Леона не могла снова впустить Байрона в свою жизнь, как не могла позволить неприкрытой ненависти его сестры ранить себя. Он – истинный сын своего отца – бросил ее и сбежал. Не любил ее настолько, чтобы бороться за совместное будущее. Она не могла себе позволить нежные чувства, это опасно не только для ее сердца, но и для благополучия Перси. Ей нужно защитить сына.
Размышляя таким образом, Леона намеревалась попрощаться с Байроном на пороге и уйти, но он вышел вместе с ней и закрыл за собой дверь.
Содрогаясь под порывами ледяного ветра, Леона запретила себе прижиматься к Байрону, ощущать тепло его тела. Она в нем не нуждается и не позволит, чтобы он второй раз разрушил то, что она долго и кропотливо создавала.
Как только дверь закрылась, Байрон шагнул к ней, пока до нее не дотрагиваясь.
– Прошу прощения за Френсис. Временами она перегибает палку.
Та сторона натуры Леоны, что привыкла раболепствовать перед отцом, хотела заверить, что все в порядке, и сгладить инцидент, но это не поможет защитить сына, поэтому она не стала этого делать.
– Похоже на то.
На лице Байрона отразилось замешательство. Ему еще неизвестно, что Френсис отказалась сообщить о его местонахождении.
– Мне совершенно не хочется копаться в прошлом. Не за этим я здесь.
Она не знала, как он отреагирует на ее слова, но не ожидала, что обхватит ее лицо, будто услышал что-то приятное.
– Зачем же тогда?
– Ради работы. – Леона все же подалась ближе к Байрону. – Байрон…
Фраза осталась незаконченной. Из дома донесся страшный топот, словно пронеслось стадо слонов. Байрон, схватив Леону за руку, потянул прочь с крыльца.
– Я провожу тебя до машины.
Пока они шли, его пальцы сплелись с ее. В этом жесте не было ничего соблазнительного, но на душе у Леоны потеплело. Когда они оставались наедине, он всегда держал ее за руку. Она положила голову ему на плечо. Ах, если бы все было по-другому! Если бы.
Она резко остановилась в нескольких шагах от машины, сообразив, что вот-вот выдаст себя с головой.
– Что такое? – удивился Байрон.
– Я просто… – Леона не нашлась с ответом и сделала единственное, чем могла отвлечь его. Она его поцеловала.
Возбуждающий поцелуй не планировался, просто требовалось время придумать хитрый маневр. Но близость Байрона вскружила голову, Леона буквально таяла перед ним. Он положил ей руки на талию и, углубляя поцелуй, обхватил пальцами ее бедра и теснее прижал к себе. Уронив сумку на землю, она обняла его за шею.
А ведь запрещала себе вспоминать ощущения, которые он вызывал в ней, сосредоточившись исключительно на ненависти к нему.
По телу разлилось тепло. Поцелуй все длился, раззадоривая ее, заставляя желать большего. Она никогда не умела держаться от Байрона подальше и теперь ничего не могла с собой поделать. Некоторые вещи не меняются с течением времени.
– Мне так тебя недоставало, – прошептал он и поцеловал ямочку под ухом.
Леона покачнулась.
– О, Байрон, и я по тебе очень скучала.
Он отстранился от нее так резко и внезапно, что она едва не упала. Он поддержал ее за талию, внимательно глядя на что-то за ее спиной. На машину.
– Что это?
– Ты о чем? – дрожащим голосом отозвалась Леона, понимая, что настало время во всем признаться.
– Это же детское автокресло. – Байрон отпустил ее. – У тебя на заднем сиденье детское автокресло. – Он отступил на пару шагов и окинул ее критическим взглядом.
Очень хотелось втянуть голову в плечи, но она сдержалась. Хватит дрожать от каждого гневного оклика отца или бывшего любовника. Она гордо вскинула подбородок и расправила плечи.
– Ты изменилась.
– Да.
– Ты родила ребенка?
Пришлось дважды сглотнуть, прежде чем снова обрести голос.
– Да.
Байрон удивился, раскрыв рот, и никак не мог его закрыть.
