- Возможно, я смогу несколько ускорить ваше дело, капитан Дэшуэлл, - сказал Джеймисон, предложив отремонтировать "Цирцею" за две недели. - Кстати, - добавил он, когда они скрепили сделку рукопожатием, - с моей стороны было бы большой небрежностью не пригласить вас сегодня на обед. Моя дочь Абигайль будет рада познакомиться с вами.
Дэш видел смысл приглашения насквозь.
Маленькая мисс, которой он грезил, живет на другой стороне Атлантики и скорее всего вышла замуж за графа, барона или какого-нибудь другого приличного типа. Наверное, она о нем ни разу не вспомнила. Пора выбросить из головы смехотворные фантазии о леди Филиппе Ноуллз.
Так что он пошел к Джеймисону на обед. Две недели спустя Дэш вышел в море на "Цирцее", сверкающей новыми снастями и прочным корпусом, с полными трюмами провизии.
С причала ему махала жена. Никаких оглашений имен вступающих в брак и прочей мишуры, короткое ухаживание, мечтательная невеста и жених с видами на будущее.
Со временем огни в глазах Абигайль тускнели, а слава Дэша росла. Каждый раз, когда "Цирцея" возвращалась в порт, едва ли не насквозь простреленная, но всегда с триумфом, жена умоляла его остаться. У них достаточно золота. Ему не нужно так рисковать.
Но море и горячее желание отомстить британцам делало Дэша глухим к уговорам и мольбам жены. Когда они виделись в последний раз, она совершенно случайно узнала, что он имеет дело с французами, а это в лучшем случае безрассудно. Обозлившись, Абигайль грозила рассказать всем о его делишках, чтобы он больше не мог так рисковать, чтобы ребенок, которого она носила, вырос, зная отца.
И что он сделал? Прогнал ее с судна и удрал из Балтимора, словно у него хвост горел. Через две недели он вернулся домой с добычей и узнал, что она умерла родами, оставив младенца, его сына.
Тесть, горевавший по единственному чаду, во всем винил Дэша, устроил перепалку на похоронах, которые стали скандалом на весь Балтимор. И что сделал Дэш? Поднял якорь и сбежал.
И затем совершил самый безрассудный поступок - решил отправиться в Лондон. Он планировал прокрасться в город, выведать в доках и кофейнях драгоценную информацию, а потом уйти подальше от Ла-Манша и собрать богатый улов.
Харди говорил, что Дэш ищет смерти, и это было недалеко от истины. По крайней мере, тогда, когда он оказался в безвыходном положении в Англии, пока случайно не столкнулся с Пиппин. Он нашел любовь в ее невинных поцелуях, в ее страстных объятиях.
О, почему он тогда не бросил свой прилавок с каштанами на замерзшей Темзе и не сбежал?
Прежде он никогда не любил. И именно это привело к нынешним мукам.
Внизу стихла музыка, значит, вечер близится к завершению. Почему так долго? Пиппин обещала, что после обеда извинится, сославшись на мигрень, и сразу поднимется. Прошло уже несколько часов, Дэш слышал только смех и музыку. Но разве не в этом цель приема? Дать возможность гостям пофлиртовать, чтобы могли пустить корни будущие союзы.
"Лучше бы никто не болтался около моей Цирцеи", - думал Дэш, шагая по комнате. Он поглядел на каминные часы и глубоко вздохнул. Где она, черт возьми?
Хотя, с другой стороны, чего он так торопится?
Эх, если бы у него было обаяние одного из его английских друзей. Взять Темплтона, например. Он сообщил бы неприятные новости с улыбкой и тонкой иронией.
"Цирцея, любовь моя, я должен кое-что тебе сказать. Этот брак… Да, в тот раз я немного запутался, но с тобой…"
Дэш фыркнул. Все эти тонкие политесы не его стихия. Ему по душе взвести курок и… "Огонь, ребята!".
- Ты должен сказать ей, Дэш. Должен, - бормотал он себе под нос.
- Что должен, Дэш? - послышался нежный голос.
Обернувшись, он увидел в дверях Пиппин. У него сердце запело, но, взглянув в ее настороженные глаза, он понял: за последние часы что-то как-то изменилось.
Что, черт возьми, случилось внизу?
