- Прости, босс, но тебе незачем возлагать на меня домашнее хозяйство лишь для того, чтобы удалить отсюда. Я все-таки телепат и способен уловить и более тонкий намек, чем этот.
Харт схватил кофеварку, почти бегом устремился к выходу и с демонстративной тщательностью прикрыл за собой дверь.
Миранда не могла разобраться, какое чувство доминировало в той сумятице, которую породил в ее душе только что закончившийся разговор, - смущение от того, что ее тайна перестала быть тайной, или ярость, направленная исключительно на Бишопа, который имел бесстыдство обсуждать ее личные проблемы, по крайней мере, с одним из членов своей группы.
- Я сожалею, Миранда.
- О чем? - Ей стоило больших усилий не отвести взгляд в сторону и казаться полностью владеющей собой. - О том, что ты рассказал обо мне своим агентам? Разве я должна была ожидать от тебя чего-то иного?
- Надеюсь, что так. То, о чем ты думаешь, - того не было.
- Не было? Неужели?
- Миранда! Они же телепаты. И как бы я ни старался, я не могу создать непроницаемое защитное поле, даже вокруг собственного мозга. Только ты на такое способна.
Она была рада хотя бы тому, что ее щит пока выдерживает натиск, что Бишоп не имеет четкого представления о ее мыслях и эмоциях. Но заговорила она совсем о другом:
- Очевидно, это была целиком твоя идея - организовать подобное подразделение. Для вашего прославленного бюро это больно нетипично.
Миранда позволила себе чуть-чуть приоткрыть шлюз, чтобы ирония выплеснулась на него. Реакция Бишопа была такой, что в первые секунды она опешила, но в конце концов он взял себя в руки, и ответ его прозвучал спокойно:
- Вначале наше руководство противилось, причем отчаянно, но лишь до тех пор, пока не было доказано, что неординарные методы работы вкупе с паранормальными способностями дают ощутимые результаты.
- И кто это доказал? Ты?
- В конечном счете да, я.
- Как?
Он вздохнул, вспоминая:
- Я выследил Розмонтского Мясника.
Миранда медленно приподнялась со стула, глядя на Бишопа в упор.
- Что?.. - прошептала она.
- Льюиса Харрисона. Я взял его. Шесть с половиной лет назад.
Алексу был дан отчасти совет, отчасти приказ не являться в офис в воскресенье. Он почти три недели трудился без отдыха, и Миранда заявила, что подаст в отставку, если Алекс не возьмет себе отгул, желает он этого или нет. Сверхурочная работа - это одно, а доведение себя до нервного истощения - это совсем другое, и никакой серийный убийца не заслуживает того, чтобы ради его поимки жертвовали своим здоровьем.
Алекс ненавидел выходные дни. В нем отсутствовала спортивная жилка, и охота заодно с рыбалкой не привлекали его, так же, как и гольф. Он получал удовольствие от спортивных зрелищ по телевизору только в сезон, когда транслировали бейсбол. Он пробегал положенные мили и делал зарядку, чтобы поддерживать форму, но нельзя же заниматься этим весь день напролет. Оставался еще дом. Он был слишком велик и уныло пуст. Алекс знал, что ему следует избавиться от него. Но Джанет любила этот дом, обставляла и украшала его с трогательной до слез заботливостью, и спустя год после ее кончины он все еще не мог смириться с мыслью, что кто-то чужой поселится в доме Джанет.
Но жить одному в доме было для него тяжким испытанием, и хотя он, в конце концов преодолев бессонницу и тоску, приучил себя спать здесь, но днем проводил время большей частью вне его стен.
К сожалению, воскресенья в Гладстоуне были наискучнейшими днями недели, а те, кто был равнодушен к церкви и не посещал воскресную службу, лишались единственного развлечения.
Все-таки он подался в город и, поборов искушение заглянуть в участок и узнать, как идут дела, припарковался у книжного магазина и прождал целых сорок пять минут, пока лишь в два часа пополудни, как положено по воскресеньям, Лиз отперла двери и впустила Алекса в заведение.
