Иногда он ее связывал. Слыша, как открывается дверь, она начинала шепотом умолять, чтобы в этот раз обошлось без веревок. Она не будет сопротивляться, только бы ее не связывали! Она не будет кричать, звать на помощь, только бы ей не зажимали рукой рот!
"Где моя девочка? Где моя хорошая девочка?"
Она беззвучно плакала, а он запускал руки под простыню, шарил там, хватал, щипал. Она чувствовала на лице его отвратительное дыхание.
Одна его рука проникала ей внутрь, другая зажимала рот, и Ева уже ничего не могла с собой поделать: крик рождался сам по себе.
"Тихо! – он начинал часто дышать. Его пальцы оставляли на ее щеках синяки. – Будь хорошей девочкой. Будь умницей".
Она не понимала, что с ним творится, не слышала его кряхтенье, потому что все заглушал ее собственный визг, звучавший у нее в голове.
"Нет, папа, папочка! Папочка, нет!.."
– НЕТ!
Из горла Евы вырвался крик. Она рывком села в постели, трясясь, как безумная.
"Не помню! Не буду вспоминать!" Она успокаивала себя, подтягивала колени к подбородку, прижималась к ним лбом. Это всего лишь страшный сон, и он уже прошел! Ева умела его прогонять, давно освоила это искусство. Сон улетучивался, оставляя после себя ощущение тошноты.
Она встала и, вся дрожа, завернулась в халат, чтобы побороть озноб. В ванной Ева подставила лицо под струю воды. Постепенно дыхание успокоилось, она выпила пепси, снова улеглась и включила одну из круглосуточных программ новостей.
Оставалось ждать.
Сенсация разразилась в шесть утра. Первой позвонила Надин, репортер с кошачьими глазами. Вызов в управление застал Еву одетой.
Глава 17
Еву включили в бригаду, допрашивавшую Симпсона, и она с трудом скрывала свое торжество. Из уважения к его высокому посту допрос проводился не там, где обычно, а в кабинете начальника отдела безопасности. Но огромные чистые окна, пластиковый стол и кожаные кресла не меняли существа дела. Симпсон волновался, и об этом красноречиво свидетельствовала капля пота на верхней губе.
– Пресса пытается скомпрометировать управление, – начал он, явно озвучивая приготовленное главным помощником заявление. – Ввиду того, что следствие по делу о насильственной смерти трех женщин зашло в тупик, пресса решила начать охоту на ведьм. Будучи шефом полиции, я стал ее первой мишенью.
– Мистер Симпсон… – Майор Уитни тоже старался ничем не выдавать свою радость – тон его был значительным, взгляд суровым. – В чем бы ни состояли мотивы журналистов, вам необходимо дать объяснение несогласованности в вашей бухгалтерии.
Симпсон некоторое время сидел неподвижно, слушая шепот адвоката.
– Я не согласен. Если какая-либо несогласованность и существует, я не имею об этом никакого понятия.
– Речь идет о миллионах долларов!
– Я уже обратился в компанию, ведущую мою бухгалтерию. Если допущена какая-то ошибка, то вина лежит на них.
– Вы подтверждаете, что счет номер 47890027499 принадлежит вам?
После короткой консультации с адвокатом Симпсон ответил утвердительно. Он понимал, что, соврав, еще туже затянул бы на своей шее петлю.
Уитни бросил быстрый взгляд на Еву. Они заранее договорились, что счетом должны заниматься финансовые контролеры. Им для начала хватало подтверждения. Следующий вопрос задала Ева:
– Нам известно, что за истекший год вы сняли с этого счета сто тысяч долларов – по двадцать пять тысяч каждые четыре месяца. Как вы это объясните?
Симпсон схватился за узел галстука.
– Не вижу необходимости отчитываться о своих расходах, лейтенант Даллас!
– Тогда соблаговолите объяснить, как получилось, что Шерон Дебласс отмечала в своей записной книжке поступление от вас этих сумм.
– Не понимаю, о чем вы!
– У нас есть доказательства, что за год вы выплатили Шерон Дебласс сто тысяч долларов четырьмя равными частями. – Ева сделала паузу. – Между тем вы отрицаете какую-либо связь с ней.
