Уже светало, когда мы добрались до высоких стен монастыря. С лошади меня снимали, не церемонясь, и просто столкнули в снег, из которого выбраться самостоятельно не удавалось. Я барахталась, как выброшенная на сушу рыба, отчего снег забился везде, и я совсем перестала чувствовать окоченевшие пальцы и ноги. Из сугроба меня выдернула за одежду одна из женщин. Она оказалась на голову выше меня и отличалась на редкость грубыми чертами лица, а еще очень сильно на ее щеке выделялся круглый ожог. Она пристально рассматривала меня и потом, ткнув пальцем в мой шрам, фыркнула:
- Вот ведь тоже не красавица, чем тогда я мужикам не угодила?
- А тем, что есть огромная разница между шрамом и клеймом вора, - съязвил кто-то из мужчин и остальные громко засмеялись, заставляя эту женщину обиженно запыхтеть.
- Можно подумать вы ангелы.
- Мы наемники и если не заткнешься, узнаешь на себе, чем мы так ценимся.
Женщина оттолкнула меня назад в сугроб.
- Одно дело явиться в монастырь с младенцем и совсем другое с женщиной.
- Там обо всем договорено, так что все равно возьмут, хоть лошадь приведи. Тем более по ней инквизиция плачет, так что проблем не будет, - раздался голос второй женщины.
- Сами смотрите, мое дело маленькое, - обиженно заявила она и, перешагнув через меня, пошла к воротам.
- Да мы и сами бы справились, если бы могли в монастырь заходить, - проворчал мужчина.
- Часы, - спокойно напомнил Ли Бей и помог мне встать на ноги.
Короткий, но громкий стук в ворота заставил меня напрячься. Зачем я здесь? Почему монастырь? Каменные стены давили своим величием и массивностью. Высокая кладка, прятала женскую обитель, защищая от внешнего мира или хороня заживо… Казалось, что если попадешь внутрь, то пути назад уже не будет.
Тяжелые ворота со скрипом поддались с места и медленно открылись. Три монахини, держащие факелы, с ног до головы укутанные в черное, вопросительно смотрели на нас.
- Мы от Дилана, - выступил один из мужчин, который всегда молчал до этого момента. - Привезли ведьму из замка оборотней, где она пряталась. Будьте осторожны и не верьте ни единому её слову, сами знаете, как хорошо ведьмы умеют отводить глаза.
Монахини принялись креститься и зашептали молитвы для защиты от нечистой силы. Ни одна из них даже не подняла на меня глаз. Боятся? Презирают? Или не хотят ослушаться кого-то более сильного, чем они сами? Недаром слова о Дилане стали ключом от ворот монастыря.
Тем временем на мне порезали веревки и, подхватив под плечи, повели в монастырь. Женщины меня практически несли, потому как онемевшее и замерзшее тело не желало двигаться самостоятельно. Монахини показывали путь, но при этом страшились подойти ближе, а значит, никто из них, ни за что не выслушает и не поможет. Тяжелые ворота закрылись за нами с оглушительным скрежетом, после чего металлический засов встал в паз с лязгом, напоминающим звук вколачиваемого в гроб гвоздя.
Глава 56
Келья для ведьмы - слишком большая роскошь решила я, когда меня втолкнули в подвал. В каменный мешок воздух проникал только через маленькое оконце под самым потолком, зарешеченное толстыми прутьями. Ни стула, ни лавки, ни единой тряпки. Только немного сена в сыром углу свидетельствовало о том, что здесь бывали узники и до меня. Факел монашки забрали с собой, и теперь кроме сырости, здесь царила еще и темнота.
Тусклый свет восходящего солнца все еще не пробился через высокие стены монастыря, и потому маленькое оконце зияло черным провалом. Перебравшись к сену, которое я успела увидеть, пока светил факел, я села и, уткнувшись лицом в колени, зарыдала. От страха, от безнадежности, от обиды.
