- Гляди-ка! - воскликнул Дэвид, остановив машину около автомобиля, уже стоявшего перед домом. - Это машина, которую Рори берет в аэропорту.
- Да? - попыталась удивиться Эмма. Хотя на самом деле мама почти все время была рядом с ней в больнице.
Дэвид тихонько ругался себе под нос.
- Сиди пока, - велел он. - Я помогу тебе выйти. Они не имеют права переступать границы частной собственности.
Он хлопнул дверцей и обошел машину кругом.
Эмма вылезла, опираясь на его руку, но левую часть ее тела тут же пронзила боль. Она оперлась на палку.
- Эмма, как вы себя чувствуете? - крикнула какая-то женщина.
- Эмма, вам известно что-нибудь про убийцу из Пайн-Барренса? - крикнул мужчина в очках и с микрофоном.
- А вы что скажете, Дейв? - крикнул другой мужчина. - У вас есть соображения относительно того, кто пытался убить вашу жену?
Эмма взглянула на Дэвида. Тот еле сдерживался.
- Дейв, где вы были, когда это случилось? - раздался очередной вопрос.
Открылась дверь дома, и появился Рори в защитного цвета брюках и зеленой рубашке.
- Все, хватит! - крикнул он репортерам. - Эта женщина только что из больницы. Лучше убирайтесь отсюда подобру-поздорову.
Дэвид помог Эмме дойти до крыльца. Кей, ожидавшая их внутри, раскинула руки и нежно обняла дочь.
- Кей, ей нужно поскорее сесть, - сказал Дэвид.
Кей метнула на зятя недовольный взгляд, но дочь из объятий выпустила. Дэвид отвел Эмму к дивану.
- Дейв, нельзя позволять этим людям садиться вам на голову, - сказал Рори.
Дэвид не удостоил его ответом.
- Пойду принесу твои вещи, - сказал он Эмме.
- Эмма, бедненькая, - сказал Рори. - Ты ужасно выглядишь.
- Мне просто больно, - раздраженно сказала Эмма. - Сейчас все пройдет.
Кей, в сером брючном костюме от Кальвина Кляйна, села рядом с Эммой, погладила ее по руке.
- Ой, мама, у меня все болит! - не сдержалась Эмма. У нее по щекам ручьем потекли слезы.
- Бедная моя деточка, - прошелестела Кей.
Утром, в больнице, Дэвид рассказал, что Кей намерена остаться в Кларенсвилле - ухаживать за дочерью.
- Я думала, вы возвращаетесь в Чикаго.
- Мы и собираемся вернуться, - сказала Кей. - Но я хотела убедиться, что ты благополучно добралась до дома. И еще вспомнила, что ваши свадебные подарки так и остались в гостинице. Я привезла их сюда. - Она показала на груду перевязанных ленточками коробок, сложенных у камина.
- Спасибо за заботу, мама, - ответила Эмма.
Вернулся Дэвид с сумками и понес их наверх. Эмма улыбнулась ему. А потом положила ладонь на живот и прикрыла глаза.
- Родная, сделать тебе чаю? - предложила Кей.
- Нет, спасибо, мне и так хорошо, - ответила Эмма.
Подошел Рори, присел на ручку кресла.
- Не так уж тебе и хорошо, - сказал он. - Судя по тому, что наговорили врачи твоей маме, это чудо, что ты жива.
- На самом деле я жива только потому, что Клод Матис кинулся ко мне на помощь. И погиб из-за своей доброты. - Эмма грустно покачала головой. - Я хочу помочь его семье. У него сын-подросток. Нужно оказать мальчику финансовую поддержку. Переведите деньги с одного из моих счетов.
- У тебя еще будет время сделать это - когда поправишься, - сказал Рори.
- Семья понесла утрату. Прошу тебя, займись этим, - сказала Эмма.
- Ну хорошо, хорошо, - кивнул Рори. - Считай, что это уже сделано.
Кей потерла свои руки с безупречным маникюром.
- Эмма, мы с Рори считаем, что тебе будет лучше поехать с нами в Чикаго. Мы будем за тобой ухаживать.
- Мама, это мой дом, и мне хорошо здесь, - ответила Эмма.
Кей с Рори переглянулись.
