Четыре года существовала одна интерпретация событий, и вдруг… Это, оказывается, она во всем виновата! Удивительная, чисто мужская логика…
Они встретились только за обедом. Атмосфера за столом была тяжелой.
- Вчера, по дороге из города, я заехал к Кристоферам, - сказал Адам, нарушив напряженную тишину. - Нас приглашают на ужин в субботу.
Кристоферы… Родители Инди. И он думает, что его бывшая жена поедет с ним?.. Придется ознакомить его с собственным мнением.
- Ты поедешь к ним один. Мне там нечего делать.
- Но тебя тоже пригласили! - резко высказался Симмонс. - Зачем зря обижать людей?
Ну не хочу я ехать и, значит, не поеду! Однако снова ее решение выглядит по-детски глупым. Да шут с ними, с этими Кристоферами, вдруг у них будет что-то интересное. Ладно, поеду. Лучше, чем здесь сидеть, изматывая себя прежними мыслями.
После обеда Селма ушла к себе в комнату работать. Изучала книги о лекарственных растениях и - удивительный поворот сюжета - о пище, вызывающей сладострастие. Старинные рецепты вобрали в себя массу разнообразных сведений, особенно полезных для желающих отравить неверного.
В философском плане о таком повороте решения семейных проблем можно было бы поспорить - уж слишком круто пращуры добивались своего. Если уж писать, то о пище, обещающей долгое и прочное счастье. Перо легко забегало по бумаге.
"… Давайте рассмотрим другой, более приятный вариант: мужчина вашей мечты не замечает вас, поэтому ваша задача - заставить его обратить на вас внимание и снова страстно влюбить в себя. Что в этом случае предлагает кулинария? После обыкновенного обеда дайте любимому питательный коктейль из молока верблюдицы, фиников и меда. Каждый знаток арабской литературы знает, насколько эффективен этот напиток в деле примирения супругов…"
Ну что, забавно выходит? И кроме этого рецепта для решения неразрешимых проблем в старинных книгах много чего найдется. Европа улыбнется. Америка захохочет, но обязательно вознамерится последовать советам предков. Рецепты были непонятные и поэтому не возбуждали аппетит. Но вот что-то вкусное: креветки в имбирно-женьшеневом соусе, маринованные абрикосы с жареным миндалем… Неясно, от чего помогают, но, наверное, неплохо на вкус. Пока Селма листала книги, самой захотелось съесть чего-нибудь сочного, ароматного, вкусного. Пошла на кухню. Первое, что бросилось в глаза, - свежий плод манго. Надрезала кожуру и только впилась зубами в спелую сочную мякоть, как вошел Адам.
- Надеюсь, что ты сейчас получаешь удовольствие, - сухо заметил он.
Когда рот забит мякотью манго, трудно ответить что-то членораздельное.
- Я могу дать тебе совет, как удобнее съесть вторую половину плода? - Адам, конечно же, иронизировал. Хорошо хоть, что говорит веселым тоном. Селма одарила его легкой улыбкой.
- Не можешь. - И, взяв вилку с ножом, она демонстративно доела манго в преувеличенно изысканной манере. - Кстати, руками гораздо вкуснее.
- Что да, то да. Вспоминаю, твоя страсть к еде всегда забавляла меня.
- Эта, как ты выражаешься, страсть - часть моей абсолютно серьезной работы. Я зарабатываю этим на жизнь. Кроме того, неужели не интересно постоянно узнавать что-то новое. Хочешь послушать истории про манго?
Господи, лучше о чем угодно говорить, лишь бы не уходить в молчание, чреватое горечью.
Адам в вольной позе уселся на кухонном столе.
- Внимательно тебя слушаю.
Судя по добродушному, насмешливому тону, он тоже нуждался в непринужденном общении.
- Начнем с того, что… Ты знаешь, что у Будды была целая роща из манговых деревьев. Он часто там медитировал, чем сильно расстраивал тех, кто не мог заполучить манго.
- Оказывается, серьезный фрукт этот манго. Что еще?