- Я тосковал по тебе, Цирцея.
Он подошел обнять ее. Но она уклонилась и, ему показалось, даже вздрогнула, когда он заговорил. Шагнув вслед за ней, он посмотрел ей в лицо:
- Что-то случилось?
- Ничего, - сухо и отрывисто сказала она, снимая перчатки.
Ничего. Самая действенная фраза в устах женщины, означающая, что все совсем наоборот. Он хорошо узнал это с Абигайль. Вряд ли ничего не случилось, скорее всего произошло что-то ужасное.
- Что случилось сегодня вечером? - Пиппин пожала плечами.
- Я пошла на обед. Потом мисс Элсфорд играла на фортепиано. Некоторые танцевали. Потом я извинилась и поднялась наверх. В самом деле, ничего.
Говоря это, она не поднимала на него глаз. Наклонив голову набок, Дэш смотрел на нее.
- И это все, Пиппин? Что-то не так. Кто был на обеде?
- Все гости. Элсфорды, лорд Кранвич, сэр Роберт Фоксли, лорд Гримстон, лорд Боксли… - Она похлопывала пальцами по губам. - Ах да, лорд Госсетт. Он очень мил, виконт, у него прекрасные владения к западу от имения лорда Джона, думаю на побережье.
Гнев горячей волной обдал Дэша. Лорд Госсетт!
- Он как раз из тех, кому твоя кузина надеется сосватать тебя, как я понимаю? - спросил Дэш.
- Именно так, - с вызовом взглянула на него Пиппин. Дэш все понял правильно. Значит, он должен уйти.
Оставить ее виконту и уйти этой ночью. Но что-то в ярком свете ее глаз бросало его в адское пламя подозрений.
- Так ты собираешься выйти за него? - выпалил он, встав перед нею.
И его Цирцея, его прекрасная Цирцея, не возразила.
- Должна, - бросила она в ответ. Это прозвучало артиллерийским залпом. - Сомневаюсь, что стану задаваться вопросом, со сколькими другими женщинами он развлекся. Сколько других Цирцей у него по всей Атлантике.
Дэш застыл. Ее спокойная речь словно порвала его паруса и срезала мачту наполовину.
- Чт-т-ооо?!
- Видишь ли, я не упомянула одну гостью. Возможно, ты ее помнишь… она, кажется, очень хорошо знакома с тобой…
У него сердце замерло.
- Мисс Сара Браун, - наконец закончила Пиппин. - Недавнее завоевание? - Дэш не мог вымолвить ни слова, Пиппин продолжала: - Она рассказала всем собравшимся очаровательную историю, как ты захватил ее судно в море в прошлом декабре и оказался самым галантным мужчиной на свете. И мне пришлось стоять там и слушать ее рассказ о твоей "доброте" к ней.
- К кому? - спросил Дэш, силясь понять, что произошло.
- К мисс… Саре… Браун, - вымученно сказала она, давясь каждым словом, как опилками.
- О Боже. Только не эта гарпия, - пробормотал Дэш. - Она здесь? И ее мать тоже?
- Да, она и ее мать здесь. Ты меня не слушаешь? Мисс Сара Браун здесь.
Дэш издал сдавленный звук, пытаясь перевести дыхание, Судьба-злодейка. Только не они.
- Мы должны уехать, - объявил он. - Сейчас же.
- Я никуда с тобой не поеду. - Голос Пиппин становился громче, грозя привлечь внимание. - Ты лживый, гнусный…
Дэш схватил ее и сделал единственное, что ее утихомирит. Он поцеловал ее. Пиппин сначала сопротивлялась, молотила его кулаками, но он не отпускал ее и не останавливался. Он позволил своим губам и языку действовать вместо слов. Он целовал ее, пока она не прижалась к нему, тихо застонав от желания.
- А теперь слушай меня, - шептал он. - Эта девица опасная особа. Где она, там неприятности. Если их еще нет, то скоро будут. Неприятности, которые нам ни к чему. - Отстранившись, он смотрел в прекрасные глаза Пиппин. Глаза, полные сомнений и надежды. - Она для меня ничего не значит и никогда не значила. Я захватил ее судно и высадил ее на берег так быстро, как смог…
"Как только мне заплатили", - мог бы добавить Дэш, но это совсем другая история, в которую он не хотел посвящать Пиппин. Ложь и тайны громоздились вокруг него, грозя похоронить все, что ему дорого.
