Известно, что домашнее вино бывает трех сортов. Первое сделано из чистого виноградного сока, второе - из сока, наполовину разбавленного водой, третье состоит из девяноста процентов воды и десяти сока. Такое вино у предприимчивых виноградарей обычно идет на продажу.
Несмотря на оказанную честь, я все же вынуждена была отказаться, ведь меня через восемь остановок ждут, очень ждут.
А у проводницы благодарные пассажиры спросили, когда ей возвращаться в Россию и, записав на ладони дату и время, пообещали ей вино к поезду принести, разумеется, самое лучшее, первого сорта.
В старом селе привычно весело.
Сначала я попала на свадьбу, где родственники жениха и невесты долго выясняли отношения, напрочь отравив праздник молодоженам. Взоры всех гостей были прикованы к ссорящимся. Глядя на их лица, казалось, что ничего более интересного в своей жизни они никогда не видели.
Одна хорошо подвыпившая женщина кричала другой на весь зал:
- Шо ты ко мне прицепилась, як пиявка болотная?! Прицепилась - и все тут! Шо я тебе такого сделала, скажи, скажи при всех, не стесняйся? Здесь все свои! То не здороваешься, взгляд в сторону отводишь, то, как сейчас, прикопалась из-за гуся, мол, плохо ощипала, а за глаза, так вообще проституткой называешь. Это я-то проститутка? Я? Та я, если хочешь знать, за всю жизнь мужика знала, сколько ты за месяц. А мне ведь не двадцать пять! Придет твой раз в два месяца ко мне, полюбит, потискает, за титьки пощупает, - и нате, пожалуйста, все село балакает: проститутка! Не я проститутка, не я, а ты. Ты - настоящая проститутка. Ты же каждый день с мужиком спишь!
Все гости внимательно следили за скандалом, и, казалось, что кроме этой сцены и, пожалуй, обильного застолья их мало что интересует.
После свадьбы я посетила огромный, давно заброшенный замок, построенный в конце шестнадцатого века в причудливом архитектурном стиле. Когда-то он принадлежал известному княжескому роду, потомки которого в начале позапрошлого века иммигрировали в Канаду и там, говорят, построили подобный - в память о закарпатских предках.
Громадные залы, высокие потолки не произвели на меня привычного впечатления (видимо, взрослею), но все же по давно сложившейся журналистской привычке удалось найти кое-что интересное. Я обнаружила старинный туалет. Два больших человеческих следа высечены прямо в каменном полу, а между ними, посередине, зияло отверстие.
Я бросила туда камешек, раздался шум. Камешек через отверстие в трубе полетел вниз, звук послышался на первом этаже, затем - в подвальном помещении, пока камешек, наконец, не упал вниз, в яму. Следовательно, когда кто-то из знати на верхнем этаже ходил в туалет, об этом знала вся прислуга?
Одно время в этих краях я долго изучала так называемый "курортный синдром". Это когда внешне благополучные и цивилизованные люди приезжают в места отдыха и ведут себя так, будто жить им осталось от силы год.
Под ласковым солнцем и в благоприятном, почти парниковом климате обнажаются не только тела, но и мысли.
Отпускники - это особенная каста, которая живет в стране вседозволенности и лености. Здесь много флирта, не всегда пристойных анекдотов, обильные столы и лечебные процедуры. Все внимание сосредоточено на человеческом организме, на разговорах о том, что полезно, а что нет. На душу здесь наплевать.
По большому счету отдыхающие аборигенов всерьез не принимают.
А зря. Как показывает многовековая практика, большинство поэтов, писателей, художников рождаются именно в таких местах, где сама природа способствует развитию таланта. И вполне вероятно, что какой-нибудь будущий Ги де Мопассан запечатлеет характеры и поступки отдыхающих в литературе. Не исключено при этом, что имя, возраст, цвет глаз, место жительства отдыхающего и, что немаловажно, социальный статус и род занятий будут отнюдь не вымышленными. "Влипнуть" можно по-крупному.
