- Ты из команды этого придурка Малковича? - Смирнову показалось, что он спит, что этот "гнида" не с ним сейчас говорит, так отчетливо громогласно произнося каждое слово и делая ударение в фамилии шефа не на первый слог, а на второй, что показалось бывшему майору особенно обидно.
- Не понял… - оживленно и с любопытством, как только мог, Смирнов поднял брови. - Какие-то проблемы?
- Проблемы? - еще более раскатисто забасил "толстопузый". - Проблемы не у меня, а у вас - крадуны!.. Долги, мил-человек, отдавать надо! А не распи…ством заниматься! Признайся - спи…или денежки? Да? А денежки-то го-су-дарст-вен-ные!!! Их по-любому отдавать придется! Кинуть Сережу захотели? Не выйдет, дружочек! Не вый-дет!
- Какого Сережу? Какие долги? Че ты мелешь? Я тя знать не знаю! - заставил себя через силу обратиться к шумливому "дядьке" Смирнов "на ты", с прискорбием чувствуя как доброе расположение духа потихоньку начинает испаряться.
- Вообщем, я тебя, козел, предупредил! Все руководство МЧС в гневе! Три дня вам на то, чтобы вернуть миллионы, а не то - поговорим в другом месте. Мои люди в прокуратуре уже ждут - не дождутся вашего появления в следственном изоляторе!.. - ритор высокомерно смерил Вадима Геннадьевича взглядом. - А говорил с тобой руководитель Службы безопасности Министерства чрезвычайных ситуаций, генерал-лейтенант Ванеев!
Вадим Геннадьевич как-то растерянно сник и стал машинально оглядываться вокруг себя, натолкнулся глазами на группу "толстопузых", от которых минутой раньше отдалился этот самый Ванеев. Все они, замерев на месте, молча внимали с повернутыми головами в их сторону. И как по мановению волшебной палочки, натолкнувшись на взгляд Смирова, мгновенно отвернулись и оживленно заговорили. Герман Ванеев направился к "своим" также внезапно, как пришел. А Смирнов еле-еле медленно и преувеличенно спокойно начал движение к тому кабинету, где его ждал друг и товарищ - его шеф, которому он доверял и служил безгранично верно. Он делал свои шаги осторожно - сквозь обволакивающие разговоры тех, которые с каждой секундой оставались все дальше, но не становились менее враждебнее от этого. Эти шаги были сродни тому, когда его однажды чудом отпустили чеченцы из своего "стана" обратно в комендатуру "Северного" - с предложением сдаться без боя. Он хорошо помнил те свои ватные ноги и острый ум, ожидающий каждую секунду выстрела в спину…
Он осторожно взялся за ручку тяжелой высокой двери, как будто она от поворота может взорваться. Зашел в кабинет Малковича, где кроме него уже находился Саня Гаров. Смирнов также осторожно и спокойно прикрыл дверь. Развернулся. Медленно встретился глазами с Андреем. Тихо спросил: - Жопа?
Глава 49.
Огни приближающейся Москвы Даша наблюдала из окна самолета. Она прилетала в 21.00. Ночная столица жила очень активной жизнью. Все кипело, бурлило, двигалось, менялась ежесекундно. И эта "живучая" деятельность яркого сообщества влекла, манила, казалась избавлением от одиночества, переживаний, стрессов. Даша никогда не была раньше в Шереметьево-2. Она спускалась по трапу и чувствовала, как ее сердце бьется в ритм окружающему. Казалось, еще чуть - и оно вырвется наружу, плавно внедряясь в общий организм мира. Даша представила, как земной шар превращается в одного огромного великана, который только и ждал, когда у него появится сердце. И вот она приехала в Москву, чтобы стать сердцем этого бесчувственного Гулливера, хаотично двигающегося, не замечающего ничего вокруг и рискующего своей силой разрушить параллельный мир "умерших" душ, а тем самым себя обречь на вечный мрак и смерть. У Гулливера была американская голова, китайские руки, африканские ноги, австралийский живот. Но еще не было сердца.
Ступив на землю, Даша приостановилась и пристально взглянула на бессознательно копошащихся. Как же они не понимают, что от них и только от них зависит жизнь всего сущего на земном шаре? Любить нужно! Любить! Любить все: от песчинки на пляже до бесконечного пространства вселенной! "Именно так, как люблю все это я!" - хотела закричать она. Но вместо этого ринулась в самую гущу Гулливера, стойко решив раздать кусочки своего беспокойного любящего сердца своим воинам на поле битвы с холодным разумом.
