В этот момент в кухню вошел Деннис, тяжело опираясь на ходунки, и произнес:
– Доброе утро!
– Папа!
– Дедушка!
Он как ни в чем не бывало уселся за стол рядом с Тришей. Бев поставила перед мужем чашку кофе.
– А где моя овсянка?
Триша в изумлении разинула рот, Кейт рассмеялась. Похоже, между родителями был достигнут компромисс: отец, как и хотел, пришел завтракать на кухню, но собирался есть овсянку – явно по желанию жены.
Этот завтрак был, наверное, самым счастливым с тех пор, как Кейт и Триша приехали в Пайн Уорд. После еды Деннис предложил внучке вместе посмотреть мультики. Она с радостью приняла это предложение.
Когда оба вышли из кухни, Кейт повернулась к матери.
– Не знаю, к какому соглашению вы пришли вчера, но папа выглядит замечательно.
Бев ответила, загружая тарелки и чашки в посудомоечную машину:
– Когда я увидела твоего отца, сидящим у бассейна в шезлонге в теплой одежде, пока остальные развлекаются, я поняла, как глупо себя вела. Физиотерапевт очень удивится, когда увидит, насколько лучше Деннис себя чувствует.
Кейт рассмеялась, и тут зазвонил телефон.
Она подошла к старому телефонному аппарату, висящему возле кухонных дверей.
– Алло!
– Привет, Кейт! Это я.
Макс! От одного только звука его голоса сердце забилось быстрее. Но Кейт хватило воспоминаний о неудачном браке, чтобы мгновенно вернуть себе здравый смысл.
– Что случилось?
– Я не смогу прийти к Трише сегодня.
Кейт подошла к раковине, а ее мать вышла из кухни, перед этим знаком показав, чтобы дочь включила посудомоечную машину, когда закончит разговор.
– Может, это и к лучшему. Она хочет попросить тебя снова разрешить ей и ее подружкам поиграть в твоем бассейне.
– Снова детский праздник? – с испугом спросил Макс.
– Да, но без подарков и хот-догов на гриле.
– Думаю, мы можем это устроить.
Кейт удивленно вскинула брови: надо же, как легко он согласился, хотя явно не в восторге от этой идеи.
– Триша будет в восторге.
– Хорошо. Потому что я хотел бы попросить об одной услуге.
Ну конечно! Вот откуда такая уступчивость – ему что-то нужно взамен.
– Аннет только что напомнила мне, что в пятницу состоится торжественное открытие нового здания, построенного нашей компанией.
Рука Кейт застыла на полпути к водопроводному крану.
– Я знаю, что ты терпеть не можешь такие мероприятия. Но я бы хотел, чтобы Триша там присутствовала. – Помолчав, Макс добавил: – Моя мать тоже там будет. Я помню, что вы с ней не очень-то ладили, но она изменилась.
– Неужели?
– Да. После смерти отца наша жизнь стала совсем другой. К тому же, это отличный повод познакомить Тришу с моей матерью.
Ну вот, очаровательный Макс снова упрашивает ее сделать то, чего она не хочет!
– Но если не захочешь поехать, я пойму. И, возможно, моей матери лучше будет познакомиться с Тришей в менее официальной обстановке.
Кейт сглотнула ком в горле. Макс сдал назад? Это уже как минимум четвертый раз за последнее время, когда он мог бы настоять на своем, но не сделал этого.
– Разрешишь подумать?
– У нас есть еще несколько дней. Я всегда могу изменить свои планы. Если решишь ехать, нам придется прибыть на место не позднее двух часов дня.
– Куда?
– В Норт Пойнт, в Нью Йорке.
– Так мы полетим туда на самолете?
– Да. Слушай, может, стоит забыть о торжественном разрезании ленточки, а вместо этого пригласить Тришу и ее подруг поплавать? Ты обзвонишь детей, я приглашу свою маму.
– И Триша не увидит, как ее отец открывает еще одно построенное им здание? Разве можно позволить ей упустить такую возможность?