- Я, пожалуй, остановлюсь на этом. - Ей не хотелось рассказывать о манго как о средстве повышения мужской потенции, во что неукоснительно верили восточные мужчины. - Я узнала о манго так много аппетитного, что вдруг почувствовала, что хочу есть, почему и решила перехватить что-нибудь до ужина.
Адам снова согласно кивнул.
- Учитывая выбранный тобой уклон в журналистике, приходится только удивляться, как тебе удается оставаться такой стройной.
- Я знаю, что и как надо есть.
Губы Адама насмешливо дернулись.
- Разумеется. Кофейный мусс с горой взбитых сливок, например, и так далее.
- Ну, это я ем только в особых случаях, - сказала и почувствовала, как тоскливо сжалось сердце. Ведь раньше особыми случаями являлись их встречи после командировок.
Адам мягко улыбнулся.
- Тебе не обязательно ждать появления особого случая. Если будет настроение, приготовь как-нибудь этот мусс.
- Но настроение как раз и зависит от особенности случая, - коротко ответила Селма и встала. - Я иду работать.
Когда проходила мимо него, тот протянул руку и привлек ее к себе. Тело тут же отреагировало, Селма почувствовала прилив жаркой волны.
Адам приник к ее губам в неистовом поцелуе, словно хотел оставить на них неизгладимую печать своей страсти. Он целовал с каким-то безрассудным отчаянием. И она инстинктивно прильнула к этому лучшему из мужчин, уступая его стремительному порыву.
Казалось, их поцелуй длится вечность. Но вот Адам резко отпустил руки, и ей потребовалось ухватиться за край раковины, чтобы не упасть.
- Иди работай, - хрипло пробормотал он. - Перерыв окончен.
Ну и ситуация! Не захочешь - рассмеешься: после того странного поцелуя она сидит за пишущей машинкой и сочиняет статью для сладострастных гурманов. Это же надо окончательно спятить, чтобы заниматься подобной темой именно сейчас. И без всякого манго тело охвачено желанием, а тут еще такой объект изучения… Достаточно взглянуть на Адама, и пульс учащается. Поцелуй или легкое прикосновение - и тело тут же реагирует всеми своими клеточками. Так было всегда - с самой первой встречи. И даже сейчас, несмотря на все проблемы, их все равно тянет друг к другу. Особое энергетическое поле, возникшее когда-то между ними, до сих пор не разделяло, а связывало двух людей, не позволяя им окончательно разойтись в разные стороны. И не нужна никакая специальная пища, не нужны никакие искусственные допинги, чтобы от малой искры возникла всепожирающая страсть.
Но статья, тем не менее, уже отпечатана. Если уж писать дальше, то об уличной торговле, о восточных базарах. И никакой любви! Хватит дурью маяться и сочинять статьи о страстях, чувственных желаниях и эротических удовольствиях.
В намеченном русле и текла ее дальнейшая работа. Трудилась вплоть до самого ужина.
- В пятницу мусульманский праздник, слуг не будет, - сказал Адам, когда они сели за стол. - Нам что-нибудь нужно? Надо сказать им об этом заранее…
- Я сама спокойно приготовлю что-нибудь. Почему бы не отвлечься от работы? - И от стычек с тобой, добавила про себя.
- Прекрасно, - одобрил Адам.
Ужин прошел спокойно - стороны вели себя вежливо, не допуская ни злых замечаний, ни колкостей.
Сказано - сделано. Селма обследовала запасы продуктов в холодильнике и буфете. Так. Есть филе лосося и утка. Удача! Недавно прочитанный великолепный китайский рецепт приготовления утки еще в памяти. Кстати, блюдо тоже считается любовным.
В четверг они избегали встречаться друг с другом. Адам почти не выходил из кабинета, Селма работала над статьей. Видимо, обоим уже изрядно надоели бесконечные выяснения отношений и то же напряжение, в котором они жили. Даже у Адама, человека сдержанного, рационального, и то сдали нервы. Иначе куда делись запальчивость его речей, откровенная злость в разговоре? Такая метаморфоза немало удивила Селму.