- Не знаю, что она наплела, - продолжал он, - но это ложь, Пиппин. Она самая скверная особа из тех, с кем могут пересечься пути. Жаль того, кто у нее на прицеле. И я уверяю тебя, это никогда не был я.
О Господи, только не это. Зря он впутался в ту историю, за ним все еще охотятся, и визит сюда мисс Браун, похоже, предвещает нечто более опасное, чем страхи Пиппин относительно агентов министерства иностранных дел.
Тем временем Пиппин настороженно смотрела на него.
- Правда?
Он кивнул и был вознагражден поцелуем, полным страсти.
Но в ушах Дэша зашелестел голос Харди: "Видишь, сказать правду не так уж трудно, парень. Продолжай, скажи ей остальное. Скажи ей об Абигайль и о малыше, твоем сыне".
Вместо этого Дэш переменил тему, поддразнивая:
- Теперь о том виконте, он красив?
- Да, весьма, - пробормотала Пиппин, потянув его за рубашку, ее пальцы кружились по его груди, но ее прикосновения не делали ее слова более приемлемыми.
- Богат?
- Очень.
Дэш взглянул на нее:
- Собираешься за него замуж?
Ее руки замерли, она с улыбкой подняла на него глаза:
- Зачем мне это делать, когда у меня есть ты?
На борту "Эллис Энн", 1837год
Но она вышла за виконта.
Вышла за него, а не за мужчину своей мечты. Слова эхом отдавались в голове Дэша, когда он приплелся в свою каюту и захлопнул дверь. По крайней мере, так твердил себе Дэш много лет. В этом было утешение для его заледеневшего сердца.
Она вышла не за того и получила все последствия. Он оглядел захламленную каюту в поисках бутылки. Но его взгляд упал не на знакомую фляжку, а на зеркало на стене.
Смотревший оттуда незнакомец, казалось, насмехался над его суждениями. "Непохоже, что женщина на твоем судне полна раскаяния или страдает из-за своего решения".
Поскольку они оба знали правду: она сделала правильный выбор.
Годы назад своим опрометчивым решением Пиппин спасла Дэша и себя, хотя в то время этого не знала.
А он знал.
Как сказал Нейт, он был проклятием для любой женщины, которая отдала ему свое сердце. Он убил Абигайль своим безразличием к ее страхам и в конечном счете погубил бы и Пиппин, не выйди она за Госсетта.
И еще более горько думать, что она пришла к нему, потому что все еще любила его, все еще считала его тем человеком, тем, кем его все считали, - капитан Томас Дэшуэлл. Капер. Герой. Сорвиголова. Благородный пират.
Как он ни старался объяснить, что никакой он не герой, а всего лишь обычный человек, к тому же не слишком хороший, никто его не слушал. До сегодняшнего дня.
Теперь она знает и ненавидит его за это, как и следовало.
Краем глаза заметив бутылку, Дэш, спотыкаясь, шагнул к ней, вытащил зубами пробку и пил, пока крепкий напиток, обжигая горло, не увлек его в глубины ада.
"Ты никогда не был достоин ее, парень. Ты не заслужил ее любви", - казалось, шептал из стен голос Харди.
- Черт бы тебя побрал, Харди, - ответил Дэш, шатаясь и сжимая в руке бутылку. - Я любил ее.
"Ты брал все, что хотел. Ты в своей жизни ни дня честно не работал. Ты жил по своим собственным правилам - не по ее правилам и не по правилам Абигайль. Ты им обеим причинил зло".
Дэш затряс головой, как собака, пытаясь выбросить из головы обвиняющие слова.
- Я капитан Томас Дэшуэлл, - скрипнул он зубами, стараясь стоять твердо, но ноги предательски не слушались. - И она моя, всегда была и всегда будет.
Но она не была его и никогда не будет, и он знал это также, как и призрак преданного первого помощника.
