Она попыталась сообразить, как вывести Дайсона на чистую воду, но ничего путного в голову не приходило. Он поэтому и действовал стремительно, что понимал: если Патриция опередит его и заявит руководству о его сексуальном домогательстве, ей будет легче доказать, что он подставил ее из мести. Теперь же, когда он сделал свое черное дело, ее объяснение будет восприниматься как отчаянная попытка спасти свою шкуру.
- Извините, но я вряд ли смогу помочь вам, - сказала Патриция. - Я проработала здесь четыре года без единого замечания. Я ничего не знаю о документах, которые лежат в этой папке. Кроме своей безупречной репутации я больше ничего не могу предложить вам в свое оправдание, но то, что я вам сказала, - чистая правда. Я этого не делала.
Гарри смотрел на нее и недоумевал, почему она так упорствует.
- Патриция, - сказал он, наконец, - я вынужден вас уволить. Вы понимаете, конечно, что это неизбежно. Но, учитывая вашу великолепную характеристику, а также мое личное уважение к вам, я немного отступлю от правила. Возможно, я потом пожалею об этом, но я не могу уволить вас с волчьим билетом. В вашем личном деле будет записано, что вы уволены из-за психологической несовместимости с коллегами. О действительной причине не будет сказано ни слова, иначе вам придется менять профессию.
Патриция молча кивнула. Она была слишком зла и обижена, чтобы благодарить Дженкинса за великодушие, но в душе она все же была признательна ему.
- Прежде чем мы расстанемся с вами, - добавил он, - я, памятуя о вашей отличной работе в компании, хочу дать вам последний шанс признаться, что за всем этим стоит. Я готов выслушать все, что вы сочтете нужным сказать мне.
Патриция сидела как на иголках на массивном стуле, обтянутом черной кожей. Какой смысл говорить что бы то ни было? Кларк Дайсон оказался дьявольски хитрым, он не оставил ей ни одной лазейки.
Но тут она вспомнила о Джоанне, Лайзе и о других женщинах, которые в один прекрасный день могли разделить ее участь.
- Мистер Дженкинс, - сказала Патриция, - я понимаю, что уже поздно говорить что-то в свою защиту, кроме того, в компании меня знают достаточно хорошо, чтобы поверить в абсурдность этого обвинения. Но я все-таки выскажу свое мнение для того, чтобы вы были в курсе дела, хотя мне очень неприятно и даже стыдно говорить на эту тему. Один из наших руководителей попросил меня сделать непристойную вещь. К делам компании это не имело никакого отношения. Я отказалась, тогда мне было сказано, что мои дни в "Хайтек Информейшн" сочтены. И, как видите, меня увольняют.
- Какой руководитель? На какую непристойность он толкал вас? - В озабоченных глазах Гарри читалось недоверие, но и внезапно возникший интерес.
- Мне не хотелось бы называть фамилию этого человека, потому что вы скорее поверите ему, чем мне, и я все равно буду уволена. Но вам, тем не менее, следует разобраться. - Она перевела дыхание. - Непристойность... связана с тем, что я женщина.
Гарри Дженкинс поджал губы, снова посмотрел в окно и брезгливо проронил:
- Вы имеете в виду сексуальное домогательство. Но отказываетесь назвать имя виновника.
Патриция покраснела.
- Я предпочла бы не делать этого.
- Когда это произошло? - спросил Гарри.
- Вы имеете в виду?..
- Я хочу знать, когда вам было сказано, что вы потеряете работу, если не согласитесь на это неприличное предложение?
- Вчера. Я собиралась попросить вас принять меня сразу после этого, но, когда я уже набирала номер вашего секретаря, мне на глаза попалась ваша записка. Все э-э-э... это... продолжалось какое-то время, а вчера дошло до открытой угрозы.
Гарри посмотрел на лежащую перед ним папку.
- Патриция, никому не нравится, когда на работе случаются такие отвратительные вещи. Мы знаем, что, к сожалению, это не такое уж редкое явление, но мы не хотим допускать даже мысли о том, что подобное возможно в стенах нашей компании.
- Для меня это тоже было шоком, - печально призналась она.
- Вы не поняли меня! - с легким раздражением сказал Дженкинс. - Ваш рассказ неубедителен, потому что прозвучал после того, как секретные материалы были обнаружены в вашем столе.
- Я знаю, я уже...
- И еще, - недовольным тоном прервал он Патрицию. - Эту папку вынули из ящика вашего стола неделю назад, до так называемой угрозы в ваш адрес. Сотрудник, который принес ее мне, колебался несколько дней - из уважения к вам, могу добавить, - прежде чем решился заявить. Как вы объясните это?
