– Нет такого понятия, как подарок. Если я принял бы это от тебя, то рано или поздно ты попросила бы меня об одолжении в ответ. Ничего в жизни не дается просто так без последствий.
Катера цокнула.
– Ты слишком молод еще, чтобы быть таким измученным.Что они с тобой сделали, что ты стал таким подозрительным?
Он ничего не ответил, но в сердце, я знала все ужасы его прошлого, знала, что украло его доверие. Без сомнения я была одним из ключевых факторов того, что он превратился в этого ожесточенного чужака, которого я едва ли могла узнать. Пока они шли, женщина трещала без умолку, пытаясь при этом соблазнить его разными другими безделушками. Но он только тихонько смотрел на них, а потом отворачивался.
Я отошла назад, чтобы они не заметили меня. Хотя это было бы сложно, потому что Ашерон опустил свои глаза в пол, не желая ни на кого смотреть в округе, а Катера видела только его одного. Мужчина подошел к ним и окликнул женщину. Ашерон оглядывал содержимое нескольких палаток, пока они говорили. Мне было больно смотреть на него. Видеть, как торговцы кривят губы, когда он подходит. Как "приличные" люди отводят глаза или смотрят презрительно на его одежду. Но самое ужасное было то, как менялись выражения их лиц, когда они видели его лицо. Явная сжигающая похоть читалась на их лицах. Также пугала сила этого чувства. Едва ли они знали, что если бы не трагическая случайность при его рождении и необъяснимая ненависть моего отца, Ашерон был бы их будущим королем.
Во мне все кипело, но в то же самое время я ничего не могла с этим поделать. Как я ненавидела, что родилась женщиной в мире, где женщина практически тоже, что и грязь. Катера снова вернулась к нему. Ашерон взглянул на мужчину, который все еще наблюдал за ними. Его глаза были голодными, а Ашерона – пустыми.
– Он хочет купить меня.
Это была констатация факта, говорила о том, что он уже очень давно привык к этому. Она рассмеялась.
Они все хотят тебя купить, акрибос. Если я когда-нибудь захочу продать тебя как раба, то без сомнений стану богаче, чем Мидас.
От этих слов тень боли появилась в его глазах.
– Я должен вернуться и подготовиться к…
– Нет, – сказала она, обрывая его, – это твой день и ты можешь делать все, что захочешь. Ты много работал. И ты не можешь находиться взаперти все время.
От ее слов у него изогнулись губы.
– Я не люблю быть среди людей.
– Тем не менее, ты не против заниматься с ними сексом. Я тебя не понимаю.
Он собрался уходить.
– Ашерон, – сказала она, пытаясь остановить его, – прости меня. Я просто…
Она заколебалась и взяла его руку.
– Ты не можешь продолжать в том же темпе. Никто не принимает клиентов от рассвета до заката, день за днем без остановки. Не пойми меня неправильно, мне нравятся деньги, которые ты для меня зарабатываешь, но если ты продолжишь в том же духе, ты не доживешь и до 21 года.
Он горько улыбнулся.
– Я же тебе говорил, это то, к чему я привык.
– А я тебе говорила, что не позволю никому причинить тебе боль в моем доме. Я забочусь о своих работниках, особенно о таких популярных, как ты, – она всунула маленький кошелек ему в руку, – иди и проведи остаток дня с удовольствием. Сходи на пьесу или напейся. Иди и наслаждайся молодостью, пока можешь. А с тобой мы встретимся вечером.
Женщина ушла. Ашерон сгреб кошелек в руку и засунул его себе в робу, а затем направился в противоположном направлении. Разрываясь, я стояла и думала, за кем последовать. Я отправила своего охранника за женщиной. Я знала, что не смогу встретиться с ней в открытую, так как кто-нибудь мог увидеть нас вместе и доложить отцу. Поэтому я приказала ему, что бы он пригласил ее в маленькую гостиницу. Я заплатила владельцу за то, чтобы он меня пустил в маленькую комнату в задней части здания, где мы могли бы поговорить с Катерой без свидетелей. Спустя несколько минут появился мой охранник с женщиной. Он покинул нас и остался охранять за дверью.