"Где сейчас мой Гаров?" - размышляла Даша Свириденко, заходя в мегаполис аэропорта. Она любила книжки Булгакова и не боялась мистики, каких-то потусторонних странных событий. Читая литературу одинокими ночами на кухне и страдая от острых стрел "счастливых и успешных", она была натренирована. Ее сердце в эти минуты решило, что Гаров слышит его биение. Он должен чувствовать! И он ждет ее! Ждет!
Даша решила не предупреждать бывшего супруга о точном времени своего прибытия. Она ведь приехала, собственно, не к нему? Но ночевать на улице не хотелось. Поэтому она достала заранее приготовленный листок с новым адресом экс-супруга.
"Квартиру сыну, говоришь, оставил? Добрый ты наш! Купить нас хочешь? Что ж, посмотрим".
Красивая женщина иногда ловила на себе восхищенные взгляды москвичей, улыбающиеся ей уголками томных глаз и слегка заросших губ. Она выяснила у них, как ей доехать. Потом стала себя укорять за то, что несправедлива по отношению к Александру, давшему ей в прошлом свою фамилию. Может, человек действительно решил искренне позаботиться о них с малышом? Может быть, он понял, что они слабы и нуждаются в любви и заботе, а не в военных действиях? Если бы только он верил в любовь к одной-единственной женщине! Если бы он ее любил! Они бы не разошлись. Как все-таки меняются люди под воздействием больших денег! А может быть, он понял, что сделал ей очень больно своими изменами? А может и к лучшему, что разошлись…
Она очень быстро добралась до новых высоток в Орехово. Поднялась на одиннадцатый этаж одной из них. Позвонила и обрадовалась, когда услышала шаги за дверью.
"Хорошо, что Александр сейчас дома!"
На ее удивление дверь открыла Вика, с которой ее знакомил перед отъездом Саша Гаров. Та, в свою очередь, почти равнодушно взирала на ночную гостью.
- Привет. Заходи, - сказала она.
Даша снова почувствовала ту щемящую боль, когда впервые осознала, что ее муж ей изменил. Она незаметно сжала зубы и кулаки в карманах. Потом выдохнула и ответила:
- Александр пригласил меня зачем-то. Так что я уж правда лучше зайду.
Глава 50.
- …Вот… Значит… Ты сейчас, а нет - сейчас уже поздно - лучше завтра с утра… Дуй к Бабирову в банк… Включай свое красноречие по максимуму как только сможешь!.. И…
- М-м??? Ты не понял, Андрей! - спокойно оборвал взволнованного Малковича Александр Свириденко. - Ты не понял! Я у-ез-жа-ю!
Свириденко четко проговаривал каждый звук, немигающе глядя на вспотевшее лицо начальника. В кабинете повисла тишина. Слышно было только, как часы на столе задавали ритм времени. Время - было сейчас единственное, что двигалось. Оба собеседника стояли у т-образного стола. Малкович - во главе, Свириденко - сбоку. Через минуту Андрей тяжело опустился в кресло и произнес три слова, которые потом, иногда, будут вспоминаться Александру, словно глас его внутренней совести. Он будет вульгарно смеяться над собой в эти моменты и ощущать легкие покалывания в сердце. - Ты не прав, Саша, - тихо-тихо, едва слышно, сказал Малкович.
Гнев обид, накопленных за годы совместной работы, тут же забурлил, зашипел, вываливаясь из стоящего человека и мгновенно диффузорно заполоняя тесную комнату. Александр обвинял все и вся. Не истерично. Сдержанно. Словно на постаменте. Свысока.
