2
Наверху состоялось совещание. Церковь закрыли и железную решетчатую дверь в подземелье заперли в ожидании прибытия Squadra Omicidi. "До чего странно, - подумал Аллейн, - слышать, как знакомые распоряжения отдает кто-то другой на чужом языке".
Вальдарно был деловит и немногословен. Вызвали перевозку и врача - насколько мог понять Аллейн, этот врач был эквивалентом патолога из английского министерства внутренних дел. Наблюдение за всеми дорогами Рима было немедленно усилено. Помещение "Тони" предполагалось подвергнуть обыску, а персонал изучить. В квартире Мейлера размещалась засада. Всех, кто общался с Виолеттой, необходимо тщательно допросить.
Аллейн с одобрением выслушал все это и не добавил ни слова.
Наметив план действий, квестор обратил свой обманчиво томный взгляд на Аллейна.
- Вот! - сказал он. - Простите мою торопливость, друг мой. Так у нас заведено. Теперь мы - сотрудники, и вы укажете мне, что делать дальше.
- Отнюдь нет! - Аллейн произнес первую пришедшую ему в голову соответствующую итальянскую фразу. - Ничего подобного. Позвольте перейти на английский язык.
- Пожалуйста, - воскликнул квестор по-английски.
- Думаю, что после того, как вы столь быстро приняли все надлежащие меры, - сказал Аллейн, - нам следует заняться людьми, которые находились поблизости от преступления в то время, когда оно было совершено.
- Пожалуйста. Я собирался это сказать. Итак, - лукаво закончил Вальдарно, - вы ведь сами собираетесь с ними беседовать?
- Совместно с вашими сотрудниками. Или, лучше, распоряжайтесь мной, как сочтете нужным. Что прикажете делать, синьор квестор?
Вальдарно приложил кончики пальцев к губам.
- Во-первых, важно установить все передвижения этого Мейлера, - сказал он. - Я бы попросил, чтобы вы проследили за ними, насколько это возможно. К примеру, когда вы его видели в последний раз?
- Классический вопрос. Когда группа на среднем уровне подходила к железной винтовой лестнице. Мы собирались спуститься в митраистский дом на нижнем уровне, но тут леди Брейсли заявила, что нервничает и хочет вернуться наверх. Она попросила племянника проводить ее, но оказалось, что его с нами нет. Мейлер сказал, что племянник вернулся сфотографировать статую Аполлона и что он приведет его. Леди Брейсли отказалась ждать, и в результате майор Суит проводил ее во внутренний дворик базилики - атриум - и потом присоединился к группе. Когда они ушли, Мейлер удалился по коридору якобы для того, чтобы разыскать Кеннета Дорна. Остальные - Ван дер Вегели, мисс Джейсон, я и Барнаби Грант в качестве экскурсовода - спустились по винтовой лестнице в митрейон. Мы пробыли там минут восемь, прежде чем услышали голос майора Суита - я говорю так, потому что он мог вернуться незамеченным до того, как заговорил. Внизу множество мест в тени. Лишь через пять-шесть минут появился Кеннет Дорн и спросил, где его тетя.
- Стало быть, Мейлер так и не встретил Дорна?
- Очевидно, нет, но есть некоторые данные…
- Ах! Я совсем забыл. Но на первый взгляд, никто не видел Мейлера после того, как он удалился по коридору?
- На первый взгляд - никто.
- Мы должны опросить этих людей.
- Полностью согласен, - сказал Аллейн.
Несколько секунд квестор скорбно глядел на Аллейна.
- Это надо проделать тактично, - сказал он. - Это не простые люди. Могут быть нежелательные последствия. Все, кроме двух, британские подданные, - прибавил он.
Аллейн промолчал.
- Вообще-то мне кажется, мой суперинтендант, - сказал Вальдарно, - что у вас больше нет оснований оставаться инкогнито.
- Я об этом не думал, но… да, полагаю, вы правы.
Подошел один из агентов.
