На этот раз мы не делали остановок, и Гай не возражал. Всегда рационально рассчитывающий время и силы, теперь не жалел скакунов, неустанно подгоняя их шпорами. Ночь казалась бесконечной, а расстояние непреодолимым. Но каким бы медленным нам не казалось передвижение, к утру мы преодолели большую часть пути. Вот только загнанные лошади все чаще спотыкались и, в конечном итоге, без сил упали в снег, не имея возможности подняться. Они вздрагивали и хрипели, преданно смотря в глаза и безмолвно прося о последнем акте милосердия.
Короткий взмах меча и красная горячая струйка потекла в снег, растворяя наст и превращая белоснежный покров в полотно для искусной картины смерти. Мне и раньше приходилось добивать загнанных лошадей, но впервые эта потеря не казалась мне напрасной. И я, и Гай понимали, что время идет на считанные часы, и очень скоро Дилан может добраться до Ромашки. Мы должны опередить его любой ценой. Я был уверен, что послание подобное тому, что нам принес голубь, было получено и Джозефом.
Я вздохнул запах крови и, вызывая все свои звериные инстинкты, позволил волку взять вверх. Рядом со мной встрепенулся Гай и его глаза сверкнули желтизной, подтверждая, что он согласен со мной в этом решении. Волки быстрее, и как бы не рискованно было дать им полный контроль, это был единственный выход. "В замок" - подсказал я своему волку, отдавая ему власть и надеясь, что он поймет и поддержит мой план. Последнее, что я услышал, теряя свое я, это протяжный волчий вой, обещающий смерть врагам.
Морок и темнота отступали неохотно. Тяжелое дыхание, ломота в мышцах и густой туман в голове. Тело горело, как после обжигающе - горячей ванны. Пот катил градом, а в глазах мелькали красные всполохи.
Возвращаться в себя было тяжело и болезненно, но в пустых путаных мыслях оставалось одно очень важное сообщение для самого себя - "торопись".
Вскоре красные пятна сменились туманом и нечеткими очертаниями. Зрение вернулось, и уже совсем скоро я смогу осмотреться и понять, куда привел меня зверь.
На фоне гула в ушах я услышал знакомое тяжелое дыхание и болезненный хрип. Гай. Он рядом, а значит, волки не подвели нас и действовали слаженно.
Мокрая одежда на промозглом ветру становилась все тверже, и остывающее тело непроизвольно вздрагивало. Именно это позволило прийти в себя быстрее. Встряхнувшись, как выбравшееся на речной берег животное, я осмотрелся.
Двор замка был заполнен воинами, которые обступив нас с Гаем, ждали возвращения человеческой сущности. Бледные, усталые и виноватые лица. Впереди всех стоял Локи. Белый как стена, осунувшиеся щеки, затуманенные дикой усталостью глаза.
- Грей! - начал было он.
- Лучше молчи, Локи, - зарычал я, борясь с желанием оторвать несколько бестолковых голов.
Зажмурившись и тяжело выдохнув, я отправился в замок.
- Ты уже знаешь… - донеслось мне в спину.
Люди и оборотни расступались, виновато склоняясь и боясь поднять на меня глаза. Один-единственный предатель и целый замок народа. Как же могло случиться так, что Ли Бею удалось тайком умыкнуть Ромашку? Она же ни монета, ни книга, ни сундук, в конце концов. Куда смотрели стражники?
Разочарование и обвинение расходилось от меня волнами, и каждый в замке видел и чувствовал это.
В коридоре я остановился у своей двери и замер, не имея сил зайти внутрь и не застать там Рому. Я точно знал, что ее там нет, но знать и видеть разные вещи. Как будто до последнего надеялся на то, что все это всего лишь сон. Кошмар, который развеется с рассветом.
Я стоял, глядя на дверь, но прекрасно чувствовал за своей спиной Гая и Локи.
- Как? Локи, скажи мне, как медлительный старик смог увести из замка женщину? - я почти орал, и вытянувшиеся клыки красноречиво говорили о степени моей злобы.
