Лоран как в замедленной съемке наблюдал, как малыш кивает своему покровителю, а потом вразвалочку идет к нему. И уже было заметно, что он накачан наркотой. Подсадил? Он? Смешно… но по любовнику Анри не было видно, что он готов слушать объяснения – как и по другим бандитам.
- Ты думал, можешь меня просто так бросать с какой-то шлюхой? И потом мосты к моему брату подбивать? Получи! – прошипел он ему в лицо так, чтобы ребята сзади не слышали. Его лицо было почти не узнаваемым, искаженным ненавистью к нему.
Что случилось потом, он помнил плохо, только первый удар кулаком с намотанной на него цепочкой, ломающий ребра – он даже не знал, что можно так сильно бить. Он помнил фрагменты, вспышки самой сильной боли – как наступили на руку, ломая пальцы, как визжал малыш, чтобы его не убивали, как вонзился нож в подреберье и обжег его до желудка.
А потом он оказался в Полисе, и все прошло.
Грей еле слышно перевел дыхание, и Лоран невольно улыбнулся – его новый друг тоже старался не дышать, пока он занимался душевным стриптизом. Закончив рассказ, он долил себе еще виски и выпил, почти не ощущая вкуса.
- Мне очень жаль, что тебе пришлось пережить такое отвратительное предательство, - тихо сказал Грей, наконец.
Лоран поднялся и подошел к стеклу, за которым расстилался город. Его не интересовали формулы вежливости. А настоящих чувств Грея он не понимал, и не мог определить, заслуживают ли его слова доверия. По его выражению лица ничего нельзя было понять, хотя именно в этот момент Грей, вероятно, решал, стоит ли дальше иметь с ним дело.
- Тебе неприятно, что я бисексуал? – прямо спросил Лоран, набравшись смелости. И резко повернулся, впиваясь взглядом в лицо Грея.
- Нет, - сказал тот, отвечая открытым, спокойным взглядом. – А я тебя привлекаю? – спросил он, слегка помедлив и отводя глаза. Теперь Лоран готов был поклясться, что заметил неудобство и смущение.
- Да.
- Тогда я должен сразу сказать, что я не…
- Я знаю. Я ни на что не рассчитываю, только на дружбу, - перебил Лоран.
- Это хорошо. Дружбу я могу гарантировать.
Грей встал и протянул руку, но в последний момент отдернул:
- Мне лучше не касаться тебя, да? – с легкой неловкой улыбкой осведомился он.
- Лучше, да, - широко улыбнулся Лоран. – Я на тебя не брошусь, если что. Просто это меня дразнит.
- Я понял. Извини, я не знал.
- Не за что извиняться.
Грей.
Строить город проще всего сверху. Для того, чтобы летать, крылья ему были не нужны, и он ни тратил энергии на их создание. В цене была любая капля. Пролетая между затянутым облаками небом и затянутой бетоном землей, он без особого удовольствия рисовал абстрактные зигзаги улиц, заполнял пустыри одинаковыми коробками-домами, устанавливал стандартные фонари.
На пятом году существования мира новички стали появляться с такой скоростью, что приходилось строить по кварталу каждые полгода. Эта работа выматывала его подчистую. С каждым созданным домом, обустроенной квартирой и лестничной площадкой, магазином и аптекой, Грей чувствовал, как из него буквально вытекают силы. И все больше их уходило просто на то, чтобы поддерживать разросшийся Полис со всеми его обитателями.
Он строил максимально просто, избегая любых сложностей, но даже создание самых примитивных конструкций требовало энергии. Больше, больше, больше.
Иногда казалось, что он возложил на себя непосильную, невыносимую повинность. Иногда утром он не мог встать с кровати и буквально выдергивал себя со стоном. Но надо было строить и привлекать еще больше людей. Он надеялся и верил, что когда-нибудь, скоро, в его мир придет равный ему человек. Который не забудет о реальности. Который сможет творить и помогать ему. С которым он сможет нормально поговорить.