- Squadra Omicidi, синьор квестор, машина, вице-квестор и врач.
- Очень хорошо. Ведите их.
Когда агент ушел, Вальдарно объяснил:
- Я, конечно, послал за офицером, который в обычных обстоятельствах вел бы расследование. Это вице-квестор Бергарми. Мне не подобает заниматься делами моего подчиненного. Но ввиду чрезвычайных обстоятельств и возможности международных осложнений я никоим образом не отстраняюсь от дела. А кроме того, - прибавил он в неожиданном порыве откровенности, - я получаю от него огромное удовольствие.
Аллейн не испытал радости при виде задушенной женщины. Тем не менее он сказал что-то неопределенное о том, что оперативная работа - лучшее противоядие от кабинетной. Вальдарно развил свою мысль:
- Я предлагаю устроить дело так, а вы мне скажете, прав я или нет. Надо пригласить всех этих людей в квестуру, где их примут с ceremoniale. Ни намека на принуждение - наоборот, стакан вина. Я представлю вас в вашем профессиональном качестве. Я объясню кое-что, не слишком многое. Я попрошу их о помощи и перепоручу вам.
- Благодарю вас. Вам не кажется, что будет довольно трудно проводить собеседование таким образом? Дело в том, что Кеннет Дорн уже сам признался мне, что к легким, а затем и сильным наркотикам его приучил Мейлер. То же после минувшей ночи относится и к леди Брейсли. И я совершенно уверен, что Барнаби Грант как-то зависит от Мейлера. По-моему, ничто, кроме шантажа, не заставило бы Гранта играть роль главного аттракциона на вчерашней экскурсии.
- В таком случае он с радостью поможет арестовать Мейлера.
- Если это только не будет означать нежелательной для него огласки.
- Но, мой дорогой коллега, разве вы не объясните им, что речь идет об убийстве? Не о личных делах, как говорят англичане.
- Полагаю, они не такие простаки, чтобы принять это объяснение, - сухо возразил Аллейн.
Квестор пожал плечами и развел руками.
- Их можно заверить в нашей осмотрительности, - возразил он.
- Каков статус Мейлера? - спросил Аллейн. - Он принял итальянское гражданство?
- Это можно установить. Вы, разумеется, думаете о выдаче преступника?
- В самом деле, - рассеянно пробормотал Аллейн, - думаю я об этом?
Врач, санитары, помощник квестора, вице-квестор Бергарми и римский эквивалент следственной группы уже прибыли и принесли свое оборудование: фотокамеры, треножники, лампы, чемоданчики, носилки и брезент - обычную бутафорию международного следственного представления.
Всех их торжественно представили Аллейну, который предположил, что звание Бергарми соответствует званию детектива-инспектора.
Им дали указания. Все были чрезвычайно обходительны с квестором Вальдарно и, коль скоро им на это намекнули, с Аллейном. Решетчатая железная дверь открылась, и новоприбывшие направились вниз.
- Мы не будем их сопровождать, - сказал Вальдарно. - В этом нет необходимости. Это было бы и неуместно. В должное время они сами нам все доложат. В конце концов, не нужен врач, чтобы понять, что женщину задушили.
"Ну, тут придется быть осторожным, - подумал Аллейн. - Дело предстоит непростое".
- Когда ваш фотограф сделает снимки, - сказал он, - я бы очень хотел, если можно, еще раз осмотреть это место. Особенно перила вокруг колодца. Пока там еще цело волокно материи. Можно?
- Ну конечно же. Вы придаете этому волокну какое-то значение? Доска корявая, мимо нее прошли и задевали ее много, много людей. Я видел, как вы изучали это место, когда включили свет. Что вы обнаружили? Что это была за материя?
- Что-то черное. Меня заинтересовало место, к которому она пристала. Доска перил примерно пять на два дюйма. Внутри она действительно корявая, и именно внутри застряло это волокно.
