- Не расстраивайтесь, - успокаивает меня доктор Харман. - Давайте потихоньку разберемся. Расскажите нам, пожалуйста, последнее, что вы помните.
- Ну ладно… - Я провела ладонью по лицу. - Последнее, что я помню: я выхожу на улицу с подругами с работы. Под дождем мы пытаемся поймать такси, я поскальзываюсь на лестнице и падаю. Это было двадцатого февраля две тысячи четвертого года. - Голос у меня дрожит. - Я точно помню дату, потому что на следующий день похороны моего отца!
- Лекси, это случилось больше трех лет назад.
Я смотрю на них, и мне страшно.
- Больше ничего не помните? - уточнил доктор Харман.
- Ничего, - неохотно признала я. - Значит, я пролежала в коме, - я судорожно сглотнула, - больше трех лет? - Я не могу в это поверить.
Доктор Харман покачал головой:
- Нет, вовсе нет, Лекси. Вас доставили сюда лишь пять дней назад.
Как это?
- Я не понимаю! Я сошла с ума?
- Нет, - улыбается доктор Харман. - Я думаю, у вас то, что называется "ретроградная амнезия". Это состояние, которое иногда возникает после черепно-мозговой травмы. Лекси, вы просто забыли часть своей жизни. Вот и все.
Мне хочется плакать. Так все запуталось - до головокружения. И вдруг… Я замечаю на своей руке, у локтя, маленький шрам, похожий на галочку. Шрам, которого раньше не было. О котором я ничего не знаю. К тому же свежим его не назовешь. Должно быть, он появился несколько месяцев назад.
- Лекси, с вами все в порядке? - спросил доктор Харман.
Сердце бешено колотится. Я снова оглядываю свои руки. Никакой это не акрил. Это мои настоящие ногти. К тому же за пять дней таких ногтей не отрастишь.
- Вы говорите, что я забыла три года своей жизни?
- Очень похоже на это, - кивнул доктор Харман.
Итак, сейчас две тысячи седьмой год. А это значит, что мне… Господи боже мой! Мне двадцать восемь лет. Я старуха.
Мне принесли чашку отличного крепкого чаю. Потому что это очень помогает при амнезии - чашка чаю, согласны?
Морин сменила другая сестра, светловолосая Николь. Она что-то пишет в моей карточке.
- Когда у человека амнезия, - начала я, - через какое-то время память к нему возвращается?
- Как правило, возвращается. - Она уверенно кивает. - Дать вам журнал?
Она протянула мне номер "Хелло!". Я пробегаю глазами заголовки и замираю.
- "Дженнифер Анистон и ее новый мужчина", - читаю я вслух. - Какой новый мужчина?
- Вы не знаете? Они разошлись с Брэдом Питтом.
- Дженнифер и Брэд разошлись? - Я с интересом смотрю на Николь.
- Да, они в разводе. И Брэд с Анджелиной Джоли уже сыграли свадьбу.
Дженнифер и Брэд развелись. Как изменился мир!
- И не такое бывает. - Николь успокаивающе гладит меня по плечу. - Давайте я принесу вам завтрак. Хотите полный английский, континентальный или фрукты? Или все сразу?
- Э-э… Континентальный, пожалуй. - Я снова открываю журнал и тут же его захлопываю. - Подождите. Фрукты? Государственное здравоохранение вдруг разбогатело?
- Это не государственное здравоохранение, - улыбается она. - Вы в частной клинике.
В частной?
- Я не могу себе этого позволить. - Мне стало неловко. - Простите, но я не знаю, как я оказалась в этой роскошной палате. Меня нужно перевести в обычную больницу. Я с радостью перееду…
- Все расходы покрывает ваша частная медицинская страховка, - заверила меня Николь.
- Да? - Я просто ошеломлена.
- Да, конечно.
У меня есть частная медицинская страховка? Ну, наверное, есть. Мне же двадцать восемь лет. Я практична и благоразумна. Я же совсем другой человек. Я ведь уже не я.
То есть я по-прежнему я. Но двадцативосьмилетняя я. Которой явно по средствам частная медицинская страховка, и очень хороший маникюр, и… Минуточку! Я медленно поворачиваю голову и сосредотачиваюсь на глянце "Луи Вюиттона".
- Николь! Как вы думаете… эта сумочка… моя?
