- Не надо, родная, - стала успокаивать ее Кей. - Не думай об этом.
- Миссис Маклин, прошу вас, - сказала Джоан. - Это очень важно.
Эмма увидела охотника на полу, топор, рассекший ему череп, и кровь, кровь повсюду. Она застонала, боль тисками сжала голову, и ее вдруг начало выворачивать наизнанку. От спазмов еще больше разболелись раны.
- О господи! - воскликнула Кей. - У нее же швы! Позовите медсестру! - Она кинулась за тазиком, а Джоан выбежала в коридор.
Тут же пришли медсестра и врач. Врач, заглянув в карту Эммы, назначил транквилизатор и болеутоляющее.
- Что произошло? - спросил он.
- Она вспомнила, как на нее напали, - мрачно ответила лейтенант Аткинс.
И тут в кармане Джоан завибрировал мобильный. Она отвернулась и поднесла трубку к уху.
- Да!
Звонил Осмунд.
- Муж показания давать отказывается, - сообщил Осмунд. - Он позвонил своему брату-юристу в Сиэтл, и тот вызвал какого-то известного адвоката, который только что явился.
- Ясно, - сказала Джоан.
- У нас нет оснований его задерживать. Так что придется выпустить.
- Ясно, - сказала Джоан. - Я с вами завтра свяжусь.
Спазмы у Эммы прекратились, но лицо у нее было землисто-серое.
- Все, достаточно, - заявила Кей. - Оставьте ее в покое.
- Миссис Маклин, я долго вас не задержу. Я понимаю, как вы обеспокоены.
- Поторопитесь, - сказала медсестра. - Через несколько минут она заснет.
Джоан кивнула и подошла к кровати Эммы.
- Дэвид… - простонала Эмма и туманным взором окинула Джоан. - Где мой муж?
- Он скоро приедет, - ответила Джоан. А про себя подумала: скорее, чем хотелось бы. У нее оставалось совсем немного времени: сейчас возьмется за дело муж, станет убеждать жертву, что не имеет к случившемуся никакого отношения. - Эмма, когда я спросила, не угрожал ли вам кто-нибудь, вы замялись. О ком вы подумали?
- Это были не угрозы. Я просто получала письма… Анонимные.
- Какие письма? - вскинула брови Джоан.
- Вроде как любовные… Но странные.
- Они у вас? - спросила Джоан. - Сколько всего вы получили? Давно это началось? Они приходят на ваш домашний адрес?
Эмма закрыла глаза.
- На работу. Уже… месяца два… Их всего четыре. Я их сохранила.
- Вы не догадываетесь, от кого они?
Эмма покачала головой:
- Не знаю… Может, от кого-то из пациентов.
От пациента? Теперь Джоан была уже не так уверена, что это дело рук мужа. Кей Маклин сказала, что ее дочь - психолог. Работает в каком-то кризисном центре.
- А как бы мне посмотреть на эти письма? - спросила Джоан.
- Спросите у Берка. У доктора Хейзлера. Он мой начальник, - ответила Эмма.
- Спасибо, Эмма. Ну что ж, у вас сейчас главная задача - поскорее выздороветь.
Она встала, собираясь уходить, и тут в палату вошел красивый темноволосый мужчина. Вид у него был потерянный.
- Дэвид! - воскликнула Кей.
- Могу я увидеть свою жену? - спросил он.
Эмма открыла глаза:
- Дэвид!
Джоан посторонилась. И поймала тревожный взгляд миссис Маклин.
- Я остаюсь, - твердо сказала Кей, хотя никто ее уходить и не просил.
Дэвид подошел к кровати Эммы, наклонился ее поцеловать.
- Привет, малышка, - прошептал он.
- Дэвид, где ты был? - обеспокоенно спросила Эмма. - Я так волновалась.
Дэвид опустился на стул и поднес руку Эммы к губам.
- Тихо, родная… Отдыхай. Теперь ты в безопасности. Я буду рядом.
У двери Джоан обернулась. По Эмминым щекам текли слезы. Дэвид нежно их вытер. Джоан, нахмурившись, вышла в коридор.