Немного помолчав, Вальдарно ответил:
- Это, может быть, и немного странно, но, на мой взгляд, не играет особой роли. Кто-то склонился через перила, опустил руки вниз, заглянул в глубину и… - Он умолк, нахмурился и просто проговорил: - В любом случае, идите туда, мой друг, и осмотрите все, что вам потребуется. Вы имеете мою полную поддержку.
- Вы очень добры, - ответил Аллейн и немедленно воспользовался предложением.
Он спустился вниз и нашел людей Вальдарно под руководством Бергарми за обычной процедурой. Виолетту уже сфотографировали в первоначальном положении и перенесли на носилки. Врач стоял, склонившись над ее страшным лицом. Крышку саркофага обследовал специалист по дактилоскопии. Аллейн ни минуты не ожидал, что здесь обнаружат что-то новое. Бергарми чрезвычайно учтиво, но без радости принял визитную карточку своего начальника.
У Аллейна был свой, особенный фотоаппаратик. Пока Бергарми и его подчиненные рассеялись по подземелью, он срочно трижды сфотографировал внутреннюю сторону перил. Затем он вернулся в базилику. Он сообщил Вальдарно, что сделал снимки, и сказал, что хотел бы воспользоваться столь любезным предложением и посетить квартиру Мейлера. Вальдарно приказал одному из шоферов доставить его туда, и, во второй раз обменявшись прочувствованным рукопожатием, они расстались.
Квартира Мейлера находилась в переулке за Пантеоном. Аллейн прошел к ней по запущенному дворику и по наружной лестнице поднялся на высокий первый этаж. Дежурный агент впустил его и, взглянув на всемогущую карточку, предоставил ему полную свободу действий.
По комнатам, а их было три, чувствовалось, что хозяин богатеет. Пара кресел с новой, дорогой обивкой, отличный письменный стол, роскошный диван и густо расшитое, изрядно безвкусное бархатное покрывало на кровати Мейлера - все указывало на достаток. Неприбранная кухонька, грязная ванна и пятнистые пористые стены говорили о том, что достаток недавний. На книжных полках стояла внушительная подборка старомодной порнографии, в том числе чрезвычайно дорогие издания, а также обычная порнография, дешевая и крайне мерзкая. Агент синьора Вальдарно коротал время над образчиком книг второго рода.
Аллейн спросил его, изучалось ли содержимое стола. Он ответил, что вице-квестор Бергарми собирался заняться этим позже, если Мейлер не возвратится.
- Он не возвратится, - сказал Аллейн. - Я посмотрю, что в столе. Прежде чем я приступлю к делу, вы, может быть, позвоните квестору Вальдарно.
Фокус удался. Агент вновь погрузился в книжку, и Аллейн перешел к делу. Его заставил повозиться единственный замок - от шкафчика, спрятанного в глубь серединной выемки письменного стола; в этом-то шкафчике он и нашел, что искал: аккуратный гроссбух, подобие делового дневника. На страницах его против дат стояли пометки, сопровождавшиеся одной, иногда двумя буквами. Аллейн взглянул на собственную записную книжку и обнаружил, что эти записи по числам совпадали с предполагаемыми поставками героина из Измира в Неаполь и оттуда через Корсику в Марсель. Напротив даты чуть более годичной давности он прочел: "Андж. в авг. Б. Г." и четырьмя днями позже: "Б. Г. С. в Л.". Это было странно и непонятно, пока в ящике письменного стола он не нашел рукопись под заглавием "Анджело в августе". Он вернулся к гроссбуху.
Ничего интересного, пока он не наткнулся на запись от мая минувшего года: "В. дер В. Подтверждение. Ждать". С этого дня через промежутки времени стали появляться записи о поступлении крупных сумм - без объяснений, но совпадающие с днями поставок. Он не отрывался от гроссбуха. Агент зевал над своей книжкой. Записи текущего года. "Перуджа. К. Д. 100 000 лир". Еще несколько записей с инициалами К. Д. И после этого всего одна заметка о первой и последующих экскурсиях "Чичероне".
