Они подошли к повороту. На дорожку падала тень от магнолии, освещенной пробивавшимся сквозь листву волшебным светом звезд. Мягкий загадочный свет серебрил светлый ствол и ветви дерева, и от этого казалось, что окружающие тени теснее сдвинулись в прохладном, пахшем морем воздухе.
- Я много думал о вас, Мэриэл, - негромко произнес он.
От беспокойного и глупого страха у нее засосало под ложечкой.
- Не понимаю, почему, - сказала она оживленно. - Я самый обычный человек.
- Елена Троянская тоже, наверное, считала себя обычной женщиной. - Он немного помолчал, потом неожиданно продолжил: - Я размышлял о том, почему изгиб вашей верхней губы, когда вы улыбаетесь, сводит меня с ума. Почему звук вашего голоса действует на меня как прикосновение меха к коже. И почему у вас затуманиваются глаза, когда вы произносите мое имя, и о том, какие тайны скрываются в их глубине…
Последние слова он произнес, касаясь губами ее ресниц. Его руки притянули ее ближе, рот впился в ее губы, голос отдавался бесконечным эхом в самых дальних уголках ее души, обжигая ее разум и волю чувственным пламенем.
Ошеломленной Мэриэл показалось, что она ждала этого поцелуя долгие годы. Голова запрокинулась, руки обвили его плечи. Ждала всю свою жизнь. Она была рождена для него. Любить Дэвида было радостно и приятно, но Николас зажег ее кровь пожирающим ее самообладание голодом, нахлынул добела раскаленной лавиной чувств, охвативших ее тело с силой вулканического извержения.
Напуганная силой собственной реакции, она прервала поцелуй и попыталась высвободиться из его рук, хватая ртом воздух и упираясь руками ему в грудь. Безрезультатно. Бешеный стук его сердца отдавался в ее ладонях. Она подняла взгляд на его лицо.
Чуть прикрытые глаза внимательно изучали ее. Она с изумлением поняла, что крепкий поцелуй, от которого у нее пощипывало губы, подействовал и на него: губы его распухли и казались такими чувственными на худом, аскетичном лице!
- Мне это ни к чему. Мне это не нужно! - выдохнула она, когда бешеный вихрь крови немного улегся.
- Это никому не может быть нужно, - ответил он чуть охрипшим глубоким, чувственным голосом. - Это как морской прибой, обманчиво тихий на поверхности, но сделай шаг - и он унесет тебя на верную погибель. Хочешь не хочешь, а это существует. Что нам с этим делать?
С расширенными в темноте от вспыхнувшей страсти зрачками, она вглядывалась в его лицо, надеясь увидеть там мягкость и нежность.
Он смотрел на нее с равнодушным любопытством, и это было оскорбительно и к тому же являлось предупреждением. Она едва не попалась в ловушку желания, а он, несмотря ни на что, контролировал себя. Если она уступит поспешному и необдуманному порыву, Николас возьмет все, что она готова ему отдать, но по-прежнему сохранит полный самоконтроль и в конце концов одержит над ней верх.
Именно это придало Мэриэл сил подавить настойчивое требование тела. Она едва слышно пробормотала:
- Ничего. Я ничего не собираюсь с этим делать. Я не ложусь в постель с мужчинами, которых знаю всего два дня.
- А сколько вы были знакомы с Дэвидом Сентклером, прежде чем легли с ним в постель?
Три месяца. Дэвид был джентльменом.
Мэриэл резко бросила:
- Вас это не касается.
- Что между вами произошло, Мэриэл? - спросил он спокойно, словно они не целовались минуту назад, словно основы ее мира не претерпели потрясения.
Она ответила уклончиво:
- Мы поняли, что не можем быть счастливы вместе.
Я рассказала Дэвиду о своем прошлом, и он решил, что как жена или любовница я стану серьезной обузой для честолюбивого дипломата. И ты бы, Николас, принял точно такое же решение.
- К чему вам это? - снова заговорила она, пытаясь злостью и презрением покончить с женщиной, которая только что содрогалась в его объятиях, прижимаясь к его сильному телу, радовалась его быстрой естественной реакции.
