Сильви стояла спокойно. Она подумала о Джоне. Милом, добром, спокойном Джоне. Она чувствовала, как что-то выстраивается между ними, первые проблески чего-то реального и очень прочного. Он держал ее за руку - дважды. Оба раза по ее шее бегали мурашки. Ощущение того, как его колено прикасается к ее ногам под карточным столом, заставляло ее дрожать. Для сегодняшнего вечера она купила лавандовую соль для ванной, она надеялась, что он может поцеловать ее… Но то, как говорила Джейн… нет, Сильви никогда не чувствовала ничего подобного.
- У тебя это звучит как сумасшествие, - сказала Сильви, - как будто это сводит тебя с ума.
- В каком-то смысле так и есть, - ответила Джейн. - Когда я думаю обо всех этих годах… ее первые шаги, ее молочные зубы, ее первый день в школе, музыка, которая ей нравится… когда я думаю обо всем этом… - Она закрыла глаза.
Сильви хотелось обнять Джейн и в то же время сбежать прочь. Она помнила те времена, когда опасалась за психическое здоровье и безопасность своей сестры. Дни после рождения ребенка были просто ужасны. Джейн почти все время спала. Сильви проходила мимо ее кровати в три часа дня и видела нечто, завернутое в одеяла, и знала, что это Джейн.
А потом, почти через две недели после удочерения ребенка, начались рыдания. Сильви уже училась в Брауне, но она скучала по дому и постоянно беспокоилась, поэтому проводила дома почти все выходные. Она и сейчас слышала все эти звуки - высокие, нечеловеческие, так могла причитать гагара на ночном озере. Как животное. Джейн так долго держала все в себе, все эти месяцы в обители и дни в госпитале, а затем эмоции выплеснулись наружу… ее крики напоминали живых существ, остатки выросшей в ней жизни. Сильви плакала вместе со своей сестрой, но в тайне от нее - в собственной комнате, крепко обнимая подушку.
- Но, Джейн, не могла бы ты просто понять, что ты совершила правильный поступок? Для нее, для всех?
- Я чувствую, что совершила неправильный поступок, - ответила Джейн.
Сильви посмотрела ей в глаза. Они были такими беспокойными. Взгляд метался по комнате и никак не мог задержаться на каком-нибудь предмете. Она не смотрела на Сильви. У Сильви заболел живот. Джейн всегда так думала? Тогда, когда все произошло, Сильви была зла на нее - ведь она выбрала Браун частично из-за того, чтобы находиться поближе к своей сестре.
Но Джейн забеременела и все испортила. Потом, прочитав Фитцджеральда, понаблюдав за депрессией Джейн, Сильви заволновалась, что Джейн закончит так же, как Зельда, - сойдет с ума.
- Пожалуйста, Джейн, ты меня беспокоишь. Ты меня с ума сводишь.
- Тебя?
- Ты моя сестра, - сказала Сильви. - Я люблю тебя. Я не могу видеть, как ты разрушаешь сама себя - и не только себя, скажу я тебе, но и ее. Тебе не кажется странным - вдруг из ниоткуда появляется взрослая женщина и начинает печь яблочные пироги? Думаешь, она не задает себе вопросы? Тебе еще повезло, что ее мать пока не позвонила в полицию.
- Это не так, - прошептала Джейн. - Совсем не так.
- Только потому, что они еще не поняли. Но когда поймут…
- Хватит, пожалуйста!
Сильви передернула плечами. Сегодня вечер пятницы. По крайней мере Джейн уезжает с кем-то, отвлечется от всего этого безумия с Хлоэ. Ни ей, ни Джейн не особо везло со свиданиями - их отец и опыт Джейн отбили у них желание с кем-то встречаться по выходным. Сильви казалось, она видит перед собой ребенка, собирающегося на первое свидание. Она оценила внешность Джейн - легкий макияж, серебряные сережки, красивые блестящие волосы, сексуальная рубашка. Она глубоко вдохнула, улыбаясь сестре.
- Мир, ладно?
- Ладно, - ответила Джейн, - мы всегда так говорим.
Сильви проигнорировала шпильку:
- Кто этот счастливчик?