- Что это за недомолвки? - с негодованием воскликнула Эмма.
- Да так, ничего. Мне просто было бы спокойнее, если бы ты была с нами, - сказала Кей.
- Обо мне позаботится Дэвид.
- Мы не слишком хорошо знаем Дэвида, - сказала Кей.
- Мама, Дэвид - мой муж, - резко ответила Эмма.
- Позволь высказать мужскую точку зрения, - вступил в разговор Рори. - Многие мужчины относятся к беременности совсем не так, как женщины. Они начинают вспоминать про то, как были свободны, как жили, не отвечая ни за что и ни за кого. Вполне возможно, что и у твоего мужа немного изменилось отношение к браку.
У Эммы отвисла челюсть.
- О чем это ты?
- Я просто рассказываю о том, что говорит полиция, - ответил Рори.
- Да как ты смеешь? - возмутилась Эмма. - Уж кто бы говорил!
Рори невозмутимо смотрел на нее. Кей не обратила внимания на слова дочери. Она потянулась к руке Эммы. Эмма сжала руку в кулак.
- Поедем домой, Эм, - продолжала уговаривать ее Кей. - Побудешь с нами, пока его не арестуют. Дай мне возможность за тобой поухаживать.
- Эмма, мы просто хотим тебя защитить, - настаивал Рори.
- Я никуда не поеду. И ваша защита мне не нужна.
- Доченька, тебя же чуть не убили! - воскликнула Кей.
- Это был какой-то маньяк из Пайнленда, - прокричала Эмма. - А не мой муж!
В глазах у Кей блестели слезы.
- Родная, прошу тебя! Позволь тебе помочь.
Спустился Дэвид, сердито посмотрел на Кей и Рори.
- Мы не нуждаемся в вашей помощи. Извините, но я подслушал ваш разговор. Мне не нравится, когда меня оскорбляют в моем же доме.
- Дэвид, - вступилась за мать Эмма, - мама не имела в виду ничего плохого.
- Ты с ними согласна? Хочешь с ними уехать? - воскликнул Дэвид. - Если так, пожалуйста, езжай.
Рори встал.
- Кей, полагаю, нам пора.
- Доченька, умоляю тебя… - взмолилась Кей. - Позволь мне хотя бы нанять тебе сиделку.
- Мама, все в порядке. Я сама справлюсь.
Кей потянулась к дочери. Эмма вся сжалась.
- Я буду безумно волноваться. Ты хотя бы звони.
- Со мной все будет хорошо, - прошептала Эмма. - Уезжайте спокойно.
Она не стала их провожать. Не могла смотреть на мать.
Дэвид запер за ними дверь и вернулся в гостиную.
- Где у нас простыни? - спросил он, избегая ее взгляда. - Хочу постелить постель.
- Дэвид, прошу тебя, не обижайся на них. Мама просто очень напугана.
- Наверху в комоде?
- Да, - ответила она. - Ты на меня злишься?
- Нет, - рявкнул он и тут же сказал мягче: - Нет. Ты отдохни.
Эмма прилегла на диван. Дэвид был прав. Даже если мама с Рори так о ней беспокоятся, они не имели права приходить сюда и чуть ли не обвинять Дэвида. Особенно Рори. Его самоуверенность ее злила. Она так стиснула кулаки, что ногти впились в ладони. Ладно, хватит травить душу, велела она себе. Подумай о чем-нибудь другом.
Она взглянула на груду свадебных подарков. Наверное, нужно их распаковать. Эти люди хотели выразить свою любовь. Она и в больнице чувствовала их поддержку. Ей посылали цветы, заходили проведать. Она взяла самую маленькую коробку и стала развязывать ленту.
Карточки не было, но, развернув белую с золотом бумагу, она увидела коробку из "Келлермана", дорогого ювелирного магазина на Мэйн-стрит. Коробочка была легкая. Наверное, серебряная подставка для яиц, подумала она. Но как только открыла коробку, в нос ей ударил неприятный запах. Разворачивая папиросную бумагу, она уже понимала, что делает это зря. Но было поздно.
В папиросную бумагу было завернуто серебряное блюдечко в форме раковины. А на нем лежало окоченевшее тельце - это была дохлая мышь с открытыми глазами-бусинами.
