Локи и Гай кивнув и подхватив мужчину под руки, вывели его из комнатушки. А я остался сидеть на месте, глядя в прорезь окна, где успокоившаяся метель оставила белый снежный покров.
Больше ждать нельзя. Мне не хочется оставлять Рому так быстро после того, как мне удалось заполучить самое главное в жизни. Придется решиться на этот шаг и попытаться обыграть противника, зная, что за спиной предатель, вычислить которого пока не представляется возможным. Риск. Это огромный риск, но альтернатива страшна и не предсказуема. Ромашку придется предупредить и рассказать ей все как есть. Она у меня умница и будет осторожной. Пора действовать.
Закрывая дверь холодной комнаты, я не мог точно сказать, чего было в моих чувствах больше: волнения из-за сложного разговора или радости, ведь у меня есть веский предлог похитить свою жену у всего света.
Глава 46
Мягкий солнечный свет в это время года очень быстро идет на убыль. День, начатый гораздо позже, чем обычно, для меня заканчивался стремительно. Сидя на деревянной лавке, я мерно укачивала Богдана на своих руках и провожала взглядом закатывающийся за горизонт шар. Глаза резало от ослепительно-белого света, отражающегося от свежего покрова снега, но оторваться не было сил. Красиво, спокойно и на удивление завораживающе.
Мне уже давно удалось побороть нарастающую в душе бурю эмоций, и теперь мысли текли ровно и неспешно. Да и есть ли смысл переживать о тысяче вещей, которые по большому счету не имеют значения? Зачем беспокоиться о том, как на меня посмотрят, или что подумают? С детства отвергаемая людьми, я привыкла к тому, что меня предпочитают не замечать. Были и те, кто проявлял излишнее внимание, когда я выросла, но таких взглядов я предпочитала избегать сама. Наверное, по этой причине я так остро реагировала на то, что моя жизнь стала центром интереса обитателей замка и всех прилегающих земель. Я чувствовала спиной каждый взгляд и слышала слова, сказанные мне вслед. Нет, в них не было осуждения или иронии, только искренняя доброжелательность и толика недоумения. Я привыкну и к этому. Обязательно привыкну не замечать взглядов и не слышать слов. Мне теперь есть ради чего учиться жить по-новому.
Словно почувствовав, что мои мысли плавно перекочевали к нему, ребенок завозился во сне, забавно посапывая. Как можно чего-то бояться, когда за твоей спиной такое чудо? Многое, очень многое можно перебороть и преодолеть ради беззубой улыбки и ясного взгляда довольных глаз. Поцеловав теплый лобик, обняла немного крепче, чтобы случайно не вывернулся из рук и не упал.
Да и теперь я не только мама, но и жена. Жена лучшего из мужчин. Всегда серьезный, властный, непреклонный, он показал себя с совершенно неожиданной стороны. Первое время, тщательно избегая его внимания, я и подумать не могла, что в этом оборотне может скрываться столько граней, столько потаенных черт. Сильный волк оказался еще и таким ласковым и страстным.
Последняя мысль погрузила меня в свежие воспоминания о минувшей ночи. Никогда прежде я не испытывала ничего более противоречивого. Масса чувств и ощущений, которые еще сложно осмыслить и оценить. Да и нужно ли?
- Кто-то залился предательским румянцем… - пропела Руфь, не отрываясь от своего занятия.
Она уже несколько минут пыталась снять старый гобелен и заменить его новым с более ярким и радостным рисунком.
- Руфь, пожалуйста, - с намеком отозвалась я.
- Не вижу ничего страшного в том, чтобы посмаковать твое новое положение.
- Не уверена, что готова к этому.
- Ты можешь молчать и кивать в нужном месте.
Подергав за край плотного сукна, и не добившись никакого результата, она обтерла пыль с рук о передник и присела рядом.
- Тебе нравится мысль, что Грей и Богдан твои?
Не ожидая такого вопроса, обернулась к кормилице.
- Чему ты удивляешься? Решила, что я собираюсь заглянуть под супружеское одеяло?