Джейн не ответила. Она легко улыбнулась, еще более таинственная, чем обычно. Внезапно на дороге раздался шум мотора. Сильви вздрогнула. Что, если это Джон? Она не готова. Ей надо полежать в ванной, сделать маску и переодеться во что-то симпатичное. Но Джейн выглянула в окно, поцеловала Сильви в щеку и, быстро попрощавшись, выбежала наружу прежде, чем Сильви успела сказать, что хочет познакомиться с ее кавалером.
Сильви почувствовала моментальное облегчение, ведь то не был Джон, и небольшое возбуждение - она так сильно расстроилась из-за того, что не была готова встретить Джона, как будто любовь уже начинала властвовать над ней. Сильви никогда раньше не ощущала ничего подобного. Она подошла к окну и спряталась за занавеской, пытаясь разглядеть, кто же это был.
Она увидела грузовик. Кажется, в прицепе лежало маленькое дерево. У Сильви вдруг пересохло во рту. Она рассматривала водителя, но он повернулся спиной, открывая дверцу ее сестре. Она видела, как Джейн забралась внутрь. Мужчина захлопнул за ней дверь.
Он был высоким, худым, с широкими плечами. У него были каштановые волосы и борода, он носил черные джинсы и голубую оксфордскую рубашку. Его хромота была еще более заметна, чем в последний раз, когда Сильви встречала его - когда он привозил свою мать на ужин для учителей.
Это был Дилан Чэдвик.
Глава 15
Джейн забралась в огненно-красный грузовик Дилана, и он захлопнул за ней дверцу. Казалось, что она даже спиной ощущает пристальный взгляд Сильви, стоящей за белой занавеской. Чувство, что за ней следят, было таким сильным! Даже на расстоянии молодая женщина воспринимала неодобрение и обвинение, исходящие от сестры. Отказываясь смотреть в сторону окна, она широко улыбнулась и повернулась к Дилану, забиравшемуся в машину. При этом она ощутила первый проблеск вины - их связь выстраивалась на слоях лжи, скрывающей ее истинные мотивы.
- Как дела? - спросила она, отметая все лишние эмоции, зная, что она сделает все что угодно, лишь бы приблизиться к Хлоэ. При этом Джейн осознавала, что ей действительно нравится Дилан.
- Отлично, - ответил он. - А как ты?
- Я нормально. И мне так хочется немного развлечься.
Он засмеялся:
- Я заметил. Я еще не успел подойти к двери, как ты выбежала из дома, едва не сбив меня с ног.
- Прости, - она улыбнулась, - просто мне так надоело сидеть дома, я чуть с ума не сошла. Мне кажется, я уже слишком взрослая, чтобы спать в своей старой комнате. Моя мама и сестра…
- Знаю, знаю. - Он покачал головой. - У меня мать и брат… годы могут идти, но отношения остаются теми же. Кем ты был в своей семье в пятнадцать, тем остаешься и сейчас.
Джейн молчала. Его слова звенели в ее ушах. За окном грузовика проносилась дорога, ветер играл травой. Вдоль обочины цвела сирень. Белая и темно-фиолетовая, бледно-лиловая и голубоватая, ее нежный запах проникал в машину через открытые окна. Молодые нежные листочки покрывали кроны деревьев. Майская ночь была темной и теплой.
Они ехали на север, в сторону Провиденса. Показалась береговая линия. Когда Джейн была маленькой, она называла два самых высоких здания в городе - "Коробка Клинекс" и "Дом Супермена". Национальный фонд был высоким и квадратным, а Индустриальный национальный банк формой походил на ракету и был известен тем, что здесь снимали начало фильма "Супермен" - Джордж Рив мог перепрыгнуть здание в один прием. Справа располагался Колледж-хилл, с розовыми кирпичными строениями Браунского университета. Повсюду виднелись колокольни, напоминание о крайней религиозности города.
- Как будто домой возвращаешься, - заметила Джейн.
- Провиденс?
- Еще один мой город…
- Мой тоже, - сказал он, - хотя он не может соперничать с Нью-Йорком.
- Ему и не надо, - мягко возразила Джейн, - у него своя магия, которую Нью-Йорк никогда не поймет.