Когда Грей говорил о предательстве одного из самых близких, я не верила, что такое возможно. Понимала, что вряд ли он ошибается, но верить все равно не хотела. Было бы мне легче, если бы предателем оказался кто-то другой? Нет, конечно. Но Ли Бей…
- Грей, - всхлипывая, тоскливо позвала я.
Обычно люди, познав страх, боль или безнадежность зовут маму или усердно молятся богу, прося помощи и утешения. Я же, находясь в стенах божьей обители, зову своего собственного чудотворца. Я не на миг не усомнилась, что Грей все узнает, что найдет и обязательно сделает все, чтобы спасти. Только бы ему хватило времени. Я - заложник, это понятно, но как надолго я им понадобилась?
Когда у самых ног что-то прошмыгнуло, попискивая, я поджала ноги, и чуть было не вскрикнула от неожиданности. На болоте и в замке крысы, частые гости, и меня они не пугали, но от одной мысли, что в этом сыром подвале мог оказаться Богдан, сердце сжалось.
- Грей, любимый, поторопись. Я жду, - едва слышно выдохнула я и, закусив губу, откинула голову назад, упираясь затылком в каменную стену.
- И что? Поможет? - раздался тихий шепот у самого моего уха.
А вот теперь я заорала в голос, да так, что испугалась еще раз, но уже своего вопля. Отползая в сторону и шелестя сеном, я продолжала кричать, размахивая руками.
- Прошу прощения. Ты так увлеклась своими мыслями, что меня даже не заметила.
Я вжалась в стену всем телом, слепо всматриваясь в темноту и, не видя своего собеседника. А может, тут никого и нет, а просто я схожу с ума?
Послышались шорохи, а затем в темноте показалась искра. Еще один всполох и слабый огонек разрушил темноту.
- Контрабанда, - кивнув на восковую свечу, пояснила девушка, стоящая напротив.
Длинные ярко-рыжие волосы свободно струились по плечам, но были тусклы от пыли и невозможности привести их в порядок в таких условиях. Светлая как сливки кожа и яркие карие глаза, обрамленные черными ресницами, курносый носик, задорная улыбка никогда не унывающего человека. Красивая, высокая, стройная.
- Прости, что напугала, - извинилась она еще раз, а сама в это время так же изучала меня, как и я ее.
- Ты в гости или по делу?
- Что? - изумилась я.
- Не обращай внимания. Я так давно не видела нормальных людей, что не помню, как себя нужно вести при появлении гостей, - пожала она плечиком и пристроила свечу на каменный выступ в стене.
- Так, тебя за что сюда?
Она облокотилась о стену и сложила руки на груди, всем видом показывая, что готова слушать.
- Боже, но расскажи хоть что-нибудь или можешь песню спеть, - закатила она глаза и всплеснула руками.
Я ошалело смотрела на нее, все шире открывая рот в изумлении.
- Нет, я не сумасшедшая, - вдруг заявила она. - Но со мной уже никто не разговаривал… хм… месяца три.
- Никто?
- Настоятельница не считается. Она приходит раз в неделю и спрашивает, готова ли я? Но я, естественно, не готова и тишина продолжается еще неделю.
Она зашагала по комнате, все время смотря на меня в ожидании.
- Ну, пожалуйста, - шутливо взмолилась она, запустив пальцы в волосы.
- Я заложник, - честно ответила на ее вопрос.
Она остановилась и, нахмурившись, склонила голову.
- Кому так не угодила?
- Меня выкрали из дома по поручению врага моего мужа. Здесь прячут.
Удивление прошло, и все снова навалилось на меня грузом тяжелой неизвестности. Вернувшись на свое место на сене, снизу вверх посмотрела на свою сокамерницу.
- Ты здесь уже три месяца?
- Не совсем здесь. Сначала я жила, как и другие послушницы в келье, - рассказала она и присела рядом.
- А тут как оказалась?
