- Вы свободны, Бетти, - холодно сказала Шеррил ему за спину - недогадливая прислуга не уходила, а спектакль играть надоело.
Бедная Бетти затопотала прочь. Шеррил поморщилась.
- Что случилось с Симоной и Аурелией? - поинтересовался Макс.
- Все как обычно. Они не умеют выполнять свои обязанности. Нормальную няню почти невозможно найти.
- Занималась бы воспитанием сама, - предложил Макс.
- Ты же знаешь, что у меня нет времени.
- Конечно.
Шеррил всегда умела показать, как она занята, - хотя ее занятость не могла равняться с графиком Макса. И, тем не менее, она умудрялась поставить все так, что у нее нет времени. Ни на что. Ни на воспитание сына, ни на дом, ни на любовь.
Настроение вдруг испортилось. Макс аккуратно ссадил Адриана на пол, кивнул показавшемуся в дверях Джейкобу и предложил:
- Пойдем разбирать багаж?
- И ты даже не спросишь, как мои дела? - осведомилась Шеррил.
- А ты мне ответишь? - В последний раз, когда Макс спросил, как ее дела, все закончилось разбитой о стенку вазой династии Мин. Или Бин? Нет, мистер Бин - это из другой области. Макс ничего не понимал в вазах.
- Я думала, ты все-таки рискнешь. - Шеррил аккуратно уселась в кресло, положила руки на подлокотники и превратилась в парадное фото английской королевы. А Макс, соответственно, в пейзанина на аудиенции. Королева снисходительно выслушает про неурожай и голодных детей и, может, велит отписать пять золотых из казны. Или порекомендует есть пирожные, если нет хлеба.
- Хорошо. - Максу не хотелось вот так, с порога, ссориться. - Как твои дела?
- Я закончила съемки у Луи и теперь жду предложений. - Она поморщилась. - Но нынче мертвый сезон. Может, у тебя что-нибудь найдется для меня?
- Я спрошу у Валери. - Макс терпеть не мог таких просьб, но Шеррил все-таки его жена и мать его сына. За Адриана он и не такое готов был для нее сделать.
Повод его неусыпной благодарности нетерпеливо потянул Макса за руку.
- А что ты мне привез, пап?
- Сейчас покажу. - В конце концов, с Шеррил можно поговорить и позже. - Увидимся за ужином, дорогая. Или ты тоже хочешь посмотреть, что я тебе привез?
- А ты привез? - неискренне удивилась жена. - Тогда приноси к ужину.
Макс развернулся и вышел, ведя за собой подпрыгивающего от радости и возбуждения Адриана. Иногда Эвершеда так и подмывало притащить с очередных съемок скунса-вонючку и подсунуть его Шеррил в качестве экзотического животного. Только скунса было жалко.
Когда-то все было по-другому. В иной жизни, наверное. Макс, как актер, проживал в год несколько жизней, не считая своей собственной. Собственная иногда терялась за ролями, которые он играл. Раньше его это беспокоило, а потом он привык. Привык, что так и надо, что жена может кинуть в него вазой, что у нее отдельная спальня на другом конце чертовых апартаментов и что они не спали вместе вот уже год. Хотя весь свет уверен: супруги трепетно любят друг друга. Шеррил старалась поддерживать семейную репутацию на Высоте.
Она неожиданно появилась на пороге его комнаты, когда Макс совал Адриану очередную купленную в Сингапуре игрушку, и спросила:
- Что ты собираешься делать в ближайшие дни?
- Зависит от многих факторов, - пожал плечами Макс. - У тебя есть конкретные предложения?
- Есть, но какой толк сотрясать воздух, если ты все равно откажешься?
Не хотел он затевать при Адриане разговор, к которому готовился три дня, а потому поморщился и промолчал.
- Максим, я должна знать.
- Утром приедет Валери. У нее мой график. Тогда я смогу сказать точнее.
- Послезавтра премьера нового фильма… - Шеррил назвала фамилию достаточно известного режиссера. - Я хотела бы, чтобы мы пошли. Мы два месяца не появлялись в свете.