Ее поразило не только это. Неожиданна и его едва сдерживаемая страсть, угадываемая по глазам, выражению лица. А может быть, это просто чудится ей, женщине, так много размышляющей о любви?
А пора бы уже опуститься на землю и побольше времени уделять работе.
Пятницу Селма провела на кухне, с удовольствием занимаясь стряпней. Она любила готовить. В какой-то момент даже поймала себя на том, что напевает веселую мелодию, но оборвала свою незатейливую песню, почувствовав пристальный взгляд Адама! Он стоял в дверях и внимательно смотрел на нее. Взгляд был напряженным и одновременно грустным.
- Хочешь чего-нибудь? - спросила она.
- Пожалуй, выпью сухого вина, - сказал Адам и направился к холодильнику. Вынув из него бутылку, налил целый бокал, не предложив женщине составить компанию. Неожиданно от неловкого движения бокал едва не перевернулся. Бормоча ругательства, Адам схватил губку и промокнул пролитое вино.
- Что случилось? - спросила Селма.
- Ничего, - ответил он, швырнул губку в раковину, потом резко развернулся и вышел из кухни, даже не пригубив вина.
Когда занимаешься делом, а не терзаешь себя мыслями, подобные небольшие инциденты не омрачают настроения. Дело спорилось, ужин обещал быть вкусным. Оставалось оформить его достойным образом.
Селма нашла свечи, красивую скатерть, нарвала цветов в саду. Незнакомка Катрин не разочаровала ее. Несмотря на простую, непритязательную одежду, которую та носила, женщина явно не лишена утонченности, о чем красноречиво свидетельствовали запасы определенных продуктов в доме, книги стихов на полке и великолепная фонотека.
Селма оценивающе окинула взглядом красиво сервированный стол, цветы, свечи и почувствовала внезапное волнение.
Зачем все это? Почему ей вдруг захотелось устроить подобный праздник? Да чего тут удивляться! Ответ ясен, и нечего притворяться, обманывать саму себя. Она все еще любит этого мужчину и никогда не переставала любить. С этим, видимо, уж ничего не поделаешь.
Селма еще раз оглядела накрытый стол. Можно, конечно, убрать свечи, переставить цветы на кофейный столик. Да нет, пусть остается все как есть.
Адам читал на веранде. На этот раз перед ним не научный фолиант, а роман, отметила про себя Селма.
- Ужин готов, - громко объявила она.
- Иду! - откликнулся Адам.
Селма внесла в гостиную блюдо с уткой.
- О, королевское пиршество! - с улыбкой воскликнул мужчина, усаживаясь за стол.
- Чего не сделаешь от безделья! - весело проговорила Селма. - У бедной женщины, которую похитили и держат в плену, масса свободного времени.
- Я тебя не похитил, а спас.
- Пусть так! Знаешь, ты и во сне меня спасал. Вот такое мне снилось. Давно, правда, это было.
Адам разлил вино по бокалам.
- От чего спасал?
- Не знаю.
- И когда я забрался в твой сон?
- Мы были еще женаты… Такой странный был сон…
- И ты все еще помнишь его? - удивился Адам.
Преувеличенное внимание, уделенное утке, показало собеседнику, что женщина не намерена продолжать разговор о причудах сновидений. Он быстро переключился на другую тему - стал рассказывать о книге, которую только что читал.
Отдавая должное вкусной еде, они беседовали о литературе, о музыке, о работе. Ни дать ни взять - семейная пара, с хорошей привычкой к совместному досугу.
- А ты по-прежнему прекрасно готовишь, - сказал с улыбкой Адам. - Очень вкусно!
- Спасибо. - Комплимент был приятен.
Под внимательным, приветливым мужским взглядом по телу разлилась приятная теплота. Селма чувствовала, что за его словами скрывается нечто большее, чем просто желание угодить старательной стряпухе.
Музыка смолкла, в гостиной наступила тишина. Адам поднялся.
- Я сейчас.
