- Дуглас, - попыталась повернуться к нему Сара. Он нежно и сладко поцеловал ее в щеку. Так целуют друга или давно не виденного родственника. Но не жену, особенно когда его пальцы путешествуют по ее потаенным местам.
- Дуглас!
- Сара. - Он поцеловал ее в губы, тщетно пытаясь отвлечь от того, что творили его пальцы.
Боже милостивый, ее ноги раздвинулись.
Тело выгибалось ему навстречу. Как будто жило самостоятельной жизнью, как и его мужское естество. Как будто она не имела воли справиться с ним.
- Дуглас.
- Леди Сара, расслабьтесь и наслаждайтесь.
Как можно наслаждаться чем-то агрессивным и настойчивым? Тем, что ужасно смущает?
Она сжала его плечи, когда поцелуй стал глубже. Ему было мало вести ее в запретный и экзотический мир. Он должен вознести ее к звездам, к радуге, туманному водопаду - туда, о чем она только грезила.
Его пальцы ласкали ее потаенные места. Тело ее горело, сердце неистово колотилось, все мысли и чувства сосредоточились на действиях Дугласа.
Он гладил повлажневшие набухшие складки ее лона, нажал на чувствительное местечко, и Сара задохнулась и застонала. Дуглас улыбнулся и повторил движение, чтобы показать Саре, что его не отвратила ее приземленность, наоборот, восхитила.
Она сильнее вцепилась в него, когда его пальцы задвигались быстрее. Медленный сначала ритм ускорялся, она ждала, что он станет еще быстрее, но он снова замедлил темп, заставив желать большего.
В ответ на поцелуи она выгибалась навстречу.
Она новичок в любви, а Дуглас опытный воитель, она лишь беспомощно цеплялась за него.
Сара положила руки ему на затылок. Она хотела покончить с невинностью, которая словно пелена отделяла ее от Дугласа. Сара хотела знать все, сделать все, прочувствовать все ради радости испытать это снова.
Он внезапно оказался над ней, жар его тела опалял ее. Опираясь на локти, он играл ее волосами, его тугое мужское естество нацелилось на развилку ее бедер.
- Я готова, - выдохнула Сара, не узнавая своего голоса.
- Да?
Она кивнула.
Дуглас наклонился и, целуя, вошел в нее.
Она готовилась к боли и громко охнула, но от его размера. Никакой боли не было, когда он входил в нее дюйм за дюймом. Только ощущение вторжения и растянутости. Сара схватила его за талию, потом ее руки скользнули к его бедрам, задержались на ягодицах. Ее ноги раздвинулись, будто тело само знало, как приветствовать его.
Дуглас нажал сильнее, и дрожь сотрясла ее тело.
- Готова?
Сара могла лишь кивнуть.
Будет теперь больно? Закричит ли она? Узнают ли жители Килмарина, что она стала женой? Поэтому невесту на свадьбе щедро потчуют алкоголем? Для того ли, чтобы она не сознавала, что должно произойти?
Он медленно отступил, и ее руки соскользнули с его ягодиц. Его кожа будто огнем горела.
Дуглас вошел в нее снова, но очень медленно, и не ускорил темп, хотя Сара отчаянно тянула его к себе.
Она действительно не могла вынести это, напряжение в теле достигло предела.
- Дуглас, пожалуйста.
- Тебе больно? - отстранился он.
- Еще нет. Пожалуйста, поторопись. Не люблю ждать боли.
- Всему свое время, леди Сара, - сказал он, и она готова была поклясться, что он улыбнулся.
Он так удивлен?
Дуглас медленно отступил, и на этот раз ее тело почувствовало ритм. Она выгибалась вслед за ним и опускалась, когда он входил в нее снова.
Она не могла думать, ее ум был поглощен движениями. Дуглас целовал ее, она тянулась за ним, когда он отступал, словно его губы мощно и властно влекли ее.
Сара уже не чувствовала прежнего растяжения, наоборот, она абсолютно приспособилась к его копью. Положив руки на его ягодицы, Сара тянула Дугласа вниз, когда он отступал, и извивалась под ним.
