- Да-да, не задирай! - поддакнул Мердыев. - Сначала сделай чего-нибудь, а потом говори.
- Да вы чего? Двое на одного?
- Без обид, Сань! Настроение просто - ужас какое. Надоело все. Послать бы всех этих начальников к чертовой матери. Ты как? Пошлем?
- Не вопрос.
- Ну и отлично. Хоть бы Гаров скорее вернулся - с ним как-то спокойнее.
- Вернется он тебе. - Мердыев был уверен. - Сейчас с женой повстречается, ощутит, так сказать, прелесть женской ласки, и все: "Прощай, оружие!".
- И такое может быть. Только я его знаю - ни в жизнь он не будет держаться за женскую юбку. Не того склада. Эт тебе не Свириденко! - Смирнов подмигнул Мердыеву. Александр сделал вид, что шутка Смирнова его задела за живое:
- А причем тут Свириденко?
- Да при том. Письма жене каждый вечер пишешь?
- Пишу.
- А Гаров не пишет.
- И что? Из этого следует, что Свириденко держится за женскую юбку? Просто я очень люблю свою жену. Может Гаров свою не любит?
- Да ладно тебе! Не кипятись. Детский сад прямо… "Ромашка"… Любит - не любит…
Глава 22.
- Ой, ты?
- Опять не спрашиваешь: кто?
- Да чего мне бояться?
- Ладно, дело твое. Можно?
- Заходи, конечно. Ты уже обратно?
- Да вот. Еду. А погода нелетная. Придется задержаться. Не знаю… Сейчас дождь у тебя пережду, можно? А потом - в гостиницу, наверно, придется.
- Зачем? Переночуешь у нас.
- А можно?
- Конечно.
- Где Макс?
- Спит. Тихий час у него. Пойдем на кухню.
- Опять есть пельмени?
- Пельменей, к сожалению, нет. Есть пирог с капустой.
- Еще лучше.
- Садись.
- Сажусь.
- Что дома нового?
- Ничего. С женой встретился. "Девятку" купил.
- Да? Все успел?
- Да… Все…
- Саш, а там… в Грозном… очень страшно?
- Ну, так… Не знаю… Страшно, наверно…
- Я бы тоже хотела поехать. Возьми меня с собой!
- Ты что? Свириденко потом из меня отбивную сделает!
- Да ничего он не сделает.
- Нет, Даш, не получится. Нельзя тебе туда. У тебя Макс маленький. Ну и стреляют там все-таки.
- Всем можно - мне нельзя?
- Не обижайся. Ты - классная. Моя Лерка наоборот - ни за что бы не поехала. Я сейчас увольняться из армии буду. Из-за нее.
- Любишь ее?
- Наверно.
- Ой, Макс проснулся. Дай, пройду.
Гаров вскочил со стула, закрывавшего выход в узкий коридор. Даша заторопилась, чуть не подскользнулась и попала в осторожные, но цепкие руки Александра. Она подняла голову, посмотрела ему в глаза.
- …Я-а …по-ой-ду …Там… Ма-акс, - вдруг стала заикаться.
- Иди, - Гаров не отрывал от нее взгляда. - Так я пойду…
- Да… Иди… Конечно… - он опустил руки.
Даша стояла. Макс приковылял сам:
- Ма-ма!
- Да! Проснулся, котенок? - она наклонилась к нему, хотела взять на руки. Гаров опередил ее и поднял его сам:
- Привет, солдат! Как поживаешь?
- Не саль-тат. Не-а. Не-е, - замахал головой ребенок.
- Не солдат? Почему?
- Не-еть.
- Ну ладно. Не солдат.
- Ко-те-о-нек.
- Ты котенок?
- Дя. Мак-симь - коте-о-нек.
- Да вы оба мокрые! А я и не туда!
- Только по разным причинам!
- Ну а я-то подумала!.. Дождь сильный?
- Тучи надолго.
- Хочешь в ванну?
- Не помешало бы.
- Сейчас принесу полотенце.
Даша теперь избегала смотреть на Гарова. Да и он тоже.