Аллейн закончил осмотр письменного стола. В запертой коробке для денег он нашел некоторое количество писем, явно указывавших на то, что мистер Мейлер занимался шантажом, одно из них на незнакомом ему языке, который он счел голландским. Он переписал и сфотографировал это письмо, равно как и некоторые записи в дневнике. Было уже половина двенадцатого. Он вздохнул, попрощался с агентом и направился к Вальдарно, размышляя о том, что, по всей вероятности, только что совершил неприкрытое должностное преступление. Но он нимало не раскаивался в этом.
3
В полдень вся группа незадачливых туристов мистера Мейлера собралась в роскошном кабинете квестора Вальдарно.
И леди Брейсли, и Кеннет Дорн, и майор Суит были живыми свидетельствами излишеств предыдущей ночи. Ван дер Вегели выглядели удивленными, Софи Джейсон - потрясенной, Барнаби Грант нервничал. Они неловко расселись полукругом на роскошных псевдоренессансных стульях; по приказу квестора Вальдарно на царственном подносе им принесли бокалы. Леди Брейсли, Кеннет и майор Суит болезненно взглянули на них и отказались. Остальные в тревоге отхлебывали вино и слушали квестора.
Чем дольше говорил квестор, тем с большим опасением туристы глядели на Аллейна, который сидел в стороне.
Вальдарно без обиняков рассказал им, что обнаружено тело Виолетты, и подчеркнул, что Себастиан Мейлер пока что не появлялся. Он сидел за великолепным письменным столом. Аллейн заметил, что средний ящик его приоткрыт и что в нем лежит бумага. Квестор непринужденно положил сложенные руки на ящик, но, воодушевясь собственным красноречием, забылся и стал свободно жестикулировать. Его слушатели беспокойно ерзали на стульях. Майор Суит с усилием выговорил, что с первого взгляда этот тип Мейлер показался ему подозрительным. Никто его не поддержал.
- Миледи, леди и джентльмены, - заключил квестор, - я уверен, все вы, без сомнения, понимаете, как важно установить местонахождение этого мистера Мейлера. Высокие власти уполномочили меня заверить вас, что мы сделаем все, чтобы не причинять вам ненужных неудобств и чтобы ваше пребывание в Риме - приятное, мы надеемся, - никоим образом не было… - он помолчал и взглянул в выдвинутый ящик, - …омрачено этим несчастным происшествием.
"Он по рассеянности задвинул ящик большим пальцем, это ошибка, - думал Аллейн. - В остальном он прекрасно справился с делом".
- Очень цивилизованно, да. Сделаем все, что можем, - сказал майор Суит.
- Конечно, - сказали Ван дер Вегели и Софи.
- Да, в самом деле. - Леди Брейсли неуверенно огляделась. - Я хочу сказать, как все это неловко и странно. - Она открыла портсигар, но рука ее дрогнула, и сигареты рассыпались по полу.
- Eccelenza! - воскликнул квестор. - Извините! Позвольте мне! - Он вскочил на ноги.
- Нет! Нет! Пожалуйста! Кеннет. До чего же я неуклюжа. Нет!
Кеннет собрал сигареты, положил их в портсигар и не без трудностей закурил; сигарета в губах его задрожала. Соседям было неловко глядеть на леди Брейсли и Кеннета.
- Вы этого прямо нам не сказали, - громко проговорил Грант, - но прав ли я, полагая, что вы подозреваете в этом убийстве Мейлера?
Кеннет Дорн издал что-то среднее между смешком и фырканьем.
Квестор прибег к одному из изысканнейших своих жестов.
- Не следует торопиться с выводами, - проговорил он. - Скажем так, мистер Грант, у нас есть такое чувство, что он может…
- Помочь полицейскому расследованию, - выпалил Кеннет, - что-то слишком знакомое! Инспектор или суперинтендант Как-его-там говорит, что хочет найти мистера Себастиана Мейлера, который, по мнению полиции, может помочь…
Он вдруг умолк, уставившись на Аллейна.