- Должно быть, - кивнула Николь. - Давайте проверим. - Она открывает сумочку и вытаскивает из нее такой же "вюиттоновский" бумажник. - Да, ваша. - Она разворачивает ко мне бумажник, показывая платиновую карточку "Американ экспресс" с именем "Лекси Смарт".
Я смотрю на вытисненные буквы, и голова идет кругом. Это моя платиновая кредитная карточка. А это моя сумочка. Откуда они у меня? Я что, зарабатываю кучу денег?
- Получается, я действительно попала в автокатастрофу? - Мне вдруг немедленно хочется узнать о себе все, все и сразу. - Я действительно вела машину? "Мерседес"?
- Очевидно. - Видя недоверие у меня на лице, она уточнила: - Значит, в две тысячи четвертом году у вас не было "мерседеса"?
- Вы шутите? Я и водить-то никогда не умела.
- Посмотрите, что в сумочке, - предложила Николь. - Может быть, ее содержимое напомнит вам о чем-то.
- Хорошая мысль.
Первым делом я вытаскиваю позолоченную коробочку компакт-пудры от "Эсте Лаудер". Открываю ее, чтобы посмотреться в зеркальце.
- Лекси, вы немного поцарапали лицо, - быстро предупредила Николь. - Не волнуйтесь, это все заживет.
Увидев себя в зеркальце, я тотчас успокоилась. Это все-таки я, хоть и с глубокой царапиной на веке. Стараясь увидеть себя целиком, я повертела зеркальце и неожиданно вздрогнула: голова забинтована. А если отвести зеркальце подальше, то можно увидеть губы. Это мои губы, но чуть полноватые и…
О господи! Зубы не мои. Они абсолютно белые. Они сверкают. Это чужой рот.
- С вами все в порядке? - прервала мое изумленное молчание Николь. - Лекси?
- Я бы хотела зеркало побольше, - наконец смогла выдавить я из себя.
- В ванной есть. - Она шагнула ко мне. - На самом деле, отличная мысль. Пора начинать двигаться. Вставайте потихоньку. Давайте помогу.
Мне удается доковылять до ванной, Николь распахнула дверь. На внутренней стороне двери висит огромное зеркало.
Это я?
Я онемела. Коленки задрожали, ноги подкосились.
Закрываю глаза и вспоминаю себя прежнюю, чтобы убедиться, что не схожу с ума. Кудряшки мышиного цвета, голубенькие глазки. Фигура чуть полнее, чем хотелось бы. Личико хорошенькое, но ничего особенного. Черный контур вокруг глаз и яркая губная помада.
Открываю глаза. Передо мной стоит совсем другая девушка. Где-то волосы слиплись и спутались - из-за удара, - но вообще они непривычно яркого каштанового цвета, прямые и блестящие, без единой завитушки. И ногти на ногах розовые, отполированные. А сами ноги с золотистым загаром и гораздо тоньше, чем раньше. И более мускулистые.
- Я просто… ослепительна. Волосы, ноги, зубы. - Глаз не отвести от этих безукоризненных белоснежных жемчужин.
- Вы прекрасно выглядите. - Николь - сама вежливость.
- Нет. Нет-нет, - я не могу унять дрожь, - вы не понимаете. У меня были самые ужасные в мире зубы. У меня даже кличка - Кривозубка.
- Вот уж никак бы не подумала. - Николь удивленно вскинула бровь.
- И еще я сильно сбросила вес, и лицо изменилось.
Похоже, губы действительно немного полнее. Я рассматриваю их попристальнее. Неужели я превратилась в человека, который все это делает?
Я с трудом оторвалась от зеркала. Голова кружится. Схватив сумочку, я стала вытряхивать из нее вещи. Футляр для ключей от "Тиффани", солнечные очки от "Прада", блеск для губ от "Ланком". А еще - маленький бледно-зеленый ежедневник. Я его открываю, и выпадают несколько визитных карточек. Поднимаю одну, смотрю на имя - и… Господи!
Это карточка компании, где я работаю. "Деллер". Новый стильный логотип. Черным по белому там напечатано: "Лекси Смарт, директор, напольные покрытия".
Земля уходит у меня из-под ног.
- Лекси? - Николь участливо наклонилась ко мне. - Вы так побледнели.