Грей попробовал организовать людей на строительство, нашел профессионалов среди жителей, создал только стройматериалы, но поначалу все шло слишком медленно. И ему стало еще тяжелее. На девятом году он стал терять вес. Он почти не мог есть, и понял, что находится на пределе. Когда поднялся жар, и его тело стало отказывать, он понял, что больше ждать нельзя.
И тогда он перенесся в центр города и, не глядя, стал удалять людей, инстинктивно стараясь не вглядываться в лица, не выбирать – старики, молодежь, дети. Это не ему решать, кому надо исчезнуть. Он просто спасал свою жизнь и Полис, и бил по всем, в кого попадал. Но против воли считал и насчитал двести человек к тому моменту, когда почувствовал облегчение нагрузки.
На следующий день Грей понял, что может жить. Жар спал. Нагрузка на него все еще оставалась большой, но уже не была предельной. А через месяц строители начали вводить новый квартал. Окрыленный этим событием, Грей даже устроил небольшой праздник, традиционно прикинувшись мэром, и перерезал красную ленточку. Для этого он всегда принимал определенную внешность крепкого мужчины лет сорока в костюме.
Периодически его показывали по телевизору в новостях – он рассказывал жителям о своих планах по развитию инфраструктуры. Его любили. В телевизоре и на праздниках он всегда говорил о хорошем. Об удаленных людях никто из оставшихся не знал. Начальник полиции передал, что в участки принесли всего три заявления о пропаже без вести, но и о тех заявители забыли в течение недели.
А потом появился Лоран. Информация о разрыве ткани мира в первую секунду ошеломила, разбудила ранним утром, и Грей ощутил леденящий ужас, но в следующее мгновение его сердце подпрыгнуло, и он понял, что с этого мгновения больше не одинок в своем мире. Уже через полчаса у него была вся информация о новичке: где живет, как зовут, с кем общается. Ему хотелось броситься к нему, но вместо этого Грей решил дать ему время освоиться.
Опасности в том, что Лоран неосознанно делал, для него не было: слишком мелкие изменения. Поэтому Грей решил немного подождать. Им будет проще разговаривать, когда новенький поймет, где находится, и хоть немного свыкнется с мыслью о своей смерти. Ему было трудно смириться с этим десять лет назад. Он, кажется, до сих пор не совсем смирился.
Через пару дней он почувствовал даже удовольствие в том, чтобы наблюдать за новичком со стороны и одновременно почувствовал, что тот сам придет, когда будет готов. Так и случилось.
Лоран, конечно, не мог знать, что никто из жителей города не может подойти к высотке. Все ее видели, но Грей не хотел нежданных гостей, поэтому в периметре двухсот метров создал поле, отталкивающее всех любопытных. Человек, подошедший слишком близко, чувствовал необъяснимый ужас и разворачивался. Но для человека со способностями как у Грея этой преграды не существовало, как и других ограничений.
Высотку Грей строил еще тогда, когда планировал сделать ее жилой, а на первых десяти этажах устроить деловой центр. Тогда, в первый год, он еще думал, что его энергии хватит на красивый город. А потом стало ясно, что это величественное здание отняло у него слишком много энергии. И тогда он решил забрать ее себе, а остальным строить жилье намного скромнее.
Здание оставалось пустым – он хранил его для таких, как Лоран. Для друзей, которые – он верил – появятся. Единственным исключением и загадкой для него самого оставалась стойка ресепшн. За ней постоянно появлялись спящие, и выгнать их оттуда навсегда Грей не мог. Конечно, он мог каждый раз удалять очередную "секретаршу" вручную, но это не стоило траты сил - они в целом были безобидными и, как правило, только здоровались, когда он входил. Постепенно он привык к этим девушкам, которые во сне играли в секретаршу.
Личное знакомство с Лораном Морелем стало одним из самых счастливых днем в его жизни. Они были обречены подружиться, но Грей сразу с величайшей радостью понял, что это не будет дружба от отчаяния. Между ними с первого дня была симпатия. Лоран показался ему очень юным, и так и было: ему едва исполнилось двадцать три, когда его убили, а Грей уже прожил на свете больше, чем любой долгожитель.