– Мне нечего сказать по этому поводу.
– Она вас шантажировала?
– Мне нечего сказать.
– Доказательства говорят сами за себя: она вас шантажировала, вы с ней расплачивались. Уверена, что вы знаете: прекратить вымогательство можно двумя путями. Либо перестать платить, либо убрать шантажиста.
– Абсурд! Я не убивал Шерон! Я регулярно ей платил и не собирался…
– Мистер Симпсон! – Адвокат схватил Симпсона за руку и невозмутимо перевел взгляд на Еву. – Моему клиенту нечего заявить по поводу Шерон Дебласс. Мы готовы всесторонне сотрудничать с налоговым управлением в выяснении вопросов, связанных с бухгалтерией моего клиента. Но на данный момент никаких обвинений ему не предъявлено. Мы явились сюда из любезности, чтобы продемонстрировать свою добрую волю.
– Вы знали женщину по имени Лола Старр? – резко спросила Ева.
– У клиента нет комментариев.
– Вы знакомы с зарегистрированной проституткой Джорджи Касл?
– Ответ, аналогичный предыдущему, – спокойно парировал адвокат.
– Вы сделали все, чтобы с самого начала помешать расследованию убийства. Почему?
– Вы констатируете факт или высказываете собственное мнение, лейтенант Даллас? – спросил адвокат.
– Вот вам факты. Вы были лично знакомы с Шерон Дебласс. Она высасывала из вас по сотне тысяч баксов в год. После ее гибели кто-то организовал утечку информации о ходе следствия. Погибли еще две женщины. Все три зарабатывали на жизнь легальной проституцией, против которой вы выступаете.
– Мое отрицательное отношение к проституции – это политическая, нравственная и личная позиция, – внушительным тоном заявил Симпсон. – Я буду решительно поддерживать любой законопроект, призванный положить ей конец. Но я, согласитесь, вряд ли справился бы с проблемой, устраняя проституток по одной.
– У вас есть коллекция старинного оружия? – не унималась Ева.
– Есть, – согласился Симпсон, не обращая внимания на адвоката. – Маленькая. Все оружие зарегистрировано, переписано, находится под охраной. С радостью передам экспонаты майору Уитни для баллистической экспертизы.
– Благодарю вас, – сказал Уитни, и Симпсон, не ждавший от него поддержки, вздрогнул. – Спасибо за желание сотрудничать.
Симпсон встал. Его лицо выражало множество противоречивых чувств.
– Не сомневайтесь, что все подозрения будут с меня сняты в самое ближайшее время, но эту беседу я не забуду, – он многозначительно взглянул на Еву. – Атака на шефа полиции и безопасности не останется безнаказанной!
Уитни дождался, пока Симпсон удалится со всей своей свитой.
– Когда все кончится, его не подпустят к управлению на пушечный выстрел.
– Почему вы позволили ему уйти?! – прошипела Ева. – Мне требовалось еще совсем немного времени, чтобы сорвать с него маску!
– Его имя – не единственное в списке Дебласс, – напомнил ей Уитни. – Пока что связь между ним и двумя другими потерпевшими отсутствует. Если вы обнаружите эту связь и исключите всех остальных, кто значится в списке, у вас будет столько времени, сколько вам захочется. – Он пролистал документы. – А вы, как я погляжу, неплохо подготовились к допросу, Даллас. Как будто знали, что он наверняка состоится. Вряд ли вам надо напоминать, что использование личных документов без разрешения владельца является нарушением закона.
– Мне не надо напоминать, сэр.
– Я этого и не делал. Вы свободны.
Он действительно прошептал ей вслед: "Молодец!" – или ей послышалось?
Подойдя к лифту, Ева услышала писк сотового телефона.
– Даллас слушает.
– Вас беспокоит Чарлз Монро.
– Извините, я перезвоню вам позже.
Она выпила в буфете чашку бурды, именуемой кофе, съела некое подобие пончика и проскочила мимо клетки с задержанными. На получение видеокассет с записями убийств ушло двадцать минут.