– Вообще-то, я хотел, чтобы Триша сама разрезала ленточку.
"О да, Триша будет в восторге от этого – она обожает находиться в центре внимания", – подумала Кейт и сказала:
– Она с удовольствием это сделает.
Макс, помолчав, произнес:
– Ты ведь знаешь, что она моя единственная наследница.
– Надо полагать.
– Если Ченс не объявится, компания когда-нибудь перейдет ей.
– А разве ты больше не собираешься заводить детей?
Макс рассмеялся.
– Мне сорок два, и я уже сказал тебе, что с тех пор, как мы расстались, так ни в кого и не влюбился. Думаю, скорее всего, Триша останется моим единственным ребенком. И хотя семь лет – рановато, чтобы изучать семейный бизнес, но, полагаю, ей пора уже узнать побольше о своих семейных корнях.
– Ладно. Мы отправимся с тобой. Во сколько мы должны быть на аэродроме?
– Если приедете в одиннадцать, то мы пообедаем в самолете.
– Годится.
– Отлично! До скорого!
Кейт повесила трубку и задумалась. Трише, может, и понравится это шумное мероприятие, но Кейт не хотелось принимать в нем участие. Она вовсе не обязана позировать фотографам и раздавать интервью журналистам. Надо просто постараться ненавязчиво избегать внимания окружающих.
Она решила надеть новые джинсы и футболку. Эта одежда, хоть и очень качественная, даст понять Максу, что Кейт не намерена участвовать в официальной церемонии. Зато дочь она нарядила в красивый розовый сарафан, а ее волосы стянула в два хвоста огромными розовыми бантами. В таком виде Триша будет отлично смотреться на всех фотографиях.
Кейт с дочерью прибыли на аэродром в назначенное время, и первое, что они увидели, – черный лимузин, из которого вышла мать Макса Гвен. Она была одета в черный брючный костюм, подчеркивавший белизну ее седых волос, уложенных в идеальную прическу. Все еще сохранившая подтянутую фигуру, Гвен являла собой образец матроны из богатого семейства.
Кейт повернулась к Трише.
– Это – мама твоего папы. Твоя вторая бабушка.
– Но у нее белые волосы!
– В отличие от моей мамы, она не красит волосы, – объяснила Кейт, вышла из машины и помогла выбраться из детского кресла Трише.
Легкий ветерок гнал пыль по бетонированной площадке перед самолетным ангаром. Рядом стоял уже готовый к полету реактивный лайнер с опущенным трапом.
Кейт сделала глубокий вдох, собираясь с духом, а затем сказала дочери:
– Идем!
Когда они направились к самолету, Макс, увидев их, взял мать за плечи и развернул к ним лицом. Он что-то сказал Гвен. Та улыбнулась и шагнула навстречу.
– Так это и есть Триша?
– Привет, вторая бабушка!
Мать Макса прижала ладонь к груди и рассмеялась:
– Ну разве она не прелесть? – Гвен перевела взгляд на Кейт. – Она восхитительная!
– Спасибо. Но, полагаю, гены Макса этому тоже немало поспособствовали.
Гвен снова рассмеялась и нагнулась, чтобы хорошенько рассмотреть свою внучку.
– Ты такая милая!
Триша широко улыбнулась.
– И беззубая! – Гвен потрепала ее по щеке. – Надеюсь, зубная фея хорошенько заплатила тебе за эти два зубика?
– Она дала мне двадцать долларов, – гордо заявила Триша.
– Вот и хорошо. Ведь передние зубки ценнее остальных, – ответила Гвен.
Макс подхватил дочь на руки.
– Ты сегодня такая нарядная!
– Ты тоже.
– Нет. Я все время ношу строгие костюмы. А ты знаешь, куда мы отправляемся?
Триша кивнула и указала на бизнес-джет:
– В самолет.
– Мы летим в Нью-Йорк, на открытие здания, построенного моей компанией. Если будешь себя хорошо вести, мы разрешим тебе перерезать ленточку.
