Он откликнулся улыбкой на улыбку, но вряд ли вспомнил, о чем она хотела сказать. Когда-то он наградил ее прозвищем "Поллианна", именем наивной оптимистки из детской книжки, этим как бы устанавливая ее детсадовский статус.
Ну а ей этого никогда не забыть. Это было пять лет назад в Сицилии. Они отправились в Прицци смотреть знаменитый Танец дьяволов. Тогда-то она безнадежно влюбилась в Марко. До этого он был, скорее, плодом ее тайных девичьих фантазий. Но в Сицилии она увидела живого, настоящего, привлекательного Марко.
Она покраснела, вспомнив о заветной фотографии, сделанной в Прицци. На ней они сняты вдвоем, смеющиеся и счастливые. Она вставила фотографию в рамку и повесила над кроватью. Полли знала, что Марко никогда не будет принадлежать ей. Это было очевидно, так как всю неделю в Сицилии он глаз не сводил с Софи.
В последний день каникул она увидела Марко и Софи, целующихся в глубине двора. И поразилась, какую острую физическую боль доставило ей увиденное.
- Иногда слишком долго приходится вращаться в кругах, где давно перестали ценить простые радости, - говорил между тем Марко. - Я завидую патриархальной жизни, которую ты ведешь.
- А твоя жизнь так сложна?
Он пожал плечами.
- Большую часть времени я провожу в малопривлекательном судебном мире, а иногда случается так, что приходится защищать людей, которым я не доверяю.
- Ты сейчас работаешь в Лондоне?
Он покачал головой.
- В Риме.
- Но Софи… - Она запнулась. Странно, что Софи указала местопребывание Марко неверно.
- Что Софи?
- Нет, ничего. Ты выступаешь защитником или обвинителем?
- Обвинял. Последний процесс закончился на прошлой неделе.
Она ожидала продолжения, но его не последовало.
- А что за процесс?
- Тебе не захочется вникать в его грязные подробности, - заверил он ее с недоброй улыбкой. - Выпьем кофе здесь? Или отправимся в Баргелло?
- Последнее предложение мне больше нравится, - рассмеялась она.
К вечеру они мчались назад во Флоренцию, Полли была утомлена, но очень счастлива.
Ей с Марко никогда не приходилось столько разговаривать.
Она узнала, что он любит кино, особенно фильмы итальянского режиссера Бертолуччи; что он бегает, плавает и играет в теннис, катается на лыжах в Италии; ему нравится бродить по скалам в Англии; что готовить он научился у отца; любит читать триллеры, имеет обширную коллекцию компакт-дисков от "Битлз" до "Оазиса" и подборку джазовых записей, включая весь репертуар Глена Миллера.
- Я тоже люблю Глена Миллера! - воскликнула она и рассмеялась при виде его удивления.
- Это решает вопрос, - торжественно объявил он. - Я приезжаю в гости, приглашаешь ты меня или нет.
В течение дня все шло замечательно, между ними установились естественные и непринужденные отношения, порой у нее возникало желание сказать правду: "У нас растет сын…"
- Мы можем отправиться в ресторан или пообедать дома, как хочешь? - предложил Марко. - Сейчас дом должен быть в полном нашем распоряжении.
- Мне все равно. Как хочешь.
- Могу приготовить тебе специальное тосканское блюдо, - предложил он, - с говядиной и грибами. Ты сможешь устроиться на софе с бокалом вина, включим какую-нибудь итальянскую музыку, чтобы достойно завершить нашу культурную программу. Как звучит?
Полли взглянула на него, пока он разворачивал машину и глушил двигатель.
- Марко, как получилось, что ты до сих пор не женился и не ведешь ту самую простую патриархальную жизнь, о которой мечтаешь? - поддразнила она его.
Он смотрел на нее так долго, что ей стало жарко.
- Почему ты спрашиваешь?
- Рассказывая о том, что ты собираешься приготовить на обед, ты выглядел так… по-домашнему! - умудрилась она сохранить легкость тона, хотя в горле пересохло.
Взгляд его сузившихся глаз внезапно стал холодным.