Заперевшись в кабинете, она снова просмотрела все три записи, изучила свои пометки и сделала новые. Ее в который раз поразила идентичность мизансцен: жертва находится на кровати, простыни смяты, волосы растрепаны. Внезапно Ева прищурилась, остановила запись с Лолой Старр, увеличила картинку.
– Краснота на левой ягодице, – пробормотала она. – Замечено впервые. Шлепок? Побои?
Синяк и вздутие отсутствуют. Надо передать Фини для обработки.
Ева поставила кассету с Дебласс и теперь смотрела, как Шерон смеется в камеру, как оглаживает себя, как изображает экстаз.
– Стоп-кадр. Квадрат шестнадцать. Краснота отсутствует. Дальше! Ну же, Шерон, покажи мне свою попку справа – на всякий случай. Стоп-кадр! Двенадцатый квадрат, увеличение. Ничего нет. Впрочем, ты бы скорее сама его отшлепала…
Так, теперь посмотрим на тебя, Джорджи.
Ева наблюдала, как женщина улыбается, заигрывает с неизвестным, приглаживает растрепанные волосы. Она уже выучила ее слова наизусть:
"Потрясающе! Ты просто великолепен!"
Джорджи Касл все время стояла на коленях, поощрительно улыбаясь в объектив, и Ева мысленно умоляла ее перевернуться. Словно услышав мольбу, Джорджи зевнула, прикрыв рот ладонью, и повернулась, чтобы взбить подушки.
– Стоп-кадр! Гляди-ка, тебя тоже отделали!
Некоторых хлебом не корми – дай поиграть в папочку и плохую девочку…
Внезапная вспышка перед глазами ослепила Еву. У нее было ощущение, словно кто-то всадил ей под ребра нож… Отвратительные воспоминания: удар с размаху ладонью по заду, жжение, тяжелое дыхание. "Придется тебя наказать, девочка. Потом папа поцелует тебя, и все пройдет. Папочка тебя вылечит…"
– Господи! – трясущимися руками она закрыла лицо. – Стоп! Конец.
Ева хотела допить холодный кофе, но на дне чашки плескался один осадок. "Прошлое – это прошлое! – твердила она себе. – Мои воспоминания – это одно, а расследуемое дело – совсем другое!"
– На ягодицах у второй и третьей пострадавшей следы побоев. На первой следов не обнаружено, – она перевела дух. – Нарушение закономерности! Эмоциональная реакция, отсутствующая при первом убийстве.
Она проигнорировала писк сотового телефона и включила диктофон.
– Версия: убивая снова, преступник действовал увереннее, получал удовольствие от происходящего. Примечания: отсутствие надежной охраны у второй потерпевшей. Во время третьего преступления время выведения из строя камер безопасности на тридцать три минуты короче, чем во время первого. Версия: возникновение навыка, уверенность, меньше склонности играть с жертвой, стремление быстрее получить удовольствие.
Возможно, возможно… Ева просмотрела все три записи вперемешку, и это навело ее на новую, мысль.
– Разделить экран! – приказала она. – Первая и вторая пострадавшая, с начала.
Кошачья улыбка Шерон, надутые губки Лолы.
Обе смотрят на камеру, на человека за ней. Обращаются к нему…
– Стоп-кадр… – пробормотала Ева, нажимая клавишу. – Что это?!
Сущая мелочь, до сих пор ускользавшая от нее из-за жестокости происходящего. Но теперь она привыкла и заметила, что Лола устремляла взгляд выше!
Вызывая на экран третью картинку, с Джорджи, Ева твердила себе, что причиной может быть высота кроватей. Теперь перед ней сидели с приподнятой головой все три женщины, а мужчина скорее всего стоял… Сомнений быть не могло:
Лола и Джорджи смотрели на него под одинаковым углом, тогда как Шерон…
Не отрывая взгляда от экрана, Ева позвонила доктору Мире.
– Плевать, что она занята! – прикрикнула она на секретаря. – Крайняя срочность!
Ей было предложено подождать; уши мигом завяли от сладенькой мелодии
– У меня вопрос! – выпалила она, как только Мира подошла к телефону.