За окнами викторианского особняка кто-то играл на пианино. У дома рядом с пикапом стояла "мазда" с откидным верхом. Лейтенант Джоан Аткинс постучала в дверь. Рядом с ней стоял Трей Марбери. Дверь открыла высокая полная блондинка с густо подведенными глазами. На ней была прозрачная кофточка с глубоким декольте и тесные джинсы, которые никак не красили ее расплывшуюся фигуру. Она лениво улыбнулась и высоким, нежным голосом сказала:
- Добрый день.
- Миссис Девлин? - спросила лейтенант Аткинс.
- Да, это я. - Говорила она не очень четко, но спиртным от нее не пахло.
Взгляд у нее был блуждающий. Либо транквилизаторы, либо снотворное, подумала лейтенант Аткинс не без сочувствия. Мать, потерявшая ребенка, вряд ли может справиться с горем без лекарств.
- Я лейтенант Аткинс, полиция штата. Это детектив Марбери из полиции Кларенсвилля. Нам нужен ваш муж.
- А в чем дело? Что случилось? - испугалась женщина.
- У нас к нему несколько вопросов. Ваш муж дома?
- Дома. Он у себя в кабинете.
- Прежде чем я поговорю с ним, - сказала Джоан, - не могли бы вы сказать мне, где был ваш муж в субботу вечером?
- Что? - озадаченно спросила женщина.
- Это очень простой вопрос.
- В субботу вечером? Не помню. - Джоан видела, что блондинка действительно пытается вспомнить, но не может. - У меня с памятью плоховато, - призналась миссис Девлин.
Игра на пианино прекратилась, и в коридоре появился мужчина.
- Риса, кто пришел? - спросил он.
- Это из полиции, - хмуро ответила она. - Они хотят знать, где ты был в субботу вечером.
Мистеру Девлину было за сорок, у него были жесткие черные волосы с проседью, очки в металлической оправе.
- В субботу мы взяли в прокате итальянское кино, ты что, забыла?
- Да, точно. Ты был дома.
- А в чем дело? - спросил Девлин.
- Вы профессор Девлин? - сказала Джоан. - Я лейтенант Аткинс из полиции штата. Это детектив Марбери. Мы можем с вами побеседовать?
- Пожалуйста, - пожал плечами Лайл Девлин. - Проходите. Извини, Риса. Пройдемте в зимний сад.
Джоан с Треем прошли следом за ним в комнату со стеклянными стенами и плетеной мебелью. Там же стоял рояль.
- Присаживайтесь. - Они сели в кресла, а Девлин - на табурет у пианино. - Итак, чем я могу вам помочь? И почему вас интересует, что я делаю по вечерам?
- Мистер Девлин, насколько нам известно, вы недавно потеряли дочь, - сказала Джоан.
Девлин помрачнел.
- Вы пришли поговорить про Айви?
- Извините, что затронула больную для вас тему, но, кажется, вы склонны считать, что в смерти Айви виновата доктор Уэбстер. Прежде она звалась доктор Холлис.
- Ах да… Это на нее напали в Пайн-Барренсе?
Джоан пристально посмотрела на Девлина.
- Была предпринята попытка убить миссис Уэбстер. Она чудом выжила.
- Какое это имеет отношение к Айви? - спросил Девлин.
- У нас есть сведения, что после смерти дочери вы были весьма враждебно настроены по отношению к доктору Уэбстер. И даже угрожали ей.
- Кто вам это сказал? - бесстрастно спросил Девлин.
- Это так?
Лайл Девлин отвернулся.
- Наверное, я дал волю своим чувствам. Я обезумел от горя.
- Почему вы обвиняли доктора Уэбстер? - спросила Джоан.
- Детектив, у вас есть дети? - спросил Девлин вместо ответа.
Джоан прикусила губу. Лайл Девлин ей не нравился. Это было интуитивное ощущение, но вопрос ее рассердил. Подозреваемые, уверенные в собственном хитроумии, всегда пытались переманить ее на свою сторону. Мы с вами, детектив, разве мы оба не… И далее в том же духе.
- Почему вы обвиняли ее, мистер Девлин?