– От кого?
Не в силах выносить происходящее, Леона потупилась и чуть слышно призналась:
– От тебя.
– От меня?
Открыв глаза, она увидела, что он быстро расхаживает взад и вперед. Потом снова повернулся к ней:
– У меня ребенок? А ты даже не сказала?
– Я собиралась.
– Когда? – Это слово ножом прорезало воздух и вонзилось прямиком ей в сердце. – А целовать меня зачем понадобилось? Ответь, Леона. Что стоит за твоими действиями?
Запрещая себе бояться, Леона промямлила:
– Я… ты… бросил меня. Я не могла лишиться еще и его.
Даже в тусклом свете одинокого фонаря она заметила, как он побледнел.
– Его?
– Перси. Я назвала его Перси. – Она отыскала на планшете самую свежую фотографию сына. – Вот Перси.
Он уставился на экран.
– Я тебя бросил? Беременную?
Она кивнула.
– А ты не подумала, что неплохо бы сообщить мне об этом? Что носишь моего сына?
– Ты оставил меня, – с мольбой в голосе повторила Леона. Теперь, когда он все знает, надо объяснить причины, побудившие хранить молчание. Она и не думала, что он может так сильно на нее разозлиться. Даже мелькнула мысль попросить прощения, успокоить его. Что угодно, лишь бы он не отнял сына. Но умолять она больше не станет. Справедливость на ее стороне.
– Когда я ушла от отца, ты уже уехал. Я боялась, что твоя семья отнимет у меня Перси.
Байрон замер.
– Погоди-ка. Что ты сказала?
– Что ушла от отца. Взяла с собой младшую сестру Мэй. Сейчас она сидит с малышом.
Подскочив, Байрон схватил ее за руки:
– Твоя сестра сидит с моим сыном?
– С нашим сыном, да.
Он подтолкнул ее к машине:
– Отвези меня к нему. Немедленно.
– Хорошо.
Ехали в гнетущем молчании. Она снимала квартиру в жилом комплексе "Аврора" в получасе езды. С разгневанным Байроном на пассажирском сиденье.
Леона пребывала в расстроенных чувствах. На долю мгновения душу осветил лучик надежды, что между ними еще сложится что-то хорошее, и погас. Это ведь Байрон. С ним всегда непросто, они постоянно балансировали на тонкой грани между любовью и ненавистью. Если бы она была не из семьи Харпер или он из Бомонтов. Будь они безымянными людьми, полюбившими друг друга, могли бы до конца дней своих прожить счастливо. Но у них иная судьба. Байрон возненавидел ее за то, что скрыла от него сына.
Они свернули на стоянку жилого комплекса.
– Ты здесь живешь?
– Да. Иного мы позволить себе не в состоянии.
– А как же твои родители? Отец?
– Пожалуйста, не упоминай об отце в присутствии Мэй. Это заставляет ее нервничать.
– Почему?
– Просто не надо этого делать. Сюда. – Они поднялись на третий этаж. – Ну, вот и пришли.
– Слава богу, ты пришла! – воскликнула Мэй, укачивая плачущего Перси. – Боюсь, он снова подхватил ушную инфекцию и… ой! – При виде Байрона она в ужасе отшатнулась.
– Все в порядке. Я ему рассказала.
Прижимая малыша к груди, Мэй встала с дивана.
– Он ведь не пришел забрать Перси, правда?
– Нет, – повышая голос, заверил Байрон. – Я просто хочу познакомиться с сыном.
Мэй затравленно смотрела то на сестру, то на него, как кролик, загнанный в угол лисицей. Байрон очень опасная лисица.
– Все в порядке?
Он шагнул к ней:
– Привет, Мэй. Рад встрече. Я Байрон Бомонт.
Увидев Леону, Перси протянул к ней пухлые ручки. Мэй стояла, точно громом пораженная, и смотрела на Байрона.
– Дай его мне. – Леона взяла ребенка на руки и прошептала: – Все будет хорошо.
– Пойду в свою комнату. – Мэй изобразила на лице слабое подобие улыбки и стремглав пронеслась по коридору, скрывшись в своей комнате.