Он засмеялся. Они проехали мимо зоопарка и голубого таракана - огромное насекомое сидело на крыше крупного магазина, рекламируя средство от насекомых. Затем показался порт. Нефтяные баржи, огромные корабли с контейнерами, в которых были японские автомобили. В сторону Индия Пойнт отправлялся паром. Прапрабабушка Джейн по материнской линии приплыла в этот самый порт в канун Рождества, в 1898 году. По пути из Ирландии у нее родился маленький брат, и родители позволили ей придумать ему имя - Джордж. Джейн хотела поведать об этом Дилану, но передумала - вряд ли она сможет спокойно рассказывать историю, в которой фигурируют дети. Она смотрела на серебристую гладь воды, напоминающую огромное зеркало.
Дилан выехал на шоссе № 195. Внутри Провиденс делился на множество округов: правительство обитало на Федерал-хилл, студенты и педагоги оккупировали округ Браун, Фокс Пойнт поделили между собой португальцы и представители богемы, аристократия жила на Ист-Сайд. Джейн взглянула на Дилана.
- Что? - улыбнулся мужчина, почувствовав взгляд спутницы.
- Просто интересно, куда мы едем, - сказала она.
- Ты мне не доверяешь? Я могу найти отличное местечко, - ответил он.
Она засмеялась:
- Я доверяю. Просто интересно, где это.
Продолжая улыбаться, он свернул на Бенефит-стрит, элегантную улицу с большими особняками и газовыми горелками. Движение было более оживленным, чем можно было ожидать. Они проехали мимо дома Джона Брауна. Джейн не отрывала взгляда от дороги. Ее "альма-матер" находится прямо за холмом. Хлоэ была зачата всего через улицу отсюда.
Они проехали мимо большого неоклассического здания с белыми колоннами, затем строений РИСД и роскошного кирпичного особняка Высшего суда Род-Айленда, а затем Дилан свернул налево и сразу направо на небольшую аллею, где совсем не было машин. Он доехал до забора, дотянулся до автомата на входе и набрал несколько цифр.
- Что это, парковка особой секретности? - спросила Джейн, когда ворота отъехали в сторону и они увидели небольшой дворик.
- У меня в кузове есть редкие сорта яблок, - сказал он, - и мне не хочется, чтобы их похитил какой-то ученый-садовод.
- Но откуда ты вообще знаешь эту комбинацию?
- В том, что я бывший полицейский, есть свои большие преимущества. - Его лицо осветила мягкая улыбка.
Пара двинулась по аллее, ворота закрылись за их спинами, скрывая из видимости грузовик. Спутник предложил Джейн сигарету. Она отказалась. Он прикурил свою, и в этом жесте Джейн смогла почувствовать напряженность, ярость и ненависть. Ступая по темному тротуару улицы, молодая женщина думала о том, что привело Дилана в это место. Джейн поняла, что находится рядом с мужчиной, хранящим множество секретов.
Он провел ее между двумя кирпичными зданиями, и они оказались на Главной Южной улице. В ряд выстроились несколько ресторанов. Дилан слегка приобнял Джейн, направляя ее в сторону входной двери небольшого ресторанчика под названием "Умбрия". В зале пахло травами и оливковым маслом. На столах стояли свечи. Деревянные бревна были выкрашены в тыквенный цвет.
У стойки суетились две женщины, казалось, они вдвоем выполняли всю работу по ресторану. Они были одеты в черные китайские кафтаны и хлопковые туфли. Женщины не носили ювелирных украшений, но зато на их руках красовались татуировки, сложные, красивые и загадочные.
Дилан заказал минеральной воды, Джейн попросила того же. В ресторанчике не оказалось отпечатанного меню. Одна из женщин перечислила, какие блюда они могут сегодня им предложить. Она выглядела абсолютным профессионалом, хотя в ее голосе проскальзывали теплые нотки. Джейн могла бы поклясться, что она видит Дилана первый раз в своей жизни, но когда та закончила, Дилан сказал:
- Спасибо, Оли.
- Оли? - переспросила Джейн.
- Да, Олимпия, - объяснил ее кавалер, - а ее партнер - Дел, Дельфина. Они познакомились в художественной школе и были поражены тем фактом, что обе названы в честь районов Греции.