Харди не насмехался над ним. Пока еще. "Ты жалкий пьяница и трус в придачу. Даже курс проложить уже не можешь. Оставил всю работу Нейту. Но он родился не для того, чтобы шлифовать твою репутацию. Он достаточно скоро это поймет и высадит тебя на каком-нибудь необитаемом острове, как ты того и заслуживаешь. Потому что ты так и останешься пьяницей и Никем больше".
Дэш открыл было рот, чтобы возразить, но Харди не закончил. Ворчливый старик припас еще одну реплику. "И она никогда не примет тебя, пока ты живешь на дне бочки с бренди… Никогда".
- Это мы еще посмотрим, - как всегда, с вызовом ответил Дэш. Он мог пройти по коридору к ее каюте, стукнуть в дверь, очаровать, и в мгновение ока она окажется в его объятиях… один поцелуй, только один поцелуй, и она снова будет его.
Он почти верил в это, когда, спотыкаясь, двинулся к двери, пока еще раз не увидел себя в зеркале.
Отражение сказало правду.
Пиппин больше не его. И если он осмелится к ней приблизиться, она скорее всего толкнет его за борт.
Дэш уставился на человека в зеркале, пытаясь отрицать, что это он. Пытаясь всеми возможными способами убедить себя, что он не "жалкий пьяница", как сказал Харди.
Но из зеркала на него смотрела правда жизни. И у него было два пути: остаться таким, как есть, и жить без нее или как-то справиться с той бедой, в которой оказался.
Пиппин медленно подняла голову от резкого стука в дверь. Сколько времени она проплакала, сидя на полу, она понятия не имела, но стук вернул ее к настоящему, с которым она не желала иметь никакого дела.
- Леди Госсетт? - Настойчивость в голосе Нейта задела ее.
- Да? - ответила она, устало поднимаясь на ноги. Господи, как коленки болят. Что значит возраст.
- Вам нужно подняться на палубу. Сейчас.
Она посмотрела в узкое окно и поняла, что уже ночь. Неудивительно, что у нее колени болят. Как она глупа, что так долго оплакивала любовь, которой никогда не было. Томас Дэшуэлл. Хм. Не надо было много лет назад вмешиваться, пусть бы его повесили.
- Пожалуйста, леди Госсетт, поторопитесь, - сказал Нейт, колотя так, будто собирался ворваться и потащить ее на палубу против ее воли.
- Да-да, иду, мистер Дэшуэлл. Иду. - Пиппин открыла дверь и оказалась лицом к лицу с человеком, который так походил на своего отца. Она игнорировала отчаянный стук сердца, она всегда так реагировала, когда видела Дэша. - Что случилось?
- Вы должны это видеть, - только и сказал Нейт, взяв ее под руку, и потянул за собой.
Она последовала за ним главным образом потому, что не имела никакого выбора. Вскоре Пиппин оказалась на палубе, Нейт повел ее на корму. Там у самых перил стоял Дэш.
Не сегодняшний Дэш, но Дэш в его старом пиратском наряде тех времен, когда был контрабандистом и украл поцелуй с ее губ на берегу в Гастингсе. На голове под старой треуголкой красный платок. Дэш был в черных бриджах, белой рубашке, черном кожаном жилете. Грудь перекрещена оружейными ремнями, а сапоги выше колен так начищены, что сияют даже в темноте.
Но не его вид ошеломил Пиппин. Вся команда смотрела на капитана так, будто внезапно очутилась в театре "Ковент-Гарден" в середине второго акта какой-то комедии. Его действия убедили всех на борту "Эллис Энн", что Томас Дэшуэлл, мягко выражаясь, "потерял оснащение".
Рядом с ним стоял ящик бутылок и большой бочонок. Дэш одну за другой бросал бутылки в море. Парочку он поцеловал на прощание, но это, была скорее насмешка, чем сожаление.
Наконец не осталось ничего, кроме бочонка, и когда он поднял его, стоявший рядом с Нейтом Клеменс запротестовал:
- Нет, капитан, нет! Это выдержанное и ценное…
Но Нейт остановил его кивком головы, и прежде чем кто-нибудь пришел в себя и помешал Дэшу, бочонок полетел в волны под дружный стон команды.
Дэш стоял ко всем спиной, как будто он был один в целом мире.
Что ж, во многом это так и было.
- Это его последние запасы, - пробормотал кто-то. - Теперь у нас начнутся неприятности.