Он поставил новую пленку. В гостиной поплыли звуки испанской гитары. Мужчина вернулся к столу и снова принялся за еду. Какие красивые у него руки! Селма заставила себя взглянуть ему в глаза и спросила:
- Что тебя разозлило, когда ты пришел на кухню за вином?
- Я не… разозлился, - тихо произнес он. Кома я увидел тебя на кухне, увидел, с каким удовольствием ты готовишь ужин, я… это напомнило мне о прошлом.
У женщины сжалось сердце. Воспоминания, опять воспоминания…
- Помню, как я возвращался из поездок, - снова заговорил Адам после паузы. - Мне так хотелось поскорее попасть домой и увидеть тебя на кухне в фартуке, с раскрасневшимся лицом. Ты всегда готовила с таким удовольствием, что и я, глядя на тебя, радовался. Мне нравилось видеть тебя у плиты, потому что в твоих руках приготовление обеда превращалось в нечто сродни искусству. Ты тогда делала это, чтобы доставить мне удовольствие. Ты готовила для мужа, потому что любила его. - Тон, которым это было сказано, выдавал тоску.
Селма почувствовала тяжесть в груди. Господи, сколько горечи в его словах, сколько боли в глазах! Селма взяла с колен салфетку и положила ее рядом с тарелкой.
- Я, пожалуй, принесу десерт.
Она направилась на кухню и там, переводя дыхание, прислонилась лбом к прохладной стенке холодильника. Видимо, было ошибкой затевать этот ужин, вызвавший столько болезненных воспоминаний.
"Мне нравилось смотреть, как ты готовишь, потому что ты делала это для меня…"
Молодая женщина сделала глубокий вдох и подняла голову. Ей нельзя расклеиваться, надо держать себя в руках! Сейчас достанет десерт, вернется в гостиную и скажет что-нибудь смешное, легкомысленное.
Селма едва подавила стон. Боже, как ей справиться со всем этим? Она открыла дверцу холодильника и достала две чашки с муссом. Повернувшись, вздрогнула от неожиданности: перед ней стоял Адам.
Он взял у нее чашки и, глядя прямо в глаза, мягко произнес:
- Давай займемся этим позже.
Сердце Селмы затрепетало. Еще одно воспоминание: десерт в постели после занятий любовью.
Адам поставил чашки обратно в холодильник, не сводя с женщины глаз. Потом выпрямился и притянул ее к себе.
- Я хочу тебя, - напряженно проговорил он. - Я постоянно хочу тебя. Скажи, пожалуйста, что ты тоже хочешь меня.
Селма замерла. Заметались мысли, бешено забилось сердце, не хватало воздуха, дрожали колени. Волю парализовало. Тело обмякло от предвкушения любви.
Женщина закрыла глаза и обвила руками шею любимого.
- Я тоже хочу тебя…
Да, она любит его. Очень сильно любит.
9
У Селмы было ощущение, что расстояние от гостиной до спальни Адама они пролетели со скоростью света. Он стал раздевать ее, целуя грудь, живот, бедра, вызывая у женщины лихорадочный жар. У Селмы дрожали руки от волнения, когда она расстегивала пуговицы его рубашки. Пальцы скользнули по мягким завиткам волос и плотным мышцам груди. Адам застонал от удовольствия. Потом подхватил ее на руки и бережно опустил на кровать, словно хрупкую драгоценность. По телу женщины разлилась сладостная нега.
Когда он наклонился над ней, в его глазах светилась такая нежность, что Селма задрожала в благоговейном трепете. Внутри нее стало подниматься что-то мягкое и воздушное - нечто, лежащее уже за пределами обыкновенного физического желания.
Он целовал ее в губы так чувственно, будто собирался заниматься этим всю оставшуюся жизнь. Их языки встретились и закружились в сладостном хороводе. Адам припал ртом к ее соску, потом к другому, одновременно лаская ее руками. Селма тихо стонала, испытывая божественные ощущения от прикосновений рук и губ любимого человека. Она тоже ласкала Адама, возбуждая его и еще больше возбуждаясь сама.
Селма наслаждалась ощущением знакомого мужского тела, самого прекрасного в мире. Сейчас оно полностью принадлежало ей. Адам взял ее руки и осторожно развел их в стороны.