- Чуть меньше, - педантично напомнил Макс. - В последний раз мы были на свадьбе Тони в начале сентября.
- Там было столько народу, что нас вряд ли запомнили. Я даже ни разу не видела нас с тобой вдвоем на фотографиях с мероприятия. Поэтому нужно пойти на премьеру, Максим. И не надо так на меня смотреть, это не заседание коллегии адвокатов.
Шеррил всегда знала, куда бить.
- Пап, - Адриан дернул помрачневшего Макса за рукав, - а как эта штука разбирается?
- Сейчас покажу… Я подумаю, Шеррил. Мне правда хотелось бы, но я не уверен, что вечер ничем не занят.
- Так освободи. - Жена развернулась и вышла.
Макс молча смотрел ей вслед. Он ничего не мог с собой поделать: даже такая, чужая, недоступная, практически абсолютная незнакомка, она ему нравилась. Он злился на нее и терпел ее выходки, ненавидел, когда она выматывала его душу длинными нервными разговорами, но до сих пор любил.
Если бы он разлюбил Шеррил, все сразу стало бы гораздо проще. Но Макс до сих пор не мог заставить себя стать равнодушным.
И жена знала об этом. Это были два ее главных козыря - его любовь и Адриан.
- Ого, - сказала Рейчел, распахивая дверь, - да ты похудела, сестренка.
- А это хорошо или плохо? - весело осведомилась Валери, втаскивая в прихожую чемодан.
Кузина оглядела ее критически.
- Ну… тебе идет, хотя и вызывает беспокойство. Твой капризный красавчик совсем тебя замучил?
- Он не мой и не капризный, Рейчел. - Валери засмеялась. - Как же я по тебе соскучилась!
Кузина порывисто обняла ее. Валери была так рада, что Рейчел оказалась дома, что слезы навернулись на глаза. Ей просто необходимо было оказаться сейчас в отрезвляющем обществе кузины - после того, как машина Эвершеда растворилась в промозглых сумерках. И то, что Валери провела с Максом полтора месяца, ничего на самом деле не значило. Она начинала скучать по нему, едва он выходил за дверь.
Какое счастье, что он об этом не догадывается.
В квартире, конечно же, был немыслимый бардак: Рейчел умудрялась наводить его за три дня, что уж говорить о полутора месяцах! Впрочем, окружающая обстановка не ввергла Валери в ужас, а необъяснимым образом успокоила. Это было так здорово и по-домашнему, что она даже не стала на Рейчел ворчать. Зачем портить чудесный вечер?
Они с кузиной сидели на кухне, пили чай с бергамотом, и Валери рассказывала о Сингапуре. Кухня стала любимым местом кузин с момента, когда Валери переехала в эту квартиру, а Рейчел попросилась пожить. Валери тогда обрадовалась предложению: с кузиной они всю жизнь прекрасно ладили, и та могла присмотреть и за квартирой, и за любимым котом Стефаном во время частых отлучек Валери.
Рейчел была старше ее на полтора года - высокая, статная черноволосая женщина, на которую заглядывались мужчины практически всех возрастов. Она была свободной художницей, то есть занималась тем, что в голову взбредет, как-то умудрялась прилично на этом зарабатывать и вызывать уважение всей многочисленной семьи Мэдисон. Она писала статьи для глянцевых журналов, занималась дизайном интерьера небольших квартир, иногда выступала с рок-группами в клубах (Рейчел отлично играла на синтезаторе) и, бывало, покуривала марихуану - но понемногу и исключительно в творческих целях, как это называла она сама. В отличие от Валери, строившей карьеру с педантизмом чиновника, Рейчел не задумывалась о завтрашнем дне и предпочитала жить сегодняшним, порхая, словно бабочка, с цветка на цветок. Ее невозможно было не любить, и Валери любила… и прислушивалась, потому что при всей ее кажущейся безалаберности Рейчел была трезвомыслящей женщиной и всегда высказывалась честно и по существу. В частности, Рейчел была единственным человеком на свете, который знал, что Валери по уши и безнадежно влюблена в Макса Эвершеда.
Знала, не одобряла, но поддерживала как могла.
