Вся проблема состояла в том, что там, где дело касалось Эйприл, его обезличенный профессиональный интерес уступал место желанию защитить ее. Но как бы там ни было, он решил, что в программу его первоочередных действий, которую он начал составлять в ту же секунду, как Эйприл вышла из бунгало, необходимо включить еще один пункт.
Одной из поставленных им перед собой задач было выяснить, какими средствами связи располагал курорт. Джек хотел получить кое-какие предварительные сведения о сенаторе.
Но самый важный пункт его программы состоял в том, чтобы убедиться, действительно ли Эйприл собирается при первой же возможности включить в свое расписание свидание с ним. Не прошло еще и десяти минут с тех пор, как она закрыла за собой дверь, а он уже скучал по ней.
- Об этом позаботился senor Джек, - Эйприл нараспев произнесла фразу, которую уже раз двенадцать повторила за сегодняшнее утро. Похоже, что эти слова скоро превратятся в девиз ее курорта. За последние сорок восемь часов его тактика стала совершенно ясна ей, и Эйприл раздраженно заскрежетала зубами.
- У вас какие-то проблемы, si? - в голосе Антонио звучала тревога.
- Нет-нет, никаких проблем! - уверила его Эйприл, сдерживая вздох. На лице Антонио сверкнула улыбка, и он отошел к другим столикам. В конце концов, при чем здесь метрдотель, если один из ее гостей, именно Джек, добровольно решил взять на себя роль утешителя до предела возмущенного посетителя ресторана, а вернее, посетительницы, собиравшейся закатить истерику, после того как Антонио совершил непростительную оплошность и опрокинул ей на колени целое блюдо с только что разрезанным на дольки ананасом. Бедный Антонио, наверное, еще в большей степени был шокирован, когда Джек великодушно пришел ему на помощь.
Да нет же, Эйприл ничуть не волновало, чем он занимался и с кем проводил время. Ей просто не нравилось, что он умудрялся, словно бы по волшебству, появляться именно в тот момент, когда кто-то из ее гостей - обычно это бывала женщина - испытывал какое-нибудь затруднение. Ведь он приехал сюда отдыхать, разве не так?
Вообще-то, она должна радоваться, должна быть просто счастлива от того, что его невероятное обаяние действовало в ее интересах. Каждый ее рабочий день был максимально загружен, и то, что Джек перекладывал на свои плечи решение всех тех многочисленных досадных мелких, но, ох, каких важных проблем, неизбежно возникающих при работе с людьми, несомненно, оставляло ей больше времени на то, чтобы сосредоточиться на более значительных вопросах. Каким был, например, вопрос о найме местных индейцев на сезонные работы в одну из фирм, занимающихся устройством садов и парков на территории курорта.
Но даже эта головная боль не могла отвлечь ее от расстраивавших мыслей о Джеке. Ее кулаки то сжимались, то разжимались. То сжимались, то разжимались. Но это не помогало. Как ей хотелось сейчас ударить его, и это ей - члену общества пацифистов! Да, кажется, она была на грани совершения глупости. "Черт, - подумала она, - эти мысли приходят на ум уже не в первый раз". И, пробормотав одно из мексиканских проклятий, Эйприл снова повторила:
- Об этом позаботился senor Джек.
Заставив себя разжать кулаки и положив ладони перед собой на стол, она попыталась сделать равнодушно-спокойный вид и хотела выпить глоток чая, но не рискнула взять чашку в руки, боясь, что может раздавить тонкий фарфор.
- Взгляни правде в лицо, - сказала она себе, - в действительности тебя злит то, что в последние два дня твоя голова была занята главным образом воспоминаниями о том, как он обнимал тебя, как удивительно хорошо тебе было в его руках, с каким наслаждением ты прижималась щекой к широкой сильной груди. А когда наступает ночь… о, Господи, ты начинаешь думать о его теле, о его губах, о том, какие они на вкус.