Я смутилась от такой прямолинейности. И стушевалась под укоризненным взглядом, ведь предположила, что она захочет поднять именно эту тему.
- Это ваше личное дело, которое никого не касается, - кивая себе, проговорила Руфь.
Остается надеяться, что все придерживаются того же мнения. А, может, это я слишком много значения придаю случившемуся, ведь для остальных это обычное дело.
- Да и какой смысл интересоваться, понравилось ли тебе, если и так все на лице написано, - подмигнула Руфь и залилась смехом.
В ответ я лишь слабо улыбнулась, чувствуя, как пылают уши. Прекрасно понимаю: однажды и сама привыкну легко принимать эту часть супружеской жизни, но пока снисходительная улыбка к самой себе - это все, на что я была способна.
- Ты так и не ответила, - вернула меня к беседе Руфь.
- А нужно отвечать?
- Мне ответ очевиден, а вот тебе не помешало бы разложить все по полочкам и разобраться в себе.
- Что именно?
- Все. Иногда, чтобы увидеть со стороны то, что плохо укладывается в голове, нужно проговорить это вслух. Так вот, что ты думаешь о появлении в твоей жизни двух вышеупомянутых мужчин?
- После того как улеглась паника, страх и неуверенность? - грустно улыбнулась я, вспоминая тот клубок негативных эмоций.
- Да. Что чувствуешь сейчас?
- Умиротворение, - должна была признать я после нескольких минут глубокой задумчивости. - Я словно потрепанный штормами корабль, вернувшийся в порт.
- Есть сомнения? Неуверенность?
- Смущение и немного растерянности, - нашла я более точные слова.
- Это не беда. Теперь скажи, что думаешь о новом доме?
Что думаю? Не знаю - должна была признаться себе.
- Все произошло так внезапно, что я не думала об этом.
- Так этим мы сейчас и занимаемся. Так что?
В памяти всплыли коридоры и переходы, лестницы, бойницы, многочисленные обитатели замка, которых я не могла воспринимать отдельно от нового дома. Голубятня, смех гоняющейся за птицами детворы, внимательные часовые, которым служанки с кухни тайком таскали пирожки. Что думаю я обо всем этом?
- Мне нравится чувствовать себя частью всего этого, - сказала я вслух.
- Последнее, но, пожалуй, самое главное - Грей.
- Грей. Знаешь, пожалуй, его я не боялась никогда. Он вызывал трепет, уважение и немного напряженного ожидания. Не понимаю почему, но он изначально ассоциировался у меня с высокой каменной стеной - неприступной и надежной. Долгое время я видела в нем хорошего хозяина, сильного воина и справедливого господина. Мне никак не верилось, что он совершенно серьезно относится ко мне. Считала, что это блажь, и искренне раздражалась, когда окружающие подталкивали меня к нему. Не знаю, когда все изменилось. Когда он перестал быть для меня лордом Вульфом и стал мужчиной из плоти и крови. Знаю одно, что-то очень крепкими толстыми канатами привязывает меня к нему. Это нечто большее, чем восхищение или страсть. Нечто тягуче-нежное с огненной начинкой. То, что заставляет ждать его прихода и ловить его взгляд, трепетать от каждого его прикосновения и греться в лучах его тепла.
- Любовь? - серьезно спросила Руфь.
Слово, произнесенное Руфь, оглушило. Я обернулась к кормилице, чтобы что-нибудь ответить, но слова застряли в горле. Ответить, но чем? Отрицанием или согласием, теперь уже и для меня очевидного явления. Ведь она совершенно права - это именно то, чего недоставало в том потоке речи, который я произнесла несколькими минутами ранее. Более того, это как раз то слово, которое может заменить все вышесказанное.
Какими же быстрыми и в то же время бесконечно долгими бывают минуты прозрения. Мысли понеслись быстрым потоком, но сосредоточиться я могла только на одной - как же такое короткое слово может быть вместилищем стольких чувств. Оно казалось ничтожно малым, и совсем не соответствовало распирающим мою душу чувствам и эмоциям.