- Я слышала про Линет, - сказала она.
- Да, бедная девочка. - Алекс разместился у стойки вместо обычного своего столика, так как по случаю воскресенья Лиз обслуживала клиентуру одна.
- И еще я слыхала, что ФБР уже орудует в городе.
- Да. Три специалиста, во всяком случае, уже здесь. - Он улыбнулся. - Твой темный человек с отметиной на лице среди них. И Рэнди знакома с ним.
Алекс вспомнил, что Лиз говорила о роке, нависшем над этим человеком, и улыбка его померкла.
- Ты, надеюсь, не считаешь по-прежнему…
Лиз в задумчивости прикусила нижнюю губу.
- Сегодня утром в расположении чаинок было меньше определенности, но я уверена, Алекс, что смысл был тот же. А Рэнди он… нравится?
Алекс некоторое время обдумывал ответ.
- Честно говоря, я только заметил, что она к нему неравнодушна. В буквальном смысле этого слова. А нравится ли он ей или нет, положительно или отрицательно ли она к нему относится, я сказать не берусь.
- Может, мне следует поговорить с ней о том, что я видела? нерешительно высказала Лиз пришедшую ей в голову мысль. - Она надо мной никогда не подшучивала. Правда, и гадать ей не позволяла. Но…
- Только не сейчас, Лиз. Ей на тарелку положили столько всего, что неизвестно, в силах ли она все это скушать, и незачем добавлять туда еще то, что, возможно, и не случится.
- Я знаю, год этот будет необычным, новое тысячелетие и все прочее, но мне очень не по душе все эти нехорошие знамения.
- Опять собаки выли ночью?
Прежде чем она успела ответить, Джастин Марш ворвался в помещение. Его худенькая, миниатюрная супруга Селена семенила ножками за ним по пятам, не отставая, подобно безгласной тени.
- Элизабет, я неоднократно просил тебя не заниматься бизнесом в воскресные дни, - провозгласил он, будто с амвона.
Алекс вздохнул:
- Джастин, почему ты пристаешь к Лиз? Половина лавок и все кафе и рестораны открыты после церковной службы. Привет, Селена, - добавил он.
- Привет. - Женщина робко улыбнулась, прижимая к себе обеими руками Библию, словно боясь, что может лишиться ее в любой момент.
Когда-то ее считали хорошенькой, но тридцать лет замужества и служения такому божеству, как Джастин Марш, превратили ее в изношенную вещь, годную только на выброс. Она редко появлялась где-нибудь без него, и Алекс не помнил, чтобы она произнесла что-нибудь, кроме "привет" и "пока", а еще "хвала господу" и "аминь", соответственно паузам в его пламенных проповедях.
- Кстати, - продолжил Алекс, - разве ты сам не торговал автомобильным старьем по воскресеньям до того, как продал свою лавочку и ушел на покой?
- Нечего указывать мне на мои ошибки. Я искупаю их служением делу господню, - с набожным видом заявил Марш. - И теперь господь препоручил мне направлять заблудших овец из его стада на путь истинный.
Алекса самого потянуло произнести "аминь" по окончании такой тирады. Ораторскому мастерству он всегда отдавал должное в любых его проявлениях. Помрачнев, Лиз сказала:
- Могу я поднести вам по чашечке кофе, Джастин и Селена, в качестве угощения, не имеющего отношения к бизнесу?
Марш оперся на стойку и принялся сверлить ее взглядом.
- Элизабет, ты уже ступила одной ногой на праведный путь, и я не дам тебе сойти с него и снова окунуться во зло. Такая хорошая женщина, как ты, достойна занять почетное место в обители господа нашего.
В обычной обстановке Алекс спокойно относился к выходкам Джастина, но воспоминания о бедной маленькой Линет и ее изуродованном теле были еще свежи, и он чуть ли не рявкнул на доморощенного проповедника:
- Если ты, Джастин, такой знаток зла и выкорчевываешь его повсеместно, то начни с убийцы. Это будет более угодно богу, чем запрещение Лиз поить нас кофе и продавать книжки по воскресеньям.