– Моя госпожа, – сказала она и поклонилась с трудом, – чем могу быть полезна?
– Присаживайтесь, пожалуйста.
Я указала на стул перед собой. Очевидно нервничая, она все-таки села. Я смягчила свое выражение лица, надеясь, что это успокоит ее нервы.
– Я хотела бы спросить у вас о… – я сомневалась, стоит ли говорить "о моем брате". Обнародование этого факта может навредить ему.
– Ашероне, – закончила я, – где вы его нашли?
Она понимающе улыбнулась.
– Он прекрасен, не так ли? Но, увы, он не продается. Если моя госпожа заинтересована в его услугах…
– Нет! – выкрикнула я, шокированная ее предположением. А затем поняла, что это было для нее не впервой.
– Он… Он напоминает мне кое-кого, – она кивнула, – да, он вылитый принц Стикс. Да и большинство моих клиентов так думает. Это очень выгодно для него.
Едва ли она знала самую разрушительную часть о моем брате.
– Где вы его нашли? – повторила я, – зачем вам это?
Я не хотела ей говорить правду.
– Пожалуйста, – тихо сказала я, – я могу заплатить, сколько вы хотите. Только ответьте мне на несколько вопросов о нем.
Я положила дюжину золотых монет ей на руку. Она их тут же спрятала.
– Я не знаю, откуда он. Ашерон отказывается говорить об этом. Но судя по его акценту, могу предположить, что он с Атлантиды.
– Он к вам пришел?
Она кивнула.
– Он появился перед моей задней дверью несколько месяцев назад. Одетый в лохмотья и босой, он бы был похож на любого другого нищего, если бы не был чисто вымыт, а его одежда не выглядела так, как будто он пытался ее стирать. Он был бледен, тощ и настолько ослаб от голода, что едва ли стоял на ногах.
Я была в ужасе от того, что она описывала.
– Он сказал, что ищет работу и хочет узнать, не найдется ли чего-нибудь для него. Я сказала, что не нанимаю, но он ответил, что слышал в другом борделе, что мне нужна новая проститутка. Я едва ли не рассмеялась ему в лицо. Я не могла себе представить, чтобы хоть кто-то заплатил за столь жалкое существо. Моим первым желанием было выкинуть его на улицу.
– Почему же вы не сделали этого?
– Я не могу этого объяснить. Даже, несмотря на его лохмотья, было что-то в нем такое неоспоримое. Что-то, что обдавало меня жаром. Это пробуждало во мне желание коснуться его, несмотря на то, что он был хрупок и тощ. А затем он произнес самую невероятную вещь из всех. Он сказал, что если я дам ему пять минут, он доставит мне три оргазма.
Я охнула от ее слов. Она рассмеялась из-за моего вида.
– Я тоже очень этому удивилась. У меня было достаточно хвастливых парней в свое время, но такого я еще не слыхивала. Тем не менее, я была немного заинтригована, так как услышала такое из уст столь молодого человека. Сначала я подумала, что он был из тех многих юнцов, что приходят ко мне. Большинство из них совсем без опыта, которые считают, что проституция – это легкий способ заработать деньги. Они не имеют ни малейшего понятия, как это тяжело физически, и как это опустошает духовно. Я предположила, что он был с какой-нибудь фермы, и приехал в город, чтобы разбогатеть.
Я сглотнула в ужасе, прежде, чем заговорила.
– И вы заставили его доказать свои слова? – она рассмеялась, – моя госпожа, в моем возрасте, мне повезет, если у меня случится три оргазма в год. Поэтому я сказала ему, что если он будет настолько хорош, как он говорит, я найму его. И я выяснила, что даже при смерти от голода, он был намного лучше, чем хвалился. Он был лучшим, с кем я была, а его способности просто непревзойденные.
У меня скрутило живот от ее слов. Я очень хорошо знала, как много он тренировался.