– Здравствуй, мой сладкий. – Леона крепко обняла малыша. – Тетя Мэй говорит, что у тебя снова инфекция. Болят ушки?
Перси издал душераздирающий вой.
– Знаю, это совсем невесело. – Она оглянулась на Байрона, смотрящего на них во все глаза. – Пойду поищу ушные капли. Хочешь подержать его?
Предложение привело Байрона в ужас.
– У него рыжие волосы.
Леона улыбнулась, глядя на сына, который, засунув пальцы в рот, пускал слюни на ее блузку.
– Верно. Он пошел в тебя.
– Пошел в меня. Сколько ему?
– Присядь. Нужно найти капли. Потом поговорим.
Как робот, Байрон тяжело уселся на диван.
– Перси, детка, это твой папочка, – прошептала Леона и опустила ребенка ему на колени. – Просто подержи его минутку, ладно?
– Ум… – неуверенно промычал Байрон.
Леона быстро скрылась в спальне, сняла костюм, натянула легинсы и кофту с длинным рукавом и поспешила в комнату сына.
– Мэй? Где капли?
– Я не смогла их найти. Ты ему доверяешь?
– Он же отец Перси и имеет право знать.
Повисло молчание. Потом Мэй сказала:
– Если папа узнает, что он вернулся…
Да, проблема. Известию о возвращении Байрона тот обрадуется не больше, чем новости о том, что дочери уходят из дома. После рождения Перси в семье воцарилось шаткое перемирие, и Леона не хотела снова провоцировать отца, запрещала себе даже думать, как низко он способен пасть ради того, чтобы поквитаться с Бомонтами.
Она быстро проверила шкафчик с медикаментами и прикроватную тумбочку, но капель не нашла. Ах, да они на полу. Должно быть, пузырек выпал и закатился под кровать. В нем осталось не более четверти содержимого, но пока хватит.
Вернувшись в гостиную, она увидела, что Перси, упершись в широкую грудь Байрона, смотрит на него с любопытством.
– Мне нужно закапать ему ушки. Мамочка будет считать до десяти. Готов? Один… – Закапав, она медленно произносила цифры.
Байрон держал сына за крошечную ножку.
– Это происходит на самом деле, да? – дрожащим голосом уточнил он.
– Десять! – радостно объявила Леона. – Какой хороший мальчик! Давай-ка перекатимся. – Она подняла Перси, чтобы он смотрел ей в лицо. – Да, – ответила она Байрону и снова начала считать.
Все главные события случились без него. Отец был прав, настаивая ничего не говорить Байрону, который отреагировал бы как истинный Бомонт. Ночами она подолгу размышляла о том, как жить дальше. Без Байрона.
Снова досчитав до десяти, она усадила Перси частично себе на колени, частично на колени Байрону. Посмотрев на отца, малыш улыбнулся, пуская слюни. Байрон слабо улыбнулся в ответ и погладил сына по голове.
– Сколько ему?
– Почти шесть месяцев. У меня был срок три месяца, когда ты уехал.
– Я не… ты не… Почему ты мне ничего не сказала? Я мог бы помогать. Узнал бы своего сына.
Леона вздохнула. Она полагала, что давно позабыла о событиях той ночи, но боль оказалась слишком свежа.
– Он прекрасный мальчик. Сейчас у него режутся зубки и, как следствие, воспаляются ушки, но это единственное огорчение. Он счастлив и хорошо кушает. Мы неплохо справляемся. У Перси даже есть своя комната. – На самую окраину Денвера они переехали потому, что арендная плата за жилье здесь меньше и они смогли позволить себе снять квартиру с тремя спальнями. – Я работаю в фирме "Лютефиск дизайн", а Мэй заканчивает колледж. Присматривает за малышом в свободное от занятий время, а когда занята, отдаем его в дневные ясли. Ему там нравится.
Перси завозился.
– Ему пора баиньки. Можешь помочь мне подготовить его ко сну, если хочешь.
– Да, конечно.