Патриция признала, что Дайсон придумал хорошую легенду на случай, если она окажется несговорчивой. Молодая женщина не исключала того, что он имеет аналогичные "доказательства" против всех своих потенциальных жертв. Нелегко бороться с таким извращенным и коварным умом.
- Ну так как? - нетерпеливо спросил Дженкинс.
- Я не могу объяснить это, - ответила Патриция. - Я только знаю, что в течение четырех лет не имела на работе никаких проблем. А потом началась эта история, и, когда я отказалась сделать то, на что меня толкали, мне сказали, что я потеряю работу. Так и произошло.
Несмотря на то, что Гарри был явно раздражен ее нежеланием признать свою вину, он, казалось, со вниманием выслушал ее последние слова.
- Назовите фамилию, Патриция, это может иметь значение для решения проблемы, - сказал он, наконец, с видимым усилием.
Патриция испытывала бессильную ярость и стыд оттого, что ничего не может изменить, ей было противно произносить даже имя подонка.
- Вы сами сказали, что я должен разобраться с этим делом, - подтолкнул ее кадровик. - Его имя...
Перед мысленном взором Патриции возникло беззащитное лицо Джоанны, и она резко сказала:
- Кларк Дайсон. И, для вашего сведения, мистер Дженкинс, я не единственная его жертва.
Патриция только начала произносить имя Дайсона, как Гарри затряс головой. Он сердито сдвинул брови, поджал губы, словно пытался остановить ее и вычеркнуть из своей памяти то, что она успела сказать.
- Это уже слишком, Патриция, - укорил он. - Кларк Дайсон является очень ценным сотрудником для нашей компании. Нам с большим трудом удалось переманить его из очень крупной фирмы. У него безупречная характеристика, и никто ни разу даже отдаленно не обвинял его в чем-то подобном.
Патриция пожала плечами.
- Мне это неизвестно. Я лишь знаю, что мои проблемы начались с его приходом в компанию. И, как я уже сказала, я не единственная, кто...
- Достаточно, - оборвал ее Дженкинс. - Итак, у меня нет выбора в данной ситуации, поэтому я должен выполнить свой служебный долг. Но, как я и обещал, в вашем личном деле не будет записи об этом инциденте. Так что мне остается только пожелать вам удачи в вашей дальнейшей жизни.
- Спасибо, - только и ответила Патриция. Поспешность, с которой Гарри подвел черту под их разговором, свидетельствовала о том, что он не поверил ей. Или не захотел поверить. Он был связан по рукам и ногам правилами, существующими в компании, и оба знали это. Кларк Дайсон победил, и Патриция была вынуждена признать свое поражение.
- Патриция, - остановил ее Дженкинс, - я действительно очень сожалею о случившемся.
- Я тоже, - сказала она, взявшись за ручку двери.
- Если я могу помочь вам в чем-то...
Он встал из-за стола - мягкий, почти домашний силуэт его фигуры и помятый костюм не вязались с суровым выражением лица.
- Я не пропаду, - гордо ответила Патриция, - но в компании есть женщины, которые нуждаются в вашей защите, мистер Дженкинс. Так что подумайте, сэр, что вы можете сделать для них, - сказала она на прощание и вышла из кабинета.
Гарри устало опустился в кресло. Самое неприятное в его работе было то, что ему приходилось увольнять людей. Это противоречило его доброй натуре, поэтому в такие моменты у него всегда портилось настроение.
Как она могла пойти на такое? - удивленно спрашивал себя Гарри. Меньше всего он ожидал чудовищного проступка именно от Патриции Лонгсдейл, на которой держалась работа целого отдела. Именно поэтому два года назад ее повысили до должности руководителя отдела. Безупречная репутация, конечно, ставила под сомнение ее виновность, но доказательства были налицо.
- Никогда не знаешь, что движет людьми, когда они совершают тот или иной поступок, - вздохнув, пробормотал Гарри. - Она всегда казалась серьезной, ответственной и вот пожалуйста - выдумала эту историю с Кларком Дайсоном. И ради чего? - Он нажал на кнопку интеркома. - И такая интересная женщина. Жаль, что я больше не увижу ее здесь.
- Да, сэр? - прозвучал в динамике голос его секретарши.
Гарри уставился в пространство. Если он чему и научился за время работы, так это предвидеть всякие неожиданности. Надо во что бы то ни стало затыкать все дыры и распределять ответственность поровну. Ни в коем случае нельзя оставаться наедине с возникшей проблемой.