- Боже! - воскликнул он и вскочил на ноги. - Я был прав! Боже! Теперь я все вспоминаю. Я знал, что видел эту сказочную физиономию раньше. Боже, вы - полицейский!
Он обратился к соседям:
- Это гнусный полицейский. Тот самый сыщик, о котором постоянно пишут в газетах. "Красавчик"… как это?.. Да, вот - "Красавчик Аллейн". - Он указал пальцем на Аллейна. - Он не турист, он - шпик. Вчера вечером. У "Тони". Шпионил. Вот чем он занимался.
Все глаза обратились на Аллейна, и он почувствовал в них немедленное отчуждение. "Что же, - подумал он, - я вновь при исполнении служебных обязанностей".
Он встал.
- Мистер Дорн опередил нас на мгновенье, - сказал он. - Квестор как раз собирался вам все объяснить.
И квестор действительно все объяснил, кое о чем существенном умолчав и кое в чем прилгнув, - Аллейн предпочел бы ничего такого не делать. Он сказал, что высокочтимый суперинтендант, будучи в отпуске в Риме, нанес им визит вежливости, что он желал остаться инкогнито, что было, разумеется, соблюдено. По чистому стечению обстоятельств, солгал он, Аллейн записался на экскурсию "Чичероне", но когда Мейлер исчез, почел своим долгом доложить в штаб-квартиру полиции. За что квестор и его подчиненные испытывают глубокую признательность.
Здесь он сделал паузу. Из его слушателей Софи и Ван дер Вегели, казалось, вполне удовлетворены объяснением. Остальные по-разному выказывали неверие и скептицизм.
Квестор продолжил речь. Ввиду смерти этой несчастной женщины и так как Мейлер - британский подданный, он попросил суперинтенданта Аллейна о помощи, и тот любезно выразил согласие. Квестор полагал, что соотечественники суперинтенданта, конечно же, предпочтут, чтобы расследование шло под его руководством. В любом случае, закончил он, все это, вероятно, закончится очень скоро и всерьез не омрачит их отдых. Он поклонился Ван дер Вегелям и прибавил, что они, он надеется, не будут возражать против такого плана действий.
- Ну конечно, - сказал барон. - Это удовлетворительные и разумные предложения. Совершено преступление. Наша обязанность - помочь следствию. В то же время я рад слышать, что нас не задержат здесь очень долго. В конце концов, - он поклонился Аллейну, - мы здесь также на отдыхе.
С многочисленными медоточивыми заверениями квестор попросил всех перейти в комнату, отведенную в распоряжение Аллейна.
Она была не столь пышной, как кабинет Вальдарно, но более чем удобной для дела. Аллейну указали на письменный стол, для семи путешественников принесли недостающие стулья. Он заметил, что, не теряя времени, Барнаби Грант уселся рядом с Софи Джейсон, что у майора Суита не столь затуманенный взор, как прежде, что леди Брейсли на этот раз ловчее извлекла сигарету и искусно побеждала дрожь в руках, которая, тем не менее, была очевидной. Возмущенный и разобиженный Кеннет краем глаза поглядывал на Аллейна и явно не был успокоен официальным заявлением.
Аллейн больше всего боялся, что ему придется во второй раз прокрутить пластинку Вальдарно.
- Положение и трагическое, и нелепое, - сказал он, - и я понятия не имею, что вы о нем думаете. Если взглянуть на вещи трезво, все сводится к следующему. Убита несчастная женщина и исчез довольно странный субъект, предположительно британский подданный. По всей очевидности, мы - последние, кто его видел, и полиция хочет от каждого из вас получить свидетельские показания. Синьор Вальдарно - слишком крупная фигура, чтобы самому вести следствие: его звание соответствует нашему главному констеблю или, может быть, помощнику комиссара. Его заместитель, ведущий дело, не говорит по-английски, и, поскольку я полицейский, он попросил меня о содействии. Надеюсь, никто из вас ничего против этого не имеет. Поймите, я ведь не мог отказать им.