- Так ты часто здесь бываешь?
Он пожал плечами:
- Я часто бывал в Провиденсе, когда работал над одним делом, и у меня был любимый ресторан на этом самом месте - "Блюпойнт". Но он закрылся, и появились Оли и Дел. Я просто привык здесь останавливаться, так что решил попробовать зайти и к ним.
- Здесь все значительно отличается от всех этих модных итальянских ресторанов на Артуэллс-авеню, - отметила Джейн, окуная маленькую корочку румяного хлеба в блюдце с зелено-золотистым оливковым маслом.
- Очень, - согласился он.
- Мне здесь нравится. - Джейн улыбнулась. - Я рада, что ты меня пригласил.
Они ели и разговаривали. Темы разговора были общими - выпечка пирожных и посадка деревьев. У Оли татуировка была на левом запястье, а у Дел - на правом.
- У татуировок такая долгая история, - заметила Джейн. - Помню, когда я была маленькой, их делали только моряки. А сейчас они практически повсюду. У тебя есть?
Дилан покачал головой:
- Нет, а у тебя?
Джейн загадочно улыбнулась и проглотила маленькую зеленую оливку, наслаждаясь ее вкусом.
- Ты не хочешь выпить вина? - предложил мужчина.
- Я не пью, - ответила его спутница, - но ты можешь чувствовать себя свободно.
- Я тоже не пью.
- Правда?
Он покачал головой:
- С меня хватит. В глобальном, космическом смысле. Когда-то я любил это слишком сильно.
Сердце Джейн екнуло. Она знала, о чем он говорит. Любой бы запил после потери ребенка. Она-то знает…
- Я тоже слишком сильно это любила, - сказала она.
Он посмотрел на молодую женщину, как будто бы знал о ней гораздо больше, чем она рассказывала, но они оба спокойно продолжали есть свой салат. Когда вечер только начинался, она чувствовала себя как вор: сестра, следящая из-за задернутых занавесок, подозревала, что Джейн хочет получить что-то, что ей не принадлежит. Но теперь Джейн расслабилась, и когда взглянула на Дилана, то заметила, что он тоже смотрит на нее. Она опустила глаза.
Открылась дверь, и вошли четыре человека. Две пары, разных поколений. Джейн размышляла об этом, когда Дилан громко сказал:
- Ученик Брауна со своей подружкой и ее родителями.
- Что, если это его родители?
- Девочка очень похожа на свою мать, - пояснил Дилан, - а мальчик ужасно нервничает. Я прекрасно помню подобные эмоции - только в мое время родители брали нас в "Хэрбор Рум".
- Я помню "Хэрбор Рум", - сказала Джейн. - Ты учился в Брауне?
Дилан кивнул, и Джейн отложила вилку.
- Я тоже. - Женщина откинула волосы со лба.
- На несколько лет позже меня… когда ты закончила?
- Я не закончила, - пробормотала она, - я бросила университет после второго курса.
- О! - удивился Дилан, ожидая продолжения. Она не могла. Ее желудок скручивало, снова и снова. Она съела только половину своей порции. Джейн заставила себя взять вилку и продолжить ужин.
- Ну тебе и не нужна была степень, - сказал он, - у тебя же есть пекарня…
- Приятно думать именно так. - Она чувствовала некоторую вину, потому что скрывала правду.
- Как ты вообще стала пекарем? - спросил он.
Тема казалась нейтральной, но таковой не являлась. Джейн сделала вид, что сосредоточена на своей тарелке и ответила:
- Мои родственники в Твин Риверзе держали пекарню, когда я была маленькой, я так любила бывать у них. Мне все казалось волшебным. Смешиваешь разные продукты и - пуф! - получается торт. Самое лучшее - это приготовление хлеба. Накрываешь миску полотенцем, и тесто поднимается - в это так сложно поверить, не зная физики.
- И все эти прекрасные запахи…
Джейн кивнула, прикрыв глаза:
- Да. Они такие потрясающие и успокаивающие, даже в эти дни.
- Значит, твоя работа тебя успокаивает?
- Да.
- Ты поэтому ее выбрала? Тебе нужен был покой?