- Сэр? - услышал он недоуменный голос секретарши.
Какого черта, подумал он сердито, надо прикрыть свою задницу на всякий случай.
- Пригласите ко мне Кларка Дайсона, - распорядился Гарри.
Патриция сидела в своей тесной кухоньке, прислушиваясь к полуденным звукам, проникавшим в ее квартиру через закрытые окна. Она впервые находилась дома в середине рабочего дня с тех пор, как въехала в это жилище. Непривычные ощущения, незнакомые лица дневных пассажиров в автобусе, которым она ездила на работу, вызывали у нее беспокойство, и Патриция из всех сил старалась не поддаваться панике. К тому же тягостный разговор с Гарри Дженкинсом оставил в ее душе осадок, но она взяла себя в руки и решила, не мешкая, заняться поисками работы.
Пролистав купленные по дороге домой газеты и, отметив заинтересовавшие ее объявления, Патриция решила сначала перекусить, а затем приступить к обзвону компаний. Впереди ее ждала серия утомительных собеседований.
Она пока не хотела сообщать Кони о своем увольнении. Сестра расстроится и, конечно, начнет настаивать на том, что сама может оплачивать свое образование. Но Патриция знала, что если Кони будет работать целый день, то о серьезной учебе можно забыть. Какое-то время они еще смогут продержаться. На днях она должна получить выходное пособие, которого хватит, чтобы заплатить за квартиру и за обучение Кони месяца за два. А если ей удастся найти работу с прежней зарплатой, то они с сестрой переживут этот сложный период, не ломая привычного образа жизни.
Спасибо еще, что Гарри Дженкинс проявил известную мягкость, подумала Патриция. Если бы он решил занести в ее личное дело нелепое обвинение Кларка Дайсона, у нее не было бы ни малейшего шанса найти серьезную работу с приличной зарплатой. Но, даже если ей повезет и такая работа отыщется, она вряд ли сразу получит высокий оклад.
Надо не падать духом и надеяться на лучшее, сказала себе Патриция. Когда она и Кони остались без родителей, в первые недели ей казалось, что она не сможет заработать достаточно денег, чтобы содержать себя и сестру. Патриция приложила все свои силы, чтобы справиться с трудной ситуацией. То же самое она сделает и сейчас.
Патриция вдруг вспомнила, почему оказалась в такой ситуации, и ее охватила злость. Она представила, как Кларк Дайсон сидит в своем кабинете и продолжает работать, как ни в чем не бывало. В то время как она, которую уволили благодаря его грязной интриге, в отчаянии просматривает газетные объявления, надеясь найти подходящую работу, чтобы они с сестрой не оказались на улице. Патрицию приводила в бешенство мысль о том, что этот самодовольный подлец совершил черное дело и не понес никакого наказания. Ему, возможно, даже в голову не приходило, что он чуть не сломал ей карьеру. Он, очевидно, сожалел только о том, что своими угрозами не смог принудить ее к постели. А сейчас, наверное, сидит в своем крутящемся кресле за рабочим столом и намечает следующую жертву. Или, может, решает возобновить преследование старой жертвы. Например, Джоанны.
Содрогнувшись от отвращения, Патриция выбросила из головы мысли о Дайсоне и об его извращенной похотливости. Он вышел сухим из воды и продолжает сеять зло вокруг себя. Она подумала, что чем дальше будет находиться от него, тем лучше для нее.
У Патриции не хватило духу рассказать Лайзе и Джоанне о причине своего увольнения перед тем, как она навсегда покинула компанию. Они вели себя с ней очень мягко и ни о чем не спрашивали, хотя она читала в глазах подруг немые вопросы. Патриция сказала им только, что случилось неизбежное и что ей нужно время, чтобы все обдумать.
Но о чем думать? Гарри Дженкинс имел достаточно информации, чтобы начать расследование, которое может разоблачить Дайсона и оправдать ее, Патрицию. Но она помнила, с каким раздражением и недовольством кадровик выслушивал ее объяснение, и поэтому была уверена, что он ничего не станет предпринимать для того, чтобы установить истину.
Патриция даже подумывала, не подать ли ей в суд на Дайсона. Если "Хайтек Информейшн" будет вынуждена доказывать в суде правомочность ее увольнения, ее невиновность, возможно, станет очевидной. Нетрудно будет понять, что за ее злоключениями стоит Кларк Дайсон, даже если всю грязную работу сделав за него кто-то другой.
