро ужин. Можешь спуститься в главный зал.
Она тоже встала:
- Ты мне приказываешь, или я могу вести себя так, как мне хочется?
- Поступай как знаешь.
Он вышел, но его слова эхом отозвались в ее сердце. "Поступай как знаешь". Смех и слезы душили ее. Он не оставил ей выбора. Разве она собиралась полюбить его? Разве она в состоянии уйти от него? Видимо, Господь все решил за нее.
В своих поступках она руководствовалась голосом сердца, а не сиюминутными капризами.
Глава 24
Мелкий нудный дождь шел весь день и всю ночь. К тому часу, когда на рассвете над деревней и окрестностями замка раздался колокольный звон, Джослин уже давно не спала. Тревога не давала ей покоя, она то молилась, то замирала, погружаясь в раздумья. Она была против поединка, никто не должен был погибнуть сегодня - ни ее муж, ни его брат, ни Рис. Но видно, уж такова натура мужчин, что они готовы были сражаться с любым, кто угрожал им, и не раздумывая бросались в бой, чтобы защитить своих близких. Хотя они были злы, но и в уме им нельзя было отказать. Если бы она смогла убедить Рэнда немного обождать, не торопиться…
Но откуда у нее была такая уверенность? А что, если она заблуждается? Что, если Рис из чувства мести жестоко оскорбил Изольду?
Джослин, обхватив себя скрещенными руками, не находила места от страха. Она боялась как за дочь, так и за Риса. Но на что решиться, не знала.
Во дворе появилась невысокая фигурка. Кто же это мог быть? Присмотревшись, она узнала Ньюлина.
В задумчивости она поднесла обе ладони ко рту. Вот кто знает, что делать. То, что он сам пришел к ней, внушало ей тайную надежду. Она поспешила открыть ему двери, и он вошел с привычным полупоклоном. Несмотря на дождь, он не слишком промок и даже отказался от предложенного чая.
- Пришла пора перемен, как думаешь, дитя? - шутливо спросил Ньюлин. - Конец зимы не за горами. Помнишь, как я учил тебя этим словам на французском и саксонском?
- А как же, хотя это было лет двадцать назад. Но эти уроки сослужили мне хорошую службу.
- Да, твой муж родом из Нормандии, и вы довольно часто навещаете саксов.
- Верно, но сейчас я вернулась к себе, в Уэльс, - с мрачным видом добавила она. - Хотя местные жители что-то не очень рады нашему приезду.
- Конец зимы не за горами, - повторил старый бард.
- О чем ты говоришь? Ведь мы еще не отпраздновали Святки.
Ньюлин улыбнулся, и его добрая улыбка, как всегда, ободряюще подействовала на Джослин. Неужели он подразумевал, что близок конец беспорядков в Роузклиффе? Она присела перед Ньюлином, взяла его за руки и с нетерпением спросила:
- Рис не обидит ее? Я не могу поверить в то, что этот человек, каким бы злым его ни выставляли, способен опорочить или унизить мою Изольду. Он не тронет ее, даже если сегодня не состоится никакого поединка? Даже если что-то непредвиденное помешает ему сразиться с Джаспером или Рэндом?
Бард с загадочным видом ласково похлопал ее по руке.
- Поединок состоится. Более того, только в результате их противостояния умрет старое время года и родится новое.
- Ах, Ньюлин, я не имею в виду времена года. Боюсь, как бы не погиб кто-нибудь из моих близких. - Джослин выпрямилась и принялась опять ходить взад и вперед по комнате, потом вдруг остановилась. - Скажи, только откровенно. Он любит ее? Вот уже две недели Роузклифф находится под его властью, и за все это время он не причинил зла Изольде, по крайней мере дочь так утверждает. - Она запнулась. - Скажи, он спал с ней?
- Да, в замке ходят подобные слухи.
Джослин окинула его задумчивым, внимательным взглядом. Известие о том, что ее дочь потеряла невинность, не слишком огорчило здравомыслящую Джослин. Скорее всего ее дочь сама этого хотела.
- Все так, все так, - отозвался Ньюлин на невысказанный вопрос.
Повернувшись к огню, он стал греть озябшие руки.
- Однако у меня к тебе просьба, - произнес неожиданно бард.
Мысли Джослин были целиком посвящены дочери, которая, по-видимому, не устояла перед Рисом, поэтому она не сразу поняла, о чем идет речь.
- Я внимательно слушаю тебя.
Ньюлин уставился на огонь.
- Среди бродячих актеров, которые вместе с Рисом пришли в Роузклифф, есть женщина. Старая женщина по имени Тилли. Она выдает себя за мужчину, поэтому все называют ее Тилло.