- Идеальный муж для любой женщины? - вкрадчиво спросил он. - Ты как моя мама. Кто знает! Возможно, идеальная женщина не подпала под мои чары в свое время? - Теперь голос его звучал натянуто. - Буду продолжать поиски. Нельзя торопиться с такими вещами, Полли. Ты бы должна это знать.
Она не идеальная женщина для Марко.
- Ну так что мы решим? - напомнил он сорвавшимся вдруг голосом. - Обед в ресторане или рискнем проверить мои кулинарные способности?
- Как можно устоять перед искушением домашней кухни? Не возражаешь, если я позвоню в Англию, Марко?
- Пожалуйста. Я пойду приму ванну и надену свой колпак шеф-повара.
Полли пошла к себе. Приняла душ. Оделась и стала рассматривать себя в зеркале. Легкий загар не оживил ее кожу. Она сделала минимальный макияж: немного теней, чуть-чуть пудры и темно-персиковой помады, духи "Eau d'Issey". Она вновь поглядела в зеркало: совсем другое дело!
Опустившись на стул около кровати, она набрала лондонский номер.
К удивлению, телефон Джени не отвечал. В Англии сейчас около шести вечера. Бену самое время принимать ванну, пить чай и укладываться в постель. Нет, не стоит волноваться. Если бы что-то случилось, то ей обязательно бы сообщили.
Как только Марко увидел ее, появившуюся на террасе через полчаса, его брови взлетели вверх.
- Что случилось, Полли?
- Нет, ничего.
- Ты дозвонилась?
Она покачала головой, с благодарностью приняв предложенный им бокал с вином.
- Не отвечают. Вероятно, ушли куда-нибудь на целый день.
Марко подошел и присел с ней рядом, от его близости она сразу сжалась.
- И поэтому ты так беспокоишься? Ты уж слишком любящая мамочка. Не волнуйся, все будет прекрасно.
- Я просто… никогда не была так далеко от Бена. Сердце из-за этого не на месте.
- Помню твое лицо, когда он вчера позвонил, - проговорил Марко. - У тебя, вероятно, привычка предполагать, что случилось самое худшее.
- Возможно. Когда-то мне сказали, что, если ты не способен успокоиться в сложных ситуациях, тебе не надо заводить детей.
- Может, ты номер набрала неправильно?
- Может быть… - Она отыскала записную книжку, проверила номер Джени. - Да нет. Номер правильный…
Последовала краткая пауза.
- Бен не был запланирован, как я понимаю? - тихо сказал Марко.
Она оцепенела.
- Нет.
- Когда ты узнала о своей беременности, должно быть, это оказалось ужасным ударом.
- Сейчас могу сказать определенно, что ни за какие сокровища в мире я не отказалась бы от Бена…
Марко потянулся и дотронулся до ее руки.
- Полли…
- Ммм? - Низко склонив голову, она надеялась, что ее пылающие щеки скрыты длинными волосами.
- Посмотри на меня… - Голос звучал сдавленно.
- Марко, пожалуйста…
- Что пожалуйста? - Двумя пальцами он поднял ей подбородок и заглянул в глаза. - Не пытаться приблизиться к тебе?
- Не пытайся воспользоваться удобным соседством.
Он на секунду замер, недоумение в глазах сменилось ледяным холодом.
- Вот как ты обо мне думаешь! - выговорил он наконец.
- Я не знаю, что думать, - пробормотала она.
- Даже если это правда, то разве у тебя есть основания меня упрекнуть?
- О чем ты?
- Не могу похвалиться, что ты находилась в удобном соседстве от меня на протяжении последних четырех лет, - отметил он с грубоватым смешком. - Ты покинула Кембридж не сказав ни слова. И даже теперь избегаешь меня. Теперь, когда ты рядом, грех не воспользоваться этим.
Он склонился и поцеловал ее. Поцелуй был настойчивым. Руки его скользнули на ее затылок, гладя волосы, пока она со стоном не обмякла и не раздвинула губы. Поцелуй стал мягче, язык его жадно скользнул ей в рот, и физическая жажда охватила ее с ног до головы, заставив бездумно, в слепом самозабвении приникнуть к нему.
