- Вы ошибаетесь, - проговорил он. - Вы на ложном пути.
- Я слышал ваш разговор с Джованни Векки в кафе "Эремо" без четверти четыре.
Ни на что не похожий звук вырвался из массивной глотки. Впервые Суит напряженно глядел на Аллейна.
- Я не знаю, о чем вы говорите, - произнес он одними губами.
- Послушайте, все козыри у меня. Я действительно знаю, о чем вы толковали с Векки, - сказал Аллейн. - Расшевеливайтесь же. Вам нет смысла держаться за старую песню. Поймите меня. Я здесь в Риме для того, чтобы узнать как можно больше об операциях Отто Зигфельда. Я здесь не для погони за его мелкими агентами, если только таким путем я не продвину свою основную работу. - Он задумался и через минуту добавил: - И, конечно, если такой агент не совершит ничего, что потребовало бы его немедленного ареста. Думаю, я знаю, для чего вы здесь. Думаю, вас сюда направил Зигфельд, чтобы шпионить за Мейлером и Джованни Векки и докладывать об их побочной деятельности в Италии. Думаю, вы обманули Зигфельда и вступили в игру с Мейлером и Джованни, а теперь Мейлер исчез, и вы боитесь, что он может разоблачить вас перед Зигфельдом. Думаю, вы грозили Джованни, что расскажете о его делишках Зигфельду, если он не отвалит вам крупный куш. И я думаю, вы собирались, пока все спокойно, сложить вещички и улизнуть. На это у вас нет ни малейшего шанса. И так, и так вы в довольно мерзком положении - понятно? Самое безопасное для вас - если римская полиция посадит вас в одиночку. Улицы Рима для вас не слишком здоровое место.
- Что вам надо?
- Полный список агентов Зигфельда и полный отчет о методах его работы между Измиром и США. Во всех подробностях. С особым упором на Мейлера.
- Не могу. Я не знаю. Я… я не настолько… вовлечен…
- Или вам не настолько доверяют? Может быть, и не настолько. Но вы достаточно вовлечены в дело, иначе бы вам не дали вашего теперешнего задания.
- Я не могу, Аллейн.
- Джованни сейчас допрашивают.
- Дайте мне время.
- Нет.
- Мне нужно выпить.
- Вы можете выпить. Пойдемте в ваш номер.
- Ладно, - сказал Суит. - Ладно. Черт побери, ладно.
4
Когда Аллейн вернулся в свою гостиницу, он нашел у себя под дверью записку леди Брейсли и извещение, что из Лондона звонил Фокс и снова позвонит в шесть. Было только четверть шестого. Леди Брейсли писала неумеренно крупными буквами, которые разбегались по всей странице.
"Должна вас видеть, - гласила записка. - Ужасно срочно. Отчаянно. Пожалуйста, пожалуйста, зайдите в мой номер, как только сможете. Если увидите К., ничего ему не говорите. С. Б.".
"Это будет конец света, - сказал себе Аллейн. - Запугивать липового майора - пасторальная симфония по сравнению с музыкой, которую выдаст леди Б.".
Он разорвал записку и направился к ней.
Как и следовало ожидать, она в золотом парчовом брючном костюме возлежала на шезлонге. Горничная с резкими чертами лица впустила его и удалилась - надо думать, в спальню.
Леди Брейсли коснулась ногами пола и протянула навстречу гостю обе руки.
- О Господи! - сказала она. - Вы пришли. Благодарю, благодарю, благодарю вас.
- Не за что, - сказал Аллейн и поглядел на дверь спальни.
- Все в порядке. Она швейцарка. Не знает ни слова по-английски.
- В чем дело, леди Брейсли? Зачем вы хотели меня видеть?
- Строжайше между нами. Строжайше. Если Кеннет узнает, что я рассказала вам, не знаю, что он мне скажет. Но я просто не могу этого вынести. Это меня убивает. Он не войдет. Он знает, что я всегда отдыхаю до шести, и прежде, чем заглянуть, он всегда звонит. Мы в безопасности.
- Может быть, вы объясните…
- Конечно. Я просто нервничаю и убиваюсь. Не знаю, что вы мне скажете.
- Я тоже, - легко вставил Аллейн. - Пока не услышу от вас.
- Все о нем. О Кеннете. И обо мне. Это… Он был такой непослушный и глупый, представить себе не могу, что это на него нашло. А теперь - если бы вы знали, в какую трясину он нас завел!
- Что он сделал?
