Облегченно вздохнув, Хиббл буквально вылетел из комнаты. Брэм сел и занялся едой, остававшейся на тарелке. Ему нужен был совет. Если бы несколько недель назад одна из его любовниц начала угрожать ему - скрытно или открыто, - как это сделала прошлым вечером Миранда, он бы знал, как поступить. Он бы вел себя жестоко и грубо, совершенно не думая, какие последствия это будет иметь.
Для нее и для него.
Прошлым вечером он сбежал, задержавшись лишь на минуту, чтобы убедиться, что объект нападения исчез и Миранда тоже ушла. Косгроув явно нашел способ добраться до него - угрожая скандалом или физической расправой не ему, а тем, кто был ему дорог. Любой из них мог стать следующим. Фин или Салливан, их жены, особенно Элайза Бромли, уже получившая свою долю неприятностей. Брат Фина, Уильям, прикованный к инвалидному креслу, или его молоденькая сестра, Бет, достаточно наивная, чтобы увлечься им. Косгроув мог уничтожить ее.
Да, Косгроув был изобретателем по части организации подлых выходок. А вот Брэм чаще становился объектом скандалов. Настала пора покончить со всем этим, привести в порядок свою жизнь. Стать лучше. И не только ради Розамунды, но и ради самого себя. Потребовалось лишь знакомство с хорошей, попавшей в беду девушкой, чтобы он, наконец, понял это. Он только боялся, не слишком ли поздно. Всего лишь одиннадцать дней и восемь тысяч фунтов отделяли ее от гибели, и он обнаружил, что готов сделать все, чтобы защитить ее. Даже обратиться за помощью к брату, который зарекся давать ему советы.
Как только оседлали Титана, он направился в Марстен-Хаус. Брэм не удосужился посмотреть в распорядок дня, но, к счастью, заседание палаты лордов было назначено на вторую половину дня и его брат был дома.
Дворецкий провел его в библиотеку, где в большом кресле сидел Огаст с примостившимся у его ног Оскаром, который читал вслух "Робинзона Крузо". Это выглядело так по-домашнему, что Брэм остановился на пороге, очарованный этой картиной. Сидел ли он когда-нибудь у колен отца? Он не мог вспомнить ни одного такого случая, хотя хорошо помнил другое - как его перегибали через это колено и секли розгами.
- Дядя Брэм!
- Привет, Оскар, - улыбнулся Брэм. Мальчик вскочил на ноги и, подбежав, прижался к нему. Брэм взъерошил темные волосы мальчика. - Мне приятно видеть, что кто-то наконец читает твоему отцу.
- О, у меня совсем неплохо получается. Хотите, я почитаю вам?
Судя по тому, как Оскар предложил ему это, было очевидно, что мальчик мало что знал о своем дяде. И это, определенно, было к лучшему.
- Мне очень нужно поговорить с твоим папой, если ты не возражаешь.
- Нисколько. Миссис Эдмондс печет пироги. Она всегда хочет, чтобы я попробовал их первым! - Радостно улыбаясь, Оскар выбежал за дверь.
Брэм закрыл ее за ним.
- У тебя найдется минутка? Огаст посмотрел на него:
- Кому на этот раз от тебя досталось?
- Не спеши. Ты знаешь, что я никогда ничего не рассказываю заранее, пока не распространятся сплетни. А то не получится сюрприза.
- Так в чем дело?
Более теплый прием был бы приятнее, но много повидавший в жизни Огаст никому не торопился раскрывать объятия, включая собственного брата. Брэму не в чем было его упрекнуть. Ведь ему доводилось и огорчать его.
Что касалось его самого, то он даже не знал, чего ему просить и делать ли это вообще. И зачем он вообще сюда приперся?
- Я просто подумал, что мы могли бы поговорить, - произнес он, подойдя к окну и глядя на улицу.
- О чем?
Брэм нахмурился, натянутые нервы начинали сдавать.
- Я и сам не знаю.
- Тогда подай мне виски, пожалуйста.
- Не рановато ли?
Он услышал, как Огаст встал.
- Да, но ты приехал сюда поговорить… и не знаешь о чем. Как же тут обойтись без виски?