- Смотрите. - Я протягиваю ей карточку. - Директор. Это же большой начальник. Как я могла стать начальником? Я же всего год проработала в компании!
Дрожащими руками я снова лезу в сумочку. Надо найти телефон и позвонить подругам, маме, сестре - кому-нибудь, кто понимает, что происходит!
Вот он. Гладенький, новая модель. Я такой не знаю, но разобраться просто. Голосовых сообщений нет, но есть одна непрочитанная эсэмэска от Э. Интересно, кто бы это мог быть? Я открыла сообщение и на экранчике прочитала: "Опаздываю. Позвоню, как только освобожусь". Странно, не могу вспомнить ни одного знакомого мне человека с именем, которое начинается на Э. Кто-то новый с работы? Я смотрю другие сообщения - и опять от Э.: "Не думаю".
Кто такой этот Э. - мой теперешний друг?
Ладно, остальные сообщения я посмотрю позже. А сейчас мне нужно поговорить с кем-то, кто меня знает и кто честно расскажет мне обо всем, что произошло в моей жизни за эти три года. Я набираю номер Фай.
- Здравствуйте, вы позвонили Фионе Роупер, пожалуйста, оставьте сообщение.
- Привет, Фай, - начинаю я, едва дождавшись сигнала. - Это я, Лекси. Послушай, я понимаю, как все это странно, но я в больнице и совсем… Словом, мне нужно с тобой поговорить. Это очень важно. Можешь мне позвонить? Пока.
Как только я закрываю телефон, Николь строго произносит:
- Здесь этим пользоваться не рекомендуется. Но можно звонить по городскому. Я принесу вам аппарат.
- Хорошо, - кивнула я. - Спасибо.
И только я захотела просмотреть старые сообщения, как раздался стук в дверь. Вошла еще одна сестра.
- Я принесла вашу одежду. - Она положила на кровать большой пакет.
Открыв его, я вытаскиваю темные джинсы и удивленно разглядываю их. Что это? Талия слишком высокая, и какие-то они слишком узкие. Как же под них ботинки подобрать?
- А вот ваши драгоценности, - сказала сестра и протянула мне прозрачный пакетик. - Все на месте.
Еще не опомнившись от джинсов, я взяла пакетик. Там лежит очень дорогой на вид золотой браслет, такое же ожерелье и часы.
- Ой, какая прелесть!
В спутавшихся золотых нитях застряло кольцо, и я осторожно вытаскиваю его. У меня буквально захватило дыхание. Это кольцо с огромным сверкающим бриллиантом - мое?
- Лекси, взгляните, - окликнула меня Николь. - Там есть еще кольцо. Давайте руку. - Она достала его из угла пакетика - и мне на ладонь упало простое золотое колечко.
У меня зашумело в ушах.
- Должно быть, вы замужем! - оживилась Николь.
Нет. Это невозможно. Если бы я была замужем, я бы наверняка об этом помнила?
- Замужем, - кивнула вторая сестра и, словно прочитав мои мысли, спросила: - Разве вы не помните?
Я тупо покрутила головой:
- Я ведь не вышла за Шляпу-Дэйва, правда?
- Посмотрите, на нем буквы! - Николь указала на гравировку: - А. С. и Э. Г., 3 июня 2005 года. Узнаете?
Я тяжело дышу. Значит, это правда. Выгравировано на чистом золоте.
- А. С. - это я, - наконец произнесла я. - Алексия Смарт. А кто такой Э.Г. - понятия не имею.
Что же это такое творится? Мне двадцать восемь лет, у меня идеальные белые зубы, сумочка от "Луи Вюиттона", визитная карточка со словом "директор" и муж. Как так получилось?
Эдвард. Этан. Эррол.
Прошел час, а я все еще пребываю в шоковом состоянии и с недоверием поглядываю на свое обручальное кольцо, лежащее на прикроватной тумбочке.
Элиот. Эмонн. Эгберт.
Господи, прошу тебя, только не Эгберт.
Я обшарила всю "вюиттоновскую" сумочку, я внимательно просмотрела ежедневник, но так и не нашла ничего о своем… мне страшно произнести это слово.
Дверь неожиданно открывается, я застываю, чуть ли не уверенная, что это он. Но это опять мама, порозовевшая и раздраженная.