Сквозь сон Эмма услышала какое-то шуршание и тут же открыла глаза. Сердце ее бешено забилось. Она увидела женщину в больничной форме с подносом в руках.
- Ну вот, завтрак вам принесла, - сказала она. - Просыпайтесь, Белоснежка.
Эмма повернула голову - подушка была мокрой от слез, значит, она плакала во сне. Ее муж сидел на стуле и крепко спал.
- Дэвид, - позвала она.
Дэвид вскинул голову и открыл глаза. Вид у него был сонный и растерянный. Он встретился глазами с Эммой и посмотрел на нее так, будто повстречал призрака.
- Завтрак принесли, - сказала она ласково. И повернулась к медсестре. - Не могли бы вы поставить поднос вот сюда? - Она показала на столик с другой стороны кровати.
- Хорошо. Только вы уж обязательно поешьте. Вам надо сил набираться.
- Поем, - кивнула Эмма, хотя ее слегка подташнивало.
Дэвид потер небритый подбородок, пододвинул стул поближе к кровати и поцеловал Эмму в лоб.
- Как ты себя чувствуешь, малышка?
Эмма легонько дотронулась до больного бока.
- Бывало и лучше. Кажется, я заснула, как только ты пришел.
Дэвид кивнул.
- Мне так хотелось лечь к тебе под бочок, но я боялся, что задену швы. - Он взял ее за руку. - Первая брачная ночь вышла не из лучших.
Эмма грустно кивнула.
- Я так рада, что ты рядом, - сказала она. - Мне было бы очень страшно просыпаться в одиночестве.
- Эмма, я просто не знаю, что и сказать. Я должен был быть с тобой, там, в доме. Я не имел права тебя оставлять.
У нее снова хлынули слезы.
- Это был такой кошмар…
- Знаю, - шептал он. - Я все знаю.
- Я молилась, чтобы ты вернулся.
Дэвид вздохнул:
- Я ужасно виноват. Поверь, я очень страдаю. Если бы можно было все вернуть назад… Я просто шел вдоль реки. За день столько всего произошло. Я любовался закатом. И нашел старую засидку для уток, куда водил нас дядя. Забрался на настил, чтобы полюбоваться рекой, и провалился - доски оказались гнилые. И тут услышал выстрелы. Я изо всех сил пытался выбраться, но ничего не получалось. А когда я наконец оттуда вылез, полицейские уже искали этого мерзавца, а нашли меня.
- Ты его видел? - дрожащим голосом спросила Эмма.
- Кого?
- Его, человека с топором.
Дэвид опустил голову:
- Если бы я его увидел… Он был бы уже мертв.
Несколько мгновений оба молчали. Наконец Дэвид встал и придвинул к ней столик.
- Съешь хоть что-нибудь. Тебе нужны силы.
- Попробую, - ответила Эмма.
Он снял бумажную крышку со стакана с яблочным соком, Эмма сделала глоток.
- Ты смог чем-нибудь помочь полиции? - спросила она.
- Помочь? - язвительно переспросил Дэвид. - Помочь полиции?
- Мне сказали, что ты поехал в участок помочь им.
Дэвид покачал головой:
- В участке меня допрашивали. Как твоего мужа. Я - главный подозреваемый.
- Ты? - недоуменно воскликнула она.
- Мужа всегда подозревают в первую очередь. Я был на месте преступления. На орудии убийства мои отпечатки пальцев.
- На топоре? Но ты же просто рубил им дрова.
- Разве Аткинс вчера не спрашивала тебя обо мне?
И тут Эмма вспомнила, что женщина-лейтенант на самом деле спрашивала, не ссорились ли они с Дэвидом. Не обижал ли он ее. Эмма поморщилась.
- Она спросила, не затаил ли кто на меня зла. Я рассказала ей про анонимные письма.
- Этого делать не следовало, - насупился Дэвид.
- Чего? - удивилась Эмма.
- Не следовало сообщать им никакой информации. Так мой брат посоветовал.
- Это Фил сказал? Когда ты с ним разговаривал?