Ночь прошла в каком-то странном состоянии, не знаемом ею раньше. Она долго не могла уснуть. Александру тоже не спалось. Но они оба тщательно скрывали это друг от друга. "Что происходит!? Что за волнения?" - думала молодая женщина. А Александр вспоминал Леру, и невольно сравнивал ее с Дашей. "Жаль, что ты не моя женщина", - подумал он, представив Дашу обнаженной. И показушно всхрапнул.
Из окна сквозь незакрытые шторы рассеивался звездный свет. Млечный Путь убегал вдаль…
ЧАСТЬ II.
Глава 23.
Новый год встречали дома: Смирнов - в Ставрополе, Свириденко - в Ростове, Гаров - в Динской. Итожа прошедший, никто не мог желать лучшего - остались живы. Смирнова и Свириденко ждала дальнейшая служба в Буденновске, куда выводили 293 УНР, а Гаров покинул армию насовсем.
Серый пыльный Буденновск стремительно ворвался в жизнь Даши Свириденко. Словно ураган или смерч, ее муж заскочил однажды вечером домой: - Собирайся! - скомандовал он разгоряченно, энергично и по-деловому продолжил, - Завтра утром чтоб сумки стояли вот здесь. - Указал на порог.
- Куда? Куда собираться? - недоуменно проследовала за убежавшим в ванную Александром Даша.
- Я договорился со Смирновым. Будет ехать мимо, захватит нас с собой. В семь утра будь готова.
Косолапой походкой медленно вышел из зала Максим и спокойно, как бы между прочим, произнес:
- О-о! Папа плиехаль…
- Да Макс! Папа за тобой приехал. Поедешь с папой в город Буденновск?
- Саш, ну ты как всегда, в своем репертуаре! Заранее нельзя было сообщить? Все у тебя с бухты-барахты!
- А чего? Матери я позвонил. Утром она заедет за ключом, пустит сюда пока квартирантов.
- Вот как?
- А чего? Деньги помешают что ли? Я там, между прочим, квартиру снял не за так даром!
- Значит, мой голос в этой семье ничего совсем не стоит? Все решается за меня.
- Слушай! Давай не будем! Квартиру кто покупал? Ты что ли?
- Ну да! Я - всего лишь бесправная роженица и нянька твоему сыну! Иждивенка у тебя на шее!
- Конечно! А то не так что ли? - усмехнулся горделиво возвышающийся в центре кухни мужчина. - Меня кормить кто-нибудь будет?
Даша закрыла за собой дверь в зал:
- Ну, как же так можно? Вроде не чужие люди! Куда мне складывать за одну ночь вот эту вазочку, подаренную лучшей подругой, вот эти книги с дарственными надписями друзей, мамы, родных, вот это постельное белье, шитое самой с любовью? Ведь это же составляющие семейного уюта! Я все это люблю! Придут какие-то неизвестные квартиранты и будут все разглядывать, пользоваться! Ну, неужели нельзя было заранее меня предупредить? Я бы отнесла часть вещей к маме, чтобы они сохранились! Со слезами на глазах Даша достала с антресоли огромную дорожную сумку и стала складывать в нее самое необходимое.
Глава 24.
- Андрей! Мне нужен четкий ответ: да или нет? Либо ты идешь на наши условия, и твои орлы провозят оружие с наркотиками через Таджикистан, и у нас с тобой после этого мир, дружба, любовь и что там еще, - жвачка, что ли!? - с легким кавказским акцентом, не спеша, говорил полноватый мужчина в возрасте, завернутый в простыню.
У его ног, в миниатюрном бассейне, плескались две совершенно голые пятнадцатилетние девчушки. Они хохотали и брызгали друг друга водой. Малкович тоже был завернут в простыню, и сидел в мягком кожаном кресле, как и его собеседник.
- А если ответ будет отрицательным? - осторожно поинтересовался он.