– Слушаю вас, лейтенант.
– Возможно ли, что мы имеем дело с двумя убийцами?
– Вы хотите сказать, что второй старался подражать первому? Вряд ли, лейтенант. Слишком скрупулезное воспроизведение метода и стиля.
– Но кое-что наводит на размышления. Я обнаружила нарушения закономерности – мелкие, но отчетливые. Вот моя версия, доктор. Первое убийство совершено человеком, знакомым с Шерон, убившим ее без заранее обдуманного намерения, но потом собравшимся с духом и удачно уничтожившим все следы. Второе и третье – повторения первого, но уже тщательно продуманные, совершенные хладнокровно. Убийца никак не был связан со своими жертвами. И, главное, он выше ростом, чем первый.
– Это всего лишь версия, лейтенант. Простите, но гораздо вероятнее, что все три убийства совершил один и тот же человек, становившийся с каждым разом все расчетливее. Мое мнение профессионала – только человек, лично прошедший через все стадии первого убийства, мог так точно повторить их во второй и в третий раз.
– Что ж, спасибо.
Ева разочарованно отключила связь, сознавая, что разочаровываться глупо: гоняться за двумя преступниками не в пример труднее, чем за одним-единственным.
Раздался новый писк телефона, и Ева недовольно поморщилась:
– Даллас. Кто там еще?
– Привет, мой сладкий лейтенант! Уж не охладели ли вы ко мне?
– У меня нет времени на забавы, Чарлз.
– Может быть, все-таки отыщете время? У меня кое-что для вас есть.
– Если вы опять со своими идиотскими намеками…
– Я серьезно! Надо же, стоит раз-другой пофлиртовать с женщиной, и она перестает принимать тебя всерьез… Кажется, вы просили меня позвонить, если я что-нибудь припомню.
– Просила. – Ева призвала себя к терпению. – И что же, нахлынули воспоминания?
– Ваши слова о дневниках заставили меня задуматься. Помните, я говорил, что она всегда все записывала. Вы ведь их ищете? Вот я и подумал, что они вряд ли лежат у нее дома.
– Какая сообразительность! Советую переквалифицироваться в детективы.
– Зачем же? Я люблю свою профессию. Словом, я стал ломать голову, куда она могла их припрятать для пущей надежности. И наконец вспомнил: банковский сейф!
– Мы уже работали с этой версией. Спасибо.
– Погодите, вы же не сможете открыть его без моей помощи! Ведь она мертва.
Ева уже хотела выключить связь, но ее рука застыла в воздухе.
– Без вашей помощи?
– Ну конечно! Два-три года назад она попросила меня арендовать сейф. Сказала, что не хочет, чтобы в компьютере фигурировало ее имя.
У Евы учащенно забилось сердце.
– Как же она могла им воспользоваться?
Чарлз очаровательно улыбнулся.
– Я оформил доверенность на свою сестру. У меня действительно есть сестра, она живет в Канзас-Сити. Таким образом Шерон Дебласс превратилась в Энни Монро. Она все оплатила, и я выбросил это из головы. Не знаю, пользовалась ли она сейфом, но вам это полезно знать.
– Что за банк?
– "Ферст Манхэттен" на Мэдисон-авеню.
– Слушай меня внимательно, Чарлз. Ты сейчас дома?
– Дома.
– Никуда не уходи! Я буду у тебя через четверть часа. Мы поедем в банк.
– Ну, если это все, на что я, по-вашему, гожусь… А все-таки помог я вам, мой сладкий лейтенант?
– Сиди и не рыпайся!
Она уже натягивала куртку, когда неугомонный телефон снова ожил.
– Даллас!
– Диспетчерская вызывает лейтенанта Даллас. У нас для вас звонок, но абонент отказывается назвать себя.
– Проверяете?
– Проверяем.
– Переведите на меня! – Она схватила сумку и услышала щелчок. – Даллас слушает.
– Вы одна? – спросил дрожащий женский голос.
– Одна. Чем я могу вам помочь?
– Я не виновата! Вы должны это знать: я не виновата!