Брови Джослин поползли кверху. Ее удивлению не было границ, особенно когда она заметила, как Ньюлин покраснел от смущения. Неужели старый бард влюбился?
- Как ее зовут? Тилли? - переспросила ошеломленная Джослин.
- Да, и ей нужен кров над головой. Хотя она утверждает обратное, но я знаю, что Роузклифф ей понравился.
Джослин сразу встрепенулась и горячо воскликнула:
- Неужели ты хочешь сказать, что скоро я опять буду решать, кто может, а кто не может жить в замке?
Бард ухмыльнулся:
- Я ничего не собирался скрывать от тебя. Но живость твоего ума опередила мои намерения.
Она счастливо рассмеялась, польщенная похвалой и его неожиданно приятным предсказанием.
- Похоже, тебя тоже кто-то подбодрил?
Джослин махнула рукой:
- Не обращай на мои слова внимания. Договорились. Тилли получит в Роузклиффе стол и кров. Но что ты думаешь насчет Риса?
- Кое-что мне ясно, миледи, а кое-что нет, - вздохнул Ньюлин. - Не забывай, Рис обладает незаурядной силой воли. Он сам все решает, меня не спрашивает. Только время поможет нам узнать его планы, только время.
- Но ведь он не причинит ей зла, - шептала Джослин как молитву вслед уходившему Ньюлину.
Больше ей ничего и не надо было. Теперь оставалось только одно - убедить во что бы то ни стало Рэнда и Джаспера отложить поединок. И пусть в их глазах это будет выглядеть не как трусость, а как стратегическая хитрость. Вопрос только в том, как осуществить задуманное. Обоих обуревали злоба и нетерпение, надо было каким-то образом отвлечь их внимание. Но как?
Вдруг раздался глухой раскат грома, гулко прокативший по всем окрестностям. Дождь полил с новой силой. Хотя снега уже не было, но вокруг все утопало в грязи, благоразумнее всего в этих условиях было оставаться дома. Она задумчиво провела пальцами по подбородку. В такую непогоду лучше всего лежать в постели.
Джослин улыбнулась. Ее ласки - вот что может отвлечь Рэнда от военных игрищ, Ронуэн точно так же могла обвести вокруг пальца Джаспера.
От этой мысли у нее полегчало на душе. Она живо подбросила несколько поленьев в огонь и начала подниматься наверх. Сначала надо было переговорить с Ронуэн, а уж потом она найдет способ уговорить своего упрямого муженька, преподаст ему урок житейской стратегической мудрости.
Рис раздраженно метался вдоль смотровой площадки на стене. Где же они? Куда запропастились?
Он то и дело бросал взгляд на деревню, ближайшие дома которой почти подступали к стенам замка. Вокруг стояла странная тишина. Небеса немного прояснились. Судя по всему, деревенские жители, словно сговорившись, решили воспользоваться перерывом в непогоде и все ушли по хозяйским делам: кто привезти корм для скота, кто собирать дрова, кто на охоту.
Деревня словно вымерла. Если бы не многочисленные столбы дыма из труб, можно было подумать, что жители покинули ее.
Рис перестал метаться и застыл на месте, в который раз оглядывая пространство на противоположной стороне рва.
- Ну, где же вы, жалкие трусы? - прошептал он.
Краем глаза он увидел Лайнуса, укрывшегося под сводом ворот замка. Рядом с ним виднелись и другие валлийские воины. Все они были вооружены и готовы к бою. Хотя предполагалось сражение только между Рисом и Джаспером, но ведь на кон была поставлена свобода валлийцев. Это их исконные земли, и они должны принадлежать им. Если ему суждено погибнуть от меча Джаспера, Рис надеялся, что Глин и другие отомстят за него.
Но как воспримет его смерть Изольда?
Он закрыл глаза, пытаясь отогнать навязчивые мысли о девушке. Думать о ней перед решающей битвой было непростительной глупостью, и раньше он никогда не совершал подобного промаха. Но сегодня образ Изольды навязчиво преследовал его. Более того, он весь дрожал от одного лишь воспоминания о ней.
Она была с ним исключительно внимательна и вчера, и сегодня утром, очень бережно и аккуратно перевязывала его раны. В разговоре ни словом не обмолвилась о сегодняшнем поединке, вела себя очень деликатно, что вроде бы не соответствовало ее вспыльчивому характеру. Как ни странно, она говорила только о посторонних вещах - о музыке, архитектуре, с неподдельным интересом расспрашивала его о величественных зданиях, которые он видел в Йорке, Ричмонде и в аббатстве Витби на Немецком море. Он даже объяснил ей устройство шотландской волынки, а она сыграла ему кое-что на гитаре. Со временем девушка обещала стать хорошей исполнительницей.