- Возможно, из любопытства. Вы его любили?
Желая смутить его, вывести из себя, она прошипела сквозь зубы:
- Да, я его любила.
И это была правда.
Потом, глубоко вздохнув, отошла, трясущимися руками пригладила волосы и убрала влажные прядки с висков.
- Ваши вопросы исключительно бестактны, - резко бросила она. - К тому же мне нужно немного поспать.
Судя по всему, он понял, что зашел слишком далеко. И ответил:
- Тогда пошли.
Они уже достигли корпуса, как вдруг услышали детский плач. Он доносился из невидимого в темноте сада.
После секундного колебания Мэриэл двинулась вслед за Николасом, к единственному проходу вдоль аккуратно подстриженной живой изгороди из азалий. Внутри, на зеленой лужайке, они увидели круглую клумбу с мраморной нимфой в центре.
В низком кустарнике, съежившись, сидел, уткнувшись в ладошки опухшим от отчаянного рева лицом, ребенок.
- Кэтлин! - воскликнула Мэриэл, подбегая к ней. - Что ты здесь делаешь?
Николас опустился на колени рядом с девочкой.
- Ну, ну, наверняка не все так плохо, - сказал он с удивительной нежностью в голосе. - У тебя вся мордашка распухла - от слез или от комаров?
Кэтлин всхлипнула:
- Хочу к мамочке.
- Тогда пойдем найдем ее, - предложил Николас.
- Мне нельзя, - взвыла девочка и зарыдала еще громче.
В этом звуке было столько отчаяния и безнадежности, что у Мэриэл оборвалось сердце.
- Дорогая моя, мама может рассердиться. Почему ты убежала? Ведь она тебя так любит! Пойдем, мы отведем тебя домой.
- Нет, я должна остаться здесь.
Николас сказал:
- Пойдем, Кэтлин, мы проводим тебя до дома.
- Нет, - закричала она, снова расплакавшись. - Мне нельзя, мне нельзя…
Бормоча что-то утешительное, Мэриэл убаюкивала пухленькую девчушку у себя на плече, пока панические рыдания не стихли, сменившись удушающими всхлипами.
Николас склонился над ней, убирая со лба прядку волос.
- Почему тебе надо оставаться здесь? - спокойно спросил он.
Сопя, Кэтлин спрятала лицо на груди Мэриэл.
- Мне нельзя рассказывать, - захныкала она.
- Ты ждешь папу? - мягко спросила Мэриэл.
После долгих колебаний взъерошенная головка утвердительно кивнула. Николас встал. С беспокойством отметив его настороженный взгляд, брошенный в сторону сада, Мэриэл сказала:
- Нам надо вернуться, моя хорошая. Наверное, папа хотел, чтобы ты ждала его на территории.
- Нет, он сказал, около красивой мисс. Когда он ко мне приезжал, мы приходили сюда на пикник, и он велел ждать его здесь.
Уже не на шутку встревожившись, Мэриэл отпустила Кэтлин.
- Нам надо вернуться на территорию, - тихо сказала она Николасу.
- Кажется, я понял ситуацию. Я возьму ее на руки.
- Возможно, он где-то рядом… Будьте осторожны.
Николас опустился перед девочкой.
- Тебя ждет мороженое, - уговаривал он, безошибочно угадав самую большую слабость любого ребенка. - Хочешь?
Кэтлин округлила глаза и кивнула.
- Если хочешь, я тебя подвезу, - предложил он.
В явном замешательстве девочка посмотрела на него с сомнением, затем кивнула и протянула к нему ручки. Он подхватил ее, усадил на плечо и сказал:
- Ну вот и отлично, поехали.
Они вышли на дорожку, но Николас вдруг остановился и передал девочку Мэриэл.
- Уводите ее отсюда, - приказал он чуть слышно, поворачиваясь к огромному дубу.
Мэриэл никогда не встречалась с бывшим мужем Элси, но узнала его, как только он вышел из тени большого дерева: малышка была очень похожа на отца. Рядом с ним Николас казался невысоким, его природную гибкость затмевала грубая физическая сила этого человека.
- Отпустите ее, - скомандовал Дженнингс.