Вообще Закарпатье - это где все красиво. Здесь на свалках растет необыкновенной красоты дягель, возле, прошу прощения, сортиров - невероятно огромные розы, величиной с человеческую голову, а все старые и новые дома, сараи и просто развалины увиты диким виноградом. Если добавить к этому немного истории с ее непременными спутниками легендами, то станет понятно, почему каждое лето (впрочем, не только лето) этот небольшой клочок земли, граничащий с Европой, осаждают толпы туристов всех стран и народов.
Кстати, об истории. Рядом с домом моей знакомой бабы Ирмы стоит вековая глыба, на которую когда-то садился Иван Мазепа, говорят, будто даже задремал на ней - о чем, естественно, выгравировано на поверхности камня. И все, абсолютно все экскурсанты изъявляют желание сфотографироваться возле столь памятного украинскому народу места. Они проходят к глыбе, а рядом располагаются грядки бабы Ирмы - петрушка, сельдерей, укроп. В лучшем случае - оторвут на память листочек-другой, в худшем - затопчут. И как только на горизонте появляется экскурсия, баба Ирма бежит грядки сторожить. Экскурсия уходит - баба Ирма проклинает Мазепу…
Впрочем, это только цветочки. Другое дело, когда люди расслабляются на природе. В прошлом году восьмилетний ребенок наблюдал групповой секс у цыган. Пришел домой и обстоятельно рассказал взрослым про четыре пары, которые менялись после каждого раза…
Не спасла положение и жалоба, подписанная всем селом. В сельсовете только плечами пожали, мол, зона отдыха, какие могут быть вопросы? В походе за грибами обычное дело обнаружить парочки в кустах и предметы, так сказать, интима.
Впрочем, если уж называть вещи своими именами, то отношения мужчины и женщины на курорте, где их никто не знает, доступны многим любопытным, а значит, в них есть какой-то определенный момент общедоступности, то есть общественности.
Действительно же интимный момент - это получение и пересчет собственных денег. Когда надо иметь дело с собственными финансами, многие прячутся, а порой искусно маскируются, как звери в сезон любви…
В таких краях дети взрослеют быстро. Отдыхающие не задумываются, что творят своим поведением. Мысль, что непотребное поведение калечит чью-то психику, им почему-то не приходит. И как следствие, дети, живущие в курортных местах, рано начинают сексуальную жизнь. И взрослое население не удивляется. Никто не задумывается, что всему свое время. Выглядит это неестественно. Так продавцы щипцами разворачивают бутоны садовых роз, чтобы быстрее продать. В природе же розы распускаются медленно и божественно прекрасно.
Помню свой первый приезд в Закарпатье. Было мне тогда лет шесть, наверное. Рядом с нашим домом, во дворе, на высоком дереве жило семейство аистов. Я часами за ними наблюдала, мечтала поймать сказочную птицу, ощипать ее и сделать из пуха перину. Согласно услышанной тогда мною сказке, кто спит на перине из перьев аиста, будет счастливым и богатым.
А мне ужасно хотелось разноцветные мониста! Много-много. У меня в детстве они почему-то ассоциировались с богатством. Но залазить на колесо, на котором находилось гнездо, я, естественно, не решалась. А аисты, видимо, были в курсе моих корыстных намерений, поэтому по нашему двору не разгуливали. Они прилетали и сразу прятались либо в гнезде, либо в кроне ближайшей груши.
Иногда из гнезда действительно падали небольшие перышки, местная детвора их моментально подбирала "на счастье". Особенно в этом деле преуспевали школьники. Им и вправду везло, даже последние балбесы нормально сдавали экзамены и получали в аттестаты законные "трояки".
Но как-то аистиха не вернулась в гнездо. Аист ждал, ждал, внимательно осматривал округу. А потом тревожно летал над домом и жалобно звал дорогую подругу. Каждое утро аист куда-то улетал, а когда возвращался и не находил ее в гнезде, бил крыльями и кричал почти как человек, которого сильно ударили.
Так продолжалось, наверное, месяц. Мы, домашние, уже с потерей смирились. Но только не аист. Однажды он взлетел высоко-высоко, прижал крылья и камнем упал на каменный двор.