Девлин сложил руки на груди и вздохнул:
- Как я могу это объяснить, лейтенант? Анорексия - это страшное испытание для родителей. Ребенок наотрез отказывается есть. Жена готовила ей все самое вкусное, уговаривала. Все перепробовала. Мы отвели ее к доктору Холлис, когда окончательно отчаялись. Я действительно ее обвинял, но мне нужно было кого-то винить.
- Но вы же наверняка показывали дочь и другим врачам, - вступил в разговор Трей.
Девлин вздохнул:
- Вы правы. Но доктор Уэбстер была последней. Мы забрали Айви из Центра потому, что сочли методы доктора Уэбстер неприемлемыми. Состояние дочери ухудшилось, и в больницу она попала слишком поздно.
- Сочувствую, - искренне сказал Трей.
- А теперь вы не считаете, что за случившееся ответственна доктор Уэбстер? - спросила Джоан.
Девлин посмотрел на нее в упор:
- Моя дочь умерла от анорексии, и я не смог этого предотвратить. Я виню в этом себя.
Девлин, очевидно, разобрался сам с собой и мог внятно объяснить свою позицию. Но все же неприязнь к Эмме Уэбстер у него сохранилась - в этом Джоан была совершенно уверена.
- Итак, вы утверждаете, что в субботу вечером, между шестью и десятью, вы были дома?
- Я был дома с семьей, - мрачно сказал Девлин. - Жена ведь подтвердила.
После того как вы объяснили ей, что надо сказать, подумала Джоан. Она встала, Трей тоже поднялся.
- Ну что ж, спасибо, что уделили нам время.
Девлин тоже встал.
- Моя жена принимает транквилизаторы. Смерть Айви ее подкосила. Из-за лекарств у нее ухудшилась память.
Джоан с Треем вышли на улицу.
- Ну, что скажешь? - спросил Трей, открывая дверцу машины.
Джоан оглянулась на дом Девлинов. На пианино никто уже не играл.
- По-моему, он что-то скрывает, - сказала она.
Эмме снилось, что ее кто-то преследует, когда раздался звонок в дверь. Она застонала - заныли швы. Ночью она спала плохо, несколько раз просыпалась. Дэвид встал с дивана и пошел открывать. Эмма снова прикрыла глаза. Лежала и думала о коробочке, которую открыла вчера вечером, об ее отвратительном содержимом. Она тогда вскрикнула, и Дэвид опрометью скатился с лестницы - прибежал к ней на помощь. Морщась от отвращения, он взял коробку и выкинул мышь в кусты. А саму коробочку вместе с серебряным блюдечком швырнул в мусорный бак. И, вернувшись, велел Эмме перестать об этом думать. Легко сказать - перестать…
Дэвид вернулся в их импровизированную спальню. Он был босиком, в одних пижамных штанах.
- Кто пришел? - спросила Эмма.
- Твоя сиделка, - хмуро ответил он. - Она ждет в прихожей.
- Сиделка? Какая сиделка?
Дэвид оглянулся.
- Сиделка, которую наняла твоя мать.
Эмма запахнула халат.
- Пойду поговорю с ней.
- Поднимусь наверх переоденусь, - сказал Дэвид. - А ты отошли ее. Нам здесь посторонние ни к чему.
Он отправился наверх, а в комнату вошла невысокая седая женщина с короткой стрижкой. На ней были джинсы и кроссовки, на плече - рюкзак.
- Доброе утро, - сказала она без тени улыбки. - Я - Лизетта Слокум.
- Рада с вами познакомиться. Но это какое-то недоразумение, - сказала Эмма. - Меня никто не предупредил о вашем приходе.
Женщина смотрела на нее холодно и невозмутимо.
- Я - сиделка. Меня наняли ваши родители - ухаживать за вами.
- Но я не так уж и больна, - сказала Эмма.
- Мне поручено вас охранять. У меня черный пояс по тейквондо.
- Зачем меня охранять? Со мной муж!
Вернулся Дэвид.
- Ну, вы все выяснили?
- Мисс Слокум… - начала Эмма.
- Лизетта. Зовите меня Лизетта.
- Лизетта, не могли бы вы выйти на минутку? Мне нужно поговорить с мужем.
