Когда Поль и Аннетта остались одни, заговорили о пустяках: о том, что нужно купить новую стиральную машину, о запоздавшей открытке из Италии – словом, о чем угодно, кроме визита Ольги. Затем Поль захотел посмотреть документальный фильм о парусном спорте и ушел в свою комнату, где стоял второй телевизор; Аннетта решила еще почитать.
Может, она сошла с ума? Сдали нервы из-за постоянных нагрузок на работе и частых командировок? Может, у нее галлюцинации? Может быть, она приняла чужие голоса за голоса мужа и своей бывшей подружки, потому что в последнее время ее не покидало чувство, что Поль хочет от нее избавиться, отомстить на свой лад за то, что работа для нее важнее семьи? Может, она плохо заботилась о муже, потому что делала карьеру? Во всяком случае, в отличие от него домой она всегда приходила вовремя и добросовестно готовила ужины и завтраки.
Как обычно, Аннетта выбросила окурки из пепельницы, отнесла пиджак Поля в гардеробную и повесила на плечики, поставила серебряную сахарницу в шкафчик, поправила скатерть. Она по опыту знала, что завтра у нее на все это не будет времени, а уборщица приходила к ним раз в три дня.
Поправляя подушки на диване, она обнаружила мобильный телефон мужа. Должно быть, выпал из кармана пиджака. Аппарат почти сливался с темным фоном диванной обивки. Тут ей пришла в голову мысль. Аннетта нажала на кнопку повторного вызова, и телефон в квартире тут же зазвонил – логично, Поль ведь звонил домой незадолго до своего появления. Она быстро нажала отбой, чтобы муж не успел взять трубку на втором этаже.
Да, так могло быть: как обычно, он позвонил по дороге домой, во-первых, чтобы известить, что задерживается, во-вторых, чтобы Аннетта не искала его в офисе. Когда он узнал, что любовница не дома, а в гостях у жены, ему пришлось быстро изменить план, чтобы помешать их слишком тесному общению. Мобильный он, как обычно, сунул в карман пиджака. И как обычно, дома снял пиджак и бросил на диван – дурная привычка, от которой Аннетта никак не могла его отучить. Телефончик, словно "жучок", уловил все звуки в комнате и передал их прямо в ухо доверчивой супруге.
Чтобы убедиться в этой версии окончательно, Аннетта решила провести эксперимент. Когда Поль перед сном отправился в душ, негромко включила в гостиной радио, набрала с мобильного мужа домашний номер и засунула телефон под подушку, туда, где его нашла. Затем поднялась наверх и сняла трубку. Она ясно услышала шотландскую народную музыку, что играла внизу. Несмотря на подавленное настроение, Аннетта испытала что-то вроде небольшого триумфа.
3. Почта
В ту ночь Аннетта почти не спала; когда под утро все же удалось задремать, ей приснилась Ольга в вишнево-красных туфлях – та танцевала фламенко на перекрестке, призывно задирая подол юбки перед каждым автомобилем, останавливавшимся на светофоре.
На работе она никак не могла сосредоточиться. Девиз – "Гранада", сказал ее муж. Аннетта знала, что это означает. Десять лет назад именно там, в Испании, она встретила и полюбила Поля, на Страстной неделе, Semana santa. Тогда Аннетта заканчивала курс испанского языка, Поль был в отпуске. Они сидели за соседними столами и ели тапас, легкие закуски, когда уличный оркестр начал репетировать марш – предстояло праздничное шествие. Сначала Аннетта и Поль пришли в одинаковый восторг от громкой, резкой, незабываемой духовой музыки, а вскоре и друг от друга. И вот теперь он хотел повторить ту поездку вместе с Ольгой! И Страстная неделя опять на носу…
Аннетта ушла с работы раньше обычного, сославшись на начинающуюся простуду. Дома сразу направилась в комнату мужа и занялась изучением ящиков письменного стола. Первым делом ей хотелось выяснить, когда началась их связь. Не найдя ничего предосудительного, она вывернула все карманы пиджаков и пальто. Но и тут удалось обнаружить только монеты, скомканные носовые платки, счета за бензин, зажигалки, оторванные пуговицы. Осталось проверить компьютер, раньше принадлежавший брату Поля. Ахим три года назад купил себе ноутбук, а свой старый компьютер всучил Полю, причем отнюдь не по божеской цене.