А Джек, по всей видимости, решил, что вечер "с угощением", как он выразился, нужно заслужить, помогая ей справляться с мелкими неурядицами, ублажая клиентов. Ей не хотелось даже думать о том, каким образом он ублажал клиентов - ее клиентов! - но, во всяком случае, у него это неплохо получалось: он очень быстро находил с ними общий язык, особенно с женщинами, которые в последние два дня стали почему-то совершенно беспомощными.
Эйприл тяжело вздохнула и уронила голову себе на руки. И вдруг она почувствовала, как зашевелились волоски на ее шее. Это было верным признаком того, что Джек находился где-то рядом, она не могла ошибиться. Еще ни разу за последние два дня это странное чутье не обмануло ее: как только она ощущала его присутствие и начинала искать его глазами, он обязательно оказывался поблизости. Обычно он беседовал с кем-нибудь из гостей, а иногда возился со своим длинноногим фотоаппаратом, чтобы заснять что-то заинтересовавшее его. Эйприл никак не могла понять, почему ее так задевало то, что он не делал ни малейшей попытки заговорить с ней. Как правило, он ограничивался тем, что приветственно махал рукой. Ей же приходилось отвечать на этот жест улыбкой и быстрым кивком головы.
Какое, собственно говоря, ей до этого дело. Она страшно рассержена на него, вот и все. Эйприл медленно подняла голову. Так и есть! Однако на этот раз он был гораздо ближе, чем она ожидала, - сидел прямо напротив нее за садовым столиком, на котором стоял ее ужин. Не зная, как начать разговор, она уставилась на его чертовски соблазнительную белую рубашку для игры в поло, словно хотела прожечь в ней глазами дырки.
- У вас найдется свободная минутка? Вы не будете возражать, если я составлю вам компанию?
Эйприл открыла было рот, чтобы ответить, но тут же закрыла и огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости никого нет. Только после этого она рискнула заговорить с ним, снова сжав лежащие на коленях руки в кулаки, чтобы придать себе уверенности.
- Вы прекрасно осведомлены, каким количеством свободных минут я располагаю, и если вы пришли сюда затем, чтобы я поблагодарила вас, то можете считать, что вы уже получили свое "спасибо". - Она сжала в руке льняную салфетку и, поднимаясь из-за стола, бросила ее на свою тарелку с несъеденным горячим. - Простите, если мои слова показались вам резкими, но я в самом деле очень занята, меня ждут неотложные дела.
Джек едва удержался от улыбки, когда одна ее бровь грациозно изогнулась, так, словно она ждала, каким образом он отреагирует: согласится с ней или станет ей противоречить.
Ах, как он недооценил черты ее лица и удивительные брови! И Джек пожалел, что не взял с собой свой "Никон". Однако золотистые глаза, сверкавшие под этими соболиными бровями, ясно давали понять, что сейчас не лучший момент уговаривать ее сниматься.
- Что ж, в таком случае я сам хочу пригласить вас на ужин.
Эйприл принялась отнекиваться, ссылаясь на то, что только что поела, но он заставил ее замолчать, наклонившись над столом и приподняв салфетку с ее полной тарелки.
- Что, разве у Пьера сегодня выходной?
Губы Эйприл дрогнули, несмотря на все усилия сохранить рассерженный вид. Она и в самом деле сердилась, но когда на его лице появилась самая невинная на свете улыбка, разве можно было удержаться и не улыбнуться в ответ?
Однако, чтобы дать ему понять, что откупиться таким пустяком, как сексуальная улыбка, ему не удастся, она сказала:
- Если бы это было так, то вы наверняка уже справились бы с ужином. Я в этом не сомневаюсь.
Его глаза расширились, словно его удивил ее язвительный выпад, но уже в следующую секунду он не оставил и следа от ее триумфа тем, что, набравшись наглости, подмигнул ей!
- Простите, senorita, но Пьер здесь совсем ни при чем. Что касается моего ужина, то я сложил его в корзинку, чтобы расправиться с ним дома.