- Значит, наша "ореховская" братва тебя "душить" будет, - произнес кавказец. - Обещаю: в Москве тебе не жить. И не только в ней… Ты ж пойми меня, Андрюша, правильно: не мои правила. Здесь так: хочешь жить красиво - заработай! Заработал много - делись. Не хочешь делиться - помоги товарищу другим способом достичь того же блага, что и у тебя. Я, Андрюша, тебе не угрожаю, нет. Просто говорю. Ты, конечно, можешь, иногда спрятаться в Питере у своей бабенки - министерской женки…На лице Малковича не шелохнулась ни одна мышца.
- Ты, наверно, удивлен моими познаниями?
Малкович продолжал сидеть с отрешенным взглядом.
- Не удивлен. Молодец - хорошо держишься. Думаю, ты правильно меня понял.
Одна из девушек поднялась по лестнице бассейна и наклонилась к соседу Малковича. Взяв у него из рук бокал с "Мартини", она отпила несколько глотков и поставила его на маленький столик с фруктами. Потом села на колени мужчины и стала гладить волосатую грудь его из-под сбившейся простыни.
- Какая она прелесть! Моя малышка! - слащаво произнес он. - Ну давай: сделай папочке хорошо!.. Какая нежная ручка!.. О-о-о!
Малкович поставил свой бокал с шампанским рядом с другим, встал, откинул простыню и спустился в воду. Ухватил плавающую вторую девицу за мокрую копну волос и притянул ее за голову к себе. Рассмотрев пристально красивое, слегка испуганное лицо, он прильнул губами к ее губам.
Когда все закончилось, Малкович снова занял свое место в кресле, обтеревшись предварительно широким дорогим полотенцем.
- Кисонька, на сегодня хватит! Папочка позвонит тебе, когда захочет еще. Идите, отдыхайте, девочки, хорошо поработали! - авторитет "ореховских" провожал смачным взглядом голые бедра удаляющихся проституток.
Малкович сидел с закрытыми глазами, полностью облокотившись на спинку кресла.
- Я согласен, - ответил он Багрозарову, не открывая глаз, когда стихли девичьи шаги.
Глава 25.
Прошла уже четвертая неделя, как Гаров поселился в доме у родителей Валерии. И с каждым днем надежда устроиться на нормальную оплачиваемую работу таяла со скоростью пропорциональной окончательно исчезавшим деньгам, полученным в Грозном. Период страха профессиональной невостребованности и нищеты, когда Александр оббегал все крупные предприятия станицы в поисках рабочего места, сменился равнодушием, когда он тупо выполнял поручения по хозяйству своей жены и тещи.
Накануне Дня Советской Армии тесть позвонил домой и быстро затараторил:
- Саша! Давай бегом! Хватай трудовую книжку, паспорт, и лети ко мне в администрацию! Я тут переговорил кое с кем. Иван Захарыч пообещал посодействовать. Так что давай, не тяни резину! Через 10 минут - чтоб у меня! А лучше сразу - в 13 кабинет. Запомни - Иван Захарыч. Ну и заскочи в магазин - коньячку ему, само собой, прихвати. Гаров с сумасшедшей скоростью прыгнул на сидение машины. Подъехал к магазину, купил, не задумываясь, самый дорогой коньяк, какой был. Плюхнулся снова за руль и… застрял. Любимая "девяточка" за-гло-хла! После нескольких нервных попыток завестись, Гаров плюнул на все, закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья.
Минут пять он успокаивался. Затем взял себя в руки: "Ну! Миленькая! Заводись же!". И она от такой ласки, как будто живая, взяла и завелась! Радости Гарова не было предела. Особенно когда он, хоть и с опозданием, но подъехал к администрации станицы.
- Вы куда? - остановила его ярко крашеная всех возможных частей пышного тела женщина с перстнями на десяти пальцах рук.
"Интересно, - подумал Гаров. - На ногах у нее тоже кольца?".
- Я к Степан Захарычу! - бодро ответил Александр.
- Нет у нас таких, - рявкнула женщина, сотрясая грудью над столом.
- Как нет? - растерялся Гаров. Вышел за дверь, взглянул на табличку, и, увидев свою ошибку, зашел обратно. За эти несколько секунд даме позвонили, и она со знанием дела стала подробно излагать что, как, зачем и почему нужно сделать. Гаров почувствовал, что разговор ей предстоит долгий, поэтому присел на стул в углу у двери.