- У него были многие годы, чтобы подготовиться, - в голосе Локи не было оправдания, скорее безнадежная констатация факта. - Мы не сразу разобрались в том, кто увел Рому. Ни единого следа в замке. Лишь найдя место, где они прошли, можно было организовать преследование…
- До монастыря, - закончил я за него, уперевшись в дверь руками.
Локи промолчал.
- Я уже все знаю.
- Откуда? Мы далеко не первый час носом землю роем, но я так и не нашел способ…
- Смотреть надо выше, - вновь перебил я его.
- Что? - растерялся Локи.
- Почтовые голуби, - хрипло пояснил Гай.
Потрясенное молчание было мне ответом.
- Они следили за нами многие годы и ждали своего шанса. Они прощупывали и искали бреши в моей обороне… и нашли.
- Я полагаю, что Рома пошла сама, - тихо сказал Локи.
- Что? - резко развернувшись, я вцепился ему в грудки. - Что ты сказал?
- Она пошла сама, - удушливо повторил Локи. - И у нее была причина на это.
С трудом разжал пальцы и потер лицо.
- Рассказывай.
- В ту ночь убили пленника и мы, надеясь поймать предателя, по горячим следам бросились осматривать окрестности.
- А охрана замка?
- Оставалась на постах, а здесь я поставил отдельный караул для Ромашки и Богдана. Но закончить осмотр нам не дали, на главные ворота было совершено нападение извне довольно большим обученным отрядом.
- Потери?
- Двое стражников… в этом коридоре.
Я недоуменно нахмурился.
- Хочешь сказать, что старик справился с двумя оборотнями-воинами?
- Да, - поморщившись, ответил Локи. - Они не ожидали от него подвоха. Да и кто заподозрил бы опасность в лице старика лекаря. Мы нашли следы яда на их одежде и руках. Они даже не успели поднять тревогу, до того как умерли.
- Дальше.
- Я подозреваю, что его целью был Богдан. С ним легче уйти, да и торговаться за него ты будешь не меньше, чем за жену. Но, видимо, Рома оказалась не в том месте и не в то время.
- Или там, где и должна была, - пробормотал Гай.
- Мальчик был чем-то опоен и проспал много часов.
- Она обменяла его на себя, - понимающе закончил я за него.
- Да.
- Как ушли из замка?
- Через восточную стену.
Вот тут я насторожился.
- Там нет спуска.
- Нет, - глухо сказал Локи. - Им пришлось прыгать. Судя по следам, их ждали и страховали.
- Какая разница, как это было, - заворчал Гай. - Важнее, что делать дальше?
- Спускайся вниз и распорядись, чтобы приготовили письменные принадлежности, - обратился я к Гаю, затем перевел взгляд на Локи. - Приготовь гонцов, самых быстрых.
Не дожидаясь ответа, я все же толкнул дверь и вошел в комнату.
Здесь оказалось пусто. Невероятно пусто, до холодного озноба. Было ощущение, что вместе с Ромой это место покинул свет и воздух. Меня душили каменные стены, которые не отражали ее голос. Мне было холодно и темно без ее света. Мне было одиноко и плохо. Неужели когда-то, еще до появления Ромашки, я существовал в этой комнате и не замечал этого?
И лишь некоторые мелочи говорили о том, что мое счастье не было сном. Шпильки на столе, корзина для шитья, открытый сундук с платьями и легкий запах, присущий только Роме.
И только одна вещь мне была незнакома - меховой плащ, лежащий на кровати. Он так сильно пропах ее ароматом, что не было сомнений, чьи руки создали его. Я провел пальцами по ровному шву.
- Ромочка, потерпи, я скоро, - пообещал я бесшумно.
Из собственных переживаний меня вырвал громкий и жалобный детский плач. И сам не осознал, как оказался у комнаты Богдана. Резко открыв дверь, я ворвался внутрь. В комнате никого, кроме ребенка и его кормилицы не было. От резкого шума Руфь, прижимающая к себе ребенка, взвизгнула и отшатнулась.
- Милорд, - облегченно выдохнула она и украдкой попыталась вытереть слезу.