- Мистер Дэшуэлл, что он делает? - спросила Пиппин. - Что это значит?
- Думаю, он решил расстаться с бутылкой и перестать пить, - ответил Нейт со странной нотой в голосе. Пиппин назвала бы ее надеждой, если бы она не была щедро приправлена недоверием.
- Даже так? - Она покачала головой. - Разве он не понимает…
- Сомневаюсь, - ответил Нейт. - Отец никогда не думает о последствиях, но он только что выбросил все свои запасы, а команде приказано не делиться с ним.
- Это ваше распоряжение?
- Нет. Его, - кивнул на отца Нейт. - Именно поэтому все здесь. Он приказал, чтобы команда держала свои запасы под замком, а потом начал швырять за борт содержимое своего склада.
Теперь пришла очередь Пиппин изумленно уставиться на одинокого человека у борта.
- Он совсем с ума сошел.
- Да уж.
- Тогда чему вы улыбаетесь, мистер Дэшуэлл?
- Он собирается расхлебать кашу, которую заварил, леди Госсетт.
Она снова посмотрела на Дэша:
- Это будет так же плохо?
- Хуже.
Холодок пробежал у нее по спине, предупреждая о том, что ждет… и Дэша… и ее. Она тряхнула головой, стараясь отделаться от дурного предчувствия.
- Почему он это сделал?
- Разве непонятно? - Нейт вздохнул и повернулся к слоняющейся команде: - По местам!
Пиппин покачала головой. Что заставило его это сделать? Она? Боже милостивый, нет. Неужели Дэш действительно думает, что если выбросил бутылки в море, то это все стерло?
Пиппин задрожала, и не от жалости, а от гнева. И действительно, когда Дэш с торжествующим видом, гордясь содеянным, повернулся, он улыбнулся ей, как будто говоря, что все будет в полном порядке.
Если не считать того, что это не так-то легко. "Ты не можешь стереть прошлое одним красивым жестом! - хотелось крикнуть Пиппин. - Нельзя убрать боль и ложь, швырнув свои проблемы за борт".
Разве он этого не понимает? Очевидно, нет.
И она сделала то, что должна была сделать давно, когда обнаружила его полузамерзшим на Темзе, и что тогда велел ей сделать ее здравый смысл. Леди Госсетт вскинула подбородок, круто повернулась и с надменностью герцогини покинула палубу.
И она была права. Дэш не понимал, что его великолепный жест всего лишь жест. Но ему предстояло учиться, по крайней мере получить тяжелый урок.
Когда Пиппин поспешила с палубы без всяких поздравлений, даже без "хорошо сделано!", его это несколько ошеломило.
Что теперь делать, черт возьми?
Одно ясно: спиртного ему не получить. Весь его запас теперь покачивался на волнах, безразличный к внезапной свободе. Дэш, ухватившись за борт, с ужасом смотрел на потерянные запасы. "Господи, что я наделал?!" - думал он, охваченный паникой.
И впервые в жизни Дэшу предстояло узнать это.
Трудное дело.
Глава 13
Стук в дверь заставил Пиппин сесть в кровати. Резкий, настойчивый звук говорил о безотлагательности.
- Леди Госсетт? - позвал из-за двери Нейт.
Она по его рекомендации заперла дверь и, прометавшись в постели несколько часов, наконец, обессиленная, провалилась в тяжелый сон.
Стук повторился, и она настороженно уставилась на дверь.
- Леди Госсетт, вы должны встать. Быстро.
Нейт. Не Дэш. В этом было некоторое облегчение, но его голос столь же властный и командный, как у отца. Никаких "я так сожалею, что потревожил вас, миледи, простите за грубое вторжение, миледи".
Только краткое "встать".
Пиппин упрямо цеплялась за одеяло.
- Почему? - На самом деле ей не нужно было спрашивать, она знала ответ.
- Он обезумел, просто спятил. Я боюсь, что он покалечит себя или, хуже того, кого-нибудь из команды.
Она подняла изящную бровь. Так Нейт хочет, чтобы она ввязалась в драку? Как мило с его стороны.
Она упрямо сидела в кровати, ее гнев еще слишком свеж, чтобы пробудилась жалость, в которой она утонула бы, не узнай пару дней назад правду.