Алессандра застонала. Она уже почти забыла о том, как приятно чувствовать силу налитых мускулов, прижимавшихся к ее телу. Его широкие плечи были такими сильными, уверенными, казалось, ей не обхватить их руками, зато он сумел заключить ее в кольцо своих теплых мужских объятий.
Настоящая твердыня силы.
Нет, нет, нет! Что за слабость овладела ею, почему она так безвольна? Не может она быть настолько глупа, чтобы довериться этой силе, поверив в ее иллюзорную поддержку. Мужчина, на которого можно опереться? После смерти мужа она достаточно пережила, чтобы искать утешения, покоя. Только дурочка может дважды совершить одну и ту же ошибку.
Алессандра набрала в грудь воздуха, чтобы выразить свой протест, но почувствовала, что от одного его запаха голова у нее идет кругом: сандал с примесью табака. У Алессандры подогнулись колени.
Дьявол! Ее тело стало мягким, податливым.
Крепче прижав ее к себе, Джек прислонился к одной из колонн, выстроившихся вдоль садовой аллеи.
Вспышка мужского гнева, охватившая его несколько мгновений назад, уступила место горячему желанию.
Одурманенная страстью, Алессандра почувствовала, как он сжимает ладонями ее ягодицы. Джек прижался к ней еще крепче, и она ощутила, как ее соски отвердели.
Он такой большой… такой мужественный - начиная от опасного прозвища - Черный Джек - и заканчивая его широкими плечами, узкой талией и мускулистыми ногами.
Желание… Как змея, оно медленно разворачивалось и выползало из своего потайного уголка. Томно вздохнув, Алессандра раскрыла Джеку объятия, их языки переплелись. Застонав, Джек ткнулся в нее своей восставшей плотью.
Сердце Алессандры неистово билось в груди, она едва не потеряла контроль над собой, но внутренний голос произнес одно-единственное слово: "Опасность!"
Джек покрывал ее шею поцелуями, Алессандра наконец взяла себя в руки и резко оттолкнула его. Наступило мгновение, когда можно было успокоиться. Алессандра пыталась сказать хоть что-то, но ее разум молчал, в голове была пустота.
Джек был в шоке. Темные ресницы спокойно лежали на его оливковой коже, и если бы не его прерывистое дыхание, можно было бы подумать, что он изваян из камня. Темные тени на его лице, образовавшиеся в лунном свете, придавали резкость его сильным чертам и делали его похожим на римское божество.
Марс - могущественный, мистический воин.
Его единственным изъяном был крохотный шрам под левой бровью, почти скрытый черной дугой. Случайная рана, полученная из-за прорехи в его щите? Алессандре хотелось провести по шраму кончиками пальцев, дотронуться до него языком…
Порыв ночного ветра растрепал концы его белого галстука и мгновенно вывел ее из состояния блаженного транса.
Высвободившись из его объятий, Алессандра подхватила полы своего плаща, чтобы прикрыть складками ночную сорочку.
- Это… это непростительно, - тихо проговорил он. - Не знаю, что на меня нашло…
Пораженная собственным поведением и реакцией на его прикосновения, Алессандра остановила его на полуслове:
- И на меня… Недаром говорят, что полная луна заставляет людей терять рассудок.
Ну чем еще объяснить ту силу, которая свела их вместе? Не дожидаясь ответа, Алессандра нырнула в тень, едва не поскользнувшись на влажной земле.
Черный Джек Пирсон даже не шевельнулся, чтобы последовать за ней.
Измученная ночными кошмарами, Алессандра поднялась рано утром и стала торопливо собирать оставшиеся вещи для путешествия в город.
Шлеп! Это корсет упал на пару коротких ботиночек. Бух! Книга рухнула на набор серебряных щеток для волос. Захлопнув наконец свою складную дорожную сумку, Алессандра отвернулась от туалетного столика, чтобы: не смотреть в зеркало. Она уже успела заметить два лихорадочных красных пятна у себя на щеках, и ей не хотелось видеть еще какие-то напоминания о полуночном безумии.