- Что с ним? - повысил я голос, чтобы она могла меня услышать за детским криком.
- Голодный, а покормить не удается. Он уже несколько дней еду только из рук Ромы берет, - всхлипнула она, безуспешно пытаясь сдержаться.
- Дай мне, - протянул я руки и принял ребенка.
- Парень, слушай меня внимательно, - заговорил я, приподняв его лицо к себе.
Ребенок затих, но продолжал всхлипывать.
- Я верну маму домой. Обязательно верну.
Мальчик захныкал, но на крик больше не переходил. Я осознаю, что он не понял ни слова, но уверенный тон сделал свое дело. Знакомый родной голос тоже возымел силу.
Я и раньше помогал Роме кормить мальчика, но впервые нам приходилось с ним справляться самим. Неуклюже, но настойчиво, я заставил Богдана принять пищу из моих рук. Не знаю, что сыграло свою роль? Возможно, запах родственной крови, а может он воспринимал меня как часть Ромы. Наевшись, мальчик устало уснул, а я все продолжал держать его на руках. Совсем еще малыш, а уже столько пережил и испытал. И я ни за что не позволю, чтобы в его жизни случились другие потери.
- Спи, малыш, - шепнул я, передавая мальчика Руфь. - Спи. А я пойду маму верну.
В главном зале меня уже ждали Гай и Локи. Не тратя время, я прошел к своему столу и принялся за письма.
- Послания должны быть доставлены немедленно, - распорядился я. - Гай, остаешься при Богдане и глаз с него не спустишь.
Седой кивнул, но я видел, как заиграли под кожей желваки на его лице. Он не желал оставаться в стороне, но спорить не посмел.
- Локи, собирайся в дорогу.
Чувство вины, съедающее его заживо, сочилось в воздухе запахом гниющих фруктов. И возможность хоть как-то исправить ситуацию заставила его поторопиться.
Спустя всего несколько минут гонцы были отправлены к адресатам. Оставалось только ждать. И эти несколько часов стали самыми длинными в моей жизни.
Глава 58
Нет ничего страшнее неизвестности. Время останавливается, и, кажется, что даже сердце стучит медленнее и с трудом. Моральная усталость давит непосильным грузом, а тело не желает отдыха, боясь разорвать связь с действительностью. Кажется, что если пробудишься ото сна, очнешься в этом подвале, то это станет реальностью. Неизменной и навсегда.
Лили давно спала, сжавшись калачиком на постели из сена, и время от времени всхлипывала во сне. Как бы она не храбрилась в бодрствовании, сон снимал все ее щиты. Она боялась, очень боялась остаться в этих стенах. Предательство семьи надломило ее, и однажды она может озлобиться на весь мир, став еще одной серой тенью, живущей в монастыре.
Сколько здесь таких, сломанных женских судеб и жизней? Сколько боли и горя познали каменные стены обители, которые должны нести мир и покой? Как часто здесь запирали неугодных, обрекая на медленную физическую и душевную смерть? Есть ли здесь хоть кто-то, кто добровольно и по собственному желанию выбрал этот путь?
Я не узнаю ответы на эти вопросы. Их не знает никто. Я лишь надеюсь, что моя жизнь не станет еще одним мрачным воспоминанием для этих стен.
В подвале было еще темно, когда сквозь маленькое окно раздались грохот и лязг. Лили встрепенулась и, проведя рукой по заспанным глазам, поднялась.
- Что это? - спросила я, не имея возможности увидеть, что происходит во дворе.
- Главные ворота, - пояснила она и, зевнув, потянулась всем телом.
- Кто-то приехал?
Лили пожала плечами, а потом, подойдя к стене под окном, подпрыгнула, чтобы зацепиться руками за толстые прутья решетки. Помогая себе ногами, с трудом подтянулась и выглянула наружу. Сил ей хватило ненадолго и, спустя несколько секунд, она спрыгнула на пол.
- Ворота и двор отсюда не видно, - спокойно сказала она. - Но там подводы с корзинами к кухне провели.
Это было сказано так, что я, судя по всему, должна была понять смысл этих событий.