Триша пожала плечами. Похоже, ее не особо впечатлило это предложение.
Макс рассмеялся.
– Думаю, я как родитель усвоил важный урок. Дети смиряют наше тщеславие.
– Это уж точно, – согласилась Гвен и направилась к трапу. – Пойдем, малышка, нам с тобой еще нужно придумать, как ты будешь меня называть. Подберем что-нибудь получше, чем "вторая бабушка".
Триша соскользнула с отцовских рук и посеменила за ней.
Макс повернулся к Кейт.
– Спасибо, что привела дочь. Мы вернемся около восьми.
Похоже, он решил, что Кейт никуда не летит.
– У нас был уговор: никаких встреч с Тришей без моего присутствия. Я отправляюсь с вами.
– О! – Макс покраснел. – Отлично. Я просто подумал… – Он указал на простецкий наряд Кейт.
– Я буду держаться в тени. Всем, кто там будет, вовсе не обязательно знать, кто я.
Макс ощутил укол вины. Он прекрасно помнил, что Кейт, будучи за ним замужем, терпеть не могла публичные мероприятия. Он не винил ее за это. Если ей было нелегко притворяться счастливой женой, то каково было Максу играть роль "благословленного судьбой" сына магната, который на самом деле, скорее, разрушал свою семью, чем сплачивал? Кейт, наверное, специально надела джинсы и футболку, чтобы дать понять, что не собирается принимать участие в церемонии. Это его устраивало.
– Выглядишь великолепно, – окинув ее взглядом, сказал Макс. И это было правдой. – Аннет будет сидеть на трибуне. Можешь сесть рядом с ней.
– На лице Кейт отразилось облегчение, уголки губ приподнялись в полуулыбке.
– Ты ведь не заставишь эту бедную женщину добираться до Нью-Йорка на машине?
– Нет. – Макс, обрадовавшись, что Кейт сменила тему, обнял ее за плечи и повел к самолету. – Она улетела на другом лайнере вчера утром вместе с оборудованием, чтобы все подготовить.
– Будет приятно с ней повидаться.
Прилетев в Нью-Йорк, Макс, Кейт, Гвен и Триша, смеясь, сели в уже ожидающий их лимузин. В полете Триша решила, что будет называть свою "вторую бабушку" Жижи. Гвен это понравилось, потому что звучало на французский манер.
Они прибыли за час до начала церемонии открытия, и Макс провел небольшую экскурсию по новому зданию для дочери и бывшей жены. Когда до начала оставалось десять минут, Кейт отошла от своих спутников.
По ее лицу Макс понял, что ей не хочется оставлять Тришу наедине с ним, и его это огорчило.
Аннет, невысокая пухленькая брюнетка, тронула Кейт за локоть:
– Пойдем. А то все хорошие места займут. С твоей дочкой все будет хорошо.
Кейт сделала шаг, но затем замерла. Макс, увидев это, вложил руку Триши в руку своей матери, подошел и сказал Аннет:
– Иди, займи пока места.
Та улыбнулась и ушла.
– Я не обижу Тришу, – обратился Макс к Кейт.
Она опустила глаза, разглядывая свои туфли.
– Знаю.
Она произнесла это так спокойно, а он-то ожидал спора. Так, значит, Кейт доверяет ему?
– Я не украду ее.
Она рассмеялась – настолько абсурдно прозвучали для нее эти слова.
Макс улыбнулся.
– Я и в самом деле не против, чтобы она побыла с тобой, – пояснила Кейт. – Просто я очень редко с ней расстаюсь.
Уже не в первый раз Макс заметил, что с "новой" Кейт ему очень легко разговаривать. Они не кричали друг на друга, не ссорились, не угрожали и были искренни.
– А я думал, тебе нужно отлучаться в командировки.
– Не очень часто. Когда я уезжаю, обычно оставляю Тришу у друзей. Несколько раз мои родители приезжали в Теннесси, чтобы присмотреть за ней.