И сейчас, сидя на высоком стуле и болтая ногами, Рейчел внимательно слушала рассказ кузины, безошибочно определяя самые важные моменты.
- То есть он снова работал с тобой бок о бок в течение шести недель и никак не дал тебе понять, что ваши отношения можно перевести в нечто большее, чем простое "подай-принеси"? - уточнила она, когда Валери закончила говорить. - Дорогая, но это совершенно невозможно терпеть! Тебе нужно бросить эту работу и найти новую, где начальником будет какой-нибудь старый пень. Он точно не станет волновать твое воображение, а ты наконец сможешь обратить внимание на других мужчин. На Стивена, к примеру.
Стивен был их соседом по лестничной площадке, давно влюбленным в Валери. Раз в две недели он непременно являлся с букетом и предложением руки и сердца. Букет Валери принимала, а предложение отвергала, чем приводила Стивена в состояние жесточайшего уныния. Но он был упорным и пробовал снова. Поэтому в доме не переводились свежие цветы.
- Рейчел, я не могу его бросить. Просто не могу. Он пропадет без меня.
- Да ладно! - Кузина помахала рукой, в которой была тонкая сигарета. - Подумаешь! Что он, твой Макс, ребенок, что ли? Он отлично справится сам или наймет себе нового секретаря.
- Не могу я, - с тоской повторила Валери, испытывая черный ужас при мысли о перспективе оставить работу у Эвершеда. - Мне самой это нужно, понимаешь?
- Я понимаю, что ты влипла, - вздохнула Рейчел и отхлебнула остывший чай. - Скажи, пожалуйста, почему бы тебе не разлюбить его и не влюбиться в кого-нибудь еще? Если бы твой Макс хотел обратить на тебя внимание, он сделал бы это много месяцев назад.
- Иногда мне кажется… - пробормотала Валери и прикусила губу.
- Что? - насторожилась Рейчел.
- Ничего. Миражи.
Иногда ей и вправду казалось, что Макс относится к ней по-особенному. Он ведь не только требовал от Валери безукоризненного исполнения обязанностей помощницы, он еще и развлекал ее по мере сил. Жена бывала рядом с Эвершедом, только когда он возвращался в Нью-Йорк, или ездила с ним на лос-анджелесские премьеры и церемонии вручения кинопремий. Все остальное время Макс так или иначе проводил с Валери, просто потому, что она ведала этим временем. И в те минуты, когда одна работа заканчивалась, а новая еще не начиналась, Макс бывал с Валери чрезвычайно мил. Он водил ее в перерыве между съемками в рестораны и гулять по незнакомым городам, ходил с ней в театр и даже иногда дарил цветы - как самому ценному своему сотруднику. Он так говорил. Преподнося ей цветок, Макс склонял голову набок, словно любопытный журавль, и следил за реакцией Валери. Она радовалась, потому что ей было приятно его внимание, и старалась не показать, насколько огорчена тем, что это просто внимание хорошего друга и начальника. Кажется, такое отношение его полностью удовлетворяло. Может, Макс опасался, что она в него влюбится и тогда хорошим отношениям конец? Работа встанет, все сведется к томным взглядам и выяснениям, почему он не может ответить ей взаимностью… За четыре года Валери ни разу не дала ему понять, насколько глубоко увязла в своих чувствах к нему. Она считала, что ей уже пора давать "Оскар" за лучшую женскую роль второго плана. Именно второго - потому что на первом плане должна быть жена.
- Что-то ты недоговариваешь, - протянула Рейчел и затушила сигарету в пепельнице, доверху набитой окурками. - Я же тебя знаю, сестренка. Давай, выкладывай.
- Я просто невольно трактую события в свою пользу, - печально улыбнулась Валери. - Все это ничего не значит. Все эти цветы и рестораны. Мы просто партнеры и хорошие друзья. Так было четыре года, и почему что-то должно измениться?
- Твой Макс - ужасный тугодум! - объявила Рейчел. - За столько времени уже можно было бы что-нибудь понять.
- И уволить меня, - подхватила Валери. - Нет уж, спасибо большое.