- Полли, счастье мое…
Разгоряченная и сконфуженная, она смотрела на него. Он отодвинулся, не отрывая от нее взгляда.
- Пора бы мне поумнеть, а я не могу ничего с собой поделать: я так хочу тебя, что это сводит меня с ума. - В голосе его звучало неприкрытое отчаяние.
Все в ней стремилось к нему навстречу, желание пронизывало насквозь. Она хотела ответить ему, но вдруг увидела, что выражение его лица изменилось, он весь напрягся и отпрянул от нее, уставившись куда-то вниз.
Она проследила за его взглядом. Он смотрел на пол. Кровь хлынула ей в лицо. На полу лежала фотография Бена, выпавшая из ее записной книжки.
Марко поднял ее и теперь рассматривал портрет маленького мальчика, беззащитно улыбающегося в камеру широко открытыми глазами. Фото было невинным и жутко обвиняющим одновременно.
Так выглядел бы сам Марко двадцать восемь лет назад.
Глава четвертая
Молчание повисло как грозовая туча. Полли пыталась заговорить, но язык словно присох к небу.
- Так это Бен? - Голос Марко был неестественно спокоен.
Она подняла голову и сразу же снова опустила. Прикованный к ней взгляд горел яростным пламенем.
- Да. Это Бен. - Слова ее приходили откуда-то издалека. Она обхватила себя руками. Дрожь никак не унималась.
Глаза Марко буравили ее, жесткие, холодные.
- Он мой. - Горечь его была неподдельной. - Ведь так, Полли?
Она сглотнула. Тысячу раз она представляла это объяснение, прокручивая его в голове. Но ничто не подготовило ее к реальности.
- Ну? Так как? - с трудом сдерживая ярость, спросил он. - Ради бога, Полли. Я имею право знать!
Сердце ее стучало как молот. Марко отпустил ее и поднялся, возвышаясь над ней.
- Предупреждаю, - бесстрастно сказал он, - я сделаю анализы крови. Не лги.
- Он твой сын.
Воцарилось молчание. Наконец он с леденящим спокойствием вымолвил:
- Почему ты мне ничего не сказала, Полли?
- А как ты думаешь?
- Я не уверен, но кое-какие мысли у меня имеются, - вкрадчиво проговорил он. - Мне начать отгадывать? Это такая игра, Полли? Выложить тебе все мои предположения, почему ты из Кембриджа так поспешно удрала, почему не удосужилась сообщить мне о том, что забеременела от меня, почему скрывала от меня само существование моего сына больше трех лет?
- Марко…
- Чего ты боялась? Недовольства семьи? Показаться на глаза отцу и бабушке с выродком Даретта?
- Не смей говорить это слово! Мой сын не выродок!
- Это точно отражает положение вещей. И все по твоей вине! Таинственность Гамильтонов! Все что угодно, только бы не признать одного из Даретта отцом своего ребенка. Ну как, правильно я отгадал?
Злыми глазами он глядел на нее.
Дрожащая ее рука непроизвольно прижалась ко рту. Ее пугал его все возрастающий гнев, но еще хуже был темный знакомый взгляд, на краткий миг в его глазах проглянули годы болезненной ярости, вызываемой тем пренебрежением, которое выказывали его матери. Он и ей приписывает те же предубеждения, то же снобистское отношение к нему…
- Нет, - прошептала она почти неслышно, - ты не прав.
- Не прав? - Он стоял на краю террасы и смотрел на нее с такой яростью, что ей стало плохо. - Тогда объясни свое загадочное молчание! Почему ты ни разу не ответила на мои письма?
- Какие письма?.. Писем я никогда не получала.
- Пожалуйста, избавь меня от лжи, - выпалил он ядовито.
Полли дрожащей рукой провела по лицу. Голова гудела.
- Марко, - осторожно начала она, стараясь ухватиться за любую здравую мысль, - до того, как наш разговор… зайдет слишком далеко, подумай о… о той ночи в Кембридже. То, что случилось между нами тогда, - это минутная слабость. Я все еще была одурманена принятой таблеткой. Ты же… ты сказал, что почти не спал всю ночь, беспокоясь обо мне. А потом ужаснулся тому, что между нами произошло. Твои чувства были мне понятны. Ты ведь связан с моей сводной сестрой, Софи, и я не могу обвинять тебя…
- Связан? - недоуменно прервал Марко. - Что ты имеешь в виду?