Эйприл, наклонив голову вбок, заглянула под стол. Ничего. Словно читая ее мысли, он поднял руки. Ничего.
- Я не знал, что встречу вас здесь, поэтому оставил корзинку в своем бунгало.
Эйприл фыркнула. Разумеется, леди не подобает вести себя так, но в данной ситуации ей можно было простить такую "вольность".
- Почему вы смеетесь?
- Неужели вы думаете, что я поверю в то, что вы совершенно бескорыстно целых два дня выбивались из сил, играя роль мажордома?
- Так, значит, вы обо всем догадались? Выходит, я не первый, кто оставляет "корзину с ужином в бунгало?" - Он заморгал своими зелеными глазами, и его лицо расплылось в улыбке. - Черт побери, а я-то думал, что мой план наверняка сработает.
Эйприл не смогла сдержать улыбку, приподнявшую уголки губ.
- В чем-то выигрываешь, в чем-то проигрываешь.
Она хотела небрежно пожать плечами, но Джек в одно мгновение очутился возле нее, и не успела она моргнуть, как он взял ее за руку.
Нагнувшись, он прошептал ей прямо в ухо:
- Кажется, мне придется действовать по плану Б.
Эйприл ничего не оставалось, как признать свое полное поражение, - на ее лице не осталось и тени раздражения.
- Ну, хорошо, я попалась. Сдаюсь. Что же это за план Б?
Джек стиснул ее ладонь и, потянув за руку, заставил подняться со стула, после чего потащил ее за собою через лужайку в сторону бунгало для гостей.
- Я когда-нибудь говорил вам, что один из моих предков был пиратом?
Она невольно рассмеялась, без труда представив себе Джека этаким головорезом с черной повязкой на одном глазу.
- Нет, а какое это имеет отношение к вашему плану Б?
- Похищение. Семейная традиция.
Эйприл слегка замедлила шаг, но Джек еще сильнее сжал ее пальцы и повел в обход высокой живой изгороди, отделявшей лужайку от вилявших по территории курорта дорожек.
- Неужели ваши предки силой похищали женщин помимо их воли и держали их в качестве узников на своих кораблях? Не очень-то гуманно, как вы думаете?
Задержав выдох, Джек быстро осмотрелся и втянул ее в тенистое укромное место под жакарандовыми деревьями. Повернувшись спиной к дорожке, он закрыл ее от глаз случайных прохожих. Потом нежно привлек к себе, положил ее руки себе на плечи и обнял за талию.
Пристально глядя прямо ей в глаза, он едва слышно спросил:
- Кто сказал, что женщин похищали помимо их воли?
Эйприл ничего не ответила. Его горячий от возбуждения голос обдал ее пылким жаром напоенных солнцем дней и трепетом густых, как парное молоко, тропических ночей. Увидев, каким напряженным стал его взгляд, она поняла, что с головой выдала себя.
- Ведь вы хотите этого, Эйприл? Скажите "да". Целых два дня я старался быть паинькой, но если вы заставите меня ждать еще хотя бы одну секунду, чтобы попробовать вас на вкус, боюсь, я опозорю своих предков прямо здесь, вот на этом месте.
Как только его хрипловатый умоляющий голос дрожащей волной проник в ее тело, все мелькавшие в голове мысли о том, где она сейчас находится, что с ней происходит и как ей следует вести себя, бесследно исчезли. Его тихие слова околдовали ее, и впервые за многие годы Эйприл позволила себе роскошь полностью расслабиться. Огонь безумной страсти, пылавший в его светло-зеленых глазах, разжег в ней такое сильное желание, с которым ничто не могло сравниться.
- Вы что, хотите снять с меня пробу, прежде чем приступить к ужину? - Чувствуя себя отнюдь не раскованно, она попыталась ответить ему в том же юмористическом тоне, которым он поддразнивал ее, но тут же испугалась, что дрожь в голосе выдаст желание.