Лизетта удалилась, но начать разговор они не успели, потому что зазвонил телефон. Дэвид снял трубку и раздраженно рявкнул:
- Алло!
Но тут же выражение его лица изменилось.
- Невин, как дела? - спросил он тем особым тоном, которым беседовал только с Невином Макголдриком, редактором "Сликера". - Свадьба прошла прекрасно. Все отлично. Какие у нас планы?
Да уж, все отлично, с грустью подумала Эмма.
- Да, конечно… - сказал, слегка замявшись, Дэвид. - Конечно… Непременно буду. Пока.
Закончив разговор, он сказал:
- Это был Невин. Звонил по поводу интервью с Бобом Читемом, продюсером из Лос-Анджелеса.
- Когда это будет? - взволнованно спросила Эмма.
- Вообще-то сегодня. Он хочет, чтобы я съездил в Нью-Йорк, встретился с этим парнем за ланчем. Я тут же вернусь.
- Ты хочешь оставить меня одну? - воскликнула Эмма.
- Ну что ты! Может, Берди сможет подъехать. Мама побудет одна.
- Берди? Она слабая старая женщина. Что она сможет сделать, если он вернется?
- Кто? Этот тип в лыжном шлеме? Родная, это был какой-то псих, который случайно напал на тебя. Надо постараться изжить страх.
- Откуда ты знаешь, что это была случайность? А если я - его цель? Ты забыл про письма, которые мне приходили? И этот кошмарный подарочек… - Эмма бросила на него сердитый взгляд: - А Невин не мог бы поручить это кому-нибудь другому? Он разве не знает, что произошло?
Дэвид нервно пригладил волосы.
- До Нью-Йорка эти новости, кажется, не дошли.
- Почему ты ему ничего не рассказал? Меня же чуть не убили.
- Непременно расскажу, - сказал Дэвид. - Только Невина не интересуют мои проблемы. Его интересует, возьму я интервью или нет.
- Это обязательно нужно сделать сегодня?
- Поверь, я бы и сам предпочел другой день. Но этот продюсер будет в Нью-Йорке только день или два.
- Ну что ж, поезжай, - обиженно согласилась Эмма. - А я скажу Лизетте, что ее услуги мне все-таки понадобятся. Она хотя бы знает приемы самообороны. Хорошо, что мать обо мне позаботилась.
- Ты хочешь сказать, что я о тебе не забочусь?
Эмма пропустила это мимо ушей.
- Пожалуй, я позвоню лейтенанту Аткинс насчет этого… свадебного подарка. Мне всю ночь снились кошмарные сны про эту коробочку. Надо известить полицию.
- Дорогая, ты что, забыла, о чем говорил мистер Юнгер? Мы ведь договорились, что не будем общаться с полицией.
- Я ни о чем таком не договаривалась. Мне нужно позвонить.
- Эмма, они же уверены, что это моих рук дело.
- Так пусть поймут, что искать надо в другом месте, - она стояла на своем.
- Поступай как знаешь. Пойду собираться.
Эмму обидела его резкость. Она спустила забинтованную ногу с кровати. Каждое движение было для нее мучением.
- Куда это ты направляешься? - спросил Дэвид.
- Мне надо принять лекарство, - сказала она.
- Я принесу.
- Я не хочу зависеть от тебя, - упрямо буркнула она.
Он окинул ее долгим взглядом:
- Ну, спасибо…
Глава шестая
Ноющие суставы говорили Оди Осмунду, начальнику местной полиции, о том же, о чем говорило и потемневшее небо. Приближалась буря. Ветер трепал листву деревьев, окружавших поляну у дома Замски.
Оди знал, что многие из начальников полицейских участков не захотели бы передавать дело полиции штата. Но у него не было ни людей, ни технического обеспечения, чтобы грамотно провести расследование. К тому же о Джоан Аткинс отзывались как об отличном детективе.
Ленту, отгораживавшую место преступления, еще не сняли. Оди поднялся на крыльцо, зашел в дом и, морщась, оглядел залитую кровью комнату.
Он уже не первый раз приходил сюда, пытался представить картину преступления. Похороны Клода Матиса были назначены на завтра, а Оди еще толком не знал, кого ему надо арестовать.