Это было разумное предложение. Брэм взял графин и налил каждому по бокалу. Повернувшись, он увидел, что Огаст уставился на его одежду.
- Что? - с вызовом спросил Брэм. - Синие брюки, И это не преступление.
- С тех пор как ты снял военную форму, я видел тебя только в черном.
- Может быть, я пытаюсь стать другим человеком. Брат вздохнул.
- А как же маркиз Косгроув?
- Какого черта ты спрашиваешь меня о нем? Ты ведь его терпеть не можешь. - Он умолк. - Наверное, ты видел, как я ссорился с ним. Но не стесняйся. Если хочешь меня о чем-то спросить, спрашивай.
- Ваш разговор с ним не казался дружеским. Это не тот человек, с которым безопасно спорить.
Брэм фыркнул:
- Кому же это неизвестно?
- Так ты порвал с ним?
- Окончательно и бесповоротно. Если не считать мер предосторожности, которые я предпринял, чтобы держать его подальше от себя и моих близких. Как ты видел, мы расстались не слишком мирно.
- Это как-то связано с леди Розамундой? Мне известно о соглашении, заключенном ее семьей с Косгроувом.
Конечно, он не мог не знать; Левонзи был в курсе, а герцог и его другой сын были закадычными друзьями. Брэм подавил свое раздражение, сейчас не время злословить.
- Девушку поставили в безвыходное положение. Я пытаюсь помочь ей. И это причина нашей ссоры. - Он пожал плечами. - Но если твой следующий вопрос будет о том, не надоест ли мне эта игра и через какое-то время, не примирюсь ли я с Косгроувом, то мой ответ: "Нет".
- И почему же?
- Ради Бога, Огаст! - рассердился Брэм. - Если ты собираешься и дальше терзать меня сомнениями нравственного порядка, то я укроюсь в каком-нибудь месте, где меня никто не найдет.
- Я пытаюсь докопаться, почему ты приехал сюда, если тебе нечего сказать.
Замечание было справедливым. И у него не было времени в избытке, чтобы подумать и решить, что его гордость позволит ему сказать, а о чем умолчать. На мгновение Брэм закрыл глаза.
- Я нахожу, - медленно заговорил он с таким ощущением, будто пробирается сквозь заросли шиповника, - что ошибался в некоторых делах.
Брат по-медвежьи неуклюже хотел встать, но передумал и снова сел.
- Продолжай.
Брэм оглянулся на Огаста:
- А этого разве недостаточно?
- Сказав "А", порядочные люди обычно говорят "Б".
- Черт побери. Ладно. Я совершал некоторые поступки, главным образом с целью посмеяться над герцогом. Ранить его гордость, как я полагал. Но делать все время одно и то же скучно, поэтому я начал валять дурака иным способом и даже перешел к тяжким проступкам. - Он перевел дух, пытаясь привести мысли в порядок и высказать их вслух. - Полагаю, суть в том, что я настолько сбился с пути, что временами не знаю, что я, черт меня побери, делаю или как мне снова выйти на верную дорогу. Если я захочу вернуться обратно… в общество порядочных людей.
- Сядь, Брэм. Он обернулся:
- Ты ведь в состоянии дать мне добрый совет? - Брэм подошел и опустился в кресло напротив брата.
- Что же тебе сказать? - заговорил Огаст, медленно помешивая виски в своем бокале. - Довольно долго я воспринимал тебя как Гэла.
Брэм удивленно посмотрел на него:
- Гэл… Ты считал, что мать с герцогом дали мне не то имя? А кто такой этот Гэл?
- Гэл - это будущий Генрих. Генрих Пятый. - Когда Брэм попытался снова перебить его, Огаст указал на него пальцем: - Так его называли, пока король не сел на трон. До этого его ближайшим советником и доверенным лицом был Фальстаф.
- Косгроув.
Огаст кивнул:
- Ты разгадал мою историческую параллель.