Для человека, который гордится своим умом, она вела себя не очень разумно. А уж теперь, оценивая собственное поведение при свете дня, она поняла, что оно было и вовсе недопустимым. Ничего подобного с ней прежде не случалось.
- Думаю, мы готовы, Лукреция.
Насколько она понимала, им не удастся покинуть поместье сэра Генри достаточно быстро.
Горничная вышла, чтобы позвать лакея, который должен был отнести вниз сундуки с вещами. Алессандра взяла свою шаль и позвала дочь на лестницу.
- Изабелла, не съезжай по перил… Слишком поздно!
Малышка уже скользила вниз по полированному дубу. Но вслед за ее довольным смехом последовал громкий удар.
- Дитя мое, ты настоящая угроза обществу, - донесся сверху подозрительно знакомый голос.
Быстро сбежав вниз по ступеням, Алессандра увидела Черного Джека Пирсона, который осторожно поднимал Изабеллу с пола.
Он поднял на нее взгляд, и на мгновение женщина ощутила, как ее обдало жаром. У него были темные глаза цвета жидкого шоколада, что напомнило ей о том, как она плавилась в его объятиях всего несколько часов назад. Их глаза встретились, и Алессандра поняла, что Джек тоже думает об их полуночной встрече. Казалось, на кончиках его ресниц блеснул золотой лучик, а на его лице появилось выражение смущения, смешанное с…
Сердитый голос Изабеллы прервал этот бессловесный разговор.
- Не стоило ловить меня, сэр, - посетовала девочка, аккуратно расправляя юбки.
- Нет? - проворчал Джек. - Да если бы я этого не сделал, ты налетела бы прямиком во-он на тот щит…
- Вы так думаете? - с надеждой спросила она. - Мы с Перри поспорили, кто из нас сможет улететь от лестницы как можно дальше от этого места. Я бы наверняка выиграла на целую милю, - Девочка недовольно поморщилась. - Вот что было бы, не останови вы меня.
Джек выразительно посмотрел на Алессандру.
- Насколько я понимаю, за конечностями дочери вы следите не больше, чем за ее языком, - проговорил он. - Мне всегда казалось, что Италия - цивилизованная страна, а не рай для темпераментных озорников и сорвиголов.
Как несправедливо, что этот человек, по сути, возложил на нее ответственность зато, что произошло прошлой ночью!
- Тоже мне, ругает черт дьявола за черноту!
- Я… - Явно испытывая некоторую неловкость, Джек посмотрел на Изабеллу. - Если вам показалось, что я в последнее время вел себя не совсем по-джентльменски, прошу меня за это простить.
- Да уж, именно так и было, несмотря на то что лорд Джеймс Джекхарт Пирсон всегда ведет себя как истинный джентльмен, - насмешливо промолвила Алессандра.
- Во всяком случае, стараюсь, - отозвался Джек, хотя его недружелюбный тон говорил об обратном.
Раздосадованная его пренебрежением и не оставляющим ее чувством вины, Алессандра не осталась в долгу:
- А я бы сказала, что ваши манеры оставляют желать лучшего, сэр.
Джек покраснел.
- И все это из-за того, что меня спровоцировали две самые горячие женщины во всем христианском мире. - Подняв с пола упавшую шляпу, он надел ее. - Всего хорошего, леди. Позвольте мне уйти, леди, потому что я не намерен и дальше терпеть оскорбления.
- Высокомерный олух! - прошептала Алессандра.
С одной стороны, ее переполняла ярость, а с другой - она чувствовала себя весьма смущенной, когда Джек, повернувшись, пошел прочь по холлу. Вскоре звук его шагов, эхом разносившихся по дому, затих у входной двери.
- А что такое олух, мама? - спросила Изабелла.
- Не важно, моя хорошая.
Ей хотелось бы возразить Джеку, но она понимала, что его критика была вполне оправданной. К тому же, вспоминая их встречу прошлым вечером, она никак не могла гордиться собой. Или собственной дочерью.
- Идем, наш экипаж ждет, - сказала она, положив несколько вещей, лежавших на столике, в свою дорожную сумку.