– И вы взяли его, – она кивнула, – об этом решении я никогда не пожалею. Я даже и представить не могла, каким прекрасным он станет после нескольких обедов и отдыха. И как поразительно он будет похож на принца Стикса. Я продержала его так три недели, прежде чем позволила ему работать. С первой же ночи он стал принимать клиентов. Ашерон стал таким популярным, что нам пришлось завести лист ожидания.
– Если вы заинтересованы провести с ним часок, я могу занести вас в список. Но, как я уже сказала, ваша очередь придет недель через десять.
Я сидела там, ошеломленная ее словами. Ошеломленная тем, что же стало с маленьким мальчиком, которого я держала у себя на коленях и подкидывала, пока он смеялся. Что же они сделали с ним? Как же это могло быть его жизнью? Это было настолько несправедливо, что хотелось плакать.
– Могу ли я каким-нибудь образом поговорить с ним с глазу на глаз?
Катера взглянула на просьбу скептически.
– Он предпочитает не разговаривать со своими клиентами."
– Я не хочу быть его клиентом, – сказала я сурово, – мне довелось знать его лично.
Она вздернула бровь.
– Друг?
– Что-то вроде этого, – сказала я, не желая говорить ей правду о нашем родстве. Я достала еще денег и вручила их ей.
– Пожалуйста, я заплачу сколько угодно, если вы дадите мне всего несколько минут наедине с ним.
Она размышляла несколько секунд, прежде чем ответить.
– Ладно. Если только сможете прийти ко мне сегодня вечером…
– Меня не должны видеть в таком месте.
– Я понимаю, но сомневаюсь, что он пойдет на встречу с вами. Он отказывается видеться с кем-либо вне дома. Сегодня впервые со дня его приезда, я смогла вытащить Ашерона на улицу. Но, – сказала она задумчиво, – если вы сможете прийти на рассвете. У нас тут редко, кто бывает в это время. Мы убираем после ночи и все наши клиенты уходят. Я смогу провести вас к нему.
– Я улыбнулась облегченно.
– Спасибо. До встречи на рассвете.
Глава 21
18 мая,9529 г. до н.э.
Утро было холодным, такое ощущение, что оно было также напугано, как и я. Абсолютно одна, я выскользнула из дворца и пошагала тихонько через город, следуя указаниям Катеры, пока не нашла ее бордель. Как она и говорила, вокруг было пустынно. Она впустила меня через заднюю дверь, затем провела тихонько через весь дом к комнате в самом углу. Я хорошо прикрыла свою голову и лицо и старалась не смотреть на бедные души, мимо которых мы проходили. Она открыла дверь.
Я вошла внутрь нерешительно, ожидая увидеть там Ашерона, но его там не было, однако я услышала звук воды, доносящийся из соседней комнаты, и догадалась, что он, должно быть, принимает ванну. В комнате витал тяжелый затхлый запах секса, и я постаралась не смотреть на только что заправленную постель. Я закрыла глаза и подумала о Стиксе и о том, как он живет в мире и комфорте, в то время, как Ашерона заставляют этим заниматься. Я даже не могла представить то унижение, которому подвергался Ашерон каждый день. Ту боль. Он вошел в комнату абсолютно голый, вытирая свои волосы. Увидев меня на пороге, он прямо уменьшился.
– Простите, моя госпожа, – сказал он своим знойным ровным голосом, в котором сохранился лишь отзвук атлантского акцента. Я была благодарна тому, что хотя бы шариков больше не было в его языке.
– Я думал, что уже закончил.
Я сняла капюшон. Узнав меня в тот же миг, он прищурился.
– Не может быть, это же моя сестра Рисса. Скажи мне, ты здесь для того, чтобы спасти меня или чтобы поиметь? О, подожди, я забыл. Когда ты меня спасаешь, ты же и имеешь меня, не так ли?
Слезы застилали мне глаза от такого враждебного презрения, но кто же мог винить его за это.
– Тебе не нужно быть таким грубым.