Я к нему подбежала. Из разбитого клюва текла кровь, а в глазах стояли слезы…
С тех пор у меня появилась мечта: я всей душой захотела, чтобы меня любили так, как любил этот аист… Какая наивность!
Этот край мне нравится еще из-за гор и водопадов. Однажды в горах при свете костра и пьянящем запахе разнотравья мне пришла мысль, что я по жизни иду с чересчур выпрямленной спиной. Каждый день, каждый миг, что отражается в вечности, наполнены сознанием, что я - Венец природы. Сумасшедшее чувство свободы окрыляет, вдруг начинаешь чувствовать себя сверхчеловеком, но потом спускаешься и у подножия горы понимаешь свою обычность и постепенно растворяешься в повседневности. Вершина горы потом придет к тебе сама в мечтах и снах. И однажды ты со всей реальностью ощутишь, что у каждого человека есть свой Фавор и своя Голгофа…
По приезде в Тюмень мне стало невероятно одиноко, к тому же начали появляться симптомы серьезного приступа.
Недолго думая, я пошла пешком в направлении первой городской несанкционированной свалки.
Мне повезло. Гриша был дома, хотя домом наспех сколоченный барак назвать довольно трудно. Старенький плюшевый мишка лежал на валявшейся у входа деревянной двери, наполовину заслоняя собой яркую надпись "Туалет Ж". Гриша сидел спиной к ромашковому полю. Судя по всему, он что-то увлеченно мастерил, потому и не услышал моих шагов, а увидев меня, радостно закричал:
- А, принцесса! Молодец, что пришла в гости! Заходи, садись, пожалуйста, вот сюда. Садись же, не стой - в ногах правды нету, ну же! - и уверенным жестом показал мне на трехногий стул.
- Здравствуй, Гриша, - грустно сказала я. - Ну как твои мечты?
- А-а, что там мечты! - махнул он рукой. - Есть одна мечта, которая, как я понимаю, никогда не сбудется. И от этого "никогда" временами такая тоска охватывает, что хоть в запой уходи, чтобы мозги задурманить хотя бы на время! - Гриша схватился за голову так, словно она у него давно очень болела, и продолжил: - Тяжело, очень тяжело, когда сразу на тебя давит несколько таких вот "никогда"…
- Гриша, дорогой, пожалуйста, не говори со мной загадками, - взмолилась я.
- Ну хорошо, хорошо, - согласился бомж. - Я, видишь ли, не понимаю иногда время, в котором живу наяву. То ли глупею, то ли ухожу, как ты… А мечта у меня есть. Одна. И она абсолютно несбыточна, понимаешь? Абсолютно. - Гриша внимательно и задумчиво посмотрел в мои глаза и продолжил: - Вот, представь, принцесса, заходишь ты в ЖЭУ, в сберкассу, в муниципальный автобус, на почту или в регистратуру поликлиники. А там работают верующие… Ты только представь!
- Я не совсем поняла, Гриша, верующих какой религии ты имеешь в виду?
- Любой! Любой религии! Главное, чтобы человек, обслуживающий большое количество разных людей, искренне, а не напоказ, верил в Бога. Душа чтобы у него хранила частички святости. Чтобы тот человек не хамил, не воровал, не был черствым. Чтобы, общаясь с ним, можно было почувствовать себя человеком. Понимаешь? А это, принцесса, в определенном возрасте и при отсутствии постоянной наличности в кармане, поверь мне, очень важно. Каждому. Вот бы немного доброты, чуточек - и мы спасены. Все!
Если бы люди знали, как мало надо для душевного комфорта, они бы, мне кажется, сразу изменились.
Ведь что такое доброта в нашем веке? Это вещи без присмотра, машины без сигнализации, уверенность, что дети придут домой из школы целыми и невредимыми. Оставляешь кошелек в парке на видном месте и… находишь его там, где оставил. Ты, принцесса, только представь это чувство! Твое никто больше не тронет по той простой причине, что это - твое.