- Что это? - поинтересовалась Изабелла.
- Основы хорошего тона для юных леди, - ответила Алессандра, взяв еще одну книгу. - А еще словарь английских слов, которые разрешено произносить в обществе воспитанных людей.
- Мне больше нравилось в Италии, - сказала Изабелла. - Там не было так много правил, особенно когда папа был жив. - Ее губы задрожали, когда она посмотрела на перевязанные кожаными ремешками тома. - Почему мы не можем поехать домой?
- Англия теперь наш дом, - ответила Алессандра, стараясь не подавать виду, как ее огорчает грусть дочери.
Господи, как она скучала по Стефано - по его мудрости, остроумию, теплу! Он всегда был крепкой опорой в ее жизни. После его смерти она сама чувствовала себя маленькой девочкой, в чем-то беспомощной, в чем-то наивной.
Крепче сжав руку Изабеллы, Алессандра добавила:
- Поэтому нам надо постараться сделать нашу жизнь как можно лучше.
- Почему?
Простой вопрос, но как на него ответишь?
- Потому что… - Наклонившись, она убрала шелковистые кудряшки со лба дочери. - Потому что, tesoro, назад пути нет. Мы должны позаботиться о будущем, а не думать о прошлом. Поэтому не надо больше хмуриться, - продолжала маркиза с деланной веселостью. - Лучше подумай обо всем новом и интересном, что ты сможешь узнать в Англии. Смотри, ты начала брать уроки рисования, съездила в лондонский Тауэр, обучилась новому виду спорта - крикету…
Изабеллы просияла при упоминании крикета.
- Лорд Хэдли сказал, что будет давать нам с Перри уроки бокса, как только вернется из свадебного путешествия, - проговорила она.
- Ну вот, видишь, - улыбнулась Алессандра. - А в Италии маленьких девочек не учат драться кулаками.
- Мне нравится лорд Хэдли, - задумчиво промолвила Изабелла. - Он гораздо приятнее, чем его друг. - Слово "гораздо" она произнесла с ударением.
- Светские мужчины обычно не умеют так хорошо ладить с детьми, как лорд Хэдли, - заметила Алессандра.
Изабелла снова нахмурилась:
- Хэдли никогда не называл меня бесенком! Даже когда я ударила его в грудь крикетной битой и он упал на задницу.
- Возможно, это потому, что ты никогда не называла Хэдли сукиным сыном и сушеной свиньей, - напомнила Алессандра дочери.
И тут она озабоченно нахмурилась. Конечно, она не бросалась такими же словами, однако старалась следить за своей речью лишь в те мгновения, когда Изабелла могла ее услышать.
- Господи, откуда ты только берешь такие выражения?
- Да я же говорила тебе: от Марко, - ответила Изабелла с улыбкой. - Он знает множество ругательств. Даже на Перри они производят впечатление! Вот, например, одно ругательство о косоглазой потаскухе…
- Довольно! - прервала ее мать, решив непременно попросить кузена держать язык за зубами, когда он общается с детьми. - Слава Богу, впереди нас ждет долгое путешествие. Поэтому что, юная леди, вам надо очень многое узнать о том, как подобает себя вести в английском обществе.
- Merde! - Подбородок Изабеллы упрямо выдвинулся вперед. - Перри говорит, что так по-французски называют…
Алессандра зажала рот дочери рукой. Как ни противно ей было признавать это, Черный Джек Пирсон, похоже, был прав, когда говорил, что рот Изабеллы следовало бы хорошенько вымыть с мылом.
- Я знаю, что означает это слово, - сказала она. - Еще одно неприличное выражение - и ты будешь всю дорогу в Лондон полоскать рот мыльной водой, пуская пузыри.
По щеке Изабеллы скатилась слеза.
- Ненавижу Лондон, - прошептала девочка.
- Тогда ты должна обрадоваться, узнав, что там мы пробудем совсем недолго, а затем поедем в Бат, - объявила маркиза.
С этими словами они отправились в путь.