- Не старайся притворяться! - отрезала Полли, раздраженная его тоном.
Она почувствовала себя опустошенной. Он считает ее дурочкой! Она видела, как они целовались. Софи до сих пор щебечет о нем в тех редких случаях, когда они встречаются. И разве только вчера он не признался, что Софи приезжала сюда, чтобы побыть с ним?
- Тебя интересует, почему я не сообщила тебе о Бене? Потому что ты бы почувствовал себя ответственным за то… к чему не хотел бы быть причастным!
- Ты думала, что я не захочу быть причастным к судьбе собственного сына?
Кровь отлила от ее лица.
- Это мой сын, Марко. Его зачатие - ошибка с твоей стороны. Когда ребенок планируется, зачинается в любви… это другое. А Бен оказался побочным результатом легкомысленно проведенных выходных. Насколько я поняла по твоей реакции в Кембридже, какой-либо интерес ко мне у тебя отсутствует, а следовательно, и к нему.
Лицо Марко стало таким мрачным, что она отшатнулась, со страхом подумав, что он ее ударит.
- У тебя извращенное понимание ответственности, - сказал он хрипло. - Когда я сказал, что беспокоюсь, как бы ты не забеременела, ты сказала, что принимаешь таблетки. Лгала?
Она покраснела.
- Я принимала, - неуверенно ответила она. - Мне их прописали из-за проблем с месячными. - Чувствуя, что краснеет все больше и больше, она рассердилась на себя. - А потом прекратила принимать.
- Зачем же ты солгала?
- Потому что это было то, что ты хотел услышать! - вырвалось у нее. - Не кажется ли тебе, что я и так была достаточно унижена той ночью? Я позволила себе отдаться, не думая о последствиях; я все еще была под воздействием лекарства. А когда ты понял, что я была девственницей, - разразился праведной лекцией о моей глупости и о своей потере самообладания. Ради твоего же спокойствия я сказала, что принимаю таблетки. Чтобы успокоить твою драгоценную совесть!..
- Очень продуманно с твоей стороны, - сухо отвечал он. - Потом ты исчезла в Америке со своим бойфрендом, а вернувшись, всякий раз оказывалась в противоположной части страны, когда бы я ни позвонил. И все письма мои игнорировала.
- Я и в самом деле не получала никаких писем. - Она ощущала волну поднимающегося возмущения.
- Видимо, их кто-то коварно похитил, - с иронией проговорил Марко.
Полли пожала плечами, почувствовав слабо шевельнувшиеся сомнения. Возможно ли, что кто-то и впрямь перехватил письма, адресованные ей? Кто? Отец? Она тут же откинула эту мысль…
- Ну а что помешало тебе самой набрать телефонный номер? Или черкнуть пару строк?
Она прерывисто вздохнула.
- Я уже сказала, Марко. Я думала, что ты не хочешь знать. И конечно, мне не хотелось навязываться, давить на твое чувство долга!
Негодованию его не было границ.
- У меня, значит, все-таки есть чувство долга? Превосходно, это единственный комплимент, который я сподобился услышать, - он невесело усмехнулся. - Правда, с запозданием. Что же, лучше поздно, чем никогда. Мой сын прилетит в Италию и получит итальянское гражданство сразу же, как я смогу оформить все бумаги.
- Не поняла…
- Ты прекрасно слышала. Первые годы своей жизни мой сын провел в Англии, теперь он переедет в Италию, где ему самое место.
- А если мать твоего сына хочет, чтобы он оставался в Англии?
Он смерил ее глазами с головы до ног.
- В данный момент на твоем месте я бы не высказывал свое мнение… - со значением посоветовал он.
- Как ты смеешь так говорить?
- Ты лгала мне, преднамеренно лишив меня того, что могло бы стать самыми памятными мгновениями моей жизни. - На секунду его голос сорвался. - Бен - мой сын. Он Даретга. Его отлучили от отца. Теперь ему необходимо быть здесь. Со мной.