- …Я терпел очень долго. Очень. Я молчал. Ничего не говорил. Но теперь хватит. Натерпелся. Ты играешь людьми. Играешь так, как тебе удобно, как выгодно. И тебе наплевать, что они думают в отношении твоих приказов. Ты не выполняешь свои обещания. И хочешь при этом власти. Упиваешься ею. Ты лишил меня семьи. Ты разрушил мою дружбу с Гаровым. А я ведь любил его. Как брата любил. И жену любил. И ты мог бы дать мне тогда квартиру, и она бы не уехала. Мы бы не страдали финансово. А тебе было наплевать на Александра Свириденко. Так вот и мне теперь глубоко наплевать, что в вашем ведомстве, господин Малкович, происходит. Меня не интересуют ваши проблемы. Нисколечко. Ни грамма. Я уезжаю в Испанию. Адью. Целоваться не будем на прощанье. Горевать о вас не буду. Обещаю…
- Ты, Саша, не горячись. Сядь. Давай поговорим по-мужски, - Малкович очень мягко попросил Свириденко. Таким тоном он не говорил еще никогда и ни с кем. Свириденко преувеличенно нехотя и грубо отодвинул стул и сел на него, широко облокотившись.
- Саша, ты должен меня понять! Зачем тебе уезжать теперь, когда есть квартира?
- Квартира, - презрительно выдохнул Александр. - С каким трудом я ее вырвал у тебя!
- Да-да, Саша, я виноват, что не уделял тебе больше внимания. Но теперь все изменится - вот увидишь! Ты высказал свои претензии, то, чем ты недоволен. Я же не знал, что ты так думаешь! Я - не экстрасенс и не умею читать чужие мысли! Саша, у тебя все теперь есть для того, чтобы быть счастливым! С женой не сложилось, ну найди другую. Сколько их - этих одиноких баб - в Москве? Причем с деньгами, с машинами, с квартирами, с дачами! Мне что ли тебя учить? Ты же живешь сейчас с кем-то, насколько мне известно? Ну и женись, и живи по-человечески! Кто тебе не дает? А? Саша? Отдохнуть тебе надо? Ну пожалуйста - съезди за границу - отдохни неделю-другую! Но уезжать насовсем-то зачем? Ты не представляешь насколько там все дорого! А ты без работы, без знания языка…
- Язык я выучил.
- …Выучил?.. Подготовился значит… - протянул задумчиво Малкович. - И почему ты считаешь, что я разрушил твою семью? Разве вы разошлись из-за квартиры?
Свириденко ненавидяще уставился в пол. Его как-будто пригвоздили к нему. Он подумал, что не стоило все-таки оставаться выслушивать этот бред, который нес шеф. Нужно было сразу свалить. Поздний час уже. И Вика ждет. Такое родное женское тело, которое он сейчас будет терзать поцелуями. Ох, и эротичная же телочка ему досталась! Гаров, дурак, не ценит телок! Так легко с ней расстался! За что я его любил-то, спрашивается? Тот еще тип…
- Саша, ты слышишь меня? - донесся до Свириденко голос Малковича, отвлекая его от приятных мыслей.
- Слышу, слышу, - нагло ответил бывший лейтенант российской армии. - Я наверно пойду. Мне нужно собираться - завтра самолет…
- Завтра?.. Уже? Так скоро? - стал еще серьезнее Малкович.
- Да, завтра. А семью мою ты лучше не тронь! Я вызвал жену, чтобы квартиру сыну оставить… Вот так, - вздохнул облегченно Свириденко. И не тебе судить, из-за чего мы разошлись. Мне лучше знать, что жене с сыном нужно.
Он резко встал, лихо отдал честь, издеваясь над старшим по званию и по возрасту.
Глава 51.
Шел март 1998-го. Лариса Ивановна Гарова набирала на своем стареньком аппарате телефона номер сотового сына, интуитивно чувствуя, что творится с ним неладное в этой Москве. Приезжал в последний раз сам не свой. Все перевернул вверх дном. Ремонт будто бы затеял. И в это же время по судам мыкался: с Валерией разводился. Та в свою очередь стала претендовать на машину Сашкину.
"Как только не стыдно было? Дом - полная чаша, все родителями дадено, - про себя украдкой рассуждала Лариса Ивановна. - Так все мало людям!".
- Ма! Я сейчас не могу разговаривать. Занят, - ответил, наконец, ее сын. Как-то отрывисто, односложно, динамично.
- Алло!.. Алло! - зачастила стареющая пожилая женщина. - Саша! Сашенька! Подожди! Саша, скажи, у тебя все в порядке? Все хорошо?
- Хорошо, ма. Я тебе перезвоню буквально через час. Я сейчас еду. В машине. Приеду на место, освобожусь и позвоню. - Ага… Позвони, сыночек… Позвони… - протянула мать, когда Гаров уже отключился.