Кэтлин вырывалась и вопила "Папочка!" - но Мэриэл прижимала ее все крепче и двигалась по дорожке в сторону корпуса; она уже отчетливо видела огоньки, но сомневалась, сможет ли донести туда Кэтлин, прежде чем та вырвется.
Джимми Дженнингс сверкал глазами.
- Отпустите ее!
- Она этого не сделает, - резко ответил Николас. - Это не решит проблему, старик.
- Не суй свой нос в мои дела. - Голос Дженнингса стал жестче. - Дамочка, я велел тебе опустить ее на землю.
Стиснув зубы, Мэриэл с трудом продолжала двигаться вперед. Кэтлин была не крупным ребенком, но она сопротивлялась. Мэриэл бросила быстрый взгляд на мужчин. О Боже, Джимми был огромен, кулаки у него сжимались и разжимались. В неровном свете он производил зловещее впечатление.
И все же она не могла опустить Кэтлин.
- Это мой ребенок, - взревел Джимми, не отставая от них. - Милая, ты ведь хочешь жить со мной, правда? Мы будем ездить в Диснейленд…
Николас перебил его:
- Значит, вы ее похищаете, а это серьезное преступление, из-за которого вас упекут за решетку на такой срок, что и считать устанешь.
- Пусть нас сначала поймают, - хорохорился Джимми. - Я не так глуп, как многие думают, я знаю, что делать. В любом случае ее мать целый день на работе и видит ее только по ночам. Это не…
Мэриэл холодно произнесла:
- Если бы вы дали ей денег на жизнь, а не объявили себя банкротом…
- Молчите, - перебил ее Николас.
Отец Кэтлин продолжал:
- Она сама ушла от меня. - Его голос звучал тоном выше. - А сейчас, дамочка, слушайте и делайте то, что я вам скажу, потому что у меня пистолет.
Мэриэл в ужасе бросила на него короткий взгляд. В руках у Джимми что-то угрожающе поблескивало. Внезапный унизительный страх лишил ее ноги твердости. Она покачнулась, но прижала свою ношу еще крепче и заставила себя продолжить путь. Николас тут же оказался рядом, чтобы поддержать ее сильной рукой, по-прежнему прикрывая ее от угрожавшего им мужчины.
В голосе Джимми звучало злое и растерянное отчаяние:
- Дамочка, опустите ее мягонько и аккуратненько на землю. Мягонько и аккуратненько. Она - сокровище, и я не хочу, чтобы кто-нибудь сделал ей больно.
- Какая жизнь ждет девочку, если она убежит с вами? - заговорил Николас. Без всякой паузы он продолжал светским тоном: - Вам придется скрываться, а значит, вы никогда не сможете отправить ее в школу и она вырастет неграмотной. Вы не сможете заводить близких друзей, чтобы не выдать себя, и она не научится вести себя в обществе. И хотя сейчас она хочет жить с вами, но в будущем станет скучать по матери и тосковать по ней, так же, как тосковала без вас. Неужели вы для нее этого хотите? Несчастья и горечи? И что вы думаете? Какие чувства она будет к вам испытывать лет через десять, когда осознает, чего вы ее лишили?
- Она не будет ничего лишена, - настаивал Джимми. - Я буду хорошо о ней заботиться - эта малышка в такой же мере моя, как и этой суки. Я не обижу ее!
Мэриэл заметила блики лунного света на пистолете, которым он размахивал, и нервно сглотнула. Но она разгадала тактику Николаса и, несмотря на дрожащие ноги и пересохшее горло, несмотря на страх, сжавший желудок и лишавший ее рассудка, продолжала идти в сторону жилья. Кэтлин, устав сопротивляться, нахмурившись, смотрела на отца.
Мэриэл не понравились нотки отчаяния, обозначившиеся в голосе Джимми. Она была в безопасности - он не станет стрелять, пока у нее на руках Кэтлин, - но Николаса ничто не защищает. Если Джимми потеряет голову…
Сильной рукой Николас обнимал ее за талию и непрерывно подталкивал вперед, пока она спокойно говорила:
- А как быть с колледжем? Находясь в бегах, вы не сможете скопить достаточно денег, чтобы отправить ее в колледж. Так что ее ждет? Бесперспективная работа поварихи в каком-нибудь придорожном кафе?