Только в мирах он провел 176 лет, а если к этому прибавить его реальный возраст – получалось больше двухсот. Лорану он решил обо всем рассказывать постепенно, но надолго его не хватило. Даже после того, как его убили, Грей не мог заставить себя быть всегда осторожным – он предпочел открыться, и Лоран ответил такой же открытостью, хотя его история оказалась более страшной, чем его. Гораздо более страшной.
Пока Лоран рассказывал, ему пришлось несколько раз сдерживаться, чтобы не разбить что-нибудь от злости, и еще пару раз хотелось крепко его обнять. Это было ужасно несправедливо – то, что с ним произошло. И Грей на какой-то момент даже пожалел, что не может ответить ему взаимностью на все его чувства. Если бы только Лоран был девушкой, все было бы значительно проще.
Он видел в его глазах опасение, и понимал, что Лорану наверняка приходилось не раз сталкиваться с проявлениями гомофобии. Поэтому он готов был любым способом доказывать, что с его стороны ему это не грозит. Грей ничего не боялся, ничего не стеснялся и не ощущал никакой угрозы. Он себе доверял в этом смысле – мужчины его по-честному не интересовали, это было проверено, как и многое другое.
За свою длинную жизнь он перепробовал немало, в том числе в постели. И однажды, давным-давно, будучи юным и любопытным, Грей попробовал переспать с мужчиной, но не смог - все закончилось неловким смехом и извинениями с его стороны. Тем не менее, он оставался стопроцентно толерантен ко всем, искренне – просто он не чувствовал отвращения и не понимал, откуда оно вообще берется. Единственное, что вызывало у Грея отвращение – это насилие всякого рода.
Он видел, что Лоран еще несколько дней был напряжен после того разговора, тревожно изучая его реакции и стараясь держаться на большей дистанции, чем это было необходимо. И стал полностью одеваться перед тем, как выйти из спальни, хотя до этого спокойно разгуливал в одних шортах.
- Если тебе здесь неуютно – тебя ждут апартаменты на любом этаже в этом здании. Можешь взять два или три этажа, если хочешь, - предложил Грей. – Только обустраивать изнутри будешь все сам.
- Правда? – глаза Лорана загорелись как у ребенка, получившего подарок за месяц до Рождества.
- Правда, конечно, - улыбнулся Грей. – Но это не значит, что я не рад буду тебя здесь видеть в любое время.
- Спасибо.
Грей задержал на нем взгляд, и мгновенно понял, что Лоран смотрит на его губы. Он насмешливо поднял бровь:
- Лоран? Ты ведь держишь себя в руках, да?
Тот покраснел и мгновенно опустил глаза в пол:
- Извини!
Лоран развернулся и пулей вылетел из его кабинета, а Грей покачал головой и рассмеялся. Раньше ему доводилось дружить с влюбленными в него женщинами, но с мужчинами – никогда, и эта ситуация его донельзя веселила.
Через пару недель француз подошел к нему с вопросом, можно ли привести девушку в его новую квартиру. Грей только что прилетел с очередной стройки – теперь он предпочитал создавать строительные материалы, позволяя людям самим справляться с остальным. Делал он это раз в месяц, помногу сразу, заполняя восемь огромных складов. И это было непросто.
Тяжело дыша, он пересек свой кабинет, подошел к бассейну и взял полотенце с лежака, чтобы вытереть мокрые волосы.
- Привести нельзя. Тебе придется переносить ее, а потом чистить память, - пояснил он и присел на лежак, закрывая глаза, чтобы отдохнуть.
- Но я этого не умею, - в замешательстве заморгал Лоран. – А это нормально?
- Что ты имеешь в виду? – Грей не открывал глаз, чувствуя, как по всему телу бегают электрические искры энергии, которую непросто было успокоить после того, как он активно использовал ее в течение трех часов.
- Ей после этого не будет плохо?
- Да нет. Я научу. Просто позови меня, когда надо будет.