Секретарша, не замечая его, продолжала вещать томным голосом. Гаров достал листок бумаги и ручку. К тому времени, как женщина завершила беседу, Александр закончил свое художество "Обнаженная" в стиле Рубенса. На ногах у нее тоже были кольца.
- Молодой человек, - развернулась она к нему. - Я что-то не ясно сказала? Вы чего тут расселись? У меня, может, конфиденциальный разговор!
- Извините, Бога ради, что осмелился присутствовать при вашем тет-а-тет! И извините вдвойне, потому что я ошибся: я к ИВАНУ Захарычу.
- А-а-а! - протянула, внимательно разглядывая Гарова, секретарша, видимо пытаясь понять, кем же он может быть. - А Ивана Захаровича нет. Он с полчаса как уехал. А что вы хотели? По какому вопросу?
- Я по поводу трудоустройства. Мой тесть - Лавров Пал Петрович - договаривался насчет меня… - Кто только не лезет во власть по блату! - ошарашила Гарова собеседница своей уверенностью и непоколебимостью собственного мнения. - Еще нам зятя Лавровых не хватало!
Александр опешил и не нашел ничего лучше как удалиться молча. Ласково улыбнувшись, он попрощался, закрыл аккуратно за собой дверь. Затем достал изо рта беленький слюнявый комочек жвачки, придавил его под табличкой с фамилией Ивана Захаровича и прикрепил к нему рисунок.
Того, как вернувшийся позже хозяин кабинета отодрал "картину" и показал вопросительно своей "помощнице", и как она зашипела: "Подлец!", Гаров не видел. Да если бы и находился при этом, ему было все равно. Все равно, что скажут эти люди, что скажет тесть, Валерия. Он решил вернуться к матери, завтра собрать вещи и…
Но его ожидал сюрприз.
Глава 26.
Подъезжая к дому Лавровых, Гаров увидел знакомый серебристый "Бьюик". "Неужели Малкович? - присвистнул Санек, "припарковываясь" рядом. - Не забывает старых друзей!".
- Приветствую вас, Андрей Андреевич! - неожиданно громко и уверенно прозвучал голос Гарова в зале. С радостью он протянул руку другу.
- Здорово, - медленно поднялся с кресла Малкович и обнял Гарова за плечи. - Как живешь, можешь не рассказывать. Сам вижу. Сначала заехал к твоей матери.
На секунду Андрей замолчал.
- Хороший дом, - произнес, прищурившись, оглядывая комнату.
- Папин знакомый строил по эксклюзивному проекту, - раздался неожиданно голос Валерии. Она несла две чашки кофе.
- Думаю, одним кофе тут не обойдется, - сказал Гаров слегка суетливо, забирая у жены поднос и ставя его на журнальный столик. - Андрей Андреевич у нас же с дороги?! Да и я проголодался. Как раз вместе пообедаем.
- Как у тебя с работой? - медленно спросила Валерия. - Папа сказал, что все нормально. Взяли?
Гаров напрягся. Малкович заметил. Валерия ждала ответа. Свысока. Нужно было разрядить накал. Поэтому Малкович насколько возможно доброжелательно спросил:
- А что за работа?
Валерия, игнорируя поставленный вопрос, обиженно отвернула голову в сторону:
- Ясно… Ничего не вышло… Я - в садик. Борщ в холодильнике.
Она ушла, не попрощавшись с Малковичем.
- Так все плохо? - спросил он, погодя.
Гаров пожал плечами:
- Не смертельно.
Они прошли на кухню. Малкович, прочувствовав обстановку, стал хохмить по любому поводу. Гаров тоже за словом в карман не лез, вдохновленный неожиданной встречей. Доели борщ. И договорились о том, что Гаров будет исполнительным директором одной из фирм Малковича. В ближайшее время, в связи с этим, переедет в Ейск.
- А по деньгам что? - как бы невзначай спросил Саша.