Не веря своим глазам, она смотрела, как он развернулся на каблуках и ушел.
Несколько минут она стояла замерев. Затем с тяжелым сердцем последовала за ним.
Он был в гостиной, наливал себе виски. Каждый мускул его тела был напряжен.
- Марко?.. Нам надо поговорить… Нельзя сделать подобное заявление и уйти!..
Он повернулся к ней. В комнате было темно - горела лишь настольная лампа, но она с ужасом увидела на его лице слезы.
- О… Марко… - Ее горло перехватило, слова произносились с трудом.
- Возвращайся на террасу. - Он провел рукой по глазам. Она приблизилась, коснувшись его плеча, и ощутила пробежавшую по телу судорогу.
- Нет… я не могу, мы должны объясниться до конца, - неуверенно прошептала она.
- Не сейчас, Полли. - В его взгляде сквозила мука. - Мы обговорим все позже. Сейчас мне нужно побыть одному…
- Мне ведь тоже было нелегко, - принялась объяснять она. - Воспитывать Бена одной…
- Но он у тебя был. - Голос его внезапно сорвался. - А меня его лишили. У меня был крошечный сын, а я и не знал об этом. Не уверен, смогу ли я тебе это простить, Полли…
Боль, которую он испытывал, казалось, по воздуху передалась ей и полностью ее поглотила. Она шагнула вперед и обвила руками его шею. Марко задержал дыхание, не откликаясь на ее прикосновения. Движимая слепой жаждой, она потянулась к его губам.
С приглушенным проклятием он сжал в ладонях ее голову и порывисто вернул ее поцелуй, она раскрыла губы, и он проник внутрь. Их языки соприкоснулись, чувства накалились до предела. Казалось, их тела сейчас расплавятся.
- Пожалуйста, не надо ненавидеть меня… - с рыданием произнесла она почти не отрываясь от его губ. - Пожалуйста, я не вынесу этого…
- Я не ненавижу тебя… - Его голос был наполнен болью. - Видит бог, должен бы, но не могу…
Она с трудом дышала. Ее груди набухли от прихлынувших соков желания, снизу по всему телу разливалось тепло. Его руки бродили по ее спине, бедрам; она ощущала силу его возбуждения - он чуть не пронзал ее. Возможно, что он жутко зол на нее. Но физически, по крайней мере, желал ее по-прежнему…
У нее вырвался глухой возглас, когда он дрожащими пальцами начал расстегивать пуговки, затем, распахнув на груди платье, стал поглаживать теплую плоть с жадностью, наполнившей ее желанием. Она приникла к нему. Он отодвинул кружева ее лифчика и прильнул губами к потемневшему соску. Напряжение страсти обострялось подавленной яростью.
- Как мне недоставало тебя… - прошептала она, дрожа и пламенея от желания. - О, Марко, ты даже не представляешь, как мне тебя не хватало…
- Не хватало? Не лги, Полли, - прорычал он, потом вдруг резко, словно внезапно придя в себя, оттолкнул ее. Он тяжело дышал, гнев его возрастал с каждым мгновением.
- Я всегда был в пределах досягаемости. Требовался единственный телефонный звонок и недальний перелет!
Нет, не был. Ты принадлежал Софи!
- Ты вынашивала моего ребенка. Неужели тебе не приходило в голову, что я имею право знать? Ты сознательно избегала меня, скрывая свою беременность, пряча моего сына от меня все это время. Боже мой, Полли, как ты могла?..
- Марко… о, пожалуйста… - Она не могла больше сдерживать слезы, они обожгли ее глаза, потекли по щекам.
Оцепенелыми пальцами она пыталась застегнуть пуговицы.
Некоторое время Марко наблюдал за ее усилиями, потом грубо откинул ее руки и застегнул их сам.
- Все в порядке, не плачь. - Голос его был хриплым. - Ты права, нам надо поговорить. Ты хочешь выпить что-нибудь покрепче?
- Нет… да, пожалуй…
Он плеснул ей виски и подал стакан. Его глаза опять стали холодными.