- Позвонил ему вчера вечером. - Дэвид замялся. - Вообще-то Фил позвонил своему знакомому, адвокату по фамилии Юнгер. Он приехал и забрал меня из участка. Отныне, Эмма, все наше общение с полицией должно происходить через мистера Юнгера.
Эмма жевала тост и не смотрела на мужа.
- Зачем нам адвокат? Нам ведь нечего скрывать.
Он долго смотрел на нее молча и наконец сказал:
- Полиция ищет легкое решение. А легкое решение для них - это я.
- Что за чушь! Мы только что поженились. Мы любим друг друга.
- Ты богата, и у нас с тобой нет брачного контракта, - сказал он. - А деньги - это лучший мотив.
- Да ты что, Дэвид! Какой бред! У них нет никаких оснований тебя обвинять.
- Эмма, ты что, газет не читаешь? Невинных обвиняют очень часто. Нам нужно перестать общаться с полицией.
Эмму била дрожь.
- Нет, я так не могу…
- Ты должна меня поддержать.
Дверь открылась, и в палату вошел седой мужчина в белом халате.
- Ну, как вы себя чувствуете? - спросил он Эмму. - Вы меня помните? Я - доктор Белл, ваш лечащий врач.
Эмма смутилась:
- Боюсь, я мало что помню.
- Это вполне понятно. Вам дали большую дозу успокоительного. Я пришел вас обрадовать: завтра вы сможете вернуться домой.
- Отлично! - воскликнул Дэвид. - Чудесная новость!
- Некоторое время вам будет трудно ходить, - предупредил доктор Белл. - Слишком много швов.
- Спасибо вам за все, что вы сделали для меня и для моего ребенка, - сказала Эмма.
- Это моя работа, - улыбнулся врач. - Вам повезло, что не задеты ни связки, ни сухожилия. Но придется попить болеутоляющее. Я вам выпишу то, что можно принимать во время беременности, главное - не превышать дозу.
Эмма кивнула.
- Медсестра покажет вам, как менять повязки. Вы уж поберегите себя. Не поднимайте ничего тяжелого. Не садитесь за руль. И вообще старайтесь побольше времени проводить в постели. Могу сказать вам одно - вам очень повезло, - улыбнулся доктор Белл.
В понедельник утром лейтенант Джоан Аткинс приехала в полицейский участок Кларенсвилля. Она отправилась к начальнику, Оди Осмунду, и он дал ей в помощь молодого детектива Трея Марбери. Предстояло расследование дела Эммы Уэбстер. Джоан обратила внимание на то, что Трей был самым молодым из здешних полицейских.
- А какое дело вы расследовали до этого? - спросила Джоан у Трея.
Он пожал плечами:
- В основном я занимался водителями, скрывшимися с места ДТП. Прошлой весной погиб старичок профессор из Университета Ламберта. Один сукин сын сбил его и бросил на дороге. Ничем серьезным я не занимался. А хотелось бы.
- Скучать вам не придется, - пообещала Джоан. - Мне нужен человек, который хорошо знает город.
Побеседовав с Марбери, она была приятно удивлена тем, что парень ей достался сообразительный и вопросы задает исключительно дельные. Они вместе вышли из участка.
- С чего начнем? - спросил он.
- Вы знаете, где находится Кризисный центр Райтсмана?
- Разумеется, - ответил Марбери.
- Отлично. Садитесь за руль.
Кризисный центр располагался в сером здании в колониальном стиле. Марбери припарковался на стоянке, и они с Джоан направились ко входу. Нажав на кнопку звонка, Марбери сказал:
- Я был здесь несколько месяцев назад.
- Да? И по какому поводу?
- Жена доктора Хейзлера съехала на машине с моста.
- Сомнительная история?
Марбери покачал головой:
- Поэтесса, вы понимаете. Вся такая возвышенная, интеллектуальная. Похоже, была в депрессии. Правда, тело нашли не сразу, так что мужа помучили. Но оказалось, самоубийство.
Дверь открыла женщина латиноамериканской внешности. Это была Сарита Руис. Она с улыбкой сказала, что доктор Хейзлер ждет их.
- Я провожу вас в его кабинет.
Джоан, войдя в здание, осмотрелась. Несколько подростков смотрели телевизор, кто-то играл на компьютере.