Руфь молча ждала, когда я решусь. Но оказалось, что порой очень сложно издать даже звук. Мне даже ответить согласием на предложение Грея было легче, чем сейчас обнажить душу и сжечь последние мосты. Но обманывать себя глупо, да и бессмысленно. Скажу я его вслух или буду как сокровище хранить только для себя - какая разница? Это чувство есть, и оно растет каждый день вместе с моей верой в мужчину, которому досталось мое сердце.
- Любовь, - слетело с моих губ на выдохе.
Пока я смаковала новое для себя слово, Руфь забрала из моих рук Богдана.
- Пойдем, прогуляемся, - пояснила она мне свои действия и, оставив меня в немой растерянности, ушла.
Но не успела я обернуться ей вслед, как сильные теплые руки сомкнулись вокруг меня.
- Любовь? - едва слышно выдохнул мне в макушку Грей, стоящий позади меня на коленях.
Сердце судорожно дернулось и понеслось вскачь, пытаясь догнать стремительно побежавшую по венам кровь. Накатила жаркая волна, словно тысячи тонких иголочек впились в кожу. В ушах загудело, как будто я нырнула в холодную воду. И еще множество других ощущений, которые сложно описать, закружили в своем водовороте.
Грей терпеливо ждал и только крепче сжавшиеся руки на мне выдавали его волнение и нетерпение.
Могу ли я повторить сказанное Руфи? И как могу не сказать? Ведь он и есть тот единственный, кому предназначено это слово и прилагающаяся к нему лавина чувств.
Заставив себя расслабиться в его руках и откинуться на его грудь, сказала мягко и тихо, словно боясь спугнуть мгновение:
- Люблю тебя.
Судорожный вздох стал мне наградой за смелость. Грей принялся тереться лицом о мою шею, плечо и щеку, покрывать поцелуями все, до чего мог дотянуться в таком положении, и что-то бессвязно бормотать. Какими все же порой бывают податливыми сильные мужчины.
Еще минута и ему стало мало того, что он мог получить, обнимая меня со спины. Рывок и я удобно устроена на его коленях. На меня обрушился шквал страстных жадных поцелуев, и они были мало похожи на те, которые он дарил прошедшей ночью. Было в них нечто первобытное, собственническое, захватническое. Сейчас, когда из его объятий и поцелуев ушли трепет и ласка, стало понятно, насколько сложно ему было сдерживать свои инстинкты. Но меня больше не испугаешь напором. Теперь я знаю изнанку страсти, и она прекрасна, когда разделена с тем самым мужчиной. Теперь я была готова к новым ее граням и жадно впитывала тот огонь, который разжигал Грей.
Его губы сместились в область шеи и плеч, заставляя меня откинуть голову назад. А его губы, прокладывая влажные дорожки, неустанно бормотали:
- Родная моя, сладкая, нежная девочка. Моя. Моя. Вся моя.
От жаркого шепота, от сладких поцелуев, от смелых прикосновений кружилась голова и заходилось сердце. Дыхание стало прерывистым и как будто чужим. Нет, не чужим - его. Наше. Одно на двоих.
Наверное, нам стоило поговорить, но его волк уже не мог справиться с приливом желаний. И если быть честной с самой собой, то и мне его метод выражения чувств очень понравился. Мне всегда было сложно поддерживать ничего незначащие беседы и серьезные разговоры. А с Греем я могла выразить чувства и мысли ответными объятиями и поцелуями. Целовать, гладить, ласкать, дарить себя. Кому они нужны эти слова? Когда глазами, руками, телами можно сказать друг другу стократ больше.
Глава 47
Белая льняная простынь приятно холодила разгоряченную кожу. Я лежала на животе, наслаждаясь легкими поглаживаниями, прикосновениями немного шершавых пальцев к спине. Утомленная и счастливая, я вдыхала запах любимого мужчины и чувствовала себя невероятно счастливой в этом покое после бури. Как мы попали в спальню Грея, я не помню, слишком увлечена была происходящим, чтобы замечать такие мелочи. Поглощенная новыми гранями близких отношений, всецело доверилась мужу. И была не разочарована.