– Никто вас не обвиняет, успокойтесь. – Еве пришлось призвать на помощь всю свою выдержку. – Расскажите, что случилось.
– Я больше не могу молчать! Он много лет насиловал меня, а я не могла ему помешать. Он насиловал ее и меня! Потом он ее убил. Меня он тоже мог убить, но я…
– Где вы? – Ева напряженно смотрела на телефон, как будто могла увидеть говорившую. – Я готова помочь, но для этого мне нужно знать, где вы находитесь.
Послышалось частое дыхание, всхлипы.
– Он говорил, что это должно остаться тайной. Я не могла… Он убил ее, чтобы она не проговорилась. Теперь моя очередь. Даже если я все расскажу, мне никто не поверит.
– Я вам верю. Я помогу вам! Скажите только… – Связь прервалась, и Ева выругалась от досады. – Адрес! – крикнула она, переключившись на диспетчерскую.
– Фронт-Руаял, Виргиния. Адрес…
– Не надо, я знаю этот адрес. Немедленно соедините меня с капитаном Фини.
Две минуты показались ей вечностью. Дожидаясь связи, она так отчаянно терла себе виски, что заболела голова.
– Фини! Мне срочно нужна твоя помощь.
Быстрее поезжай за Чарлзом Монро.
– А что случилось? Мы поймали нашего фокусника?
– Пока нет, но, кажется, вышли на след. Монро отвезет тебя в банк, к сейфу Шерон. Все, что выковыряешь из сейфа, береги как зеницу ока. Следи за ним, Фини, он нам понадобится!
– А ты куда?
– На самолет.
Ева отключила связь и позвонила Рорку. Прошло целых три минуты бесценного времени, прежде чем он соизволил ответить.
– Ева? Я как раз собирался тебе позвонить. Мне предстоит слетать в Дублин. Не желаешь присоединиться?
– Мне нужен твой самолет, Рорк. Прямо сейчас! Мне необходимо срочно попасть в Виргинию. Если я воспользуюсь полицейским или общественным транспортом, то…
– Самолет будет тебя ждать. Терминал С, выход 22.
Она закрыла глаза.
– Спасибо. С меня причитается.
Благодарность она испытывала до тех пор, пока не увидела перед указанным выходом самого Рорка.
– Зачем ты приехал? У меня нет времени на болтовню! – отрезала она на бегу, устремляясь к трапу.
– Поговорим в самолете.
– Ты со мной не полетишь! Это официальное…
– Самолет принадлежит мне, лейтенант, – возразил он, прыгая за ней на трап.
– Ты всегда должен навязывать свои условия?
– Не всегда. Ты просила подвезти тебя – я готов.
В распахнутом люке стояла услужливая стюардесса.
– Добро пожаловать на борт, сэр, лейтенант. Прохладительные напитки?
– Нет, спасибо. Пускай пилот взлетает, как только будет дано разрешение. – Рорк уселся и пригласил негодующую Еву занять место с ним рядом. – Мы не улетим, пока ты не сядешь и не пристегнешься.
– Я думала, ты собираешься в Ирландию! – ухватилась она за последнюю соломинку.
– Ирландия подождет. Ты несешься в Виргинию, закусив удила, – значит, в деле Дебласс наметился просвет. Бет и Ричард – мои друзья, Ева. Близкие друзья. У меня не очень-то много близких друзей – как, впрочем, и у тебя. Поставь себя на мое место. Как бы ты поступила?
Пока самолет выруливал на взлетную полосу, она барабанила пальцами по подлокотнику.
– Здесь нельзя руководствоваться личными соображениями.
– Это тебе нельзя. А для меня это сугубо личный вопрос. Пока я отдавал распоряжения насчет самолета, мне позвонила Бет. Она просила меня приехать.
– Зачем?
– Она не объяснила. Это не обязательно: Бет знает, что ей достаточно попросить. Преданность друзьям – почтенная черта, Еве было нечего возразить.
– Я не могу тебе помешать, но должна предупредить: это конфиденциальное расследование.
– Кстати, о конфиденциальности. Твое управление с утра стоит на ушах. А вся информация, просочившаяся в прессу, исходит из неназванного источника.