Действительно, это была неплохая аналогия, по крайней мере на первый взгляд. Согласно Шекспиру, Фальстаф был старше будущего монарха, имел пагубное влияние на молодого принца, навязывая ему сомнительные образцы поведения. Гэл понял это и восстал против своего ментора. И стал более мудрым, более человечным королем, чем мог бы сделаться, продолжая общаться с Фальстафом.
- Есть одно различие: это ты будешь следующим королем или обладателем еще какого-нибудь титула, подходящего для сказки, - возразил Брэм. - Я - запасной. Даже теперь второй запасной, когда у тебя есть Оскар, твой наследник.
- Я говорю о развитии характера, а не о наследовании.
- Истинный характер Косгроува никогда не был тайной. Я знал, куда шел. - Мрачно сведя брови, Брэм промочил горло глотком виски, остававшегося в бокале. - И я не заблуждался насчет маркиза и даже искал его общества.
Огаст усмехнулся:
- Может быть, со стороны виднее. Я просто рассказал, каким видел тебя.
- Но от этого мало толку.
- Почему же? - Брат подался вперед, упершись локтями в колени. - Ты умен, хорош собой, знаешь, чего хочешь. В общем, я всем сердцем надеюсь, что ты уберешь со своей дороги Фальстафа и станешь Генрихом.
Отставив бокал, Брэм снова встал.
- Ты сентиментальный глупец, Огаст.
- Я оптимистичный глупец. Ведь это ты пришел навестить меня, брат. А не наоборот.
На полпути к двери Брэм остановился. Что бы он ни думал о словах брата, он знал единственное, что ему действительно было нужно. И это было не из духовной, а из материальной сферы.
- Ты не одолжишь мне восемь тысяч фунтов?
- Не могу.
Брэм, прищурившись, посмотрел на него:
- Не можешь или не хочешь?
- Не могу. Мне строго приказано. Если ты когда-нибудь обратишься ко мне за деньгами, я должен отослать тебя к отцу.
Выругавшись, Брэм снова отошел от двери.
- Я могу быть молодым Гэлом, но я, по крайней мере, не комнатная собачка герцога.
Огаст медленно поднялся из кресла.
- Я все сказал. Если тебе нужны восемь тысяч фунтов, попроси отца.
Брэм показал брату фигуру из двух пальцев и вышел из комнаты. Гэл, Фальстаф, надежда и проклятый кошелек герцога - все это было просто кучей дерьма. Да, он хотел измениться, но не мог избавиться от Косгроува, пока не поможет Розамунде. Он не хочет… не может… бросить ее в беде.
Ему захотелось немедленно увидеть ее. Вполне возможно, что он сходит с ума, однако в присутствии Розамунды он еще мог мыслить разумно. Один только звук ее голоса наполнял его самыми благородными чувствами, от которых раньше его лишь мутило. Он шел не задумываясь, от одного греха к другому, пока эта девушка не остановила его.
Что бы она ни делала и ни говорила - все доставляло ему удовольствие. Он жаждал ее и страстно стремился к ней. Так страстно, что не взглянул ни на одну женщину, с тех пор как они встретились. Даже вызывающее поведение Миранды прошлым вечером вызвало у него только раздражение, потому что косвенно задевало Розамунду. Да, его бывшая любовница явно была в интимных отношениях с Косгроувом, но он охотно уступал ее маркизу. Ему нужно было от Миранды только одно - его кольцо. Все остальное в его жизни теперь было связано с Розамундой Дэвис.
Он знал, что она сердилась на него; он слышал ее последние слова, которые она прошептала ему в театре. Так как же теперь он сможет снова увидеть ее? Он мог опять поехать в клуб, но все равно у него оставался еще целый вечер. Чем же он его заполнит?
Садясь на Титана, Брэм задумался. Совершенно очевидно, что он не мог просить Лестера поехать с ним куда-нибудь и надеяться, что она последует за ним. Очень удачно, что он знаком с двумя респектабельными замужними дамами, чьи мужья не расплатились с ним за оказанную услугу - за свое семейное счастье.
Глава 15
- Тебе нужно свадебное платье, - нарушила леди Абернети молчание, царившее в гостиной.
