Зачарованная Софи отделилась от группы и не могла наглядеться. Оставшийся с Аллейном Грант немедленно присоединился к ней.
- И мне надо обо всем этом говорить, - пробормотал он. - О Боже, как не хочется!
Она бросила на него быстрый взгляд и спросила:
- Тогда зачем говорить?
- Вы думаете, я притворяюсь? Простите.
- На самом деле не все ли равно, что я думаю?
- Не надо быть такой злюкой.
Они с изумлением посмотрели друг на друга.
- Я ничего не могу понять, - неожиданно сказал Грант. - Я же вас совсем не знаю.
- Ничего, - в панике задохнулась Софи. - Это меня не касается. Простите, я вас оскорбила.
- Ничуть.
- А теперь, - пропел Себастиан Мейлер, - я даю слово моему многоуважаемому коллеге мистеру Гранту.
Грант слегка и принужденно поклонился Софи и вышел лицом к аудитории.
Он начал. Он тоже хорошо знал свое дело, но придавал своим словам то очарование, которого недоставало мистеру Мейлеру. "Хотя бы потому, - признала Софи, - что он выглядит гораздо привлекательнее". Тонкие черты его довольно красивого лица прекрасно гармонировали со средневековыми изображениями. Он ввел их глубже в сияющую церковь. В ней были еще две-три группы туристов - немного по сравнению с толпами, осаждающими знаменитые памятники.
Грант объяснил, что даже в этом, самом недавнем из трех слоев Сан-Томмазо, несметные богатства различных эпох. Когда в двенадцатом веке старую церковь засыпали, ее сокровища, включавшие предметы из языческого домовладения внизу, перенесли в новую базилику, так что классические, средневековые и ренессансные работы перемешались.
- Они находились рядом так долго, что с течением времени срослись. Теперь вы видите, как прекрасно они гармонируют друг с другом.
- То же бывает и на домашнем уровне, не правда ли? - сказал Аллейн. - В домах, принадлежащих одному роду в течение многих поколений, образуется некое согласие противоположностей.
- Совершенно верно, - согласился Грант, быстро взглянув на него. - Пойдемте дальше.
Волна ароматов возвестила о том, что к локтю Аллейна пристроилась леди Брейсли.
- Как замечательно вы это выразили, - пробормотала она. - Какой вы умный.
Замшевая перчатка с костистым содержимым коснулась его руки. Она свесила голову набок и поглядывала на него. Наблюдавшая за ним Софи подумала, что его лицо словно закрыла занавеска, и действительно, Аллейн страдал от наплыва отвращения и жалости и сознавал свою беспомощность. "Что бы я только не дал, - думал он, - чтобы избавиться от этой дамы".
С другой стороны к леди Брейсли подошел Себастиан Мейлер и прошептал что-то, что Аллейн не разобрал. Грант заговорил снова. Перчатка сползла с руки Аллейна, и леди Брейсли с мистером Мейлером скрылись из виду за соединением двух пилястров. "Что это? - раздумывал Аллейн. - Мейлер пришел мне на выручку или он хочет сказать леди Брейсли нечто особенное и тайное?"
Грант провел группу по центру нефа и сквозь огражденную scola cantorum. Софи думала, что он говорит не слишком много и не слишком мало, но все к месту. Ее изумила огромная золотая чашевидная мозаика апсиды. Акант и виноградные лозы, переплетаясь, обнимали группки обыкновенных людей, занятых своими средневековыми делами. Хотя крест доминировал надо всем, казалось, и он вырос из какого-то дохристианского дерева.
- Об апсиде я ничего не скажу, - произнес Грант. - Она говорит за себя.
Мейлер и леди Брейсли появились вновь. Она присела на скамью хора и - то ли это был эффект освещения, то ли на нее накатила волна изнеможения, как это бывает у старых людей, - но казалось, она съежилась за своим ненадежным фасадом. Однако это продолжалось мгновенье. Она выпрямила спину и жестом подозвала племянника, который беспокойно топтался на краю группы, отчасти слушая, отчасти чего-то ожидая. Он подсел к ней, они пошептались, он - зевая и ерзая, она, очевидно, в некотором волнении.