- Пятьсот баксов тебе на первое время, думаю, хватит. А там - как пойдет! На зарплату жить не будешь, - хохотнул Малкович и достал пачку американских долларов. Отделил одну купюру для Гарова, а остальное положил обратно - в потайной карман пиджака. - Порт, милый мой, это такая инфраструктура, где возможности не просто богатейшие! Это даже не просто возможности! Это супервозможности!!! Металл, нефть, золото… Почему Петр первый так охренительно стремился строить корабли? А?.. Бандюков там, конечно, много - тех, кто пытается контролировать перевозки. Но и мы не робкого десятка. Главное держать все время связь. И по любому возникшему конфликту, не понятной ситуации, звонишь мне. Лады?
- Лады!
- Все, не провожай меня. Действуем, как договорились. Подтяну еще туда Смирнова, и через пару недель все там встретимся. Держи! - протянул Малкович Гарову памятный московский пистолет из "Байкала".
- Зачем? - попытался возразить Александр.
- Так. На всякий случай. Возьмешь с собой.
- Ну ладно, - улыбался Гаров. - Возьму.
- Все. Давай. Распрощались.
- Вот удача и улыбнулась товарищу Гарову Александру, - подмигнул сам себе в зеркало бывший лейтенант, когда Малкович вышел из дома.
- Да, ма! - ответил он на звонок телефона с определителем и автоответчиком.
- Сынок! Там нашел тебя твой друг? Встретились? - волнуясь, спрашивала Лариса Ивановна.
- Встретились, ма, - все еще улыбаясь, говорил Гаров.
- Он, правда, такой богатый? Привез новый цветной телевизор в коробке. С пультом управления! Сказал, что это подарок от него самой лучшей маме самого лучшего парня на земле… Сынок! Чего же ты молчишь? Алло!..
- Правда? Он так сказал?..
Глава 27.
- Когда меня ты позовешь, боюсь - тебя я не услышу. Как громко дождь стучит по крыше-э… - быстро поднимаясь по лестнице на пятый этаж, напевал Александр Свириденко.
Звонок в дверь раздался резко и пронзительно. Он нажал на кнопку еще раз.
- Саша! Ну что ты делаешь? - открыла дверь Дарья. - С ума сошел? Двенадцать ночи! Максим спит. Где ты дел свой ключ?
- У меня есть ключ? Правда? Извини! Извините, простите, пожалуйста! Дорогая, достопочтенная женушка! Не соблаговолите ли вы подать мне на стол тарелочку манной каши? Я ужасно голоден, - разулся и прошел на кухню лейтенант Свириденко.
- Каши нет. Есть котлеты.
- Как нет каши? Свари. Я подожду, - он подошел к ней сзади, положив правую руку на торчащую грудь, а левой задирая короткую комбинацию. - И только не говори, что у нас нет молока! Макс же его пьет, я тоже хочу! - Свириденко активно массировал женское тело.
- Пусти, - Даша с силой стала вырываться из крепкого кольца объятий.
- Не пущу!
- Пожалуйста! Ты, пьяный, что ли?
- Не-а!.. Кашу сваришь?
- Да сварю, сварю!
- Тогда ладно. Свободна! - опустил руки муж, достал из кармана скомканные двести долларов, бросил их на стол, направился в ванную, снимая грязную военную форму.
- Где мое полотенце? - закричал он, искупавшись под душем.
- Я его постирала. Оно сохнет. Возьми вот это.
- Постирала! А нельзя было постирать так, чтобы к моему приходу оно уже высохло?..
После ванной он вернулся на кухню:
- Где моя кашка?
Его загорелое тело, завернутое в полотенце, было мускулистым и хорошо сложенным. Он приглаживал коротко подстриженные мокрые волосы назад. Сел за стол, где уже стояла дымящаяся тарелка со стремительно тающим куском масла.
- Видела доллары? - спросил мужчина, делая акцент на второй слог.
- Видела. Откуда?
- С неба свалились.
- Не хочешь рассказывать - не рассказывай.
- Скоро мы с тобой, детка, переедем. Получим квартиру и будем жить припеваючи на самом Азовском море!
- Вашу часть опять переводят?
- Никого не переводят. Просто я увольняюсь из армии.
- Ты что? Всерьез?