Она вытерла вспотевшее лицо платком, сбившимся с головы. Последнее время постоянно потеет ни с того, ни с сего. У врачей один ответ: климакс, который нужно просто пережить. Ох, да что же сердце так сильно бьется? Лариса Ивановна, только что поднявшаяся с табуретки, тут же опустилась обратно, прижав руки к груди.
"Нет, надо, чтобы Сашка вернулся домой! Хватит скитаться! Ей так тяжело стало управляться с домом… Вот сейчас позвонит он - скажу все, что думаю!" - женщина устало прикрыла глаза, стараясь прийти в себя, ища внутри организма хоть какие-то остатки силы духа.
Жанна, которую Саша Гаров вез к Андрею по рано потемневшей Москве, с удовольствием наблюдала за эмоциональным водителем. С годами она научилась распознавать настоящих мужчин в тех, кто попадался ей на пути. Вот этот был настоящий. Как Малкович. Как ее умерший отец. Жаль, что не все такие! Земля носит и таких, как ее бывший муж - генерал-лейтенант Ванеев, грубый, хитрый, изворотливый и сластолюбивый "властилин" Службы безопасности МЧС. Не знала она, что ее жизнь распорядится с ней так сурово. Выходила замуж, когда все друзья родителей, академиков Ленинградского научного института, поставили на ней крест, как на невесте, жене и матери. В двадцать восемь лет у всех ее подруг уже были дети. И она - как в омут, так и не встретив сказочного принца, бросилась в сексуальные отношения с однажды встреченным Ванеевым - богатым и неженатым. Он всегда звонил в самый неподходящий для нее момент, предъявляя свои права на близость. Как будто специально выжидал, когда она судорожно дописывала диссертацию, или когда отец слег. Но она терпеливо бросала все и садилась к нему в машину. Потом она забеременела, и Герман на ней женился. Ее первенец родился в день смерти отца. Читая акафист Ксении Петербуржской в одной из церквушек рядом с домом, Жанна подсознательно чувствовала себя предательницей: ей казалось, что в смерти отца есть и львиная доля ее вины. Сын с дочерью ходили в старшие классы, когда она познакомилась на одной из элитных тусовок с Андреем Малковичем. Он долго вел с ней какие-то бизнес-переговоры, а однажды, подавая пальто в ресторане, приобнял за плечи и слегка поцеловал в затылок. Ласково так поцеловал… Один этот поцелуй перевернул всю ее жизнь. Жанна поняла, что бог посмеялся над ней, подарив любовь не тогда, когда она ее ждала всем сердцем, а тогда, когда она победила в строительстве своей семьи. Ведь у нее была семья! Полноценная и благополучная по всем общественным меркам. Но сердце безудержно рвалось навстречу Андрею Малковичу…
- Что? - всколыхнулась вдруг она, красиво стряхнув пепел сигареты за приспущенное окно.
Гаров сворачивал с широкой трассы:
- Да приехали, говорю… Быстро домчались, пробок почти не было на Ваше счастье!..
- Что-что? - еще раз переспросила по инерции красивая ухоженная брюнетка. - На мое счастье?.. А-а, пробки?!.. Да, хорошо, что их не было…
- Вон машина Андрея… Так… А самого его еще нет… Сейчас я ему позвоню, - Гаров остановился у серебристого "Бьюика" и полез в карман за телефоном. - Пускай спускается.
Жанна красиво выронила за окно дотлевшую сигарету:
- Не звони.
- Не звонить? - удивился Александр, растерянно прекращая нажимать кнопки сотового.
- Не звони, - так же спокойно и властно повторила Жанна. Помолчав, разъяснила удивленному Гарову:
- Я сама к нему поднимусь.
- ??? …Может быть, не стоит? - слабо и смущенно попытался сопротивляться женской уверенности мужчина.
- Стоит, стоит! - кивнула Жанна.
"Мне ли бояться?" - подумала она, глядя из-под пушистых густых ресниц на очаровательного Гарова.
"Отбоялась свое!" - с этой мыслью шикарная женщина в натуральном полушубке мягко открыла дверцу белого "Мерседеса" и медленно спустила сначала правую ногу, нащупывая асфальт высокой шпилькой каблука, затем - левую.