Группа двинулась вокруг базилики. Ван дер Вегели фотографировали и задавали множество вопросов. Они были утомительно эрудированны по части римских древностей. Вскоре барон с лукавым видом стал спрашивать о подробностях, которые были так живо изображены в романе Гранта. В данную минуту не стоят ли они на том месте, где встретились его герои? Можно ли точно повторить путь, пройденный ими в удивительной кульминационной сцене?
- О-а! - с энтузиазмом воскликнула баронесса, воспроизводя голосом хроматическую гамму. - Это будет фоскитительно. Да?
Грант прореагировал на ее призыв, как на все предшествовавшие слова: со сдержанным отвращением. Он бросил на Софи и Аллейна по острому взгляду, посмотрел на Себастиана Мейлера прямо-таки с ненавистью и путано объяснил, что автор редко воспроизводит детали в точности и преображает действительную обстановку не меньше, чем реальных людей.
- Я не хочу сказать, что у меня все не началось отсюда, с Сан-Томмазо, - обратился он к Софи. - Конечно, отсюда. Но я дал ему другое название и преобразил его по своему усмотрению.
- На что имели полное право, - смело выступила Софи, и Аллейн подумал, что в данный момент этих двоих объединяет общее поле деятельности.
- Да, но, пожалуйста, покажите нам, - настаивала леди Брейсли. - Не будьте таким противным. Покажите. Вы обещали. Вы сами знаете, что обещали.
- Иначе зачем бы мы сюда приехали? - сказал Кеннет Дорн. - Что, не так? Я полагал, что вы и есть главный аттракцион.
Он приблизился к Гранту и стоял в не лишенной элегантности позе, левая рука на одном из пюпитров scola cantorum, правая уперта в бок. Это была не поза хулигана, но в ней содержался вызов и она выявляла, по крайней мере, одну из сторон характера молодого человека. Он поглядел на Гранта расширенными глазами.
- Вы что, закругляетесь? - спросил он. - Или я ошибся? Или это дерзость с моей стороны?
Бешеное ругательство, тут же подавленное, вырвалось у майора Суита.
- Ну уж извините! - крикнул он и отвернулся к фреске, изображавшей немудрых дев.
- О Господи. - Кеннет по-прежнему обращался к Гранту. - Теперь майор рассердился. - А что я такого сказал? - Он снова зевнул и ткнул себе в лицо носовым платком.
Грант смерил его взглядом.
- Ничего относящегося к делу, - проговорил он и отошел.
Мистер Мейлер ринулся спасать положение.
- Озорник! - бросил он Кеннету и затем, оправдывая Гранта перед расстроенными слушателями, сказал им, что писатель отличается невероятной скромностью.
Леди Брейсли живо поддержала эту точку зрения, равно как и Ван дер Вегели. Грант прекратил их комплименты, вернув себе - с большим усилием, как показалось Аллейну, - оживленный и деловой вид, и продолжил рассказ:
- Конечно же, если вам действительно интересно увидеть соответствия тому, что описано в книге, я буду счастлив показать их, хотя, мне кажется, если вы читали книгу, они, наверно, не укроются от вашего взора. Например, в правом нефе висит картина, которая нравилась Саймону и, по правде сказать, мне. "Сомнение святого Фомы" кисти Мазолино да Паникале. Обратите внимание на эти розовые тона и "помпейский" красный.
- Сказочно, - допустил беспокойный Кеннет. - Психеделично, а?
Грант проигнорировал его слова.
- Посмотрите, он ведь само сомнение, - повернулся он к Софи. - Голова набок, губы поджаты, а эти пальцы-щупальца! Как верно, что огромную больницу в Лондоне назвали его именем: он воплощение человека науки, не правда ли?
Себастиан Мейлер хмыкнул не то в знак одобрения, не то удивления.
- Пока мы в этом нефе базилики, - Грант провел их чуть дальше, - вы можете увидеть то, что я позаимствовал целиком.