Джастин густо покраснел и стал похож на переспевший помидор. Он издал какой-то придушенный звук и устремился прочь. Селена, хорошо изучившая повадки мужа, проворно отскочила, освобождая ему дорогу, а затем покорно последовала за ним.
- Не нравится мне этот человек, - сказал Алекс.
- Но тебе не следовало разговаривать с Джастином в таком тоне, - упрекнула его Лиз. - Ты же знаешь, он прямиком направился к мэру.
- О, об этом не беспокойся. Нашему мэру сейчас не до того, что кто-то пощипал Джастину Маршу перышки.
Шарон Эдвардс стянула с рук резиновые перчатки и сказала, обращаясь к коллеге:
- У меня нет больше вопросов.
Доктор Шеппард немного удивился:
- То есть как? Я не очень понял…
- Остались только те вопросы, которые мы зададим этому психу, после того как его поймаем. А в данное время, если вы возьметесь разложить по местам все слайды и образцы, я начну писать отчет для шерифа.
- Шесть с половиной лет назад, - ошеломленно повторила Миранда. - Но ведь в новостях ничего не было.
- В национальных новостях - нет. По совпадению, в ту же неделю арестовали более знаменитого монстра, массового убийцу из Техаса, и он завладел всеми общенациональными каналами.
- Я следила за полицейской информацией, - возразила Миранда. - Как только я вступила здесь в должность и получила к ней доступ, я каждый месяц проверяла, пойман ли Харрисон.
- Могу только посочувствовать, - сказал Бишоп.
Где-то в недрах бюро возникла идея, что у Харрисона был подражатель-соперник, что один человек не мог совершить все то, что он брал на себя. Было принято решение не закрывать дело и оставить Мясника в списке гуляющих на свободе в расчете на то, что аналогичные преступления подтвердят эту версию.
- Но как они могли поступить так, если только… - Она медленно опустилась обратно на стул. - Он мертв?
Бишоп кивнул.
- Ты?
- Да.
В какой-то степени странно было, что смерть Харрисона не так уж и потрясла ее. Слишком долго он был частью ее жизни, постоянной угрозой, чудовищем, спрятавшимся в шкафу и готовым выйти оттуда на охоту с наступлением темноты.
Миранда сомневалась, была ли хоть одна ночь на протяжении восьми лет, когда она не думала о нем, выключая лампу возле кровати и погружая спальню во мрак. Что касается Бонни, то несчастная девочка до сих пор мучается от жутких ночных кошмаров. Не так часто в последнее время, но пережитые ужасы наверняка ею не забыты.
Миранда не могла не подумать о том, что ее жизнь была бы иной, если бы она знала, что Льюис Харрисон уже никогда не вернется и не отберет у нее опять что-нибудь очень ей дорогое.
А сейчас мало что могло уже измениться.
- Я хотел сообщить тебе. Я разыскивал тебя, Миранда.
- Я не хотела, чтобы меня нашли, - тихо сказала она.
- Для меня это очень скоро стало очевидным. Даже ФБР с его возможностями не способно засечь телепатку, если она сама предпочитает скрываться.
Миранда не стала объяснять ему, как ей удалось начать совсем новую жизнь, какие методы она тогда применила, хотя знала, что Бишопа гложет любопытство. Даже при том, что угроза, исходящая от Харрисона, перестала существовать, ей все равно хотелось держать в секрете то, что могло пригодиться когда-нибудь снова. Если, конечно, она останется в живых в ближайшие недели. Какие цели преследует Бишоп в данный момент? Убедить ее сбросить доспехи, открыться ему, чтобы он мог воспользоваться ее способностями в выслеживании очередного маньяка? Убедить, что никто не угрожает ни ей, ни Бонни и нет причин оберегать себя и сестру? Убедит ли он ее?
Мрачное, ледяное чувство вдруг пронзило ее. Ведь Бишоп как раз тот человек, которого не остановят никакие жертвы, если дело касается его работы и достижения поставленной цели. Боже, ей это было слишком хорошо известно.