Леона отнесла ребенка в маленькую спальню. Под пристальным взглядом Байрона уложила сына на пеленальный столик, сменила подгузник и надела ему чистые носочки. Затем подняла ребенка.
– Присядь.
Он сел в кресло-качалку и протянул руки, чтобы принять ребенка. Выглядел при этом не менее ошарашенно, чем раньше, но Леона оценила его усилия. Покопавшись в корзине с книгами, она задумчиво произнесла:
– Как насчет…
Перси протянул ручки к потертой книжке "Зайчонок Пэт".
– Хорошо, – согласилась она, вручая Байрону книжку. – Почитай ему, пока я руки помою.
– Конечно.
Леона поспешила в ванную, прислушиваясь к низкому голосу Байрона, читающего незамысловатую детскую сказку.
Высунув голову из своей спальни, Мэй спросила:
– Он ведь не останется на ночь, правда?
– Мэй! Нет, не думаю, чтобы он остался.
Мэй недоверчиво посмотрела сестру:
– Не думаешь? Ты же знаешь, что он собой представляет. Он Бомонт. А если он захочет забрать Перси?
Леона обдумывала возникшую проблему. Семья Байрона очень влиятельна и состоятельна, а что есть у нее? Только Мэй и Перси. Она знала, как адвокаты могут обойтись с женщиной. Собственный отец любил похвастаться тем, как оставил без гроша первую жену, соблазненную отцом Байрона.
– Не думаю, что он на это решится.
Мэй, судя по виду, была готова в любой момент удариться в бегство. Раньше Леона согласилась бы с опасениями сестры, но теперь? Сегодня за ужином он вел себя как Байрон, которого она знала прежде: внимательный, заботливый, предупредительный. Даже извинился за Френсис. Мужчина, замышляющий разрушить ее жизнь, не стал бы себя так вести. Правда, это было до того, как он увидел детское автокресло. О чем он думает теперь, невозможно вообразить.
– Прости, я просто волнуюсь.
– Знаю. – Леона схватила сестру за плечи. – Я не позволю ему забрать Перси, обещаю.
У Мэй на глаза навернулись слезы.
– Не хочу, чтобы он снова причинил тебе боль.
– Этого не случится.
– Леона? – раздался голос Байрона. – Мы дочитали. Что теперь делать?
Мэй поспешно нырнула в спальню.
Нельзя позволить Байрону снова разбить ей сердце. И было бы здорово держать его дальше от Перси.
– Привет. – Байрон качал полусонного малыша.
Против воли Леона улыбнулась ему. Она мечтала о том дне, когда он будет держать сына на руках. Именно этого она хотела до той ужасной ночи, когда жизнь разлетелась на осколки. Все время, пока они встречались, Леона думала о Байроне как о будущем муже и отце детей, которых они будут воспитывать вместе. Они не похожи на свои семьи. Они лучше, преданнее и будут любить друг друга до конца своих дней.
Но Байрон не дал ей возможности сообщить о беременности. Пришлось забыть мечты. Она ничего не могла с собой поделать. Некая частичка души до сих пор держалась за них, даже понимая, что за человек Байрон. Им не суждено состариться вместе.
Глава 5
В голове Байрона теснились разнообразные эмоции, когда Леона забрала у него мальчика – его сына! Он никак не мог уразуметь, что стал отцом. У него ребенок, о котором она умолчала. Стоит ли удивляться, что она снова солгала. Прежде скрывала свою семью, теперь сына.
В одном сомневаться не приходилось: Леона любит ребенка, окружает заботой и нежностью и каждый вечер перед сном кормит грудью.
Байрон вернулся в гостиную. Квартира напрочь лишена роскоши: стандартные бежевые стены и пол, бежевые столешницы на кухне. На стенах фотографии Мэй, Леоны и Перси – в подавляющем большинстве Перси, – и ни единого изображения Байрона. С другой стороны, это вполне естественно. Он отправился на кухню инспектировать содержание шкафов и холодильника, ища, что бы приготовить. Еще с детства, будучи расстроенным, он всегда шел на кухню.
Кулинария предсказуема. Следуй рецепту, исполняй предписанные действия, и получишь гарантированный результат.