Джейн не ответила. Она сделала вид, что он не задавал последнего вопроса. Студенты Брауна сидели за соседним столом, болтая об педагогах и пьесе, которую они ставили.
- Моя кузина просветила меня, - рассказывала Джейн, - она поведала мне обо всех своих рецептах, обо всех секретах, о том, как сделать корочку на пироге румяной, как украшать торт. Она была удивительным человеком - всегда хотела предложить покупателям что-то необыкновенное.
- Ты ведь тоже помогаешь Хлоэ, подбадриваешь.
Джейн вздрогнула. Внутри нее все перевернулось. Разговор о Хлоэ был таким желанным, но ужин с Диланом… она мечтала о нем и не хотела врать и изворачиваться.
- Да, - продолжил он, - в тот день, когда ты застала ее красящей палатку, ты дала ей понять, что она делает нечто нужное. И то, как ты украшаешь свои пироги. Она гордится тем, что продает их.
- Я рада. - Ее голос звучал немного натянуто.
- Ей это нужно, - сказал Дилан.
- Что?
- Это лето, думаю, шанс встать на собственные ноги. Она особенный ребенок. Не все ее понимают.
- Что в ней такого, - Джейн все-таки задала вопрос, не в силах справиться с собой, - что сложно понять?
Дилан задумался. Он наполнил их стаканы. Горло Джейн болело, но вода не приносила облегчения.
- После перестрелки, - начал он, лицо мужчины окаменело, - мне казалось, я остался в этом мире совсем один. Вместе со смертью Изабелл сердце как будто покинуло мое тело. Это глупо, я знаю, но…
- Нет, - яростно возразила Джейн, - это совсем не глупо.
Мужчина бросил на свою спутницу удивленный взгляд, он не мог понять, откуда ей знакомо подобное чувство. Но продолжил:
- Я вернулся в Род-Айленд. Не мог оставаться в Нью-Йорке…
Джейн снова закрыла глаза. Она уехала в Нью-Йорк, потому что не могла оставаться в Род-Айленде. Она хитрила, чтобы как-то получить желаемое, но ее чувства были настоящими. Она разговаривала с этим мужчиной, потому что должна была, потому, что ее сердце разбилось бы, если б она этого не сделала.
- Я думал, что буду здесь отшельником. Мне хотелось спрятаться, забыть о жизни, перестать разговаривать. Я думал, что буду просто заботиться о саде. Мне не хотелось никого видеть, говорить по телефону. Я копал ямы и сажал деревья, и думал, думал об Изабелл.
- И ты делал только это?
- Да, но я не мог спрятаться. На совсем. Потому что оказалось, что я кому-то нужен.
Джейн ждала.
- Хлоэ. Она переживала из-за смерти Изабелл не меньше меня.
- Они были близки…
- Да, были. Но важно не только это. Хлоэ, как я уже сказал, особенная. Другая.
- Ты сказал…
- Ей только пятнадцать, - Дилан не знал, как выразить свои чувства, - но у нее старое сердце.
- В каком смысле? - выдавила Джейн.
- Ты бы видела ее с животными. Стоит птице выпасть из гнезда, как она бежит за мной через весь сад, чтобы я положил ее обратно. Она заботится о кошках так, как будто это ее дети. Когда Изабелл умерла, она так беспокоилась обо мне, зная, что я чувствую. Я смотрел в ее глаза и видел свою боль. Знаешь, что я думаю о происхождении всего этого?
- Что?
Дилан долго мялся:
- Забудь. Я не психолог.
Сидя очень спокойно, Джейн моргнула. Ей казалось, что она стала прозрачной. Как будто Дилан мог смотреть прямо сквозь ее кожу, видеть ее кровь, текущую по венам. Она чувствовала, что он может видеть ее кости, и хотела, чтобы он понял правду и простил ее.
- Мне бы хотелось, чтоб ты сказал, - попросила она.
Дилан вертел в руке вилку. Его взгляд был глубоким и напряженным. Он смотрел на еду на тарелке, будто не мог наесться, но при этом он ничего не ел.
- Что-то есть в тебе такое, - мужчина колебался, - что заставляет меня так много говорить. Я к этому не привык.
- Я тоже, - сообщила она. - И что это?
Он думал, глядя на нее.