Руис проводила их до двери кабинета доктора Хейзлера.
- Детектив Марбери, - мрачно сказал Берк. - Вот мы и снова встретились.
- Рад вас видеть, - вежливо ответил Трей. - Позвольте представить вам лейтенанта Аткинс из полиции штата.
- Приятно познакомиться, лейтенант, - сказал Берк и пожал Джоан руку. Все сели. - Чем могу вам помочь? - спросил Берк.
- Миссис Уэбстер рассказала нам, что ей на работу приходили странные письма, - сказала Джоан. - Она хранит их здесь. Мы бы хотели их увидеть.
- Моя секретарша проводит вас в ее кабинет, - кивнул Берк.
- Трей, займетесь этим? - сказала Джоан.
Берк вызвал по интеркому Джеральдин, и Марбери вышел.
- Доктор Уэбстер говорила, что показывала вам эти письма, - продолжила Джоан.
- Показывала, - согласился Берк.
- Что вы о них думаете?
Берк нахмурился.
- Это вполне могла быть чья-то навязчивая идея, но обычно такие люди себя проявляют. Если объект любви не отвечает взаимностью, начинаются угрозы. Но в этих письмах никаких угроз не было. Я не в первый раз сталкиваюсь с подобным поведением у подростков с повышенной эмоциональностью.
- А больше ничего подозрительного не было? Может, кто-то за ней следил, подглядывал?
- Об этом мне ничего не известно, - ответил Берк.
- Мне нужен полный список ее пациентов.
- Я вам его составлю, - пообещал Берк. - Лейтенант Аткинс, я должен еще кое-что вам сообщить.
- Что именно? - спросила Джоан.
- Несколько месяцев назад у Эммы была пациентка, страдавшая анорексией. Родители девочки были недовольны методами лечения. Они забрали дочь из Центра, и вскоре она умерла. Отец девочки обвинил во всем Эмму. Пришел ко мне, требовал, чтобы ее уволили.
Джоан вскинула брови:
- Миссис Уэбстер об этом не говорила.
Берк вздохнул:
- Она об этом не знает. Эмма и так была расстроена смертью девочки. Но, на мой взгляд, она действовала совершенно правильно.
- Как зовут этого человека?
- Лайл Девлин. Профессор музыки, преподает в Ламберте. Его дочь звали Айви. Я ни в чем его не обвиняю, но к Эмме у него были серьезные претензии.
- Я непременно с ним побеседую, - сказала Джоан.
В дверь постучали.
- Войдите, - сказал Берк.
Вернулся Марбери. На нем были одноразовые перчатки, и он протянул Джоан конверт, который она взяла, тоже предварительно надев перчатки. Джоан внимательно просмотрела содержимое. Кое-что она зачитала вслух:
- "В моих снах твое лицо сияет, как далекая звезда. Я мечтаю долететь до тебя. Боль моя невыносима. Как ты можешь смотреть сквозь меня, не замечать тайн моей души?" Похоже на настоящую страсть, - заметила Джоан, убирая письма обратно в конверт. - Доктор Хейзлер, вы говорили, что дружите с доктором Уэбстер.
- Они с моей женой познакомились еще в университете. Вместе снимали квартиру. А на свадьбе Эммы я был шафером, - сказал Берк.
- Так, значит, вы дружите и с Дэвидом Уэбстером?
- С детства. Моя семья владеет казино, а его мать была официанткой в одном из наших ресторанов. Я учился в частной школе, но когда бывал дома, всегда торчал на кухне, а мать Дэвида иногда брала его с собой на работу. И мы стали не разлей вода.
- У вас не было причин подозревать, что Уэбстер женился на Эмме из корысти?
- Никаких. Что вы вообще имеете в виду?
Джоан пристально изучала его реакцию.
- Миссис Уэбстер - состоятельная женщина. В случае ее смерти состояние наследует муж.
- Нет, Дэвида деньги не интересуют, - уверенно сказал Берк. - Он бы никогда не обидел Эмму. Дэвид влюблен до безумия.
Джоан взглянула на конверт с письмами.
- Вы говорите это как профессионал или как друг? - спросила она и внимательно посмотрела на него.