Розамунда подняла голову, оторвавшись от писем, которые она якобы писала подругам, но на самом деле ее послания были предназначены для отправки в места, отдаленные от Лондона. Одного предложения, принятого от "ее подруги", было бы достаточно, но иметь выбор - просто роскошь.
- У меня есть несколько платьев, и этого хватит, - заметила она. - Никому из нас не надо лишнего беспокойства или расходов ради украшения этого фарса.
- Твоя свадьба должна быть шикарной, - вставила ее сестра, как всегда соглашаясь с матерью.
Ха! Она не собиралась оставаться в Лондоне, чтобы присутствовать на собственной свадьбе.
- Если мы все еще притворяемся, что это брак по любви, то, кажется, у меня не будет достаточно времени, чтобы заказать свадебное платье. Ведь это брак по расчету, не так ли? Какая разница, каким будет подвенечный наряд?
- Я бы хотел видеть ее в пышном белом платье. Роуз повернулась к двери и ахнула: в дверях стоял Косгроув, из-за его спины высовывался Джеймс. Она поспешно спрятала письма под дневником.
- Что вы здесь делаете? - невольно спросила она, вставая следом за матерью и сестрой.
- Я приезжаю к моему другу Джеймсу и оказываюсь совершенно очарованным его сестрой, - ответил маркиз.
- Беатриса, не будете ли вы так любезны оставить нас?
- О, п-пожалуйста! - заикаясь произнесла Беа и выбежала из комнаты.
- Я, пожалуй, тоже пойду - сказала ее мать.
- Выдумывайте что хотите, - продолжала Роуз, снова обращаясь к Косгроуву, - но я не намерена составлять вам компанию, пока это не станет моим долгом. - Последние слова она добавила для большего эффекта - на случай если у него возникнет подозрение, что она хочет сбежать из Лондона, и тогда он, вероятно, привяжет ее цепью к стулу.
Собрав свои вещи и стараясь скрыть дрожащие руки, Роуз снова встала.
- От меня ожидают, что я проведу оставшуюся жизнь под вашей пятой. Но извините, если я предпочитаю не начинать такую жизнь раньше времени. - Она подошла к двери и остановилась, стараясь, насколько было в ее силах, спокойно смотреть на человека, загородившего ей Дорогу, и буквально провоцируя его ударить ее на глазах всей семьи.
- Какая сила духа! - усмехнулся он и отступил в сторону. - Какое воодушевление!
Сцепив зубы, Роуз направилась к своей спальне. Она смутно слышала, как Джеймс предложил Косгроуву скоротать время игрой в бильярд, и тот согласился. Немного выждав, она закрыла дверь. Джеймс не предложил игру в карты. Уже одно это приятно удивляло.
Неужели брат наконец прислушался к убедительным предупреждениям Брэма? О, она на это надеялась. Если ее семье удастся освободиться от долга Косгроуву, то такое больше не должно случиться. Конечно, один разумный поступок едва ли можно расценивать как начало новой жизни, но все же…
Однако все это снова заставляло ее думать о Брэме, как будто она и так не помнила о нем каждую минуту. Ей не хватало его общества, его шутливых слов и метких замечаний, куда он исчез прошлым вечером. Порой забавный в своем цинизме, Брэм умел развлечь и даже успокоить ее. Она старалась бороться с постоянным желанием увидеть его, с тем жаром, который охватывал ее при мыслях о нем.
Возможно, это и к лучшему, что он отвернулся от нее именно в эту минуту, ибо она поняла одно: брак, который он предложил, никогда не удовлетворит его. Оказавшись перед выбором между потенциальным нелюбимым мужем, который бы жестоко обращался с ней, и другим, который ей нравился, но который, несомненно, бросит ее и разобьет ей сердце, она должна найти другой выход и бежать. Далеко, далеко.
Кто-то тихо постучал в ее дверь, и она вздрогнула.
- Кто это? - крикнула она, сожалея, что не засунула стул под дверную ручку, как в прошлый раз.
- Элбон, миледи. Посыльный только что принес вам записку и ждет ответа.
Роуз приоткрыла дверь, чтобы взять серебряный поднос.