У Леоны обнаружились яблоки, значит, можно сделать яблочное пюре. Отличный план. Так он проявит заботу о сыне, который по достоинству оценит его стряпню.
Очистив яблоки от кожуры, он поместил их в кастрюлю и стал варить на медленном огне. Выбрать остальные ингредиенты оказалось не так просто. Понравится ли Перси корица, или это слишком ярко выраженный для малыша вкус? Возможно, Леона больше одобрила бы пюре без добавления сахара? В конце концов он решил добавить несколько капель лимонного сока для оживления вкуса.
Готовя, он пытался думать. Почему она ему ничего не сказала? Он ведь не на край света уехал! Европа, конечно, далеко, но не настолько же. Френсис, по крайней мере, всегда знала, где его найти. И адрес электронной почты у него остался прежним. Так что он вовсе не исчезал. Черт подери, Леона могла бы рассказать ему после родов, но не сделала этого. Очередная ложь.
Байрону требовались ответы. Например, почему она считает, что это он ее бросил, и почему они с сестрой ушли от отца?
Леон Харпер – ее отец, она об этом не сказала. А когда тот потребовал идти с ним, она повиновалась. Оставила Байрона на тротуаре под дождем, разбила ему сердце. Если бы просто бросила, он сумел бы это пережить и уехал в Европу зализывать раны. Если бы она сказала: "Послушай, Байрон, наши отношения бесперспективны, дело не в тебе, а во мне. Давай останемся друзьями", он смог бы это понять и продолжил спокойно жить дальше. Но она солгала, скрыв родство с человеком, одержимым идеей уничтожить всю его семью. Он весьма в этом преуспел. В частности, лишил семью Бомонт пивоварни, сто шестьдесят шесть лет находившейся в их владении и являвшейся хранительницей семейной истории.
Байрон знал вкус предательства. Его отец не хранил верности своим женам, по крайней мере одна из них отплатила ему той же монетой. Байрон понимал, что любые отношения могут завершиться, любой брак распасться, но, будучи с Леоной, сумел убедить себя, что у них все будет по-другому, ведь они любят друг друга. Так ли это? Возможно, она солгала и в этом. А способен ли он отличить правду от обмана?
Перси его сын. Байрон хотел быть рядом, показать мальчику, что любит его, в отличие от собственного отца, которому никогда не было дела до детей. Но как это сделать? Он до сих пор живет в семейном особняке, потому что не обзавелся собственным жильем. Да и открытие ресторана не предполагает работу с девяти до пяти, черт подери. Не теперь и никогда в будущем. Как же ему стать частью жизни Перси?
Пюре было почти готово, когда на кухне появилась Леона, умудряющаяся даже в легинсах и футболке казаться привлекательной.
– А. Мне следовало бы догадаться.
– Яблочное пюре для Перси. Только яблоки и чуть-чуть лимона. Корицу решил не добавлять.
– Пахнет изумительно. Он обожает яблоки.
Минуту они молчали.
– Порция получится небольшая. Контейнер у тебя найдется?
Леона достала пластиковую чашку, Байрон переложил грязную посуду в раковину. Честно говоря, он представления не имеет, с чего начать, поэтому решил помыть посуду. Неловкое молчание длилось еще несколько минут, пока он мыл разделочную доску и нож. Леона вызвалась вытирать.
– Нам нужно выработать план, – сказала она наконец.
– План?
– Да. Если ты в самом деле намерен остаться.
– Так и есть.
– В таком случае необходим план опеки. Я же понимаю, что не смогу держать Перси вдали от тебя.
– Ты довольно долго прекрасно с этим справлялась.
– Но опеку над ним тебе не отдам.
– Я этого и не прошу. Но почему ты мне ничего не сказала? Почему скрывала?
– Я думала, что ты не захочешь иметь со мной дела. Ты отключил телефон и уехал в Европу. Далеко отсюда.
То, как она это сказала, смутило его. Он пытался проникнуть в ее мысли, отыскать там ответы на мучающие его вопросы.
– Могла бы отправить имейл.