- Гриша, извини, конечно, но ты же не ходишь ни в ЖЭУ, ни в сберкассу…
- При чем здесь я? Я - никто. Я - бомж! И речь не обо мне. Я свой путь давно выбрал сам и, знаешь, мне он, признаться, по душе. Только так можно спастись теперь… Только так.
Я заметила, что все это время Гриша вырезал из толстой сосновой ветки большую деревянную ложку. Наверное, на продажу, подумала я. Зачем, спрашивается, бомжу большая деревянная ложка? Конечно, я могла бы ее у него купить, но ведь он не продаст, а подарит. А мне будет неудобно, что я, возможно, лишила бомжа куска хлеба. Эх! Что за штука эта жизнь! И так нельзя, и эдак не выходит!
Стружки тоненькими кудряшками ложились на землю, и ветер их немного шевелил. Со стороны казалось, что гора стружек дышит. Но Грише было не до них, он задумчиво продолжал:
- Конечно, я мог бы стать богатым. Извилин у меня на это хватит. Быть, например, нотариусом или депутатом. Но зачем оно мне? За это мне пришлось бы бесконечно расплачиваться, кланяться, дорожить рабочим местом - фи!
- А если бы не пришлось?
- Нет, увы, здесь выбора нет и быть не может. Уж я-то знаю. А если теоретически предположить, что мне дали бы жить и работать спокойно, при этом не мешали бы помогать другим… - Гриша немного подумал и продолжил:
- Нет, не дали бы. Натравили бы на меня налоговую, пожарных, еще кого-нибудь. Пришлось бы откупаться, давать взятки, оправдываться. Было, было у меня уже это. Тоска смертная. Каждый день одно и то же. Цель - набитая продуктами и ненужными вещами жизнь. А внутри - пустота.
Ради сытого брюха засорять душу не хочу. Я так понимаю, главное в этом мире - внутренняя тишина, здоровье и сознание, что ты приносишь пользу кому-то, пусть добрым словом или нелукавым взглядом поддерживаешь, а остальное, поверь мне, можно купить и в секонд-хэнде почти задаром.
Самое нужное для жизни дается нам, как правило, по праву рождения и бесплатно. А мы все усложняем, покупаем, продаем, маемся. Потом болеем и все проклинаем. Эта беспросветная маета - одна из самых опасных и распространенных болезней нашего времени.
Посмотри на людей вокруг. Они досконально знают, чем живут их любимые герои из многочисленных телесериалов, при этом практически ничего не хотят знать о собственных детях, родителях, соседях, наконец.
Одна мать, например, здорово удивилась, когда услышала от знакомой, что ее родная дочь мечтает поступить в военное училище. Только через неделю или две разговорилась с ней и выяснилось, что та уже полгода читает соответствующую литературу, а воинский устав знает весь чуть ли не наизусть. Полгода, представляешь, ребенок жил в мире, неведомом матери? А если бы дочка изучала не военное дело, а скажем, основные положения какой-нибудь секты? Кто бы ее вовремя остановил, вразумил? Никто!
Вся страна давно и послушно сидит у телевизора, где уже давно ничего полезного нет…
Еще, пожалуйста, пример: жена узнает, что у мужа язва желудка и тут же просит доктора выписать самые лучшие и быстродействующие лекарства. Казалось бы, прекрасно. Но доктор говорит супруге, что лекарство будет особо эффективным, когда муж перестанет питаться в заводской столовой и полностью перейдет на домашнюю пищу. О нет, качает головой жена, давайте лучше лекарство - мне готовить каждый день несколько блюд некогда!
Ну, скажи, принцесса, разве так можно? Ведь обещала же когда-то любить от венца и до конца. В войну, например, ночами стирали и готовили, а днем шли на работу и вкалывали в две смены. Что случилось с людьми, ты случайно не знаешь? Почему семьи разрушаются?
Я начала вслух рассуждать:
- Совместная жизнь, Гриша, странная штука. Тут какую-либо закономерность найти чрезвычайно сложно. Одни живут вместе по сто лет душа в душу, при том что совершенно разные и по духовному опыту, и по интеллекту, и по отношению к самой жизни. Другие же бывают счастливым дополнением друг к другу - и тоже живут вместе долго и почти всегда исключительно счастливо. Но самое интересное, пожалуй, что схожие по всем общепринятым нормам пары тоже порой проживают совместную длинную и нескучную жизнь.