- Просто лежи, - прошептал он. - Дай мне возможность почувствовать тебя.
Это было похоже на погружение в мир божественной музыки, на соприкосновение с чем-то неземным. Она уже не чувствовала собственного тела, мозг фиксировал только ощущения, волшебные ощущения.
- О, как это прекрасно, - прошептала Селма и почувствовала, что Адам улыбается.
- Будет еще лучше.
Она шевельнулась под его мощным телом.
- Уверен?
Адам тихонько засмеялся.
- О да, абсолютно уверен.
И он увлек ее в мир чувственных эмоций, где не существовало времени. Лаская любимую, мужчина наполнял каждую клетку ее тела томительной негой, пока наконец женщина не почувствовала, что ее переполняет неземное наслаждение. Она притянула к себе лицо любимого, скользнув губами по его губам.
- Я хочу… Я должна дотронуться до тебя, - прошептала Селма, задержав дыхание, и коснулась его возбужденной плоти, вызвав у обоих новый взрыв страсти. Они жадно прильнули друг к другу, соединившись в неистовом порыве, затем закружились в бешеном ритме, двигаясь все быстрее и быстрее, пока наконец их тела не задрожали в последнем конвульсивном движении. В следующий миг они опустились в мягкие волны небытия…
Сознание медленно возвращало Селму в реальный мир, сопровождая пробуждение ощущением счастья. Постель была уютной, в окна проникал свежий утренний воздух. Она чувствовала руку Адама на своем животе.
Стоп. Не надо просыпаться. Там тебя поджидает опасность, прозвенел в мозгу колокольчик. Было так хорошо, так приятно, что исчезло время, растворились тревожные мысли.
Адам шевельнулся, и женщина прижалась к его теплому телу. Он положил ей руку на грудь и прильнул к ее губам в нежном, сладком поцелуе.
И опять забвение, медленное возвращение из волшебной страны грез. Пробудившись после бурной, наполненной страстью ночи, Селма подумала, что ей все это приснилось. И сон был таким прекрасным, что не хотелось прерывать его.
- Я сейчас принесу тебе кофе, дорогая.
Эти слова коснулись глубин ее сознания, всколыхнув память. Знакомые слова, все тот же голос. Селма улыбнулась, уткнувшись лицом в подушку, по телу разлилась сладкая нега. Нет, не надо просыпаться, пусть длится этот сон до бесконечности.
Спальню наполнил запах свежего кофе. Молодая женщина по-прежнему лежала с закрытыми глазами, наслаждаясь состоянием ленивого удовлетворения.
Вдруг до ее ушей донесся смех.
- Просыпайся, лентяйка, завтрак готов.
У кровати стоял Адам с подносом в руках. На бедрах лишь кусок расписной материи. Селма заставила себя сесть. Прикрыв рот рукой, зевнула.
На губах мужчины играла насмешливая улыбка. Он поставил поднос на колени Селме и поцеловал ее. Губы были теплыми и твердыми, язык, которым он поиграл с ее губами, нежным.
- Проснулась?
- Ммм… Кажется, да. Пахнет кофе.
Адам хмыкнул и выпрямился. На подносе - чашка кофе с молоком, тарелка с тостом, обильно намазанным медом, и фрукты.
- О, мне уже сто лет никто не приносил завтрак в постель.
Это делал только Адам. Сто лет назад… Тогда их соединяли чудесные, наполненные страстью ночи, тогда в них все было хорошо и она чувствовала себя любимой. А утром он приносил ей завтрак.
Их прошлая ночь - лишь отголосок прежней прекрасной жизни, где царствовала настоящая любовь.
И вот сегодняшнее утро - она сидит в постели с подносом на коленях, но нет прежнего умиротворения. Уж не пепел ли отгоревшего костра едва согревает ее сейчас? Селма дернула простыню на себя и прикрыла обнаженную грудь.
На одну ночь реальность отступила. Одна ночь вне времени. Одна магическая ночь. Разве способна она изменить прошлое? - задумалась женщина.