- Легко, - криво улыбнулась она. - Когда все сроки вышли, настоятельница попыталась меня в монахини постричь.
- И что? - невольно подалась я к ней ближе.
- Ох, нескоро она свои космы заново отрастит, - рассмеялась она.
Ее смех был настолько заразительным, что, несмотря на всю сложность моего положения, улыбку сдержать не удалось.
- Ты ее… - я так и не смогла договорить, потому что засмеялась от представленной картины.
- О да! С великим удовольствием.
Девушка заливисто расхохоталась и стала резать воздух пальцами, изображая ножницы. Она дурачилась как ребенок, изображая в лицах события того дня.
- Зато никто не суется с душеспасительными беседами, эти мышки боятся меня как огня.
- Что ты здесь делаешь, если не собиралась идти в монахини?
- А меня и не спрашивали. Отчим решил, что ему легче заплатить монастырю откупные, чем готовить приданное. Видите ли, ни один нормальный мужчина, ни за что не возьмет такую взбалмошную девку, сколько бы ему ни заплатили, - весело сказала она, но улыбка предательски дрогнула.
За этими словами была слышна печаль от всех возможных надежд, которые не сбылись.
- А ведь он действительно монастырю заплатил гораздо больше, чем приданое, которое полагалось бы моему будущему мужу.
Она тяжело вздохнула и, потеребив кончики волос, задумалась. Я знала ее всего несколько минут, но внутренний голос подсказывал, что подобное раздумье - редкое явление. Жизнерадостная от рождения, она не привыкла печалиться, и любые обстоятельства готова принять, как новую забаву. Но она женщина, а значит, есть в ее душе место и для мечты о простом семейном счастье. И монастырь с его застенками не то, что должно быть в ее судьбе. Неужели ей не на кого надеяться? Неужели никто не понимает несправедливость такого решения ее отчима?
- А твоя мать?
- А что она? Он - хозяин и его слово закон. Она такая же вещь, как его меч, лошадь или я, - горечь, пропитавшая эти слова, резанула слух.
Как все же несправедлив мир. Такая веселая, живая, горящая внутренним огнем девушка, обречена сгинуть в застенках монастыря. Еще раз на ее примере я убедилась, как мне повезло оказаться среди оборотней. Там не принято уничтожать личность. Никто не позволит силой забрать дочь из семьи, не поплатившись за это. Там стая - одна семья и каждый имеет право на выбор. Даже Грей, будучи хозяином, не посмел бы заявить на меня свои права без моего согласия. Никто не мог бы меня заставить, даже учитывая, что я не являлась членом стаи. Гай, не будучи моим настоящим отцом, не раздумывая, вступил бы в бой с вожаком и защитил бы любой ценой.
- А кто твой муж? Вдруг знаю, - в очередной раз сменила тему моя новая знакомая.
Она снова улыбалась и, похоже, совсем позабыла о той печали, что совсем недавно жила в ее глазах.
- Грей Вульф.
- Врешь! - настала ее очередь удивляться.
- Зачем мне врать?
- С ума сойти. Оборотень!
То ли обрадовалась, то ли восхитилась она.
- Вы знакомы?
- Нет, что ты? Но кто не знает о лорде оборотне. У нас таких раз-два и обчелся.
- Да, - тихо согласилась я.
- А ты тоже из них? - зачем-то указала она на меня пальцем и еще раз бегло осмотрела с ног до головы.
- Нет.
- Жаль, - кажется, я ее разочаровала. - Говорят с их силой никакие застенки не проблема. Нам бы пригодилось.
Она тяжело вздохнула, поскребла пальцем каменную кладку, словно пробуя свои силы.
- Ага. Не проблема, - улыбнулась я сама себе, вспомнив, как Грей по отвесной стене забирался в окно моей спальни.