- Не спишь? - едва слышный шепот прошелся горячей волной вдоль позвоночника.
- Нет, - не желая ломать уютную тишину, также приглушенно ответила я.
Меня легко и аккуратно перекатили на спину, и я оказалась лежащей под большим мужским телом, всей поверхностью кожи ощущая его тепло и силу. Глаза в глаза. Очень интимно и возбуждающе. Он убрал с моей щеки прядь волос, внимательно следя за моей реакцией. А я только и могла, что довольной кошкой потереться о его руку.
- Прости, - сипло сказал Грей.
- За что? - растерялась я.
Он опустил глаза к моей груди и провел пальцем по маленьким голубым пятнышкам на ребрах. Синяки? Не помню, чтобы мне хоть раз было больно или неприятно. А на фоне того, что моя кожа местами была покрыта белыми росчерками шрамов, то эти синяки смотрелись уж как-то совсем убого.
- Я должен был быть аккуратней, - похоже злясь на себя, заметил Грей.
- Нет, не должен. Все было волшебно, - честно сказала я, и прямо встретила изучающий взгляд.
Не найдя фальши в моих глазах, он позволил себе довольную улыбку больше похожую на кошачью, чем на волчью.
- Моей жене нравятся старания ее мужа? - задорный блеск в глазах не позволил отвести взгляда.
- Нравятся, - краснея ответила я и, чтобы перевести тему, которая еще долго, похоже, будет для меня неловкой, заметила. - Да и если ты будешь извиняться, тогда и мне придется просить прощения.
Маневр удался, и теперь Грей выглядел крайне озадаченным. Не дожидаясь вопроса, молча обвела след от своих зубов на его плече. Скосив глаза и мгновенно оценив ситуацию, Грей хмыкнул:
- Ромочка, разве это повод для расстройства? Нет, радость моя. Вот это, - кивнул он на свое плечо. - Повод для гордости. Этот укус, как ничто другое указывает на то, что моя жена довольна.
Вспомнив момент, когда я впилась зубами в его кожу, густо покраснела, поняв, о чем он говорит.
- И поверь, я буду рад каждому такому укусу. И буду носить эти знаки с гордостью.
Его явное намерение обзавестись очередной наградой очень явственно уперлось мне в живот своей твердой пульсацией.
- Если хочешь, то можешь и царапаться, - разрешил он мне, прежде чем накрыть мои губы поцелуем.
На этот раз он действительно был очень нежен и ласкал едва уловимыми касаниями, заботясь о том, чтобы не оставить новых следов на моей коже. Но его аккуратность и неспешность не изменили результата и он, как и планировал, обзавелся еще одним знаком отличия.
С трудом отдышавшись, я лениво рассматривала Грея из-под ресниц, а он, задумавшись о чем-то, перебирал мои локоны пальцами. И столько тоски отражалось на его лице, что чувство близкой беды ужалило злой пчелой. Я опасалась произнести даже слово, боясь, что любой звук может уничтожить то хрупкое счастье, которое досталось мне так нежданно. Но мне не удалось скрыть свое беспокойство от любимого оборотня. Может, запах болезненного волнения или судорожно сбившееся дыхание выдали меня.
- Я должен буду уехать, - не выпуская волос из пальцев и даже не изменив позы, сказал Грей.
Имею ли я право задавать вопросы? В людских семьях женщины часто бесправны и бессловесны, и любое вмешательство в мужские дела может быть чревато последствиями. Оборотни - другие, и я сама не раз убеждалась в этом. Вот и теперь, он поступил, как и прежде, неожиданно и с уважением. Я очень боялась преступить невидимые границы дозволенного. Нет, я совсем не думала, что меня накажут или обидят. Совсем нет. Я боялась неаккуратным вопросом создать раскол в нашей неокрепшей семье. Ведь рано или поздно одна маленькая трещина может уничтожить даже самый крепкий камень.