- Может быть, тогда бы он понял, какого ценного человека теряет, и сообразил, что без тебя давно разучился дышать.
- Не преувеличивай, Рейчел. Что-что, а дышать без меня Макс уж точно может.
Для того чтобы дышать, у него есть Шеррил и Адриан, а она, Валери, всего лишь ценный сотрудник и друг семьи.
- Ладно, - сказала Рейчел, поднимаясь, - уже поздно, а тебе вставать ни свет ни заря. Добро пожаловать в Нью-Йорк, сестренка. Завтра одевайся потеплее.
3
Валери застала Макса на кухне пьющим кофе. Вообще-то Эвершед употреблял кофе литрами, и Валери безуспешно пыталась ограничить его порывы, разглагольствуя о вреде кофеина и его негативном влиянии на актерское дарование. Макс только посмеивался. Кофе - одна из немногих позиций, которые он не собирался уступать.
На сей раз любимое тонизирующее средство трудоголиков плескалось в сине-белой кружке, имевшей странную форму: будто сразу после изготовления кто-то взял ее, еще мягкую, и несильно сжал. На изогнутом боку красовалась надпись: "Мои друзья ездили в Вену, и единственное, что они мне привезли, - эта бракованная кружка!". Валери улыбнулась. Она сама притащила Максу этот сувенир, когда вняла просьбам матери и слетала с ней в Европу на пару дней, чтобы развеяться. Эвершед дня три наигранно ныл и уверял, что Валери его бросает. Она привезла эту кружку, и Макс был счастлив.
Или не был? Что для него все эти кружки и ее ненавязчивая забота? Он же актер, лицедейство у него в крови.
Рассердившись на себя, Валери громко спросила:
- И какая это по счету?
- Привет! - Макс улыбнулся. Если бы каждый раз, когда он улыбался для нее, у Валери останавливалось сердце, она была бы уже пару триллионов раз мертва. Улыбки Макс раздавал чаще, чем автографы. - Как всегда, вовремя.
- А ты, как всегда, не отвечаешь на вопрос.
- Конечно. Налить тебе чаю?
- А где твоя вездесущая прислуга?
- Ловит Адриана, я полагаю. Скверный мальчишка с утра капризничает.
- Валери-и-и-и!!!
Скверный мальчишка, о котором шла речь, действительно, вел себя из рук вон плохо. Воспитанные дети не прыгают с разбега на спину отцовским ассистенткам. Валери рассмеялась, выполнила несложный маневр - и Адриан с ее спины переместился на руки, обнял за шею и прижался. От его темных, как у отца, волос вкусно пахло немудреным детским шампунем.
- Привет, цыпленок. Ты хорошо себя вел?
- Ты же знаешь, что он вел себя из рук вон плохо, - сурово начал Макс, изображая добродетельного родителя.
- Ты приехала! - не обращая внимания на ворчание отца, завопил Адриан прямо в ухо Валери. Она невольно поморщилась. - Как здорово! Ты обещала мне рассказать все подробно! Ты расскажешь?
- Конечно, цыпленок, но не сейчас. - Валери взъерошила Адриану волосы. - У твоего папы прямой эфир в утренней передаче, так что мы должны ехать.
- Но вы ведь вернетесь? Вернетесь, пап? Да? И мы пойдем есть мороженое? Ты обещал!
- Какая милая сцена.
Валери обернулась, покраснела, мысленно проклиная свои щеки за мерзкую способность наливаться румянцем при любом удобном случае, и поспешно ссадила Адриана на пол.
- Доброе утро, миссис Милборроу.
Не отвечая, Шеррил прошла мимо Валери, как будто та была предметом мебели, и сухо чмокнула Макса в щеку.
- Ты опять уезжаешь рано, дорогой?
Как же Валери ненавидела это ее небрежное "дорогой"! За фальшь, за умение сказать это когда нужно и более всего - за право это говорить.
- Мы вернемся к обеду. - Макс разговаривал с женой гораздо теплее, чем она с ним. - Вечером у меня запланирована пара мероприятий, но в середине дня есть свободное время.