Я тогда даже не подозревала, что буду вспоминать те дни с таким волнением и удовольствием. Жаль, нельзя обернуть время вспять. Я скучала не только по Грею, но и по волку с его благоговейным обожанием. И даже по подаркам в виде свежепойманных зайцев.
- Страшно? - шепотом спросила она, как будто боясь, что кто-то из оборотней подслушает нашу беседу.
- Что?
- Жить, говорю, с оборотнем страшно?
- Прекрасно. Нет мужчин более заботливых, нежных и любящих, - чувствуя, как заалели щеки, призналась я, и понимая, что излишне разоткровенничалась, замолчала.
- Говорят, что они съедают младенцев, если те рождаются слишком слабые.
- Бред какой, - возмутилась я. - Они - потрясающие родители.
- Не обижайся, я говорю только то, что слышала.
- Забудь. Все это ерунда, - повысила я голос и замолчала.
Эх, сама всего пару месяцев назад верила во всю эту чепуху, и немудрено, что она под завязку набита такими глупостями.
- Извини. Но это действительно вранье, - уже спокойней сказала я.
- Тебе виднее, - легко согласилась она. - Сама я их ни разу не видела. Земли моей семьи далеко от границы, и там оборотни большая редкость.
- Они замечательные… если не злить, - вспомнился мне перебинтованный Локи.
- Утешила, - сыронизировала она. - Вот придет за тобой муж и перекусит мной.
Я на это только глаза закатила. Кажется, она меня не слушала, когда я говорила, что все эти сплетни ерунда.
- Не станет он тебя есть.
- Так уверена?
- Да.
- Почему? - допытывалась она.
Я чуть было зубами не заскрипела.
- Потому что костлявая, - выпалила я.
- Хорошо, - сказала она и задорно улыбнулась.
- Ты меня дразнишь? - сощурилась я.
- Конечно. А то ведь скучно. Тебя как зовут-то?
- Ромашка.
- Нет, я серьезно, - опять всплеснула она руками, как будто ей невероятно тяжело быть без движения.
- И я серьезно. Близкие и друзья Ромой называют.
- О-о-о!
Я развела руками. А что тут сделаешь? Что есть, то есть.
- Рома, - проговорила он вслух и улыбнулась. - Необычно, но здорово.
А потом она резво поднялась и сделала шуточный книксен.
- Позвольте представиться, миледи. Я леди Лилиан. Лучше просто Лили.
Договорив, она шлепнулась в сено рядом со мной, поднимая пыль.
- Здорово, что ты здесь, - заявила она.
Я подавилась вздохом и уставилась на нее, как на умалишенную. Заметив мой взгляд, она поспешила исправиться.
- Здорово, что мы встретились. Не представляешь, как тоскливо быть все время одной. Дошло до того, что я стала в шахматы сама с собой играть. Кстати, хочешь партию? - спросила она в конце своей тирады и умоляюще посмотрела на меня.
- Играть? Шутишь?
- А что? Ты спать хочешь?
- Я сейчас не усну, даже если меня напичкать под завязку ромашковым настоем.
- Вот видишь. Погулять нас тоже никто не отпустит, сама понимаешь. Ну, так что?
Может, это и было бы хорошей идеей, если бы не одна загвоздка.
- Я не умею, - развела я руками, извиняясь.
- Я научу, - с пугающим энтузиазмом заявила Лили.
Она проворно перенесла свечу на пол и, расчистив от сена кусочек пола, где были начерчены клеточки, принялась расставлять камешки.
- Обменяемся знаниями, - вдруг предложила она. - Я тебе о шахматах расскажу, а ты мне об оборотнях.
Я настороженно замерла и напряженно спросила:
- Что ты хочешь знать?
Лили заметила перемену в моем настроении, и рассмеявшись заверила:
- Я не собираюсь выведывать секреты. Просто жуть как любопытно. Так что сведения о том, где твой муж хранит звериные сокровища, можешь оставить при себе.
- Звериные что? Сокровища? Ты сейчас о чем?