Ему действительно в этот момент нужно выругаться?
Через мгновение она забыла о его манерах, потому что его движения становились все быстрее. С каждым толчком неведомые ощущения молнией разрывали ее надвое.
Он покрылся испариной и дышал так же хрипло, как и она. И сердце у него стучит так же отчаянно?
- Никакой боли, Сара?
- Нет. - Она потерпела неудачу?
- А у тебя?
- Все хорошо, Сара.
Он как-то забрал ее боль? Дуглас снова начал двигаться в ней, все увеличивая темп, ей осталось лишь схватить его за талию и довериться собственному телу, которое, казалось, знало, что делать.
Дуглас издал какой-то звук сквозь зубы и вдруг рухнул на нее и уткнулся в подушку.
Его горячее дыхание опаляло ее щеку. Стоит чуть подвинуться, и он сможет поцеловать ее. Но похоже, он не в том настроении, перекатившись на бок, он оперся на локоть.
- Как ты себя чувствуешь? - мягко спросил он.
- Спасибо, хорошо.
Неужели так трудно с ним разговаривать? Сара лишь помнила ласкавшие ее руки к мужское достоинство глубоко внутри.
- Никакой боли?
Она покачала головой и только потом сообразила, что Дуглас, вероятно, не видит ее.
- Нет, только небольшой дискомфорт, - сказала она. - Ты очень большой.
Он не ответил, только потянулся ближе и легко прикусил мочку ее уха. Сара даже подскочила от неожиданности.
- Что еще ты чувствуешь?
- Что ты имеешь в виду?
- Такое ощущение, будто ты дух перевести не можешь?
- Я, кажется, немного расклеилась, - наконец признала она.
- Да?
Рука погладила ее грудь, задела твердый сосок и скользнула к животу.
Сара была не готова к вторжению его пальцев, тем более что в этот момент он снова легко сжал зубами ее ухо.
- Дуглас.
- Тихо, Сара. - В его голосе сквозила улыбка. - Я сделал бы это ртом, но, думаю, что еще немного рановато.
Ртом?
Пока она пыталась переварить эту потрясающую информацию, его палец медленно скользнул внутрь. Потрясенная, она повернулась к Дугласу, и он накрыл губами ее рот.
Его поцелуи опьяняли.
Его пальцы снова ритмично задвигались, лаская набухшую плоть.
Странное ощущение захлестнуло ее, она словно таяла, превращаясь в текучий мед. Ее кожа горела, огонь разливался от пальцев Дугласа по всему телу. Повернувшись, Сара обняла его.
Она шептала его имя, единственное, что осталось в ее уме, и стонала. Дуглас прервал поцелуй, уткнулся в ее шею, потом целовал ее шею, а она отчаянно пыталась перевести дыхание.
- Все хорошо, Сара, - тихо сказал он ей на ухо. - Я взял тебя.
Когда она подумала, что нет сильнее наслаждения, все вдруг оборвалось взрывом потрясающих ощущений. Громкий стон вырвался у нее, но ее это не волновало.
Ее ум и тело сосредоточились на невероятном удовольствии и на мужчине, который ей его доставил.
Глава 23
Дуглас проснулся, его правая рука лежала на бедре Сары, словно требуя ее даже во сне. Он лежал неподвижно, слушая ее дыхание, ее ягодицы прижимались к его мужскому естеству, и оно твердело без единого ее движения.
Приподнявшись на локте, он разглядывал ее. Все ли женщины столь красивы? Несмотря на богатый опыт в этом деле, вид спящей его никогда не очаровывал.
Но с другой стороны, Сара во многих отношениях была для него первой. Никогда прежде женщина не покоряла его мгновенно и до такой степени, что он женился на незнакомке. Его удивляло, сколько работы она на себя взвалила. Его трогало ее горе и ее храбрость.