Глава 3
- Вы уже были на Харли-стрит, где открыта выставка последних произведений мистера Тернера, лорд Джеймс?
Герр Герхард Лутц добавил еще немного краски на палитру и капнул туда же несколько капель воды.
Джек покачал головой.
- У меня еще не было возможности посетить ее, - сказал он. - Я вернулся в город только вчера вечером.
- Считайте это одним из заданий на следующий урок, - сказал учитель рисования.
В дополнение к занятиям в Королевской академии Лутц давал частные уроки нескольким одаренным ученикам в своей студии. Джек был одним из них, однако порой - как, например, сейчас - он не мог понять, что стало причиной выбора герра Лутца: то ли одаренность, то ли его семейный титул. На его взгляд, его последние работы были весьма неудачными и он почти не продвинулся вперед. Глядя на них, можно было подумать, что он пишет левой ногой.
- Его последняя работа иллюстрирует новую школу мышления, новый взгляд на природу, - продолжал Лутц.
Джек скривил губы:
- Вы намекаете на то, что я всего лишь жалкий ремесленник, который придерживается прошловекового стиля?
Губы молчаливого швейцарца тронула легкая улыбка.
- Вовсе нет, - покачал он головой. - Я считаю вас многообещающим художником, вы готовы постигать новое, иначе я не взял бы вас в ученики. Но я бы хотел, чтобы, совершенствуя свое мастерство, вы старались бы делать свои произведения… - Лутц замолчал, подбирая подходящее слово. - Более выразительными, - договорил он.
- Выразительными… - эхом отозвался Джек со стоическим выражением лица. - Возможно, на меня повлияли годы военной подготовки, но мне кажется, что это не в моем духе. Нам вбили в головы, что солдаты не должны много думать, когда что-то делают.
- М-да… Но все дело в том, что вам больше не следует вести себя как солдат, - отозвался герр Лутц. - Настала пора постепенно становиться художником.
- Хм-м… - протянул Джек, задумчиво глядя на бумагу.
- Искусство требует от артиста чувств, эмоциональных переживаний. Ослабьте нажим, сделайте линии более легкими. И не бойтесь экспериментировать с цветом. - Помяв пальцами соболиную кисточку, Лутц пожал плечами: - Я могу обучить вас таким вещам, как пропорция и перспектива, однако ваш собственный, индивидуальный стиль в искусстве вы должны найти сами.
На первый взгляд кажется, будто искусство и служба в армии не имеют ничего общего, подумал Джек. В то же время и то и другое проверяет человека на храбрость. Потому что храбрость необходима для того, чтобы бороться со страхом - физическим или моральным, особенно когда человек не знает, что его ждет впереди.
- Пример тому - Александр Козенс, чьи произведения вы наверняка знаете. Сэр Джордж Бомон владеет отличной коллекцией последних работ художника, попросите у него разрешения взглянуть на них, - продолжал Лутц. - И вы поймете, как можно отпустить на свободу воображение.
Отпустить на свободу…
Джек еще несколько минут рассматривал свои грубые карандашные наброски в дорожном альбоме, затем прикрепил гвоздиками к мольберту чистый лист бумаги и взялся за новую акварель. Мазок розового на небе, подчеркиваемый смелым ярко-красным пятном на горизонте…
Увлеченный работой, Джек не услышал бой часов. Итак, урок окончен.
- Лорд Джеймс! - Лутц, что-то искавший в сундуке с принадлежностями для рисования, поднял голову. - Очень не хотелось бы мешать вам, время истекло, а я должен давать урок в Сомерсет-Хаусе. - Он посмотрел на незаконченную работу. - Вот это уже лучше, - пробормотал он. - Попрактикуйтесь дома в заштриховывании - это вам задание на следующее занятие. И непременно посетите галерею мистера Тернера.
- Да-да, я обязательно схожу туда, - пообещал Джек. Собрав свои краски, он подставил свой мольберт к остальным. - Господи, и эта ничуть не лучше, - проворчал он вполголоса.