- И что?
- Ах, ну да, - махнула руками Лили, осознав, что я не знаю порядков монастыря.
- Все очень просто. Женские монастыри самые строгие, и церковь считает, что они должны выживать сами. Так уж вышло, что Святая Мария существует лишь на пожертвования благотворителей, и такая подвода говорит, что один из них нанес редкий визит.
- А, - разочаровано вздохнула я и села в угол.
- Все мужа ждешь?
- Жду, - ответила я, и с трудом борясь со слезами, принялась теребить юбку.
- Ты ему доверяешь?
Я удивленно вскинула голову. Нет, меня удивил не вопрос, а тон, которым он был задан. Руфь когда-то давно, еще в прошлой жизни, задавала его мне. Она интересовалась, верю ли я Грею, но так, словно не сомневалась, что ответ может быть положительным. Она доверяла собственному мужу, своей стае, своему господину. Ни единой нотки недоверия не было в ее голосе. Более того, она не могла и предположить, что может как-то быть по-другому.
В те дни неоспоримость ее веры поражала меня. И понадобился не один день и не одно препятствие на пути, чтобы понять ее непоколебимость. Теперь эта уверенность жила и во мне. И никто и никогда не сможет ее сломить. Любовь и доверие - две грани одного состояния души. Они не выживут друг без друга.
Вопрос же Лилиан был пронизан скепсисом и иронией. Она не понимала, как можно довериться кому-то с такой уверенностью, с какой я ждала. И очень хочется верить, что однажды в ее жизни будет тот, в ком у нее не будет сомнений.
- Доверяю, Лили. Больше, чем себе.
Мимо окна подвала еще не раз кто-то проходил, еще не раз мы слышали тихие разговоры, и прошел не один час, когда замок на нашей двери заскрежетал.
Лили метнулась в угол, чтобы спрятать единственный источник света, который она так ревностно охраняла, а я осталась сидеть на сене и без особого интереса наблюдала за визитерами.
Но посмотреть было на что. За старой сухой монашкой с факелом зашли две женщины в плащах. Хоть лиц и не было видно, но подолы бархатных платьев, видневшихся из-под накидки, говорили о том, что к нам пожаловали благотворители собственной персоной.
- Это и есть ведьма? - приглушенно спросила одна из них смутно знакомым голосом.
- Да, миледи, - брезгливо поморщилась та.
- Оставьте нас.
- Что Вы? Как можно? - всполошилась монахиня.
- Мне просто любопытно. Всего пару минут, мне все равно уже пора домой.
- Но настоятельница…
- Не будет против, - перебила ее женщина и нетерпеливо махнула рукой. - Вы свободны, мы сами справимся.
Старухе ничего не оставалось, как оставить факел и закрыть за собой дверь.
Женщина, постояв пару секунд и дождавшись когда замок закроется, сделала несколько шагов ближе. Легкий жест рукой и капюшон падает за спину, высвобождая каскад пшеничных волос.
Я невольно встала, и сделала встречный шаг, не зная, что сулит мне эта встреча.
- Милое местечко, - осмотрелась Катрин.
- Леди Муар? - все еще не верила я своим глазам.
- Здравствуй, Ромашка, - ласково улыбнулась она.
- Что вы здесь делаете?
- Дай подумать, - опустила она подбородок на подставленный кулачок. - Ах да! Тебя спасем.
Конечно, я верила, что за мной придут. Верила и ждала. Но леди Муар. Женщина, которая лишилась из-за меня любимого мужчины. Она была последней, кого я ожидала здесь увидеть.
- Ты как будто приведение увидела, - протянув руку, она слегка подергала меня за переброшенную через плечо косу.
- Может поторопитесь? - раздался голос из-под второго плаща.
И если появление Катрин заставило меня подняться, то второй гость усадил меня на место.
- Локи? - ошарашено спросила я, не до конца веря, что все это происходит на самом деле.
Он стянул с себя капюшон и, сложив руки на груди, хмуро уставился на меня.
- Локи? - еще раз переспросила я.