Ее щеки слегка порозовели, губы изогнулись в улыбке. Он вел бой с собой: поцеловать ее или не тревожить? Накануне она была девственницей. Он вынужден был сдерживаться - нетрадиционная реакция на красивую женщину и к тому же собственную жену. Она способна возбудить его, просто войдя в комнату. Но он сомневался, что Сара знала о его реакции или о том, что он полюбил ее с того самого момента, когда впервые увидел, - он, Дуглас Эстон, ученый, искатель приключений, исследователь, человек, сосредоточенный на собственных целях.
Ее волосы рассыпались по подушке. Утром Сара станет ворчать, что потребуется масса времени, чтобы их расчесать. Он улыбнулся. Возможно, она позволит ему заменить горничную.
Вид спящей Сары по какой-то странной причине наводил на него уныние. Потому ли, что сейчас он чувствовал себя ближе к ней? Проснувшись, она станет дочерью герцога, привилегированной от рождения в отличие от него.
Он поднялся с постели, взял свою одежду и оделся в гостиной. Взглянув на каминные часы, он удостоверился, что до назначенной встречи еще масса времени.
Дуглас вышел, не потревожив Сару, и почти тут же пожалел о своей деликатности и о том, что не поцеловал ее.
Когда она пробудилась, Дуглас уже ушел. Сара села на краю кровати, ощущая воспаление в местах, которых прежде вообще не чувствовала. Оказывается, быть женой сложнее, чем она думала. Это не только потерять девственность. Она была не готова к эмоциям. Она то нелепо радовалась, то ее переполняла печаль, словно осуществление брачных отношений - это путешествие от одной эмоции к ее полной противоположности.
Возможно, причина ее замешательства в смерти матери, в том, что слезы близко. Горе черным туманом висело над головой и окутывало вуалью. И все-таки она улыбалась, наслоение эмоций, казалось, придавало горю иное измерение. Страсть еще сильнее изменила его.
Сара уставилась на свои ноги. Как странно, они кажутся чужими. И тело какое-то не ее. Все другое. Даже утренний воздух немного изменился, будто она никогда прежде не знала, что такое замерзнуть.
Она не знала, что делать, как вести себя, всю жизнь ее наставляли, как действовать, как держать себя, а тут оставили барахтаться самой. Она совсем не уверена, что случившееся вчера было прилично, но спросить не у кого. Очевидно, существуют вопросы, которые должны оставаться невысказанными.
Может, ей нужно просто спросить Дугласа. Она задала бы вопрос как бы случайно, будто совсем не интересуясь, но внимательно выслушала бы ответ. "Все делают это?" Звучит вполне пристойно. "Каждая женщина хочет делать это?" Вопрос менее приличный, но он ближе к тому, что она действительно пытается узнать.
"Как ты заставляешь меня хотеть этого?" Теперь вопрос лишен всякого притворства.
Почему ее обдает жаром всякий раз, когда он подходит? Почему дыхание перехватывает и сердце колотится сильнее, когда она смотрит на него?
Она поднялась, прошла в ванную и совершила утренний туалет. Нужно теперь вызвать Флори, но Сара хотела несколько минут побыть одна. Стоя в изножье кровати, она смотрела на сбитые подушки. Простыни измяты, с той стороны, где спал Дуглас, в постели вмятина.
Почему он не разбудил ее? Или он сегодня утром тоже странно чувствителен, как и она? Но уж он-то не был девственником?
После прошлой ночи почти любой вопрос прилично задать.
Очевидно, от нее не ждут распространения траура на исполнение супружеского долга. Пристойно ли испытывать такой восторг в это время?
Раздался стук в дверь. Вздохнув, Сара накинула халат и ответила. В дверях появилась молодая горничная с тяжелым подносом, рядом с ней - кузина, одетая в чудесное платье цвета изумрудов. Сара сразу определила, что оно французское.
Отправив горничную в гостиную, Сара приветствовала Линду.
- Дедушка говорит, что нужно показать вам Килмарин, - сказала Линда. - Встретимся в большом зале? Через час?