- У этих дорожных инспекторов нет сердца! Я всего двадцать минут…
- Мам, у меня амнезия, - резко перебила ее я. - Я потеряла память. Я и впрямь… слетела с катушек.
- Ох, да, медсестра говорила. - Она усаживается, стаскивая с себя пиджак. - Отлично понимаю твои чувства. У меня тоже память слабеет с каждым днем.
- Мам, - я глубоко вдыхаю, стараясь не взорваться, - ты не понимаешь моих чувств. Я забыла три года своей жизни! Я иначе выгляжу, у меня не осталось ни одной знакомой вещи, и к тому же… я действительно замужем?
- Разумеется, замужем! - Мама очень удивляется. - Эрик с минуты на минуту приедет. Я ведь уже говорила.
- Эрик - это мой муж? - Я тупо смотрю на нее.
- Боже мой, дорогая, у тебя провал в памяти.
Эрик. Для пробы я покрутила это имя в голове. Мой муж Эрик. Это имя ни о чем мне не говорит.
- Сегодня утром у него была важная встреча. Но вообще-то он день и ночь здесь, с тобой.
- Ладно. А… а какой он?
- Он очень милый, - сказала мама, как будто речь шла о ее новом щенке.
- Он… - Я замолкаю. Не могу же я спросить, хорош ли он собой. Это будет совсем странно. И опять она уйдет от ответа.
Мы молчим. Мы никогда не умели болтать обо всем и ни о чем, как это обычно делают дочки-матери.
- Лекси, а ты заказала для меня покрывало на диван? Через Интернет, - пояснила она в ответ на мой недоуменный взгляд. - Ты собиралась это сделать на прошлой неделе.
- Мам, я не знаю, - произнесла я медленно и отчетливо. - Я ничего не помню про последние три года.
- Мне очень жаль, дорогая. - Мама кивнула. - Дело в том, что я забыла название сайта. И если тебе удастся вспомнить…
- Я тебе обязательно скажу. - Я все-таки завожусь. - Если память ко мне вернется, я первым делом позвоню тебе насчет диванного покрывала.
Так. Значит, и в 2007 году я от мамы лезу на стенку. А ведь надо бы повзрослеть и научиться не раздражаться на маму.
- А чем Эрик занимается? - Я возвращаюсь к теме моего так называемого мужа. Мне как-то не верится, что он действительно существует.
- Продает недвижимость, - ответила мама. - И по-настоящему в этом преуспел.
- Мы живем у меня?
Мама очень удивлена:
- Дорогая, у вас своя квартира!
Это меня больно задевает. Я люблю свою квартирку. Она маленькая, но уютная. Я сама покрасила оконные рамы в голубой цвет, а еще там чудесный мягкий диван и повсюду - груды ярких подушек и маленькие лампочки вокруг зеркала. Значит, теперь я живу в чужой квартире. С чужим… со своим мужем.
В сотый раз я смотрю на свое обручальное кольцо и на кольцо с бриллиантом, машинально бросаю взгляд на мамины руки, она все носит папино кольцо, несмотря на то как он себя вел с ней.
Папа. Папины похороны.
- Мам, - осторожно заговорила я, - мне очень, очень жаль, что я не была на похоронах папы.
- Ты была на них, дорогая. - Она смотрит на меня как на сумасшедшую.
- А… - Я совершенно обескуражена. - Да. Конечно. - Я глубоко вздохнула и откинулась на подушки. - Ну и как все прошло?
- Как обычно проходят такие вещи. - Мама, сразу видно, разволновалась - как всегда, когда речь идет об отце. Она даже встала - словно для того, чтобы быть подальше от моих расспросов. - Ты ела? Пойду принесу чего-нибудь для нас. И пожалуйста, Лекси, ешь получше, - добавила она. - Нечего зацикливаться на безуглеводной диете. Картофелина тебя не убьет.
Безуглеводная диета? Вот, значит, как я обрела такую форму. Я смотрю на свои ноги. Надо сказать, мое тело действительно выглядит так, будто ему неведомо, что такое картофель.
- Я быстро. - Мама подхватила свою сумку с вышитым на ней узором. - Да и Эми сейчас придет.
- Эми? - Я живо представила себе сестренку в розовой флисовой кофточке и джинсиках с цветочками, и мне стало получше.
- Да, она внизу, задержалась конфет купить. - Мама открыла дверь. - Так любит мятный "Кит-Кат"!