Он указал им на огороженное место, примерно шесть футов на три. Они окружили его с возгласами узнавания.
Перила ограждали прямоугольное отверстие в полу, похожее на колодец. Тут же было объявление на пяти языках о том, что влезать на перила строго воспрещается.
- Вслушайтесь, - сказал Грант. - Слышите?
Все замерли. В тишине раздавались случайные голоса других посетителей базилики: голос экскурсовода в атриуме, звуки шагов по мрамору и отдаленный ропот римских улиц.
- Вслушайтесь, - повторил Грант, и достаточно скоро из-под ног, поначалу едва различимый, а потом прочно утвердившийся в сознании, дошел звук журчащей воды, голос неумолкающего разговора, сложный и непрестанный.
- Клоака Максима? - громко спросил майор.
- Впадающий в нее чистый ручей, - ответил Грант. - На глубине более шестидесяти футов. Если вы перегнетесь через перила, вы увидите, что под этим квадратным отверстием есть точно такое же, в полу первоначальной церкви. А тридцатью футами ниже и не видное нам, если только не посветить фонариком, находится третье отверстие, много ниже которого, если опустить фонарик, вы увидите ручей, который теперь слышите. Быть может, вы помните, что Саймон бросил отсюда камешек и что камешек пролетел сквозь века и упал в невидимую воду.
Ван дер Вегели разразились возбужденными комментариями.
Они с чувством проинформировали Гранта, что он основывает всю сложную образную систему книги на этом волнующем явлении.
- По мере того, как вскрываются все более глубокие слои личности Саймона, - и так далее, они неумолчно объясняли книгу ее автору. Восхищавшийся романом Аллейн подумал, что они, вероятно, правы, но слишком грубо вторгаются в тончайшие творческие процессы.
Грант довольно успешно подавил свое замешательство. Неожиданно барон и баронесса расхохотались и стали извиняться перед автором. Как глупо! Как неуместно! И что это, в самом деле, на них нашло!
Во время этого происшествия майор Суит глядел на Ван дер Вегелей, подняв брови и ворча себе под нос. Софи душила в себе ужасное желание расхохотаться и чувствовала взгляды Аллейна и Гранта, в то время как леди Брейсли переводила свои большие потухшие глаза с мужчины на мужчину, готовая откликнуться на любое проявление чувств, какое она могла в них прочесть.
Кеннет склонился через перила и уставился в глубину.
- Я гляжу сквозь века! - объявил он. Колодец исказил его голос, как гигантский мегафон. - Бум! Бум! - крикнул он, и снизу ему ответило эхо. - Эй вы, духи, клянитесь! - прогудел он и вдруг выпрямился, белый как смерть: - О Боже! Я совсем забыл. Я не переношу высоты. Какое противное место.
- Пойдемте дальше, - предложил Грант.
Себастиан Мейлер проводил их в вестибюль, где находилась обычная лавочка для открыток, безделушек и цветных слайдов. Здесь он вынул билеты в нижние этажи Сан-Томмазо.
3
Первый спуск представлял собою два пролета каменных ступенек с площадкой посередине. Воздух был свежий, сухой, пахло одним камнем. На площадке висел план подземелья, и Мейлер задержал перед ним туристов.
- Есть еще один план, внизу, - сказал он. - Позднее некоторые из вас, вероятно, захотят побродить в одиночестве. Заблудиться здесь невозможно: если вам показалось, что вы потеряли дорогу, поднимитесь по первой попавшейся лестнице, и раньше или позже вы окажетесь на этой площадке. Очень удобно, не правда ли?
Он обратил их внимание и на две очаровательные колонны, изузоренные усиками вьюнка.
- Языческие, - пропел мистер Мейлер, - восхитительно языческие. Подняты с их гармоничного места упокоения в доме эпохи Флавиев. Усердными служителями Ватикана. Можно очень и очень по-разному взглянуть на обогащение церкви - так ведь?
Майор Суит изумил своих спутников, одобрительно хмыкнув на эти слова.
Мистер Мейлер улыбнулся и продолжил:
- Прежде чем мы пойдем дальше вниз, леди и джентльмены, прошу вас - оглянитесь.