Сара кивнула, кузина повернулась и, не сказав больше ни слова, пошла по коридору. Линде не нравится присутствие Сары в Килмарине? Или она со всеми так сдержанна? Грустно, что кузина не слишком расположена к ней.
Энтони, герцог Херридж, рассматривал себя в зеркале. Он не был тщеславным человеком, хотя впервые в жизни осознал, что у него, может, и приятная внешность, но он не красавец. Однако он герцог Херридж. Двенадцать поколений предшествовало ему. И у него есть Чейвенсуорт в придачу.
Скоро он начнет поиски невесты, которая принесет в их семью состояние и родит ему сына.
Он подошел к бюро, вытащил шкатулку и высыпал драгоценности на кровать. Мелочь, неужели он за эти годы не подарил Морне ничего лучшего?
Но вряд ли у него были на это деньги. Он женился на ней, думая, что ее богатство решит его проблему. Вместо этого ее семейство лишило ее наследства, и он остался с женой и без средств.
Будь он мужланом, он мог бы прекрасно жить в Чейвенсуорте. Фамильные владения для того и существуют. Но он создан для лучшего, для космополитичной жизни Лондона, для развлечений. А для этого нужны деньги. Наследница - вот единственный выход. Но сначала он должен получить то, что ему причитается по сделке. Чем, черт возьми, Эстон занимается все это время?
Открыв дверь, он позвал Саймонса.
Полчаса спустя Сара оделась, привела в порядок волосы и ждала в большом зале. Вечно приходить раньше - это, возможно, ошибка, но ее учили, что опаздывать невежливо.
Согласившись встретиться с Линдой здесь, она не подозревала, что зал окажется таким мрачным даже в солнечный день. Темные тени и смертоносное оружие не способствовали приятным мыслям. А она была ими сегодня переполнена. Чтобы не портить себе настроение, она вышла в дверь, которую не заметила вчера, и оказалась в галерее, ведущей в сад.
Вдоль дорожки росли цветы, их пышные головки, склоняясь, задевали юбку. Сара остановилась, очарованная этим неожиданным оазисом красоты: поилка для птиц в форме гигантской лилии, журчащий фонтан с головой волка. Усыпанные гравием дорожки обсажены живой изгородью, они идут вдоль стен и перекрещиваются на внутренней площадке. В саду Килмарина в великолепном изобилии произрастали самые разнообразные цветы.
Щебет птиц успокаивал, хотя Сара их не видела. Они невидимки, что ли, в этом чарующем саду? Или просто сидят высоко на деревьях? Легкий ветерок веял из другой крытой галереи.
У стен стояли скамьи, словно приглашая рассмотреть сад подробнее. Сара села и расправила юбки. Солнечные блики, проникая сквозь листву, играли на дорожке. Чудесное место, чтобы побыть одной. И она наслаждалась тишиной и покоем.
Она нуждалась в уединении.
Даже здесь, в тишине, нарушаемой лишь пением птиц и журчанием фонтана, ее ум был полон воспоминаний о минувшей ночи.
- Вы англичанка.
Подняв глаза, Сара увидела, что сад вовсе не пустой. Из угла на нее смотрел молодой мужчина в темно-коричневых брюках и белой рубашке.
Медленно он двинулся вперед и остановился рядом с ней.
Его глаза того же оттенка, что и у нее, и волосы того же цвета. Их черты настолько схожи, что это все равно что смотреться в зеркало.
- Разве нет? - спросил он.
- Я Сара Эстон, - ответила она. - А вы кто?
- Брендан Туллох. - Он замялся, потом заговорил снова: - Вы дочь Морны.
Он тоже, кажется, в замешательстве, как и она.
- Вы знали мою мать? - Сара подвинулась, чтобы он мог сесть на скамью.
Он предпочел стоять и не сводил глаз с ее лица. Его взгляд был такой пристальный, что ее в жар бросило от смущения.
- Я не знал ее, - наконец сказал он. - Мой отец ее знал. Он часто говорил о ней перед смертью.
- Примите мои сожаления. Тяжело терять родителей. Я это знаю.