Лоран кивнул и развернулся, чтобы уйти, но потом замешкался и вновь повернулся к нему, сделав два шага вперед:
- Грей, я чувствую себя неудобно – ты устаешь как собака и не позволяешь мне помочь…
- Ло, когда ты будешь готов – я сразу скажу тебе. Тебе нужно время, чтобы научиться всему.
Губы Лорана упрямо сжались, но потом он нехотя кивнул. Они оба знали, что он не готов – как бы ему ни тяжело было наблюдать за работой Грея со стороны, помогать он еще просто не мог.
- Можно я заварю тебе чаю? – тихо предложил он, помолчав.
Грей улыбнулся:
- Лучше иди к своей девушке – и развлекись за меня тоже.
Лоран.
Первый секс после долгого перерыва оказал на него живительное воздействие. Первое время после своей смерти он даже подумать не мог, чтобы прикоснуться к кому-то. Он вспоминал влажные губы Малыша и сразу же – его искаженное ненавистью и наркотическим опьянением лицо. Ночами Лоран рвал зубами подушки и первую неделю все время рыдал. Грей успокоил его. Его тепло и мудрость, и мягкий юмор, и даже легкие насмешки – все это постепенно возвращало к жизни.
Лоран почувствовал себя нужным, и с восторгом учился всему, что ему объясняли, впитывая как губка. Он научился видеть ткань мира и работать с ней аккуратно, а не топорно, как в первые дни: теперь если он создавал что-то в одной части города, это не означало разрушений в другой. Грей как-то раз рассказал ему со смехом, что все первые дни вынужден был реагировать на каждый его бессознательный акт творчества. Однажды, когда Лоран создал на ровном месте автобусную остановку для своего удобства, в другом районе Полиса произошла авария на теплотрассе, и кипяток хлестал из разорванных труб на восемь метров вверх – правда, лишь пять минут до прибытия Грея.
Он учил его много, но все еще не брал его с собой, когда улетал по-настоящему работать. Для этого у Лорана не хватало сил – он не мог попасть в Основу. А именно там Грей превращался в жидкий огонь, отдавал свою энергию этому миру, удерживая его в реальности для всех. И там же он сливался с этим миром, заставляя его подчиняться своему воображению.
"Ты сам должен туда пройти. Я не могу привести за ручку", - объяснил ему Грей. Но Лоран до сих пор не понимал, как это может произойти. Но он полагался на своего учителя – а тот был уверен, что это случится, рано или поздно. Надо только подождать.
Девушку, лежавшую рядом с ним, звали не то Айрис, не то Айлин. Лоран не запомнил сразу, а теперь было неудобно переспрашивать. Она снова потянулась к нему, и он перекатился на бок, притягивая ее к себе, целуя, запуская руку в ее волосы.
- Я хочу сзади, - игриво прошептала она ему на ухо. "А уж как я-то хочу", - ухмыльнулся циник внутри Лорана, когда он перевернул ее и жадно уставился на ее пухленькие ягодицы. Но у них с блондиночкой насчет этого были явно разные представления, поэтому пришлось сдерживаться – вряд ли она была бы в восторге, если бы он сделал все так, как хотел.
В такие моменты раньше он думал, что все же превратился в чистого гея – он был с женщиной, а хотел мужчину. Но нередко бывало и наоборот, поэтому Лоран относился к таким ситуациям философски. Такая уж у него была противоречивая натура.
После неудовлетворительного для него сеанса "сзади", Лоран сходил в душ и позвонил Грею. Тот материализовался в его спальне и без малейшего зазрения совести уставился на обнаженную девушку. Та взвизгнула, попытавшись прикрыться при виде нежданно появившегося гостя, но уже в следующую секунду ее лицо полностью расслабилось и потеряло всякое выражение.
Глядя на то, как Грей ее гипнотизирует, Лоран даже приоткрыл рот и задержал дыхание – это была восхитительно чистая, быстрая работа.
- Иди сюда, - негромко позвал Грей. Лоран встал рядом и Грей объяснил ему, что делать.