Макс мягко коснулся пальцами ее подбородка, заставив поднять лицо. Едва зеленые глаза Кейт встретились с его глазами, в груди что-то словно сжалось. Он внезапно понял, скольким пришлось поступиться этой женщине, ставшей старше и мудрее, чтобы позволить ему встречаться в дочерью. Сердце наполнилось благодарностью.
– Теперь я пригляжу за Тришей.
Кейт грустно улыбнулась:
– Посмотри на меня. Я, наверное, кажусь тебе сумасшедшей мамашей.
– Ты – любящая мать моего ребенка. – Эта фраза вызвала у него такие сильные чувства, что Макс даже не смог бы подобрать им названия. – Я очень благодарен тебе за это.
Кейт повернулась и пошла прочь.
Макс смотрел ей вслед, испытывая гордость, смешанную с благоговением. В крушении их брака она, возможно, не виновата. Но Кейт была тогда так юна. Слишком юна, чтобы справиться с вставшими перед ней проблемами. А эта "новая" Кейт была повзрослевшей, сильной, умной, замечательной. До последнего вздоха он будет перед ней в долгу за то, что она так легко позволила ему войти в жизнь дочери.
Кейт разыскала Аннет на одном из последних рядов, подальше от объективов фотоаппаратов и видео камер, и почувствовала досаду. Похоже, Макс рассказал своей помощнице, что его бывшая жена не любит эти семейные появления на публике. Хотя, конечно, спасибо ему за то, что избавил ее от внимания прессы. Только назойливых репортеров ей не хватало вдобавок к беспокойству за Тришу! Как она там с Максом и его матерью?
Кейт внезапно ощутила себя сумасшедшей. Впрочем, так ли это? Вот Макс и его семейка – точно немного сдвинутые, а она – полностью в своем уме.
Кейт уселась на складной стульчик рядом с Аннет.
Та улыбнулась:
– Добро пожаловать!
Больше они ничего не успели сказать, потому что зазвучали выступления приглашенных гостей.
Сперва произнес речь мэр города, выразив благодарность компании "Монгтомери девелопмент" за строительство нового офисного здания с небольшим универмагом на первом этаже. Затем минут десять выступал вице-президент компании. После него взял слово Макс. Закончив выступать, он пригласил подняться на кафедру свою мать и Тришу. Представив всем присутствующим свою дочь, он заявил, что однажды та унаследует "Монгтомери девелопмент".
Триша беззубо улыбалась и хихикала. Всей аудитории она очень понравилась.
– Ваша дочка – такая замечательная! – прошептала Аннет на ухо Кейт.
Та улыбнулась в ответ:
– У нее хорошие гены.
– Макс так счастлив быть отцом.
Кейт и сама это видела. Но она также видела и то, что Макс чувствовал себя сейчас на этой кафедре совершенно спокойно. Его не смущал тот факт, что он – владелец огромной компании, созданной его отцом с помощью обмана.
Все еще держа Тришу на руках, Макс подошел к широкой красной ленте, повязанной поперек стеклянных дверей "Монтгомери Тауэрс". Он опустил дочь на землю и взял в руки огромные ножницы. Положив ладошки Триши на ручки ножниц и накрыв ее руки своими, он улыбнулся, позируя фотографам, а затем перерезал ленту.
Толпа засмеялась и зааплодировала.
Кейт повернулась к Аннет.
– Как давно Макс стал таким?
– Каким?
– Он перестал злиться.
Брови Аннет сошлись на переносице, словно ей не хотелось обсуждать своего босса, но через пару мгновений выражение ее лица смягчилось и, вздохнув, она сказала:
– Это началось за несколько месяцев до того, как Макс бросил пить. Сперва я думала, он хочет себя чем-то занять, чтобы отвлечься от тоски по тебе. Затем я решила, что он смирился с тем, что его отец был далеко не лучшим родителем. Но потом мне стало ясно, что Макс заинтересовался семейным бизнесом, потому что хочет все исправить.