Я не буду спрашивать "куда?" Не буду интересоваться "надолго ли?" Это на самом деле не так важно, ведь независимо от ответов на эти вопросы я все равно буду ждать его. Но одно я хочу знать:
- Когда?
Вопрос вышел хриплым и отрывистым. Голос, словно чужой, царапнул нервы нам обоим.
- Скоро. Слишком скоро.
Он не изменил ни интонации, ни выражения лица, как будто все это время думал вслух. Повторить вопрос я не решилась, как и задать новый. Так и молчала, глядя на него, и бессильно сжимая простынь рукой, комкая ни в чем неповинную ткань.
- Я каждую минуту жду сообщения от своих дозорных и молюсь, чтобы это мгновение настало как можно позже.
Стоит ли напоминать ему об обещании рассказать о том, что происходит? Закусив губу, я ждала продолжения, надеясь услышать от него остальное. Грей молчал. Но не так, когда не хотят продолжать разговор, а так, словно обдумывая, что именно можно сказать, и как лучше это сделать.
- Рома, ты же знаешь, что я люблю тебя? - вдруг спросил он, испытующе посмотрев в мои глаза.
Непросто знаю. Я это чувствую и вижу.
Мне не пришлось отвечать, он и так прочитал ответ на моем лице, в моих глазах.
- Знаешь, - озвучил он сам очевидное.
- Готова ли ты довериться мне?
Кому, если не ему? Я могу на пальцах одной руки перечислить тех, кому действительно верю. Да и одной руки много будет. Но Грей как скала, за которой можно прятаться от любой бури, и доверие к нему было непросто безграничным - почти богохульным. И нет разницы, когда оно появилось и почему. Оно есть, и оно не имеет границ.
- Несомненно.
Для меня было совершенно очевидно, что последующий за моим ответом выдох, был наполнен облегчением. Его тело заметно расслабилось, и с лица стерлись напряженные морщинки.
- Была бы ты всегда такой покладистой, - он погладил кончик моего носа пальцем и невесело усмехнулся.
Ему явно было очень сложно начать трудный разговор, но помочь ему в этом я не могла.
- У меня есть враги, и я уверен, их гораздо больше, чем мне известно. Это неизбежное зло, сопровождающее любого, кто облечен властью. А тот факт, что я оборотень, усугубляет положение, ведь мало кто может сражаться со мной на равных, и в результате, многие из недоброжелателей предпочитают прятаться в тени. Мне всегда было плевать на это. Раньше. Не теперь, когда мне есть что терять.
Крепкие объятия сжались вокруг меня, притягивая к широкой груди.
- Теперь чаша весов сместилась. Они нашли мое слабое место.
Дыхание сбилось, кожа покрылась холодными мурашками, и узел тревоги стянулся глубоко внутри.
- Ты только не бойся ничего, и очень прошу - будь осторожна.
- Ты пугаешь меня, - честно призналась я.
Очень страшно не понимать, что происходит. И пусть иногда незнание блаженно, я не буду прятать голову в песок.
- Не умею я успокаивать, - тяжело вздохнул Грей. - Хотел избежать ненужного волнения, но отсутствие практики сказывается, и все что мне удалось - это добиться обратного результата.
- Тогда начни сначала, - предложила я, выпутываясь из его рук.
Приняв сидячее положение и прикрывшись простыней, я ждала объяснений. Но Грею совсем не понравилось такое расстояние, и он очень быстро исправил этот недочет. Он сел, уперевшись спиной в спинку кровати, и перетянул меня к себе на колени. Он глубоко вздохнул и начал свой рассказ.
Я слушала молча, не перебивая и не задавая вопросов. Он говорил спокойно, размеренно и уверенно. Голос тек ровной патокой, что должно было вселить в меня веру в благополучный исход, и, наверное, именно так бы и было, если бы я не чувствовала себя отчасти виноватой. Выходит, что это я принесла с собой беду. Тяжелого вздоха сдержать не удалось.
- Не смей так думать, - почти крикнул Грей.
Дернувшись от неожиданности, уставилась на него широко раскрытыми глазами. Он действительно был зол.