- Как мило, что ты решил потратить его на семью.
- Шеррил, - предупредил Макс, - не начинай.
- А что? - Она поджала губы, подошла к кофеварке и сунула чашку под краник. Спина Шеррил выдавала холодное негодование. - Разве это не так, Максим?
- Поговорим об этом после, - с нажимом произнес Макс.
- Пойдем посмотрим, какие мне папа привез игрушки? - Адриан настойчиво потянул Валери за руку - в сторону детской.
- Пойдем. Только на пару минут.
Позорное бегство, учитывая то, что сама она эти игрушки для Адриана и выбирала. Вместе с Максом, конечно, который никогда не отказывался ходить по магазинам, когда это касалось сына. Если же Валери требовалось платье или что-то в этом роде, и при том она не желала упускать из виду Эвершеда, то он входил следом за ней в магазин, садился на стул и засыпал. Как в самолете. Может быть, в магазинах Макса тоже укачивало.
Валери выразительно постучала пальцем по запястью с наручными часами, просигнализировав Эвершеду что у него есть несколько минут, и пошла вслед за весело болтавшим Адрианом. Интересно, заметил ли мальчик, что родители ссорятся, или же возможность показать взрослой подруге игрушки заслонила от него все остальное? Адриан еще маловат, чтобы как следует разобраться в ситуации, но скоро он подрастет, и тогда простыми объяснениями никто не отделается.
Как Макс может ее любить? Ну как?
Мобильный телефон зазвонил, когда "мерседес" уже сворачивал к телецентру. Макс бросил взгляд на экранчик и шепотом выругался. Сидевшая рядом Валери выгнула бровь.
- Это Кристиан, - хмуро объяснил Макс. - Придется ответить.
- Хочешь, я сделаю это за тебя?
- А ты можешь? - Максу всегда было неловко просить Валери помогать ему в личных вещах, к тому же это выставляло его слабаком перед ней. Но Валери видела его всяким - слабым, сильным, пьяным в стельку и балансирующим на вершине под названием успех, так что стесняться давно пора бросить.
- Давай. - Ассистентка забрала у него трубку и нажала на кнопочку. - Валери Мэдисон слушает. Нет, мистер Эвершед сейчас не может с вами говорить.
Она слушала, кивала, отвечала на вопросы, а Макс смотрел на ее профиль и думал: Господи, спасибо тебе, что она у меня есть.
Спасибо, что есть ее гладкие волосы, подстриженные под каре, что придавало Валери сходство с актрисами пятидесятых. Спасибо, что есть ее голос, всегда такой спокойный, как океан под жарким тропическим солнцем. Спасибо, что есть эти трогательные сережки-капельки, взбрызгивающие колючими искорками, и тонкие пальцы с безупречным маникюром, и удивительно изящные запястья, и вся она - живая, настоящая. Его помощница. Его друг.
Валери закончила разговор, выключила телефон и протянула его Максу.
- Что он хотел?
- Сказал, что твоему отцу исполняется шестьдесят пять и неплохо бы позвонить старикану и помириться. - Валери поразительно точно воспроизвела интонации Кристиана. - Что семейное сборище намечается в следующую среду, и если бы ты появился там, все бы тебя поняли.
- Святой Кристиан, - буркнул Макс, затолкал телефон в карман и отвернулся. - Он все не оставляет надежды нас помирить.
- А ты бы взял и помирился.
- А ты бы не…
- Макс, Макс, прошу тебя. Не надо говорить то, о чем позже пожалеешь.
Он посмотрел на нее: сидит прямо, смотрит прямо и вообще вся такая прямая и правильная, что его затошнило.
- Ты в этом ничего не понимаешь.
- Если бы я в этом ничего не понимала, ты бы не дал мне с ним разговаривать.
- Ну конечно. Спасибо, что спасла меня. - Это прозвучало с изрядной долей сарказма.
- Будьте любезны, возьмите себя в руки, мистер Эвершед.
Макс дернулся.
- Терпеть не могу, когда ты меня так называешь.
- Тогда прекрати вести себя по-дурацки. Это всего лишь твой брат.