- Я не все поняла. Ну, сначала, в Перудже, он вел себя очень плохо. Он связался с дурной компанией и, кажется, растранжирил все деньги и - о, я точно не знаю - продал что-то, за что не уплатил. А этот мерзкий убийца Мейлер вытащил его из беды. Или сказал, что вытащил. А потом - когда мы были в этой ужасной церкви - Мейлер заговорил об этом и сказал, что полиция - полиция - собирается поднять шум и, если он не умаслит ее, все выйдет на свет и Кеннета - представьте себе! - посадят. Он желал получить 500 фунтов. С меня требовалось выписать чек на предъявителя, а он - как он сказал? - уладит дело, так что мы сможем забыть об этом.
- И вы дали ему чек?
- Не тогда и не там. Он сказал, что задержит полицию на два дня и зайдет за чеком сегодня в полдень. Затем, конечно, его исчезновение и весь этот ужас с убийством. И затем Джованни - знаете его? - довольно милый, или так мне показалось. Джованни сказал, что он все знает и все устроит, только теперь это будет дороже. Он зашел сегодня после обеда и сказал, что положение труднее, чем говорил Мейлер, и что ему нужно 800 фунтов в лирах, или даже проще, если я ему дам что-то из ювелирных изделий. У меня есть довольно известная диадема, которую мне подарил мой второй муж, только она сейчас хранится в банке. И довольно много колец. Кажется, он все знает о моих драгоценностях.
- Вы что-нибудь ему дали?
- Да. Дала. Я дала ему мою алмазную с изумрудами брошь в виде солнца. Она застрахована, кажется, на 900 фунтов. Я не слишком ее любила. Но все же…
- Леди Брейсли, зачем вы это мне рассказываете?
- Потому что я боюсь, - сказала она. - Очень боюсь. Это выше моих сил. Кеннет ведет себя так странно, и ясно, что он ввязался в ужасную кашу. И хотя я его обожаю, я не думаю, что меня тоже надо впутывать в эти дела. И я не могу сама с этим справиться. К тому же я себя отвратительно чувствую. Это место - я не знаю, как вы… В общем, они дали мне чего-то для поднятия настроения, а получилось совсем не так, как они обещали. Это было совсем ужасно. Мистер Аллейн, прошу вас, прошу вас, будьте любезны, помогите мне.
Она заплакала, забормотала, попыталась вцепиться в него своими чудовищными когтями. "Через мгновение начнется настоящая истерика", - подумал он.
- Вы нездоровы, - сказал он. - Может быть, чего-нибудь вам дать?
- Вон там. Где выпивка. Таблетки. И коньяк.
Он нашел таблетки и налил ей умеренное количество коньяка. Она неловко вытряхнула себе на ладонь три таблетки. Ему пришлось помочь ей.
- Вы уверены, что вам нужно три? - спросил он.
Она кивнула, слизнула с ладони таблетки и глотнула коньяк.
- Транквилизаторы, - сказала она. - Так прописано.
Примерно через минуту она сидела дрожа, с закрытыми глазами.
- Простите меня. Не хотите ли выпить? - предложила она, невольно пародируя собственный светский тон.
Он не обратил внимания на ее слова. Когда она открыла глаза и нашла носовой платок, он сказал:
- Я сделаю все, что могу. На мой взгляд, непохоже, чтобы вашему племяннику угрожал арест. Я это выясню. А вы и не думайте давать еще что-нибудь Джованни. Он шантажирует вас и, конечно, не будет вести никаких переговоров с полицией. Но я не думаю, что он сюда придет. Весьма вероятно, что он сам арестован. Я ухожу, но сначала должен сказать вам одну вещь. Ваш племянник вчера действительно встретился с Мейлером у статуи Аполлона, так ведь?
- Думаю, да.
- Для того, чтобы получить наркотики?
- Думаю, да.
- А вы знаете о какой-либо другой цели? Он вам не говорил?
- Я думаю… он видел, как Мейлер говорил со мной, и видел, как я расстроилась. И… я думаю, он хотел узнать… хотел узнать…
- Согласились ли вы платить?
Она кивнула.
- Когда ваш племянник появится, - сурово сказал Аллейн, - скажите ему, пожалуйста, что я хочу его видеть. Я буду в своем номере - 149 - еще целый час. И я полагаю, леди Брейсли, что вам нужно лечь. Позвать вашу горничную?
- Она придет.
Она глядела на него с пугающим напряжением. И вдруг разразилась бессвязными благодарностями, а так как он явно не мог остановить этот потоп, он покинул ее, бормочущую, и вернулся в свой номер.
5
Инспектор Фокс дозвонился ровно в шесть, слышимость была отличной. Не откладывая дела в долгий ящик, отдел собрал сведения о туристах. Нидерландское посольство и лондонские представители издательства "Адриаан и Велькер" подтвердили все, что Ван дер Вегели говорили о себе: старинный род, строгое лютеранство в соответствии с евангелической политикой фирмы.