Глава пятая
Эмма прижалась лбом к стеклу джипа. Пасмурный ноябрьский день приближался к вечеру, голые ветви деревьев чернели на фоне грязно-серого неба. После больницы воздух казался пьяняще свежим.
Первые двадцать четыре часа после операции Эмме было трудно даже пошевелиться - боль отзывалась в каждой клеточке ее тела. Теперь, двое суток спустя, стало немного легче. К ней приходил физиотерапевт, показал, как пользоваться палкой, чтобы свести к минимуму нагрузку на левую половину тела. Но когда Дэвид подъехал к больнице, Эмме стало не по себе - ей страшно было даже подумать о том, что придется забираться во внедорожник. Дэвид вытащил из багажника пластмассовый ящик, который он подставлял, когда помогал матери сесть в его высокую машину. Но физическая боль не шла ни в какое сравнение с тревогой, которая не оставляла Эмму.
Ей повезло, что она осталась жива, повезло, что удалось сохранить ребенка. Она знала, что должна быть благодарна судьбе. Но ее мучил страх. На нее напал маньяк, который до сих пор разгуливает на свободе. Она прекрасно знала, что в этом мире никто не застрахован от насилия, но сейчас жертвой стала именно она, и именно ее кто-то пытался убить.
- Мы почти что дома, - сказал Дэвид.
Она повернулась к нему и через силу улыбнулась.
- Как хочется наконец оказаться дома, - сказала она. - В собственной кровати.
- Наверное, еще несколько дней тебе не стоит подниматься по лестнице. Ты же слышала, что сказал врач. Так что устроим тебе спальню внизу.
За кухней у них была комната для гостей. Дэвид поставил там свой компьютер и назвал ее кабинетом.
- Но я не хочу лишать тебя рабочего места.
- Это же только на время, - ответил он. - Я совершенно не против.
- Ну ладно, но при условии, что ты будешь спать там вместе со мной.
- По-моему, этого делать не стоит. А если я тебя случайно толкну во сне? Не дай бог, швы разойдутся.
- Я не хочу быть одна. Боюсь.
- Радость моя, никто тебя не обидит. Тот, кто на тебя напал, остался в Пайн-Барренсе, подыскивает новую жертву. Бояться совершенно нечего. Все будет хорошо…
- Не будет! - воскликнула Эмма. - Я имею право бояться? Да любой бы, пройдя через такое, боялся бы.
- Извини. Я все понимаю, - сказал Дэвид. - Ты только не психуй.
- Я просто не могу справиться в одиночку.
- Я это понял, Эм. Давай я поставлю там диван.
Эмма заставила себя сделать глубокий вдох.
- Извини, - сказала она. - Я веду себя как ребенок.
Он приобнял ее свободной рукой.
- Ты только что пережила настоящий кошмар. Но как только мы окажемся дома, тебе станет гораздо лучше. Просто постарайся расслабиться.
Эмма смотрела из окна машины на тихие улочки Кларенсвилля. И мысленно представила себе их дом. Он стоял в конце проулка. Она сразу в него влюбилась. Он напоминал пряничные северноевропейские домики - светлая штукатурка, деревянные балки, стилизованные под витражи окна. Она прикрыла глаза, откинула голову. Дома… Дома ей станет гораздо лучше.
- Тьфу ты, черт, - воскликнул Дэвид, свернув к их дому.
- Что такое? - спросила Эмма.
Они въехали в свой тихий проулок, но около дома оказалось множество машин, а рядом с лужайкой толпились какие-то люди. Их поджидали репортеры с микрофонами наготове.
Эмма с трудом справлялась с тревогой.
- Что будем делать? - спросила она.
Словно в ответ несколько репортеров кинулись к джипу. Дэвид ехал медленно, стараясь не смотреть на них. Эмма отвернулась от окна.
Подъезд к дому заблокировал фургон телевизионщиков. Дэвид опустил стекло, чтобы позвать водителя, но в машину тут же сунули микрофон. Он поднял стекло и нажал на клаксон. Эмма зажала уши руками.
Водитель фургона наконец сдал назад, освободив Дэвиду место.