Надо ли говорить, что расходятся люди по этим же причинам. Такая вот несуразица под небом происходит. Постоянно. Уже много веков подряд. Парадоксально, мне кажется, другое: чем проще стало встретить и полюбить человека, тем больше появилось в мире одиноких людей. Во всем виноваты наши высокоразвитые суперсовременные технологии. Утром познакомился с человеком, к обеду узнал все сокровенное его души, а вечером снова знакомишься… с другим. Потом с третьим, четвертым… Поэтому и не осталось ничего настоящего в людях, почти. - Вдруг я резко замолчала, а потом надломленным голосом произнесла: - Гриша, - сказала я почти шепотом, - мне плохо, очень плохо сейчас. Неужели ты не заметил? Почему? - В моем голосе прозвучала не то жалость, не то упрек.
Бомж перестал строгать, повернулся ко мне и долго молча смотрел на огромное ромашковое поле. Там летали и почти в такт гудели две стрекозы.
- Понимаешь, принцесса, - очень тихо произнес Гриша, - этот мир все равно не спасешь. Современные люди в борьбе за удобные теплые туалеты часто перестают быть людьми в полном смысле этого слова.
Иногда, чтобы уйти от всего мира, достаточно уйти в себя. Закрой свою душу на замок, пусть успокоится. Ты молодец, веришь в человечность и, кто знает, может быть, она когда-нибудь победит.
Но запомни, пожалуйста, мои слова: никогда не борись с глупостью. Глупость - она, как и талант, многогранна и распространяется на все, а потому, прошу, не перевоспитывай ее, не пытайся изменить. Не по силам это человеку.
Береги свой маленький уютный мирок, прошу тебя, хотя знаю, как это нелегко! Так и подмывает подчиниться общему ритму суеты, потребительства и безответственности. Найди в себе силы устоять…
Вдруг раздался еле слышный шелест или даже шорох. Мы одновременно повернулись. Рядом со мной оказался сияющий, как Солнце, Саэль.
- А-а, вот вы где, дорогие мои родственные души, - весело засмеялся он. - У меня для вас есть сюрприз.
Саэль достал откуда-то корзину. В ней оказалась парочка прелестных котят, у которых только-только начали прорезаться глазки. Мы с Гришей взяли по котенку, я тут же назвала своего Мусиком.
Гриша нежно прижал котенка к груди и, внимательно глядя на Саэля, а потом на меня, спросил:
- Интересно, есть ли на Земле действенный способ обличить шарлатанство?
- Нет, Гриша, - уверенно ответила я. - Как-то я обращалась к разным колдуньям, магам, экстрасенсам с просьбой найти мою дочь или хотя бы сказать, где она находится. Они мне говорили что угодно, называли адреса, национальности, имена людей, у которых она якобы находится. Но никто из них, абсолютно никто, ни белый маг, ни черный, ни зеленый, не узрел, что дочери у меня нет и никогда не было. Более того! Когда я об этом честно написала в статье, люди все также продолжали и продолжают к ним обращаться.
- Ну, ну, не преуменьшай своих заслуг, - обратился ко мне Саэль. - Некоторые все же сделали выводы. Ты не представляешь, сколько людей мысленно тебя возблагодарили за помощь. Кстати, давно хочу пообщаться с твоим сыном. Интересно, какой он, Лука?
Тут мужчины переглянулись и… появился Лука. Он дома, по всей видимости, что-то увлеченно рисовал, в руке он держал кисточку в красной краске, а ладошки были заляпаны акварелью.
Ребенок, удивленно оглянувшись, спросил:
- Мама, скажи, где это я?
- Это ты себе нафантазировал, - сказала я серьезно. - На самом деле ты дома и рисуешь, а чтобы ты не забыл вымыть руки и убрать за собой, я появилась в твоей фантазии.