Они оглянулись. В двух нишах противоположной стены стояли терракотовые скульптуры: одна - молодой человек, кудрявый и улыбающийся; другая - высокая женщина с разбитым младенцем на руках. Они были искусно освещены снизу, и казалось, что они ожили.
- Полагают, что это Аполлон и, быть может, Афина, - сказал мистер Мейлер. - Этрусская работа, конечно. Но архаическая улыбка заимствована у греков. Как вам известно, греки презирали этрусков за жестокость в бою, и некоторые находят, что эта жестокость привнесена в греческую улыбку, которая играет на их губах. - Он обратился к Гранту: - Я полагаю, вы… - начал он и остановился.
Грант глядел на Ван дер Вегелей с чувством, которое передалось остальным участникам экскурсии. Они стояли бок о бок и любовались скульптурами. Их сходство с этрусскими терракотами Виллы Джулия, уже замеченное Грантом, поразительным образом заявило о себе и здесь. Их лица были подобием зеркал, в которых Аполлон и Афина улыбались собственным отражениям. "Уголки губ как острия стрел, выпуклые глаза и почти невероятная жизненность - все это из одного источника", - подумал Аллейн.
Экскурсанты, несомненно, были поражены этим сходством, кроме, может быть, леди Брейсли, которую не интересовали Ван дер Вегели. Но никто не осмелился сказать об этом ни слова, кроме Себастиана Мейлера, который с нехорошей ухмылкой пробормотал словно бы про себя:
- Просто поразительно. Оба.
Ван дер Вегели, увлеченные фотографированием, вряд ли его слышали, и Аллейн весьма сомневался, слышал ли его кто другой. Барнаби Грант уже вел их вниз, в церковь, которая оставалась похороненной пятнадцать веков.
При раскопках пришлось добавить сюда некоторое количество перегородок, арок и колонн, чтобы поддержать стоящую на ней новую базилику. Древняя церковь, за исключением первозданной апсиды, теперь являла собой соединение довольно низких узких проходов, глубоких теней и отзвуков. Когда они останавливались и умолкали, шум подземной воды становился явственно слышен. Кое-где темные места были подсвечены, так что наружу выплывали странные лица с большими глазами: это были фрески, которые в долгом сне сохранила спрессованная земля.
- Они разрушаются от воздуха, - сказал Барнаби Грант. - Понемногу они выцветают.
- Им нравилось, когда их душили, - откуда-то сзади сказал Себастиан Мейлер и тихонько фыркнул.
- А мне не нравится, - произнесла леди Брейсли. - Здесь ужасно душно, не так ли?
- Здесь хорошая вентиляция, леди Брейсли, - сказал майор Суит. - Воздух заметно свежий.
- Я так не считаю, - пожаловалась она. - Не думаю, что здесь мне нравится, майор. Не думаю, что я собираюсь дальше… - Она вскрикнула.
Они только что завернули за угол и столкнулись лицом к лицу с обнаженным белым человеком с венком в кудрях. У него были выпуклые пристальные глаза и та же архаическая улыбка. Его правая рука протягивалась к пришельцам.
- Тетя, милая, из-за чего ты! - сказал Кеннет. - Он сказочен. Кто это, Себ?
- Опять Аполлон. Аполлон - важнейшая фигура в митраистских мистериях. Его недавно раскопали археологи и подняли сюда, чтобы украсить церковные коридоры.
- Напыщенная чепуха, - заметил майор Суит. Невозможно было определить, к чьему лагерю он принадлежит.
"Значит, Кеннет зовет Мейлера "Себ", - отметил про себя Аллейн. - Быстро это у них!"
- Археологи до сих пор копают? - барон на ходу спросил Гранта. - Аполлона здесь еще не было, когда ваш Саймон пришел в Сан-Томмазо? Значит, он вернулся к жизни совсем недавно?
- Новый Лазарь, - пропел мистер Мейлер. - Но насколько же он привлекательнее!
Откуда-то из темноты донеслось хихиканье Кеннета.