С другой стороны, рассудила Патриция, Дайсон, конечно, предвидел, что она может предпринять такой шаг. Доверие к ней как к истцу будет подорвано тем, что в ее столе были обнаружены секретные документы, к которым у нее не было допуска. Чтобы доказать, что она не преступница, а жертва, вначале ей придется убедить суд, что она не воровка. Но у нее не было ни времени, ни денег, чтобы затевать тяжбу с неизвестным концом. Патриция знала, что судебное разбирательство по делу о сексуальном домогательстве - сложный, спорный процесс, в котором пострадавшая сторона очень редко может рассчитывать на успех.
Сейчас, сказала себе Патриция, у меня должна быть одна забота: быстро найти работу и забыть о прошлом. Наверное, есть средство, при помощи которого можно покончить со злом, которое творит Кларк Дайсон, - при условии, конечно, что до его появления подобных инцидентов в "Хайтек Информейшн" не случалось. Но кто возместит ущерб, который он нанес своим жертвам? То, что произошло, исправить уже нельзя, поэтому теперь надо думать только о будущем.
Тишина в квартире становилась невыносимой. Патриция, быстро съев бутерброд, начала звонить в компании, расположенные в центральной части Лондона. Выяснив обстановку, она написала несколько заявлений с просьбой о приеме на работу и отправилась в Сити.
По дороге она обдумывала, что ей говорить на собеседованиях. В первую очередь ее, конечно, спросят, почему она ушла из "Хайтек Информейшн". Поскольку Гарри Дженкинс указал психологическую несовместимость в качестве причины ее увольнения, она может, к примеру, сказать, что ей очень нравилось работав в "Хайтек", но она не сработалась с новым руководителем сектора. Патриция надеялась, что отраженные в ее личном деле факты - регулярное повышение зарплаты, продвижение по службе и великолепная рабочая характеристика помогут ей быстро устроиться на хорошее место. Она также рассчитывала на то, что Гарри Дженкинс, отвечая на запросы ее потенциальных работодателей, даст положительную оценку ее профессиональным качествам.
Четыре часа спустя Патриция снова ехала на автобусе - на этот раз в компании пассажиров, озабоченные лица которых были ей более привычны. Начинался час пик, и именно в это время она возвращалась с работы. Сегодня Патриция успела попасть только на два собеседования.
Как она и ожидала, ее рабочая характеристика произвела сильное впечатление на кадровиков, но они предлагали ей зарплату ниже той, на которую она рассчитывала. Правда, пру этом они говорили, что с ее способностями она быстро продвинется по службе. В конце собеседования Патриции сказали, что "в любом случае" после уик-энда с ней свяжутся.
Это значит, что они не позвонят, если решат не брать меня на работу, рассудила Патриция, выходя на своей остановке. Тот, кто сказал, что поиски работы - самый тяжелый труд, был абсолютно прав. Незнакомые офисы, заполнение длинных анкет и проводящие собеседование, на лицах которых написано, что острой необходимости в услугах тех, кто отчаянно нуждается в работе, нет, - все это изрядно вымотало ее.
Вернувшись домой, Патриция еще раз просмотрела объявления в газетах и наметила последовательность своих завтрашних визитов. Она выпила чашку чаю и какое-то время сидела, уставившись на скромную мебель и прислушиваясь к звукам городского шума. Жизнь, кипевшая за окном, усиливала щемящее чувство одиночества Патриции. Люди спешили с работы, садились в автобусы, спускались в метро, заходили в кафе, покупали новую одежду... Жизнь огромного города пульсировала благодаря людям, которые работали в нем. А она, Патриция, сидела в квартире, где постоянно скапливается пыль и подтекает кран в ванной, и от этого ее тоска становилась еще невыносимее.
Чтобы как-то взбодрить себя, Патриция решила позвонить Кони. У нее потеплело на душе, когда она подумала, что сейчас услышит родной голос. Пожалуй, было бы неплохо пригласить сестру сегодня на ужин.
Патриция уже взялась за трубку, когда у нее подобно вспышке молнии сверкнула мысль. Она совершенно забыла, что сегодня вечером будет не одна!
- Рик Мейсен, - прошептала Патриция, кляня свою рассеянность. - Он должен заехать за мной в восемь часов!
Она бросилась в ванную. У нее было достаточно времени, чтобы привести себя в порядок, но мысль о том, что она едва не забыла об ужине с Риком, заставляла ее двигаться проворнее. Однако суетливость до добра не доводит - в результате Патриция переоценила свой запас времени, потому что, едва она оделась и причесалась, как в дверь позвонили.