Ни он, ни она ни разу не коснулись политики, избегали говорить о вражде между их семьями и о взбунтовавшихся местных жителях.
Вечером она блестяще справилась со своей ролью хозяйки Роузклиффа. Кто знает, может быть, он в последний раз видел ее в этой роли? Победит он или погибнет, она в любом случае потеряна для него. Если он одержит верх, она скорее всего вернется в поредевший круг своих родных.
Он смотрел невидящим взглядом перед собой. Лучше всего было бы вернуть ее в семью сейчас, до битвы.
Нет, он не мог отпустить ее.
Рис с силой стукнул кулаком по каменному парапету.
- Когда же вы появитесь?! - в гневе закричал он и, вне себя от ярости, спустился вниз.
- Приведи мне лошадь, - велел он первому попавшемуся воину. - Глин, ты остаешься за меня старшим в Роузклиффе. Я выеду за ворота с тремя воинами.
Долговязый Глин удивленно уставился на Риса:
- Но ведь никто не приехал. А вдруг они устроили засаду? Судя по слухам, у них много воинов, так что нам лучше всего оставаться в замке. Стены - наша защита и спасение. Кроме того, в твоих руках девушка. Вряд ли они захотят рисковать ее жизнью и пойти на приступ.
Рис тоже не хотел подвергать жизнь Изольды опасности.
Он едва не высказал эту мысль вслух, но вовремя спохватился. Ни он, ни ее родные не хотели такого поворота событий. Однако Рис решил извлечь максимум выгоды из создавшегося положения, не выдавая своих чувств к ней.
- Изольда Фицхью в наших руках. - Он метнул суровый взгляд на Глина. - Ни один волос не должен упасть с ее головы, слышишь? Никто не должен даже пальцем дотронуться до нее.
В его словах звучало грозное предостережение, и Глин прекрасно все понял.
- Я не так глуп, как Дэфидд. Мы сражаемся с нашими врагами, а не с женщинами.
Рис кивнул. Хотя на душе у него было тревожно. Если он погибнет от рук Фицхью, кто поручится за жизнь и безопасность Изольды? Его валлийские сподвижники будут в первую очередь думать о спасении собственной шкуры. Нет, он не верил Глину и никому из взбунтовавшихся валлийцев.
Единственные, кому он доверял, были Лайнус, Гэнди и Тилло.
Изольда всматривалась с башни вниз. Отсюда, с высоты, было забавно наблюдать за маленькими людскими фигурками, которые суетливо готовились к предстоящему сражению. Сегодня отец, дядя и Рис должны сойтись в битве за право обладать замком. Все они были хорошими, благородными людьми. Она не сомневалась - если бы между ними не было разногласий, обид, споров, они с уважением относились бы друг к другу.
Прикрыв глаза от мелких дождевых капель, Изольда смотрела на дорогу, ведущую в деревню. Там было спокойно, так же как и в крепости. Только во дворе замка и вдоль стены ходили вооруженные стражники. Вокруг царила тяжелая мертвая тишина. Все куда-то попрятались. Но Изольда не уходила со стены.
Она смотрела, как Рис спустился сверху и о чем-то разговаривал со своими товарищами. Хотя его голова оставалась неприкрытой, на нем были рыцарские доспехи и он был готов к сражению. По взмаху его руки слуги вывели из конюшни четверых коней.
"Пожалуйста, отступи, не ввязывайся в бой", - молча молила Изольда, глядя вниз.
Но Рис не поднимал головы и не смотрел на башню. Он был поглощен разговором с Лайнусом, отдавал приказания, и люди вокруг него суетились, разбегаясь в разные стороны. Наконец он оседлал коня, взял в одну руку копье, а другой сделал жест - открывать ворота. Они со скрипом отворились, мост опустили, и четверо всадников выехали из замка.
Изольда заломила руки в бессильной мольбе. Она не знала, что делать. Ей казалось, что она попала в какой-то чудовищный несправедливый мир, в котором одно только горе. Девушка отвернулась и зашла в башню.
Вскоре всадники показались из-за скрывавшей их стены. Рис оглянулся назад, словно для того, чтобы оценить еще раз укрепления замка.
Однако крепость являлась неприступной, и ему это было хорошо известно. Зато уязвимое место оставалось в его душе. И это была Изольда. Он любил ее и никуда не мог деться от охватившего его чувства. Он часто оглядывался только для того, чтобы увидеть ее, вполне вероятно, в последний раз.