- Лучше бы они помолчали, - шепнула Софи, стоявшая между Аллейном и Грантом. Грант хмыкнул, выражая согласие, и, кажется, с ним согласился майор Суит.
Они шли под аркадами старой церкви.
Бароном Ван дер Вегелем овладело игривое настроение. Держа камеру наготове и мурлыкая себе под нос, он обогнал группу, завернул за угол и растворился в тенях.
На этом перекрестке мистер Мейлер разразился тирадой.
- Мы подходим к еще одной этрусской статуе, - сказал он. - Считают, что это Меркурий. Он появляется довольно неожиданно: слева.
Неожиданность действительно была полной. Меркурий стоял в глубоком тупике; не исключено, что это был вход в какой-то забытый коридор. Подсветка его, не такая яркая, как у Аполлона, все равно выделяла сверкающую улыбку. Когда они подошли к нему, над его плечами внезапно появилась вторая голова и самодовольно ухмыльнулась. Вспышка стерла ее, и эхо отразило необузданный хохот барона Ван дер Вегеля. Леди Брейсли снова вскрикнула.
- Это чересчур! - запротестовала она. - Да. Чересчур!
Однако слоноподобные Ван дер Вегели развеселились и бросились вперед. Майор Суит предал анафеме всех дурацких шутников, и экскурсия двинулась дальше.
Шум подземного потока нарастал. Они зашли за угол и оказались у другого огороженного колодца. Грант предложил им поглядеть вверх и вниз; прямо над их головами было отверстие колодца, которое они рассматривали в базилике.
- Зачем они здесь? - захотел узнать майор Суит. - В чем суть? Грант! - быстро добавил он, очевидно предупреждая ответ мистера Мейлера.
- Возможно, для дренажа, - сказал Грант. - Известно, что во время раскопок случались протечки и даже затопления.
- Гм, - сказал майор.
Баронесса склонилась через перила и поглядела вниз.
- Геррит! - позвала она мужа. - Пос-мот-ри! Там саркофаг! Где Саймон сидел в раздумье! - Ее голос, пронзительный, как у школьницы, то повышался, то понижался. - Смотри! Вон там! Вни-зу!
Вспыхнувший фонарик барона осветил ее обширный зад, и он весело шлепнул по нему. Не обращая внимания, она нагнулась еще ниже.
- Будь осторожна, дорогая! - потребовал муж. - Матильда! Не так сильно! Погоди, когда мы спустимся.
Он оттащил ее от колодца. Она была сильно возбуждена, и оба они расхохотались.
Аллейн и Софи приблизились к перилам и заглянули вниз. Невидимый источник света освещал весь нижний этаж, где был явственно виден конец каменного саркофага. Глядя сверху, они видели, что каменная крышка его была густо испещрена резьбой.
Пока они глядели, сильно искаженная тень метнулась по стене, исчезла и появилась сначала в одной, потом в другой стороне.
- Смотрите! - воскликнула Софи. - Это… это та женщина!
Но тень исчезла.
- Какая женщина? - спросил Грант, стоявший сзади нее.
- Та, с платком на лице. Торговка открытками. Там внизу.
- Вы ее видели? - быстро спросил мистер Мейлер.
- Я видела ее тень.
- Дорогая моя мисс Джейсон! Ее тень! В Риме тысячи женщин с платком на лице, и у всех у них похожая тень.
- Я уверена, что не ошиблась. Я уверена, это она. Казалось, словно… словно она хочет спрятаться.
- Я с этим согласен, - сказал Аллейн.
- Виолетте не разрешено входить в базилику, уверяю вас. Конечно, вы видели тень какой-то туристки из другой группы. А теперь… давайте проследуем за мистером Грантом в храм Митры. У него есть что рассказать.
Они вышли из-под аркад и оказались в проходе, ведущем к железной винтовой лестнице. Потолок здесь был ниже, а проход совсем узкий. Грант и Мейлер шли впереди, остальные тянулись за ними. Грант и Мейлер уже подошли к ступенькам, когда леди Брейсли неожиданно объявила, что не может идти дальше.