Он кивнул.
- Его звали Майкл Туллох. Она когда-нибудь упоминала о нем?
- Она редко говорила о Шотландии, - сказала Сара. - И никогда - о нем.
Мужчина смотрел вдаль, будто на что-то решаясь. Наконец он снова переключил внимание на нее:
- Вы собираетесь остаться здесь?
- Нет. Мы скоро уедем.
- Вернетесь в Англию?
Сара кивнула.
- Вы шотландка, знайте об этом.
Наполовину, хотела сказать Сара, но не успела. Он повернулся, чтобы уйти, и произнес:
- Если бы вы остались, мы могли бы быть друзьями, вы и я.
Слова были такие странные, что Сара долго удивленно смотрела ему вслед. У сводчатого прохода он столкнулся с дедом. Они заговорили, но были слишком далеко, и Сара не могла расслышать слова. Ее дед, опираясь на трость, посмотрел сначала на Брендана, потом на Сару, и она задумалась, поражен ли он их сходством.
Мгновение спустя Брендан исчез, и дед пошел к ней. Она встала, сложила перед собой руки и придала лицу приятное выражение - такое же, какое принимала, когда ее вызывали к отцу.
Доналд встал перед ней, потом со вздохом облегчения опустился на скамью. Сара села рядом.
- Поганые колени, - сказал он, сложив руки на набалдашнике трости. - Возраст - это череда потерь. Отказывают суставы, зрение, слух. - Он смотрел вдаль, точно так же, как Брендан несколько минут назад. - Есть и другие утраты. - Он вздохнул.
Взглянув на нее, он тяжело оперся на трость и вытянул одну ногу.
Сара смотрела на фонтан с головой волка.
- Почему всюду волк? Это семейный символ?
- Ты сказала правду, что мало знаешь о Килмарине, - слабо улыбнулся дед.
Сара кивнула.
- Волки бегут стаей, охотятся стаей, живут стаей. Это напоминание Туллохам, что мы клан, сильные и верные, как все в Горной стране.
- За исключением моей матери, - сказала Сара. - Почему она покинула Килмарин?
Доналд смотрел на камни под ногами.
- Это моя вина, что она уехала, - сказал он. - Моя, и я несу груз этого решения: все эти годы.
Его взгляд, казалось, был обращен внутрь.
Следует ли ей оставить его наедине с воспоминаниями?
Он посмотрел на нее. На его морщинистом лице было бескомпромиссное выражение человека, который несчастлив, но верен своему решению.
- Твоя бабушка любила этот сад. Это мой самый большой подарок ей. - Прошло несколько мгновений тишины, и он добавил: - Один из немногих подарков.
Сара взглянула на деда, потом перевела взгляд на узор солнечных пятен на каменной дорожке.
- Мне мало времени осталось на этом свете. - Его губы сложились в подобие улыбки. - К чему лгать перед лицом Всевышнего?
- Почему это ваша вина?
Она задумалась, собирается ли он отвечать ей, и он наконец это сделал.
- Она влюбилась в одного из членов клана. Достойный выбор. Но я хотел для своей единственной дочери большего.
Повернувшись, он всматривался в Сару. Ей вдруг захотелось пригладить волосы, проверить, не покраснело ли лицо, но наконец внимательное изучение закончилось.
- Я сказал ей, что она предназначена для большего. - Дед смотрел в стену, где в амбразуре стояла каменная урна. - Я тогда был глупец, думал только о богатстве и могуществе. Я устроил так, чтобы тот молодой человек женился. - Он посмотрел на Сару. - И об этом я не могу лгать. Пара была хорошая, но с моей стороны это было скверно. Я выделил ему землю и своего рода приданое. - Доналд колебался несколько минут, прежде чем продолжить. - Но я солгал ему. Почти двадцать лет меня гнетет это. Моя жена на смертном одре взяла с меня обещание сказать ему правду. Из-за меня он думал, что Морна отвергла его.
Сара ждала молча, решив не заговаривать первой.