– Исправить?
– То, что натворил его отец. Или, по крайней мере, не позволить тому продолжать вести дела нечестным путем. Начал Макс с того, что провел переговоры с профсоюзом, после пересмотрел контракты с субподрядчиками и поставщиками. Затем занялся договорами об аренде.
Слушая Аннет, Кейт смотрела на Макса. Он сейчас позировал фотографам – то с Тришей, то без нее. Улыбка его была искренней. Его ответы на вопросы репортеров казались непринужденными, но, между тем, каждое его слово было тщательно взвешено. Он явно не был простофилей или болваном, не занимал свой высокий пост лишь номинально, как любимый сынок, которому судьбой выпало унаследовать компанию. Нет, Макс прекрасно знал свое дело.
– И все это произошло еще до того, как он бросил пить? – поинтересовалась Кейт.
– Словно прежде, чем вступить в общество "Анонимных Алкоголиков", он должен был сначала увидеть, чем ему предстоит заниматься.
– Значит, Макс не стал подстраиваться под правила, установленные отцом. Он ввел свои правила.
– Я думаю, он повзрослел, – сказала Аннет.
Кейт снова посмотрела на Макса. Этот мужчина держал на руках ее ребенка. И на долю секунды ей показалось, что перед ней незнакомец.
Кто-то из репортеров спросил, почему никто не видел его дочь раньше, и Макс объяснил, что считал неправильным выводить девочку в свет, пока та не будет готова к вниманию прессы. Он никого не обвинил, не смутился, не рассердился и не солгал. Он просто ответил на вопрос.
Кейт разглядывала Макса и думала о том, что он уже не тот парень, которого она знала прежде, – хотя внешне остался все тем же сексуальным красавцем. Но его характер изменился. Теперь это – умный, усердный трудяга, мужчина, желающий быть хорошим отцом. Хороший человек.
Наконец Триша, устав фотографироваться, закапризничала. Гвен взяла ее за руку, поймала взгляд Кейт и кивнула головой в сторону "Монгомери Тауэрс", приглашая пойти туда с ними.
Аннет, идя впереди, проложила путь сквозь толпу. Когда они с Кейт вошли в вестибюль нового здания, Гвен вложила ладонь Триши в руку Аннет и сказала:
– Пожалуйста, отведи ее в офис на верхнем этаже.
Когда дверь лифта закрылась за Аннет и девочкой, Кейт внезапно осознала, что осталась наедине с бывшей свекровью в помещении, еще не обставленном мебелью, где голоса отражались эхом от пустых стен.
– Мой сын простил тебя, но я – нет.
Кейт похолодела от страха. Гвен стояла перед ней с раскрасневшимися от ярости щеками. Это была почти полная противоположность той женщине, что с милой улыбкой встретила Тришу сегодня утром. Такой свекровь для Кейт было видеть куда привычнее.
– Макс бросил пить всего через девять месяцев после твоего ухода. Ты не могла подождать еще хотя бы год, рассказать ему о ребенке, дать мужу шанс?
– Я давала ему шанс сотни раз.
Гвен фыркнула и отошла в сторону.
– Наша семья до сих пор разрозненна. – Она повернулась. – Ты знаешь, каково это – не видеть своего ребенка?
Кейт сглотнула. Опять эта старая песня!
– Мне жаль, что Ченс ушел из дома, но я…
– Мы приняли тебя в семью! Сделали одной из нас! А ты нас предала.
Кейт вскинула подбородок:
– Я спасала себя и защищала своего ребенка. И снова поступила бы так же.
– Ах, прибереги свои сладкие речи для суда. Макс рассказал мне о Трише лишь вчера, так что у меня не было достаточно времени, чтобы проконсультироваться с адвокатом. Но я обязательно это сделаю. – Гвен мрачно улыбнулась. – Сделаю. И тогда посмотрим, как тебе понравится то, что ты никогда больше не увидишь своего ребенка.