Как он ни всматривался, но не мог разглядеть Изольду на площадке вокруг башни. С досадой он отвернулся и посмотрел на деревню и на дорогу, ведущую к ней. Вокруг было тихо и пустынно. Он помотал головой: нет, мужчине не следует думать о женщине и отвлекаться от мыслей о предстоящем поединке, от исхода которого зависела его жизнь. Он стиснул зубы. А может быть, мужчине и не нужна женщина - за исключением тех случаев, когда ему надо удовлетворить свое плотское желание.
Появились первые деревенские дома. Рис ехал, мысленно ругая себя, потому что по-прежнему думал об Изольде. До сих пор он никогда так сильно не привязывался ни к одной женщине. Но с появлением Изольды его жизнь изменилась. Она была некоторое время его пленницей, хотя и совсем не долго. И вот они должны были расстаться. Она любила его без всякого притворства. Это были не пустые слова. Он видел проявления ее чувства даже в повседневных мелочах. Для него оставалось загадкой, как ей удавалось выражать любовь с помощью обычного жеста или знака внимания, но именно подобные мелочи лучше всяких заверений убеждали его в ее искренности. Более того, он настолько привык ко всему этому, что уже не представлял свою жизнь без Изольды.
Однако было поздно о чем-либо сожалеть. Сегодня либо он погибнет, либо она возненавидит его после гибели своих родных.
- Они не нападут на нас? - встревожено спросил один из спутников.
Это был крепкий парень, один из лучших воинов в его окружении. Но если бы на них напали все воины Фицхью, то исход сражения был бы предрешен заранее.
- Я еду, чтобы вызвать на бой одного из этих прохвостов, и не собираюсь подвергать вас опасности, - ответил Рис. - Это мое личное дело, только мое и Фицхью.
Рис слегка пришпорил коня и выехал вперед: они как раз поравнялись с началом главной улицы. Серое низкое небо лишь усиливало тяжелое, гнетущее настроение. В деревне стояла тишина, но в окнах мелькали людские силуэты, а из дверей иногда высовывалось чье-нибудь любопытное лицо.
- Выходи, Джаспер Фицхью! Я, Рис ап Овейн, вызываю тебя! - закричал Рис.
Сильный порыв ветра подхватил его слова и разнес вдоль всей улицы.
- Черт возьми! Если ты не выйдешь, я ославлю тебя как труса среди валлийцев и англичан!
Вдруг до его слуха донеслись чьи-то сердитые голоса, он вздрогнул и взглянул в ту сторону, откуда они доносились.
Двери большого дома распахнулись, и через порог, толкаясь друг с другом, вырвались два брата Фицхью. Однако они были не в доспехах, у каждого на поясе висел лишь короткий меч.
Рис осадил коня настолько резко, что тот даже попятился на несколько шагов назад. Из-за них вся его жизнь круто изменилась. До того как они вторглись в эти земли и в его судьбу, он был сыном Овейна ап Мэдока, могущественного валлийского лорда, повелителя всего этого чудесного края. Но Фицхью убили его отца и отняли у него все то, что должно было перейти к Рису по наследству. Теперь, через двадцать лет, он вернулся, чтобы стать законным властелином не только всего края, но и новой крепости, а также дочери английского захватчика.
Им овладело было безрассудное, опьяняющее и вместе с тем какое-то беспокойное желание. Рис понимал: ему удалось покорить земли, замок и даже Изольду, он мог удержать и замок, и земли, но удержать ее было не в его власти. Мотнув головой, он отогнал мрачные мысли.
- А, наконец-то. - Он наклонился в седле, как бы подготавливаясь к схватке. - Решайте, кто из вас первым умрет от удара моего меча.
Лица Фицхью помрачнели, но никто из них не выявил явного намерения сойтись в смертельной схватке.
- Как Изольда? - резко спросил Рэнд Фицхью.
Он вышел вперед, судорожно сжимая рукоять короткого меча.
- С ней все в порядке. Кто из вас готов к поединку?
- Не будет никакого поединка. По крайней мере сегодня, - буркнул Джаспер Фицхью из-за плеча брата.
Рис не верил своим ушам. Несмотря на все раздоры, он отнюдь не считал братьев трусами. Неужели они намеренно откладывают поединок, чтобы собрать как можно больше сил?
- Или сейчас, или сами пеняйте на последствия, - пригрозил Рис.
Рэнд начал было вынимать меч, но рука брата остановила его.
Рис принялся с новой силой осыпать их оскорблениями:
- Неужели вы такие бесхребетные? Может, мне сойти с коня и бросить вам перчатку? Может, тогда вы из червей превратитесь в настоящих мужчин?
Его слова попали в цель. Это было заметно по изменившемуся выражению лиц братьев. Но все равно обоих что-то удерживало.