Девушка, оставив в покое камешки, воззрилась на меня с не меньшим удивлением.
- А он у тебя точно оборотень?
- Более чем, - озадачила я ее ответом.
Она зачарованно вздохнула:
- Значит, и об этом врут.
Но расстраиваться долго она явно не умела, и потому передернув плечиками, предложила:
- Приступим.
Глава 57
- Глазам своим не верю, - первый из оцепенения вышел Гай.
Вот он - ответ на все многочисленные вопросы и нестыковки. Все было у меня перед глазами, но осознание этого запоздало. Мы днями и ночами выслеживали тех, кто покидал замок. Мы следили за возможным появлением чужаков и даже тайком досматривали личные вещи и лошадей всех тех, кого дела звали в дорогу. Но только тот, единственный, кого мы искали, ни разу не покинул стен замка. Ни разу не попал в поле зрения дозорных и часовых. Ему это было не нужно.
Гай цветасто выругался и потер лицо руками.
От его слов почтовый голубь на окне встрепенулся. Я прекрасно помню эту пеструю птицу, именно она была любимицей Ромы. Ромашка часто оставляла крошки на окне и разговаривала с ней, когда думала, что никто не слышит. Однажды даже жаловалась на меня.
Вот она ирония судьбы, во всей своей красе.
Плавно протянув руку, чтобы не дай бог не спугнуть голубя, снял с него маленький мешочек. Пальцы не слушались и подрагивали от волнения, потому развязать тонкую тесемку было невероятно сложно. Мне было крайне необходимо знать, что там. А еще меня одолевал непривычный, до недавнего времени, страх.
Внутри оказалась записка с коротким сообщением - "Деревню бросить. Женщина в монастыре Святой Марии".
О какой женщине идет речь, сомнений у меня не было. Первым чувством была злость. Сильная, безмерная злость на себя за слепоту. Злость на Ли Бея, который долгие годы водил меня за нос. Злость на Дилана, который в очередной раз нанес удар по самому важному.
А еще было облегчение. Она жива. Это самое главное. Мир может развалиться и сгореть дотла, но ничто не сможет тревожить меня больше, чем ее благополучие.
- Что там? - хрипло спросил Гай, больше не в состоянии ждать.
- Мы едем в замок. Сейчас, - с трудом выдавил я и, отвернувшись от окна, пошел к двери.
На улице уже почти совсем стемнело, когда мы добрались до оставленных в лесу лошадей. Тишина леса подчеркивала пустоту в душе. Темнота не мешала. Все чувства отступили, позволяя думать.
Меня обуяло странное спокойствие. Так бывает перед решающим боем, когда все судорожные приготовления позади, и ряды воинов подготовлены и расставлены. Когда стратегия выработана, и нет возможности на отступление. Все или ничего. И я был готов к этому. Всегда ждал, что этот день настанет. И украв Рому из моего дома, Дилан лишь приблизил час своей расплаты.
- Грей, - напомнил о себе Гай. - Что в записке?
Я видел, с каким трудом ему удается держать себя в руках, и прекрасно понимал его чувства, но я опасался, что Гай может кинуться к монастырю и попытаться забрать Ромашку. Я сам усилием воли сдерживал подобный порыв и с трудом заставлял поступать себя правильно. Эмоции можно будет позволить себе, только когда Рома будет в безопасности в стенах моего дома. Теперь только здравый, холодный расчет позволит нам выйти без потерь из этой ловушки. А я не собирался терять никого, тем более свою жену.
- Она жива и в относительной безопасности, - заверил я его. - Чтобы ее вернуть, нам нужно в замок.
Гай сник и на глазах постарел на добрый десяток лет.
- Она у Дилана?
- В монастыре Святой Марии. Ты знаешь, туда нет входа мужчинам. Никаким и никогда. Но придти и забрать ее тоже не выйдет.
- Что делать?
- Я знаю, что делать, - заверил я его и пришпорил лошадь.