- Подождите минутку, - сказала она, беря записку и разворачивая ее. Она пробежала глазами послание. - Пожалуйста, скажите посыльному, что ответ "да".
Дворецкий поклонился:
- Хорошо, миледи.
Закрыв дверь, она прислонилась к ней. Даже с присутствием в доме Косгроува сюда может пробиться лучик света. Элайза Бромли приглашала ее на обед в узком семейном кругу. Это еще не было полным избавлением, но, по крайней мере, скрасит хоть один вечер.
Роуз в сопровождении горничной вышла из отцовской кареты и поднялась по ступеням ко входу в Бромли-Хаус. Судя по почти одинаковому выражению на лицах ее родителей, когда она уезжала из Дэвис-Хауса, оба понимали, что она ускользает из-под их контроля. Ей следует быть более осторожной, иначе она не успеет осуществить свой побег: окажется запертой в своей спальне, а стул будет подсунут под дверную ручку с наружной стороны.
Дворецкий лорда Куэнса провел ее в верхнюю гостиную.
- Леди Розамунда Дэвис, - объявил он и отступил в сторону, пропуская ее вперед.
- Роуз! - Элайза, улыбаясь, направилась к ней, а все мужчины, находившиеся в комнате, за исключением лорда Куэнса, встали, когда она вошла в уютную гостиную. - Я так рада, что вы смогли приехать.
- Спасибо за приглашение. - Улыбаясь в ответ, она прошла вперед и протянула руку виконту Куэнсу, патриарху этой семьи. Она была в долгу перед Брэмом за то, что он познакомил ее с этими людьми, каким бы коротким ни оказалось это знакомство. Они так сильно отличались от ее родных. Они создали свою особую семью, даже без кровного родства, заботились друг о друге, и один бескорыстно поддерживал другого. Она только жалела, что не встретилась с ними в более благоприятных обстоятельствах.
Здороваясь с Тибби Уоринг, стоявшей рядом с мужем Салливаном, обнимавшим ее за талию, Роуз перевела взгляд на одинокую фигуру, стоявшую в глубине комнаты и наблюдавшую за ней. Брэм… Роуз внезапно смутилась и отступила назад.
- Это была его идея? - спросила она дрожащим голосом.
- Он все объяснит, - ответила Элайза.
О! Может быть, она ожидала слишком многого, надеясь, что это благородный жест Брэма, которым он выражал свое сожаление о том, что оставил ее одну в театре, и обещал больше никогда так не поступать.
- Ты разочарована, что не я заманил тебя сюда? - резко спросил Брэм, выступая вперед. - Но разве это имеет значение? Ты сердишься?
- Ты оставил меня там с этой ужасной женщиной! - возмутилась она.
- Ах, вот в чем дело!..
- Может быть, вы хотели бы воспользоваться бильярдной для такого разговора? - вмешался лорд Куэнс, подчеркивая слово "разговор".
- Хорошо, что хоть кто-то соблюдает приличия. Спасибо, - смущенно ответила она.
- Значит, мы будем в бильярдной, - уже громче сказал Брэм, крепко ухватив ее за руку.
- Брэмуэлл!
Он задержался, оглянувшись на виконта в инвалидном кресле.
- Будьте спокойны. Я не нарушу приличий.
- Надеюсь.
- Он поймал тебя на слове, - заметила Роуз, несколько удивленная, что Брэм провел ее через коридор в бильярдную и закрыл дверь перед носом ее горничной.
- Когда я даю слово, то держу его. - Брэм поднял голову, и взгляд его черных глаз впился в ее глаза. - Миранда хотела устроить скандал, - коротко объяснил он. - Я знал, что она не уйдет, пока не уйду я.
- А если бы она вцепилась мне в волосы или сделала что-либо подобное?
- Я был рядом. Оставался в театре, пока она не убралась оттуда. И не допустил бы, чтобы с тобой что-то случилось.
О, ей хотелось обнять его, целовать его, пока они оба не задохнутся! Но она подошла к столу и толкнула бильярдный шар, покатившийся по столу.
- Ты был похож на этот шар, Брэм.
Она замерла, когда он близко подошел к ней и остановился за ее спиной.
- И что это должно значить?