– Ты уж извини меня за отсутствие манер. Будучи шлюхой, я не всегда знаю, как разговаривают порядочные люди. Более того, они говорят со мной только в одном случае, когда хотят дать мне инструкции, чтобы ублажить их получше.
Он бросил полотенце на кровать и подошел к стулу у окна. Не обращая на меня никакого внимания, он сел и открыл коробку на столе. Я наблюдала в тишине, как он взял несколько странных семян и цветков и поместил в графин. Затем поджег их и закрыл крышкой. Взяв маленькую глиняную чашу, он поднес ее к лицу, прикрывая нос и рот, а затем вдохнул.
– Что ты делаешь?
Он затянулся еще несколько раз прежде, чем убрать чашу ото рта.
– Я употребляю ксенобию, – на мой непонимающий взгляд он снова стал мне объяснять, – это наркотик, Рисса.
– Ты что болен?
Он рассмеялся на это, а затем вдохнул еще этого.
– Это с какой стороны посмотреть, – сказал он после небольшой паузы. У него заходили желваки, когда он ближе посмотрел на меня.
– Я использую это для того, чтобы забыть, сколько пар рук лапали меня за день. Это позволяет мне спать спокойно.
Я слышала о таких вещах, но в моем мире им не было места. Без сомнений это Эстес показал ему наркотики. Мне хотелось выть от того, что стало с тем Ашероном, который пек хлеб и играл с Майей.
– Так зачем ты здесь, Принцесса? – спросил он.
– Я хотела тебя увидеть.
– Зачем?
– Я беспокоилась о тебе. Я увидела тебя сегодня на базаре и хотела увидеть, как ты устроился.
Ашерон добавил еще трав и подул на них, чтобы смешать с красными угольками.
– Я в порядке. Теперь ты можешь идти домой и уснуть в теплой и мягкой постели.
Мнимый сарказм в его голосе ранил меня до глубины души. Я покачала головой из-за навернувшихся на глаза слез.
– Как ты можешь это делать с собой?
Он приподнял бровь.
– Рисса, я хорошо отдресированная собака. И я делаю лишь то, чему обучен.
– Но ведь это так унизительно. Как ты мог вернуться к этому?
Его глаза бушевали, и я увидела ярость, которую он выплеснул на меня.
– Вернуться к этому? Почему, старшая сестра, ты спрашиваешь об этом так, как будто это нечто плохое. Для меня это рай. Мне приходиться заниматься сексом только с 10-12 людьми за ночь, и в большинстве случаев только с одним за раз. Я наконец-то могу есть за столом, а не с пола или чьих-то рук. Никто не заставляет меня выпрашивать еду и не наказывает за несколько дней в году, когда я болен и не могу работать. Если хоть кто-то пальцем тронет меня здесь, то Катера вышвыривает его из притона. Она даже платит мне за работу. И у меня есть выходной раз в неделю. Что лучше всего, так это то, что, когда я ложусь спать, то в кровати я нахожусь один. У меня ничего лучше в жизни не было.
Мне хотелось кричать от ужасов, которые он описывал, а тот факт, что все это было правдой, только делал мне еще больнее.
– И тебя удовлетворяет такая твоя жизнь?
Он поставил глиняную чашку на стол и уставился в меня своим живым взглядом.
– Что ты на самом деле думаешь, Принцесса?
– Я думаю, что ты заслуживаешь большего.
– Ах, ну да. Это ведь ты видишь во мне нечто большее, чем просто шлюху? А теперь давай я тебе расскажу, что видит остальной мир. Я покинул Атлантиду, и меня ломало недели напролет от наркотиков, которые Эстес заталкивал мне в глотку.
Я хорошо помнила, как плохо ему было, когда я спасла его.
– У меня ничего не было, кроме твоего плаща. Ни денег, ни одежды. Ничего.
– И ты вернулся к проституции?