- Хоть Ванеев и сволочь, но за этот год он не сделал ни одной попытки как-то со мной связаться или отомстить, - объяснила свое решение Гарову Жанна.
Тот, в свою очередь, окончательно потерялся:
- Да я что?.. Я ничего не… - Гаров мялся, ища слова, чтобы объяснить, будто бы он не в курсе амурных дел шефа. Хотя это была чистая неправда. Об Андрее и Жанне знали все работники Малковича, частенько обсуждавшие между собой развитие их отношений. Жанна медленно пересекала дорогу, оставляя за собой шлейф дорогих тонких духов, когда ее заметил только что севший в черную "Волгу" Герман Ванеев. Его шофер повернул ключ, включил зажигание.
- Погоди-ка! - рыкнул генерал-лейтенант, оборачиваясь и рассматривая Жанну.
"Она! Тварь! Она!.. Вот и попалась птичка!" - не без самодовольства размышлял он о бывшей супруге. Ему не удобно было доставать сотовый телефон из-за тяжелой комплекции тела. Но он все-таки справился.
- Женя? Женя!.. Не в службу, а в дружбу!.. Посмотри, пожалуйста: там мимо тебя сейчас тетенька будет проходить… Брюнетка в коричневой короткой шубе… Ты, Жень, посмотри-ка, Жень, куда эта кралечка поднимется!.. Да я сам тебе перезвоню через пять минут, Жень!.. Да, в коричневом… Все. Действуй.
Глава 52.
Ночью, когда она прилетела в столицу, Александр Свириденко вернулся поздно. Он нисколько не удивился ее присутствию в квартире.
- Хорошо, что приехала, - сосредоточенно сказал он, снимая черное пальто, торопливо повесив его на плечики и проходя в зал. - Вот доверенность на переоформление собственности квартиры на сына, подписанная моей матерью…
- Твоей мамой? - приподняла брови Даша.
- Да… Я же не дурак записывать квартиру на себя! Квартира сделана на мать.
- Так может быть она против того, чтобы отдать ее нам с Максимом?
- Не вам с Максимом, а ТОЛЬКО Максиму! - грубо бросил Свириденко, открывая уже кран в ванной и намыливая руки.
Даша, как ни старалась, не могла совладать со своей обидой, временно спящей на дне ее души. Она всячески была готова к подобному разговору, но как ни готовилась заранее, действительность все равно причинила боль.
"Разве можно так - "покупать" своего ребенка благосостоянием, унижая женщину, выносившую и родившую этого ребенка, полным бесправием?" - внутренне возмутилась Даша Свириденко, но решила, что лучше промолчать. Ради сына.
Ее терпение не иссякло даже тогда, когда Вика зашла в ванную к Александру, громко закрыв за собой дверь на щеколду. Даша глотала слезы, стоя у окна в зале, и думая о будущем сына.
"За что, господи, ты так меня наказываешь? Почему мне нельзя жить с любимым мужчиной, растить детей без измен и предательств?" - задавалась вопросом бедная женщина. И не находила ответа.
На следующее утро Даша проснулась от звука хлопнувшей двери. И в то же время к ней вошел Александр.
- Просыпайся. Мне уходить нужно, - несколько торопливо сказал он.
- Да, я встаю, - сказала Даша, села на раскладушке и стала натягивать на себя брючный костюм.
- Значит, так. Слушай меня внимательно. По два раза объяснять не собираюсь. Вот тебе список тех организаций, где ты должна побывать, чтобы переоформить квартиру… Вот тебе деньги, необходимые на проживание здесь и на переоформление… Вот тебе ключ…
- А эта… Вика… Она здесь со мной будет жить?..
- Нет, - ухмыльнулся Александр. - Вика уехала к себе. Здесь она больше не появится.
- А ты? Сейчас уходишь?
- Да. Я сейчас ухожу… И больше не вернусь… - мужчина сложил последние вещи в дорожную сумку, перекинул ее через плечо. - Ну что? Прощай что ли?
- Подожди! - засуетилась Даша, выскочила в коридор и остановилась, разглядывая человека, с которым когда-то делила постель. - Ты хоть позвони, как долетишь-то!
- Зачем? Долечу нормально. - Свириденко смотрел на нее, улыбаясь.