- Терпение, милорд, - сказал герр. Лутц. - Муза похожа на прекрасную, но своенравную женщину. Вы должны осторожно ухаживать за ней и доказать ей, что вы стоите ее внимания. Доказать с помощью Тяжелой работы и постоянства, - пояснил он. - Ее не завоевать фальшивой лестью и пустыми обещаниями.
Черт возьми! Учитывая его последние встречи с представительницами противоположного пола, он должен бросить искусство и заняться уборкой лошадиного навоза с лондонских улиц.
Из-за того, что ряды "Кружка ученых сивилл" становились все реже, было решено закончить их еженедельную встречу чуть пораньше.
- Полагаю, нам следует дождаться, пока двое наших друзей вернутся в город, а уж потом набросаем черновой вариант нашего опровержения на статью Хантфорда по химии, - предложила Кейт Вудбридж. - Когда окажется, что мы правы, преподаватели Оксфорда не смогут оспорить наши доводы.
Кейт знает, что говорит, подумала Алессандра. "Кружок" - группа интеллектуально одаренных женщин, регулярно собиравшихся для того, чтобы обсуждать научные проблемы, - за время своего существования имел немало ученых достижений. Но что гораздо важнее, они сумели наладить дружеские отношения, несмотря на разное происхождение.
Алессандра едва заметно улыбнулась. Поскольку общество с неодобрением относилось к тем леди, которые занимались интеллектуальными изысканиями, пятеро из них придумали забавное название для их группы: "Кружок ученых сивилл". И без моральной поддержки подруг-"сивилл" ее жизнь в Лондоне в последние два года была бы гораздо труднее.
- Я согласна. - Леди Шарлотта Фенимор написала несколько слов на полях своей записной книжки. - Нам действительно следует подождать, пока Кьяра вернется из свадебного путешествия. И Ариэль тоже, разумеется, несмотря на то что химия - ее слабое место.
Шестидесятипятилетняя сестра Шарлотты, энергичная старая дева, недавно вышла замуж и теперь наслаждалась семейной жизнью за городом в новом поместье своего мужа.
- Это последний пункт повестки дня, - сказала она. - Разумеется, если никто не хочет поднять новую тему для обсуждения.
- Нет, поэтому давайте позвоним, чтобы принесли чай, - сказала Кейт Вудбридж, быстро убирая бумаги. - Я умираю с голоду.
- Ты вечно умираешь с голоду. - Оглядев хрупкую, полупрозрачную фигуру своей приятельницы, Алессандра закатила глаза: - Ты тарелками поглощаешь сладости и при этом не набираешь ни унции. Какая несправедливость!
- Что ж, давайте сделаем это следующим пунктом наших научных изысканий, - усмехнулась Кейт.
Когда принесли чай, Алессандра, улучив момент, стала думать о двух своих подругах. Шарлотте уже шестьдесят пять, она жалуется на боль в коленках, но сохранила ясность ума. У нее был довольно циничный взгляд на жизнь, но и она, и ее сестра Ариэль всегда были готовы поделиться с тремя другими "сивиллами" своей жизненной мудростью.
- Ах, как замечательно! Больше всего люблю лимонные пирожные с заварным кремом!
Шарлотта была самым старшим членом группы, Кейт в свои двадцать два - самым младшим. И самым мятежным - по крайней мере с виду. Дочь высокородной британский леди и лихого морского капитана из Америки, она большую часть жизни провела в кругосветных путешествиях. Во время этих путешествий Кейт стала настоящим экспертом в области ботаники и обрела еще несколько весьма сомнительных талантов…
- А я сегодня, пожалуй, не буду есть сладкого, - сказала Шарлотта, попивая чай. - Боюсь, мои платья вот-вот станут мне тесны. - Она помолчала. - Как вы думаете, индийский шелк может ни с того ни с сего сесть?
- Сомневаюсь, - отозвалась Алессандра. - Но мы можем добавить этот вопрос в список тем для будущих экспериментов, которые будем проводить, когда Кьяра и Ариэль вернутся в город.
Лукаво улыбнувшись, Кейт отправила в рот кусочек пирожного.