- Очень строгих нравов, - говорил Фокс. - Можно сказать, пуритане. Дама, с которой я говорил в их лондонском офисе, - из современных. Потрясающая. Рассказала, что барон сильно отличается от своего папочки, который был "молодчик". В любом смысле. Лихой мужчина. Тип эдвардианского повесы, был известен в свое время. Она сказала, что в издательстве о бароне рассказывают всякие смешные истории вроде того, что он столкнулся сам с собой в коридоре и не подал себе руки. Сказала, что живут Ван дер Вегели очень тихо. Преимущественно в Женеве. Баронесса сочиняет какие-то религиозные сказки для детей. Никогда не приезжала с мужем в Гаагу, предположительно, хрупкого здоровья.
Фокс с удовольствием пустился в подробности. Баронесса считается далекой родственницей мужа, принадлежит к ветви рода, давно покинувшей Голландию. Характер работы барона предполагает его жизнь за границей. Уважаемый человек безукоризненной репутации.
- Леди Брейсли: увы, ничего для нас, - говорил Фокс, - если не считать скандала на скачках в Аскоте в 1937 году. Она отказалась давать показания. Что до недавнего - обычные забавы богатых старух-бездельниц, которым не сидится на месте. Вам нужен список ее мужей?
- Она с восторгом преподнесет его сама, но - ладно, давай. На всякий случай.
Он записал их.
- С племянником другое дело, - говорил Фокс. - Он скверный малый. Исключен из школы за марихуану и секс. Трижды привлекался за превышение скорости. Чудом отделался от обвинения в непредумышленном убийстве. Несчастный случай из-за чрезмерного баловства в гомосексуальном притоне.
- Дальше, братец Лис.
- Этот Суит, Гамильтон, майор… Ни в королевской артиллерии, ни в других армейских списках за данный период нет майора Гамильтона Суита. Так что мы просмотрели недавние дела о мошенничестве, лицах, выдающих себя за армейских офицеров. В наши дни это не слишком популярно.
- Проглядите еще Британские колонии, Вооруженные силы, расквартированные в них. Все это сокращается.
- Точно. В общем, мы посмотрели. И набрели на Джеймса Стэнли Гамильтона, который отвечает вашему описанию. Три групповых мошенничества и два обвинения налогового управления по части наркотиков. Известно, что находится вне Англии. Разыскивается полицией.
- Как говорится в полночных американских сериалах, это играет роль. Спасибо, братец Лис.
- Вы упоминали мистера Барнаби Гранта и мисс Софи Джейсон. Ничего, кроме того, что вам известно. Вы, кажется, в чудном milieu, мистер Аллейн, - сказал Фокс, который щеголял своим французским языком, - n'est-ce pas?
- Чем дальше, тем чуднее. Mille remerciements, братец Лис, и какого черта вы не говорите по-итальянски? Спокойной ночи.
Позвонил Бергарми и сообщил, что квестор приказал ему докладывать о ходе дела. Они забрали Джованни Векки, но разговорить его им не удалось. Бергарми полагает, что Джованни, может быть, прячет Мейлера и почти наверняка знает, где он, но никаких доказательств этого предположения пока нет. Они пока не собираются отпускать Векки. Аллейн опять подумал об огромной разнице в возможностях итальянской и английской полиции. Он спросил Бергарми, узнавал ли тот о пребывании Кеннета Дорна в Перудже. Бергарми узнавал и выяснил, что некий ювелир обращался в полицию с жалобой по поводу портсигара, но ему выплатили вознаграждение и он взял свое обвинение назад. Ничего другого установить не удалось.
- Я так и думал, - заключил Аллейн. Затем он сообщил Бергарми о своем собеседовании с Суитом. - Я получил от него список главных агентов Зигфельда, - сказал он. - Думаю, он подлинный. Майор пытался быть двойным агентом Зигфельда и Мейлера, а сейчас у него душа ушла в пятки.
Бергарми сказал, что установит наблюдение за майором. Арест на данном этапе, вероятно, оказался бы бесполезным, но при открытой слежке он может или расколоться, или совершить что-либо саморазоблачительное: было ясно, что Бергарми теперь считает майора главным источником информации. Он прибавил, что поскольку Аллейн получил такой материал, его миссия в Риме, несомненно, завершена. В голосе Бергарми слышалась явная радость. Аллейн ответил, что, вероятно, дело можно рассматривать и так, и они попрощались.
Так как он собирался ужинать у себя в гостинице, он надел смокинг. В половине восьмого к нему явился Кеннет Дорн. В его поведении смешивались возмущение, бесстыдство и неприкрытый испуг.
Аллейн перечислил ему все данные, добытые Фоксом, и спросил, верны ли они в целом.
- Полагаю, что да, - ответил Кеннет. - Впрочем, вы уже пришли к некоему решению, так что нет смысла отрицать.