Он только закатил глаза и притопнул ногой, отчего юбки всколыхнулись.
Он был высоким, имел мужественное лицо с веснушками, ежик рыжих волос и… женское платье под черным плащом. Несмотря на ситуацию, выглядело это невероятно комично, и так посчитала не только я.
- Хм… - раздалось из темного угла. - Хм… хм…
А потом оглушительный хохот раскатился по камере. Катрин напряглась и насторожилась, а вот Локи выглядел крайне растерянно. Он мог не увидеть Лили из-за капюшона, но почему он ее не почувствовал?
- Ой, не могу, - всхлипывала девушка, так и не показавшись на глаза гостям. - Сейчас умру. Ха-ха-ха.
- Лили, нас услышат, - шикнула я, сама едва сдерживаясь.
- Лили? - задрала брови Катрин.
Я лишь пожала плечами.
- Локи прав, надо торопиться, - взяла себя в руки Катрин и принялась раздеваться.
Это было так странно, что даже Лили замолчала и осторожно выбралась из своего угла. Мы во все глаза смотрели на то, как девушка, сняв плащ, принялась стаскивать платье.
- Ну, что смотрите? Помогите.
Но мы, как два болванчика, лишь кивнули и не сдвинулись с места.
- Что вы делаете? - не выдержала я.
- Меняюсь с тобой местами, - загадочное заявление прозвучало глухо из-за юбок, которые закрывали ее лицо.
- А как же Вы? Здесь останетесь?
- Конечно. Сюда зашли двое, двое и должны выйти. Поторапливайся, эти монашки лишь по определению терпеливы, на деле же они хуже, чем любопытные кумушки. А мне ничего не будет. Я из года в год одариваю этот монастырь, так что настоятельница не посмеет усомниться в моих словах.
- В каких? - проявила я любопытство.
- Скажу, что ты меня околдовала, - тихо рассмеялась она.
Мы с Лили словно очнувшись, бросились на помощь и в считаные секунды высвободили Катрин из вороха бархата. Локи учтиво отвернулся к двери, но все это время нетерпеливо постукивал ногой.
- Что стоишь? - спросила у меня Лили. - Скидывай платье.
Мы потратили несколько минут, чтобы поменяться одеждой и спрятать мои растрепанные волосы под капюшон плаща.
- Теперь идите, - отошла Катрин к стене, чтобы от двери не было видно ее лица и волос.
Лили порывисто меня обняла и от избытка чувств расцеловала в обе щеки.
- Счастливая, - шепнула она, склонив голову, чтобы я не могла увидеть блеснувшей слезинки.
Локи отрывисто выругался и, сделав шаг назад от двери, стал раздеваться.
- Ты что делаешь? - возмутилась Катрин. - Я тебя еле впихнула, второго такого подвига платье не выдержит.
- И не надо, - с облегчением сказал он, распустив стягивающие тесемки. - Не оставим же мы тут ее.
Локи кивнул на Лили и снял юбки через голову. Под женской одеждой у него были только брюки. Рыжая девушка, как завороженная, смотрела на его оголенный торс и кажется, впервые не знала, что сказать.
- Раздевайся, - прорычал он.
Лили вздрогнула и испугано уставилась на меня.
- Он… это…
- Оборотень, - подтвердила я ее догадку.
- С ума сойти, - выдохнула она.
А потом к всеобщему удивлению, подошла к Локи и ткнула пальцем ему в голую грудь. Локи вздрогнул всем телом и совершенно растерянно отступил назад. Желтый всполох в глазах сверкнул и потух так быстро, что возможно мне показалось.
- Настоящий, - как будто не веря самой себе, сказала Лили, а потом радостно взвизгнула. - Оборотень. Настоящий.
- Тццц, - шикнули мы в один голос.
Она зажала себе рот руками. Но от избытка чувств еще пару раз подпрыгнула, как ребенок, получивший подарок своей мечты.
- Раздевайся, - хрипло попросил еще раз Локи и отвернулся.
- Вы, правда, возьмете меня с собой?
- Возьмем, - подтвердила я, вытряхивая ее из одежды.