- У меня есть деньги, - резко ответил Джимми. - Говорю вам, я люблю ее! Я все обдумал - со мной она будет счастливее, чем со своей матерью… Предоставьте мне все устроить, - прорычал Джимми, внезапно взбесившись. - Дамочка, если вы немедленно ее не отпустите, я пристрелю вашего мужа. Я хорошо стреляю, я не промахнусь. Мне так и так в тюрьму за похищение, и какая разница, если прибавится еще и обвинение в убийстве!
- Мне плевать, что ты хорошо стреляешь, - спокойно ответил Николас. - Все равно можешь промахнуться. Каково тебе будет, если пуля поразит другую мишень, поменьше?
- Отойди от них, - яростно потребовал Джимми.
- Нет, - ответил Николас.
- Черт с тобой, справлюсь и без этого, - он выплюнул эти слова и, быстро приблизившись к ним, согнулся и широко раскинул руки.
Мэриэл ощутила новый прилив ужаса, но в этот момент от быстрого толчка Николаса она оказалась у самой двери Элси.
Кэтлин снова заплакала, подвывая:
- Папочка, папочка, папочка…
Дверь распахнулась, и появилась Элси с круглыми от паники глазами.
- О Боже! - выкрикнула она, бросившись навстречу и перехватывая у Мэриэл свою дочурку. Рыдания Кэтлин достигли апогея.
- Быстрее в дом, - прошептала Мэриэл, подталкивая мать и ребенка.
Она повернулась в тот самый момент, когда Николас нанес быстрый и резкий рубящий удар по горлу Джимми. Тот, издав негромкий хриплый звук, рухнул как подкошенный на землю.
Охнув, она подбежала к ним.
- С вами все в порядке? - взволнованно спросила она.
Дыхание Николаса даже не участилось, хотя глаза горели огнем.
- Со мной все в порядке. - Он опустился на колено рядом с потерявшим сознание Джимми и пощупал пульс у него на шее. - И с ним тоже, хотя, когда очнется, он будет чувствовать себя не лучшим образом.
- Это пистолет? - услышали они испуганный голос Элси у себя за спиной.
Мэриэл подняла голову: Элси была одна.
- Все нормально, - успокоила их Элси, - малышка с Сэран. - Взглянув на лежащего мужчину, который был ее мужем, она слабым голосом поинтересовалась: - Что он натворил?
Пока Николас проверял пистолет, Мэриэл в нескольких словах рассказала о случившемся.
Когда она закончила, Джимми уже начал шевелиться. Элси окинула его ледяным взглядом:
- Вот, значит, как. Наверное, он каким-то образом передал Кэтлин записку.
Мужчина на земле застонал. Элси с горечью сказала:
- Убила бы его! Он так ее перепугал.
Николас выпрямился.
- Справедливости ради скажу: он не мог причинить ей никакого вреда. Или кому бы то ни было. Эта штука не заряжена.
- О, это так на него похоже. Конечно, он не причинит ей вреда - он же любит ее, - но какой же он дурак! - сердилась Элси. - Он никогда не повзрослеет. Считает, что, если ему чего-то захотелось, он должен это получить, и не думаю, что он когда-нибудь себя преодолеет. Умный человек, зарабатывал много денег, работал на износ, здесь, в деревне, и начал собственное дело, но в душе просто испорченный ребенок.
- Вы собираетесь подавать иск? - сухо поинтересовался Николас.
Элси потрясенно уставилась на него:
- А вы?
- Особого желания не имею, но мне кажется, что хороший адвокат должен использовать это происшествие ко всеобщей пользе.
- Николас был просто великолепен, - восхищалась Элси на следующее утро. - Когда ты ушла, мы еще долго разговаривали - с ним легко говорить, правда? Он умен. Ему как-то удалось сплавить Джимми к его кузену в деревню. Я только что разговаривала со своим адвокатом, и он считает, что у нас достаточно материала против Джимми, чтобы добиться гораздо большей выгоды, чем изначально. Он свяжется с адвокатом Джимми.