Он вздохнул с ободряющей усмешкой.
- Это будет только закуска. Для аппетита.
Он еще ближе притянул ее к себе и, пробравшись одной рукой по спине к волосам, стал медленно накручивать на палец выбившийся из прически локон. Потом нагнулся к ней, не сводя с нее пристального взгляда, в котором полыхал жаркий огонь; и Эйприл подумала, что просто воспламенится от этого взгляда, если он не поцелует ее.
Почти касаясь губами ее губ, он прошептал:
- Я хочу, чтобы вы кое-что сделали для меня.
Удивленная его просьбой и глубоко взволнованная напряженным ожиданием, она облизала пересохшие губы и спросила:
- Что?
- Поцелуйте меня. Я должен знать, что вы хотите этого так же, как и я.
Эйприл ответила первое пришедшее на ум:
- С удовольствием. - Ее онемевшие пальцы, каким-то образом оказавшиеся вдруг у него на шее, нырнули в волну его густых волос и нежно пригнули его голову, а сама она встала на цыпочки и потянулась к нему губами.
Его губы оказались мягче, чем она думала, - совсем как теплый бархат. Она несмело прижалась к ним ртом, упиваясь вкусом мускуса, его вкусом. И вдруг заметила, что в то время, когда она осторожно исследовала его губы, он оставался совершенно неподвижен, и подумала, что ее робкая попытка поцеловать его была настолько неуклюжа, что погасила в нем всякое желание.
Тогда она решила отстраниться от него, но тут же почувствовала, как его руки еще крепче прижали ее к нему. Потом его ладонь коснулась ее волос, и Эйприл откинула на нее голову, ощущая, как дрожат его пальцы.
- Все правильно, Эйприл, ты можешь даже не сомневаться, какое сильное воздействие оказываешь на меня.
Ее руки соскользнули с его шеи на плечи, а с плеч на грудь. Сжав пальцами ткань белой рубашки, она с усилием отвела взгляд от его глаз и попыталась сосредоточить внимание на темно-русом завитке волос, который выбивался из-под расстегнутого ворота, но, почувствовав удары его сердца под своими руками, поняла, что возбуждается еще больше.
Джек неотрывно наблюдал за ее глазами, зрачки которых внезапно стали расширяться, когда она принялась теребить рубашку на его груди, откуда норовило выскочить оглушительно бившееся сердце. Боже милосердный! Она собиралась убить его прямо здесь, прямо сейчас.
- Эйприл, mi corazon, мне кажется, у тебя еще будет время внимательно рассмотреть эту чудесную корейскую рубашку. - Она посмотрела на него в растерянности. - Теперь моя очередь, ведь так? - спросил он.
Эйприл никак не могла понять, как ему удавалось выразить одним взглядом уверенность в себе, сумасшедшее желание обладать ею и ранимость своей души. Онемев от смущения, она с трудом смогла кивнуть головою в знак согласия.
Глава 5
Эйприл затаила дыхание и медленно закрыла глаза, когда Джек склонился над ней. Но уже в следующую минуту с недоумением взглянула на него.
- Джек?
Он молча внимательно смотрел на нее еще секунду, а потом сказал:
- Не здесь. - И, осторожно сняв ее руки со своей шеи, не выпуская ладонь из своей ладони, повернулся, чтобы выйти из их затененного укрытия. Выведя ее на дорожку, он слегка ослабил пальцы, державшие ее руку. - Встретимся в моем бунгало минут через десять, хорошо?
Эйприл знала, что скрывать свое смущение бесполезно - ей больше не удавалось владеть своими чувствами.
- Что? Почему? - Ее брови нахмурились от охватывающего ее возмущения. - Я думала, что мы закончили игру в прятки. Но если вам захотелось просто пошу…
Джек легонько сдавил ее пальцы и выпустил их из своей руки.
- Я объясню вам, чего мне захотелось. Мне просто захотелось не подвергать риску вашу репутацию руководителя.