- Ей точно не будет плохо? А если я сделаю что-то не так? – с тревогой спросил Лоран.
- Я исправлю. Относись к этому спокойнее, mon ami, в конце концов, она уже мертва, как и мы с тобой.
- Ты же не серьезно.
- Лоран, ты будешь болтать или гипнотизировать ее?
– Ладно, ладно, - Лоран сосредоточился на глазах девушки и под внимательным наблюдением Грея смог закончить работу.
- А что теперь? – спросил он.
- Дай подумать, - неожиданно сказал Грей и провел взглядом по телу девушки. – Ты с ней точно закончил?
- Ну да, - Лоран моргнул, не понимая. Но тут же все выяснилось: его друг невозмутимо обошел кровать и взял ничего не соображающую девушку на руки:
- Думаешь, я ей понравлюсь? – улыбнулся он одним уголком губ, и в ту же секунду исчез.
Лоран остолбенел посреди своей спальни, а потом засмеялся и упал на смятые простыни. Такого Грея он еще не знал – циничного и хулиганистого. Перевернувшись на спину, он задумчиво посмотрел в потолок. На кой черт, он не понимал, хозяину мира потребовалась именно эта девушка, еще не остывшая от его ласк? Ее кожа и волосы хранили его запах… интересно, он хотя бы даст ей помыться перед тем, как…
Лоран прикрыл глаза, представляя, как Грей занимается с ней сексом. Это было так интимно – одна девушка на двоих. Мерзавец… дразнит его… или тоже инстинктивно хочет быть ближе? Как умеет? Его кулаки сжались, сминая простынь, а с губ сорвались проклятия, но потом он все же рассмеялся.
- Как давно ты не был с женщиной? – спросил он у Грея позже, ближе к ночи, когда зашел, чтобы как обычно пропустить полстакана виски и потрепаться перед сном. Размышляя о его странном поведении днем, он предположил, что такая реакция на обнаженное тело могла спровоцировать долгое воздержание – и попал в точку.
Грей кивнул, невозмутимо признав правильность догадки, и подцепил на вилку кусок жареного мяса из стоявшей перед ним тарелки. С приходом Лорана он не прервал своего ужина, лишь жестом предложил присоединиться.
- Года два, - ответил он, когда прервал на несколько секунд энергичные движения челюстями. И тут же отправил в рот еще один солидный кусок мяса.
Глаза Лорана расширились:
- Ничего себе. Ты хорошо над собой поиздевался, да? – спросил он, плюхнувшись напротив, но без особого интереса глянул на еду: ответ Грея его интересовал больше.
- У меня мало сил остается на развлечения, дружище. Надеюсь, с твоей помощью скоро жизнь наладится, - более ровным голосом заметил Грей и отломил себе хлеба от буханки, которая лежала перед ним в плетеной корзиночке.
Лоран тоже машинально протянул руку за хлебом – еще теплым и мягким.
- Вкусно, - оценил он. – У меня не получается такой хлеб.
- Ты делаешь успехи. Не все сразу, - с улыбкой заметил Грей. – А пока можешь заходить на ужин.
- Хотя бы ужин я себе могу приготовить. От меня не так уж много пользы, - возразил Лоран.
- Не говори ерунды. Ты не представляешь, как много для меня значит, что ты просто здесь, - с внезапной горячностью возразил Грей, и он еле заметно улыбнулся, польщенный:
- Я тоже рад быть здесь не один, - кивнул он. – Хотя и предпочел бы жить в Париже, но…
- Я знаю, - перебил Грей. – Можешь не оправдываться. Знаю, что это не Париж.
Они негромко засмеялись, и Грей устало вздохнул, проводя ладонью по лицу.
- А ты откуда? – спросил Лоран, вглядываясь в его утомленные глаза, обрамленные мелкими морщинками.
- Отовсюду понемногу. Я люблю путешествовать... любил. Исторически из Соединенного Королевства, Бирмингем. Та еще дыра. Но я там не был больше сотни лет – жил в Лондоне, немного в Мадриде потом, путешествовал по Италии, и по Франции тоже.