- Я очень рада, - ответила Мэриэл.
- Джимми не выстрелил бы ни в тебя, ни в Николаса, - серьезно произнесла Элси. - Он считает себя крутым, но он не убийца. Но ты не знала ни этого, ни того, что пистолет не заряжен. Николас сказал, что ты не оборачивалась и просто продолжала идти. Я не знаю, как тебя благодарить.
Мэриэл сдержанно ответила:
- Я знала, что мне ничего не угрожает, пока я держу на руках Кэтлин.
Но глаза Элси наполнились слезами.
- Большинство людей впадают в панику, когда перед ними размахивают пистолетом, но Николас говорит, что с тобой этого не произошло. Вы с Николасом спасли ее. Я никогда этого не забуду.
- Как она сейчас?
Элси сдержала слезы и высморкалась.
- Как ни странно, с ней вроде бы все в порядке. Думаю, в этой истории есть и моя вина. Надо было разрешать ему видеться с ней. Он звонил ей в дом кузена. Сэран знала, но не говорила мне, считая, что я веду себя глупо. То, что случилось вчера вечером, - шок для всех нас.
- Для меня тоже, - с чувством ответила Мэриэл. - Кэтлин сегодня в школе?
- Да. Она продолжает спрашивать, когда увидится с ним, и я пообещала, что разрешу им встретиться. По крайней мере теперь он у меня в руках. Я рассказала своему адвокату все подробности случившегося и собираюсь изложить это в письменном виде. И если Джимми сделает хоть один неверный шаг, я подам на него в суд. А потом посмотрим. Может, это послужит ему уроком.
Мэриэл очень на это надеялась; у нее все еще стыла кровь при воспоминании о пистолете, которым размахивал Джимми, и о том, как Николас шел между ними, прикрывая ее.
ГЛАВА ПЯТАЯ
В течение двух следующих изнурительных дней Мэриэл, как могла, избегала Николаса. Судя по всему, разделяемое обоими министрами увлечение фехтованием стало окончанием предварительной части встречи. Делегации приступили наконец к серьезной работе. Николас постоянно присутствовал на переговорах в качестве высокоценимого помощника Маккабе. Он не пытался больше приглашать Мэриэл куда-либо, за что она была ему глубоко признательна.
К завершению переговоров, прошедших в дружеской атмосфере, она уже была на грани нервного срыва. Японская делегация после обеда улетела домой, и Мэриэл, переодевшись в шелковые брюки янтарного цвета и длинную шелковую блузу, зашла в бар проститься с Десмондом.
- Минеральной воды? - спросил он, привычно потянувшись к небольшой зеленой бутылочке.
Мэриэл улыбнулась.
- Нет, пожалуй, шампанского.
Десмонд удивленно поднял брови.
- Все в порядке, - заверила его Мэриэл, - всего один бокал.
- Я и не знал, что ты пьешь спиртное.
- На работе нет.
Он налил в бокал шампанского.
- Я слышал, японцы нас покинули. А новозеландцы уезжают завтра утром?
Она кивнула, но его взгляд в этот момент уже переместился за ее макушку. Она не слышала ни звука, но, даже не обратив внимания на реакцию Десмонда, поняла бы, кто вошел.
- Добрый вечер, сэр, - невозмутимо поздоровался Десмонд, - виски с содовой?
- Спасибо, - голос Николаса звучал ровно, но ей послышалось в нем неодобрение.
Ее гордости был нанесен слабый, но предательский удар: он смотрел вовсе не на нее. Взгляд Николаса предназначался Сьюзан Уотерхаус, стоявшей в другом конце зала с двумя молодыми новозеландцами. Он хмурился.
Мэриэл старалась быть милой, хотя это давалось ей нелегко под алчным взглядом Питера Сандерсона, с едва различимой злой искоркой в глазах перебегавшим с холодной аристократической красоты Сьюзан Уотерхаус на Николаса, а затем встречавшимся с прямым взглядом Мэриэл и снова повторявшим тот же путь.
Через несколько минут она выяснила, кому адресована эта злоба.