– Какой был у меня выбор? Я путешествовал туда и обратно, пытаясь заняться чем-то другим, но никто не хотел меня нанимать. Когда люди видели меня, они хотели только одного, а я, так уж случилось, был довольно-таки хорош в этом. Скажи мне, принцесса, если завтра отец выкинет тебя голой на улицу, что ты будешь делать тогда? Что ты умеешь делать?
Я подняла голову.
– Я смогу что-нибудь найти.
– Ну, так иди и попробуй, принцесса.
Он указал на дверь, позади меня.
– Вперед. Я даже незнаю, как вымыть полы. Все, что я умею, так это ублажать других своим телом. Я был болен и одинок, без рекомендаций, друзей, семьи и денег. Я был настолько слаб от голода, что даже попрошайка украл у меня твой плащ, пока я лежал на земле, желая умереть и не имея даже возможности помешать ему. Так что не приходи сюда со своими презрительными глазками и не смотри на меня так, будто я хуже некуда. Мне не нужна твоя благотворительность и уж тем более твоя жалость. Я прекрасно знаю, что ты видишь, когда смотришь на меня.
– Действительно?
Он встал, расставил руки в стороны, показывая мне свое идеальное обнаженное тело.
– Я прекрасно читаю все на твоем лице. Ты видишь жалкого маленького мальчика, который целовал отцовские ноги и умолял не возвращать его к проституции. Перед тобой шлюха, который ублажал принца, а затем был выгнан из дома.
Я покачала головой, отрицая это.
– Нет, Ашерон. Все, что я вижу, так это маленького мальчика, который прибегал ко мне и спрашивал, почему родители не любят его. Того самого золотоволосого малыша, который ловил солнечные лучики в моей комнате и заливисто хохотал, когда они попадали на его ладошки. Ты – мой брат, и я никогда не увижу в тебе ничего плохого.
Злость на его лице достигла такой точки, что я даже подумала, что он может ударить меня.
– Пошла вон!
Прикрыв голову, я развернулась и ушла.
Я надеялась, что он остановит меня, но он не сделал этого. С каждым сделанным шагом, я все больше плакала из-за того, что выяснила сегодня утром. Мой драгоценный Ашерон исчез, а на его место пришел человек, который не хочет иметь со мной ничего общего. Самое худшее было то, что я даже не могла винить его за это. Все это было так несправедливо. Он должен был сейчас быть в своих королевских покоях со слугами у него под рукой. Вместо этого он был заперт в кошмаре, из которого никто не мог его вытащить. Безусловно, это не должно было быть его жизнью, а его предназначение должно было быть иным. Тем не менее, как я могу отрицать то, что я видела собственными глазами? Он прав. Люди хотят от него только одного. И до тех пор, пока отец не желает защищать его, Катера была лучшим вариантом, чем вообще ничего. Мой младший брат был шлюхой. Вот, когда я осознала горькую правду.
Глава 22
23 августа,9529 г до н.э.
Этот день начался с самых неприятных встреч. Мне сказали, что мой отец и его сенаторы решили преподнести человеческую жертву богу Апполону. То есть меня. С тех самых пор, как началась война между Грецией и Атлантидой, греческие короли пытались придумать, как остановить ее. Апполиты, которые у власти в Греции, ненавидят нас и планируют сделать из Греции лишь атлантскую провинцию. Опасаясь, стать рабами более лучших технологий жителей Атлантиды, греческие города-штаты сражались всем, что попадалось им под руку. Но, к сожалению, этого было недостаточно. Апполон был благосклонен к атлантцам, и создал апполитов, им в помощь. Их не видно при солнечном свете, а все битвы происходят днем. Греческие короли были практически разбиты. И поэтому жрицы и оракулы решили найти что-то, что могло вернуть расположение Апполона людям, которые его почитают.
– Только самая прекрасная принцесса может сделать бога обезумевшим и покорным, – провозгласила им Дельфийский оракул. И тогда какой-то безумец решил, что я и есть эта принцесса. Я готова убить этого человека.
– Отец, пожалуйста, – молила я, следуя за ним и за Стиксом. Они направлялись в Сенатскую комнату и не могли уделить мне времени. Это было в порядке вещей