Прибегнет ли он ко лжи, чтобы убедить ее?
Даже при том, что Бишоп никак не мог читать ее мысли, в выражении его лица произошла заметная перемена, как будто он все-таки угадал, о чем она думает.
- Я не лгу, - сказал он невозмутимо.
- Ты должен простить меня, если я не поверю ни единому твоему слову, - произнесла Миранда с усмешкой.
Он собрался было протестовать, но ограничился фразой, произнесенной тем же ровным тоном:
- Я добьюсь для тебя доступа к закрытым материалам, касающимся Харрисона.
- Сделай это, - кивнула Миранда.
Глава 5
Уже миновал полдень, когда Тони Харт осторожно заглянул в дверь конференц-зала. Он обнаружил там лишь одного Бишопа, по-прежнему уставившегося пристальным взглядом на классную доску со схемами. Выглядел он вполне спокойным, но шрам на его лице почему-то слегка побелел и стал резко выделяться на фоне загара. Харт воспринял это как знак того, что ему следует остерегаться проявлений нелегкого характера шефа, к чему, впрочем, он был приучен за время совместной работы.
- Гм-м, - этим звуком Харт известил о своем возвращении и добавил, как бы информируя: - Шериф покинула нас несколько минут назад.
- Я знаю.
- Я имею в виду, что она вообще покинула здание.
Бишоп мимолетно глянул на услужливого информатора и вновь отвернулся к доске.
- Да, я знаю.
- Мне показалось, что она куда-то жутко торопилась. Мой вывод таков, что она еле дождалась подходящего момента, чтобы убраться отсюда.
Бишоп отвел взгляд от доски, но ничего не ответил.
Харт включил кофеварку и после некоторого мысленного спора с самим собой вздохнул и рискнул затронуть тему, запретную для большинства сотрудников:
- Еще когда меня только принимали в группу, ходили слухи, что тебе не давали официального разрешения на ее создание, пока ты не пригрозил своим уходом. Даже после того, как ты собрал столько материала, после всех тестов, испытаний и успешно раскрытых дел, бюро не признавало - или притворялось, что не признает, - нетрадиционных методов расследования. Даже когда ты выдал им результаты, которые они не могли отрицать. Но шишки наверху не хотели терять своего лучшего координатора и, таким образом, наконец выразили свое высочайшее одобрение, шлепнули печать и утвердили официальный статус нашего подразделения.
- Если ты уже приблизился к сути вопроса, Тони, то не ходи вокруг да около.
Харта не смутил предостерегающий тон начальника.
- Я просто подумал, что шериф Найт, вероятно, не догадывается, что благодаря ее присутствию здесь множество чудовищ сидят по клеткам, где им и место.
Бишоп никак не прореагировал на его слова.
- И я подумал, что ты, может быть, скажешь ей об этом.
- Если ты видишь в этом пользу для дела, то заблуждаешься, - сказал Бишоп.
- Возможно. Но, возможно, она почувствует себя лучше, узнав, что и в трагедии есть какие-то положительные элементы.
- Не прикрывайся словами. - То, что изменило очертания обычно неподвижных губ человека со шрамом, трудно было принять за улыбку. - Ты считаешь, что она меньше станет меня ненавидеть? Не надейся.
- Заранее извиняюсь за то, что сейчас скажу, но, по-моему, босс, ваши с ней отношения, если они останутся в этой фазе, заставят нас топтаться на месте. Если мы хотим изловить этого ублюдка, то должны пустить в дело все козыри, какие сможем достать из рукава, в том числе использовать и высокоодаренного телепата с уникальными способностями, которые от нас пока прячут.
- Она не смогла прочувствовать объект до нашего приезда, - возразил Бишоп.
- Вероятно, из-за своего щита. Из-за того, что ей приходится скрывать свой дар и быть осторожной. И еще потому, что она сама скрывается здесь. И заодно прячет свою сестру. - После паузы Харт добавил: - Я полагаю, теперь она знает, что им уже ничего не угрожает?