- Ни малейшего смысла.
- Ну, прекрасно. А зачем мне было сюда приходить?
- Коротко, вот зачем. Я хочу знать, что произошло вчера между вами и Мейлером у статуи Аполлона. - Аллейн поднял руку. - Не пытайтесь снова выкручиваться. Ложью вы только сделаете себе хуже. Вы договорились о встрече, он должен был принести вам героин и кокаин. Но вы также хотели узнать, удается ли ему шантажировать леди Брейсли вашим отчаянным положением. Наверно, я говорю чересчур грубо, но это именно то, что было. Вы влипли в историю в Перудже, Мейлер предположительно вас выручил. Зная вашу способность выкачивать деньги из тети, он явился с новыми, абсолютно вымышленными рассказами о полицейском расследовании и необходимости дать солидную взятку. Без сомнения, он сказал вам, что леди Брейсли обещала раскошелиться. Вы отрицаете что-нибудь из этого?
- Я молчу, - сказал Кеннет.
- Единственная моя цель - получить от вас показания о том, как вы расстались с Мейлером и куда он пошел - в каком направлении, - когда вы расстались. Ваше сознание не настолько одурманено наркотиками, чтобы вы не поняли меня, - сказал Аллейн. - Этот человек не только превратил вас в болвана и ограбил вашу тетю. Он убил старую женщину. Полагаю, вам известно, что полагается за сочувствие и содействие убийце.
- Это что, по римскому праву? - дрожащим голосом сыронизировал Кеннет.
- Вы британский подданный. Мейлер тоже. Вы не хотите, чтобы его задержали, так ведь? Боитесь разоблачений?
- Нет!
- Тогда расскажите, куда он пошел, когда вы расстались.
Сначала Аллейн подумал, что Кеннет расплачется, потом решил, что он будет запираться, но ничего подобного не произошло. Он несколько секунд скорбно смотрел на Аллейна и словно собирался с силами. Он поднес свои бледные руки ко рту, прикусил пальцы и склонил голову набок. И наконец заговорил и, говоря, словно отводил душу. Он сказал, что, когда Мейлер пришел к нему с героином и кокаином, ему потребовалось тотчас же "кольнуться". Шприц с собой у него был, а Мейлер предусмотрительно захватил ампулу с дистиллированной водой и помог ему. С помощью шарфа Кеннета он наложил ему жгут.
- Себ, знаете, сказочный, - говорил Кеннет, - это ведь не так просто без умения. Найти правильную вену. Так что он все приготовил и кольнул, и я почувствовал себя фантастически. Он сказал, чтобы я лучше присоединился к экскурсии.
Они прошли сквозь всю старую церковь и приблизились к винтовой лестнице. Мейлер спустился к митрейону вместе с Кеннетом, но не вошел, а направился под аркадой в сторону колодца.
Аллейн представил себе, как Кеннет, получивший вожделенный укол, в состоянии блаженства помедлил у входа в митрейон, бесцельно глядя на удалявшегося Мейлера. Достигнув этой точки повествования, он облизал губы и, глядя на Аллейна, почти с удовольствием произнес:
- А теперь сюрприз.
- Какой сюрприз?
- Я видел ее. Снова. Ту же, что видела куколка Джейсон. Вы понимаете? Тень.
- Виолетты.
- На этой штуке. Вы знаете. На саркофаге.
- Так вы ее видели?
- Нет, саму не видел. Вроде бы он был между нами. Не знаю. А кроме того, я был в кайфе. Там есть такая опора у стены - выступом. И вообще, я был в кайфе.
- Может, настолько в кайфе, что это все вам примерещилось?
- Нет, - громко запротестовал Кеннет. - Нет.
- А потом?
- Я вошел в это изумительное место. Храм или как там. Там были все. Все. Стояли по обе стороны бога. А здоровенный хохочущий барон выстраивал вас для групповой фотографии. И все это время, - возбужденно проговорил Кеннет, - все это время за углом Себ душил эту торговку открытками. Разве не восхитительно! - Он расхохотался.
Аллейн посмотрел на него.
- Вы же не были таким дрянным всю жизнь! - сказал он. - Или вы прирожденный тупица и непоправимый монстр? В какой мере Мейлер помог вам со своим героином и кокаином и вечно готовой ампулой дистиллированной воды?
На губах Кеннета еще оставалась улыбка, а он уже хныкал.
- Уймитесь, - мягко сказал Аллейн. - Не надо. Возьмите себя в руки, если можете.
- Я испорченный ребенок. Я это знаю. Я не мог стать другим. Меня испортили.
- Сколько вам лет?
- Двадцать три. Человек вроде вас мог бы помочь мне. Честно.