- Однако мне показалось, что вы мало заботились о моей репутации, когда тащили меня через всю лужайку в кусты, - парировала Эйприл, отчасти разозлившись, но гораздо в большей степени расстроившись. И она не могла не признаться себе, что расстроилась в основном из-за того, что задето было ее женское самолюбие. Глупо было бы отрицать это. - Я не "руководитель" этого курорта, как вы изволили выразиться, я его владелица. И если мне вздумается обниматься или заниматься чем-нибудь еще с моим гостем, то это никого не касается. Это мое личное дело.
Джек, казалось, был поражен ее решительностью, но, когда она закончила свою речь, на его загорелом лице появилась широкая улыбка.
- Значит, если я вас правильно понял, таков стиль вашего поведения? - уклонившись от неумелого удара, он поймал ее кулак, который почти полностью скрылся в его ладони. Он не стал подходить к ней, но такая интимность была в его взгляде, что дистанция между ними мгновенно исчезла. - Мне бы все же хотелось, чтобы вы дали мне несколько минут приготовиться к вашему приходу.
- Если вас волнует беспорядок в доме, то я уже все видела. Я ведь уже была у вас, помните? - сухо сказала она.
Джеку просто невыносимо захотелось застонать, когда ее бровь снова поднялась дутой.
- Я изо всех сил стараюсь быть джентльменом с вами, но вы затрудняете мою задачу. - Он усмехнулся, поняв, что его фраза прозвучала двусмысленно, и, перевернув ее ладонь, сплел свои пальцы с ее. - Именно поэтому мне нужно несколько минут побыть одному.
- Но почему сейчас? Всего секунду назад я могла поклясться, что…
Он заговорил почти шепотом:
- Интересно, а знаете ли вы, что я хотел сделать с вами там, под деревом? И если бы я начал целовать вас, то чем бы это закончилось?
Эйприл почувствовала, как на нее накатила жаркая волна удовлетворения и гордости. Это она заставила его взгляд наполниться безумным вожделением. И она задрожала от возбуждения.
- Чем бы это закончилось? Вероятно, именно тем, чего мне хотелось.
Джек чертыхнулся и выронил ее ладонь, словно обжегся.
- Пятнадцать минут, Эйприл, - напряженно произнес он. - Клянусь, когда я приглашал вас на ужин, то действительно не имел в виду ничего другого, никаких задних мыслей. Но если мы окажемся в моем бунгало прямо сейчас, то нам придется начать с десерта. Вы поняли меня?
Воодушевленная своим магическим воздействием на него, Эйприл только улыбнулась, заставив свои губы изогнуться в насмешливой и чуточку дразнящей улыбке, и кивнула головой. Джек тотчас же отправился в свое бунгало, и она смотрела на его быстро удалявшуюся фигуру до тех пор, пока он не скрылся из виду.
Потом обернулась и, взглянув на сторожку у ворот, попыталась не думать больше об этих проницательных зеленых глазах и сосредоточиться на мыслях о том, что же все-таки только что произошло между ними. Наверное, она вела себя несколько вызывающе, и теперь ей должно было быть стыдно за это. Но она не чувствовала никакого стыда или смущения. Она уже давно научилась показывать зубы - в ее деле обойтись без этого было невозможно. Но ведь разговор с Джеком вовсе не касался ее работы. Он касался только их двоих.
Принимая во внимание это обстоятельство, следовало признать, что ее реакция была какой-то странной. Раньше она никогда и ни с кем не вела себя подобным образом. После того, как ее гордость была втоптана в грязь во время того унизительного судебного разбирательства, Эйприл, отгородившись от всего мира стеной недоверия, совершенно замкнулась в себе и стала избегать каких-либо взаимоотношений с мужчинами. Постепенно ее рана стала затягиваться, и мало-помалу она снова научилась верить людям. Но к этому времени все ее внимание было поглощено строительством курорта. Первым мужчиной, который заинтересовал ее после всего случившегося, был Джек.