- Она знает то, что ей рассказал я. А поверила ли она мне - это уже другое дело.
- Ты можешь доказать, что говорил правду, и опровергнуть официальные сведения о том, что мерзавец жив и на свободе. Ты должен обеспечить ей доступ к закрытым материалам.
- Знаю.
Харт встретился глазами с Бишопом и не отводил их несколько секунд. Его интересовало, хочет ли Бишоп, чтобы шериф Найт поверила ему без всяких доказательств. Очень уж гордым человеком был Бишоп. Но и неглупым. Он должен был понимать, что его поступки в прошлом не могли не укрепить присущую Миранде Найт подозрительность.
Тони попробовал исследовать эмоциональное поле, заполнявшее комнату, подобно натасканной охотничьей собаке, нюхающей воздух в поисках запаха, несущего информацию, и поразился, обнаружив невероятную сумятицу в чувствах своего обычно предельно уравновешенного босса. Эмоции были остры и коренились глубоко - смесь злобы и раскаяния, неутолимого желания, обиды, боли и стыда.
Выждав паузу, Харт заговорил:
- С доказательствами или без, все равно, я думаю, что для принятия ею этого факта потребуется некоторое время. Но когда она свыкнется с новыми обстоятельствами, поймет, что может открыться, рядом будешь ты.
- И створки захлопнутся намертво, - мрачно заключил Бишоп. - Иногда мне претит сотрудничество с телепатами.
- Зато гарантировано девяносто восемь процентов успеха.
- Да. Только не буди снова ад в моей голове. Пожалуйста, будь добр.
- Э, босс, откуда ты взял, что я могу влезть в твою голову? Вспомни, это не моя сильная сторона. Я просто хватаю кое-что на лету из воздуха. Не моя вина, что ты испускаешь свои флюиды с такой интенсивностью.
- Постараюсь их придержать.
Было ли это шуткой, трудно сказать, но Харт на всякий случай переключил свое внимание на кофеварку.
- А у тебя есть какие-нибудь соображения по поводу того, куда она могла направиться? - сделав над собой усилие, спросил Бишоп.
- Откуда? Она же за щитом. Правда, сейчас время ленча, и, возможно, Миранда Найт человек твердых привычек. Кстати, будучи шерифом, она, вероятно, должна сообщать, где ее можно найти. Или носить с собой пейджер, хотя я не заметил у нее такового. Я видел, как она разговаривала на выходе с дежурной телефонисткой. Ее вроде бы зовут Грейс.
Бишоп не удосужился изобрести предлог для того, чтобы тут же улетучиться из конференц-зала. Почти никаких секретов не могло быть между телепатами, и если ему действовало на нервы то, что команде известны его мысли и эмоции, он компенсировал это уклонением от словесных объяснений своих поступков.
Грейс колебалась, давать ли агенту Бишопу информацию, которую он запросил, но вспомнила инструкцию, переданную шерифом, во всем помогать приезжим экспертам.
- Она у Тима, в школе карате на Мейн-стрит. Вы мимо не пройдете, заметите сразу.
Грейс Рассел была не из пугливых, но этот агент ФБР наводил на нее трепет. Может, виной тому были его странные, почти белесые зрачки, взгляд которых, однако, пронзал ее насквозь, или его зловещий шрам, искореживший левую сторону лица и намекавший на двойственность натуры этого человека. Одна половина - сплошное совершенство, другая - вся в изъянах от пережитых драм, горьких неудач и ошибок. С чисто женской точки зрения, он показался ей достойным жалости. Ведь без этого шрама он был бы внешне умопомрачительным парнем, однако немногие мужчины с таким безобразным физическим недостатком могли бы сохранить в полной мере свое мужское обаяние. В то же время шрам придавал ему слегка угрожающий вид, что, несомненно, действовало на женский пол возбуждающе.
- Школа карате? Открытая по воскресеньям? - Тон Бишопа был безупречно вежлив, на лице отсутствовало какое-либо выражение, но у Грейс возникло неприятное ощущение, что он буквально считывает, как с экрана монитора, ее мысли.