Дверь за ней закрылась, а я слепо продолжаю смотреть в нее. Выпустили мятный "Кит-Кат"? И впрямь в 2007 году мир изменился.
Эми - моя сестра в полном смысле этого слова. Не только единокровная, но и собственно сестра, хотя у нас двенадцать лет разницы. Наши родители разошлись еще перед ее рождением. Впрочем, может быть, разошлись - это не совсем верно сказано. Я точно не знаю, что произошло. Папа нечасто бывал с нами. Официальная причина его отсутствия - мол, бизнес за границей. В первый раз он ушел из дома, когда мне было семь лет, и мама объявила, что он уехал в командировку в Америку. А когда в школе Мелани сказала мне, что видела его на соседней улице с женщиной в красных джинсах, я назвала ее жирной лгуньей.
Вскоре он вернулся и через пару лет снова исчез, на сей раз надолго. Говорят, он занялся тогда недвижимостью в Испании - и прогорел. Потом ввязался в какую-то финансовую пирамиду, стал сильно пить… Однажды приехал с какой-то испанкой, но мама их выставила. Наконец, года три назад, он переехал в Португалию, вероятно, чтобы скрыться от налоговиков. Все эти годы у мамы бывали "друзья-мужчины", но с папой они так и не развелись. И видимо, в один из своих очередных рождественских визитов он сделал маме подарок… В общем, мы получили Эми. И она самая замечательная в мире малышка.
Раздался стук в дверь.
- Да, войдите!
- Привет, Лекси! - В палату ворвалась девица лет шестнадцати, длинная, тощая, в сваливающихся джинсах, с пирсингом в пупке и синими волосами, местами слепленными гелем.
Я не понимаю, кто это.
- Послушайте, мне очень жаль, но у меня некоторые проблемы с памятью. То есть мы, наверное, знакомы…
- Это же я! - В ее голосе звучит недоверие и обида. - Эми!
Я в ступоре. Более того, я напрочь лишилась речи. Она не может быть моей сестренкой! Эми превратилась в длинного хамоватого подростка. Почти взрослая. Меня заворожили ее рост и самоуверенность.
Она села в кресло и закинула длинные ноги на подлокотник.
- Значит, ты ничего не помнишь? Круто!
- Круто! - взорвалась я. - Это ужасно! Я все помню до папиных похорон, а потом - как отрезало. Я помню тебя двенадцатилетней, с хвостом на затылке и брекетами.
- Не напоминай, - кривится Эми. - Итак… дай я попробую себе представить. Все три последних года - полная пустота.
- Черная дыра. И даже чуть раньше все слегка подернуто туманом. Оказывается, я замужем. - Я нервно смеюсь. - А я и понятия не имела!
- Да уж! - хмыкнула она. - Кстати, Лекси, я не хотела бы об этом говорить, когда ты так плохо себя чувствуешь и все такое, но… - Ей явно неловко, она теребит слипшуюся прядь волос.
- Что? - Я жду продолжения. - Не молчи!
- Ну, просто ты должна мне семьдесят фунтов. - Она, словно извиняясь, пожала плечами: - Ты заняла их на прошлой неделе, сказала, что скоро отдашь. Ну, ты не помнишь…
- О-о-о. - Как гора с плеч. - Конечно. Посмотри сама. - Я протягиваю ей "вюиттоновскую" сумочку. - Не знаю, есть ли у меня наличные.
- Должны быть, - заключила Эми с едва заметной улыбкой и ловко расстегнула молнию. - Спасибо! - Она быстро засунула купюры в карман.
- Ну, расскажи, - я стараюсь говорить спокойно, - как выглядит мой муж? Мама сказала, он хорош собой. - Я как могу скрываю мрачные предчувствия.
- Он прекрасен, - подтвердила Эми. - И скоро ему сделают операцию на горбе.
- Эми! - Я закатила глаза.
- Ну ладно, - смеется она. - Вы познакомились на телевизионном шоу.
- Придумай что-нибудь еще. - Я усмехаюсь.
- Это правда! Ты участвовала в реалити-шоу "Честолюбцы", где люди хотят достигнуть вершин в бизнесе. Он был в жюри, а ты была одной из участниц. В шоу ты не выиграла, но с Эриком познакомилась, и он в тебя влюбился.