Пароль ей был известен. Все письма к Полю были столь же скучны, сколь и коротки. Среди засекреченных адресов значился электронный адрес Ольги. Аннетта не знала, что у Ольги есть подключение к Интернету. Устав от собственного бешенства, Аннетта забралась в постель и натянула одеяло на голову. Во сне она мечтала о смерти своей соперницы.
Некоторое время обе супружеские пары, Бауманны и Вильгельмсы, прекрасно ладили друг с другом, почти каждую неделю ходили куда-нибудь вместе и часто бывали друг у друга в гостях. В то время как все их старые друзья уже были заняты своим потомством и проблемами детей, лишь эти две пары оставались бесплодными.
В отличие от Аннетты и Поля Ольга и Маркус хотели детей, даже подумывали об усыновлении. Аннетта им это сразу отсоветовала: среди ее знакомых такой случай был и результат оказался весьма прискорбным. К счастью, не каждый разговор касался этой темы; Аннетта с Ольгой интересовались литературой, Поль и Маркус – изобретениями, открытиями и экспедициями. Однажды все вчетвером съездили в отпуск, в крошечный пансион в Апулии. Когда вскоре после этого в отношениях Ольги и Маркуса стал намечаться кризис, после нескольких неловких сцен Вильгельмсы перестали их приглашать. Как у Аннетты, так и у Поля не было никакого желания играть роль третейских судей в чужих семейных ссорах и принимать сторону одного из друзей. Вероятно, вскрывшиеся вдруг проблемы в другой семье задели какие-то болевые точки и в браке Аннетты и Поля.
Поль должен был как-то восстановить контакт с Ольгой, не поставив в известность жену. Ясно, что совесть у него была нечиста с самого начала, потому что безобидную или случайную встречу с ней он скрывать не стал бы. С другой стороны, инициатива могла исходить вовсе не от Поля, а от Ольги, ведь она чувствовала себя одинокой; несколько лет назад она поговаривала о том, что бракам необходимо "оживленное движение".
На следующее утро Аннетта заявила мужу, что у нее грипп. Однако, оставшись одна, тут же надела халат прямо на ночную рубашку и принялась за дело. С удовольствием повесила обратно в шкаф свою черную юбку и жакет цвета верблюжьей шерсти с отстегивающимся меховым воротником. Сегодня ей все это не понадобится. Затем позвонила своей секретарше и начальнику и сообщила, что заболела. Поставила кипятить воду для кофе и сунула в тостер два ломтика белого хлеба. Она не болела уже сто лет и теперь хотела полностью насладиться свободой. Вынужденная пауза с завтраком на столике у кровати и газета на коленях должна была помочь ей взять себя в руки. Завтракать в одиночестве было не то чтобы неуютно, но удовольствия она все же не получила.
Аннетта листала газету, пробегая глазами заголовки, и на страницах с местными материалами обнаружила фотографию бывшего мужа Ольги Маркуса. Она так и не узнала точно, развелись они официально или нет.
Статья называлась "Доктор Бауманн – новый главный врач больницы Св. Марии". В отдельной рубрике был лаконично изложен трудовой путь бывшего заместителя главврача Бауманна, затем следовало интервью. В принципе Аннетта не узнала ничего нового, поскольку ей было известно, что Маркус давно метил на этот пост. Изменился ли у него адрес? Она притащила в кровать толстую адресную книгу. Среди перечисленных Бауманнов только ее приятельницу звали Ольга; Маркуса среди четырех его однофамильцев удалось опознать по докторскому титулу. По всей видимости, он переехал в Фогельштанг, район Мангейма.
Аннетта выпила кофе и намазала маслом второй тост, закапав при этом пододеяльник цвета лаванды. Если не обращать внимания на эту неприятность, то штаб в спальне вполне пригоден для руководства военными действиями, по крайней мере здесь можно было размышлять в полном комфорте. Телефон лежал под рукой на ночном столике. Задумавшись, она смахнула хлебные крошки с постельного белья. Можно было сделать вид, что она, как и запланировано, летит в Венесуэлу, а на самом деле приехать в Гранаду. Там она застукает Поля и Ольгу на месте преступления и потребует объяснений.
* * *
– Я могу еще забронировать места на рейс в Андалусию на Страстной неделе?
Из осторожности Аннетта звонила не в ту фирму, что обслуживала их бюро, а в небольшую контору неподалеку.
– Речь идет о Гранаде? Хорошо, что вы позвонили, госпожа Вильгельмс, – радостно отозвалась служащая, едва только Аннетта задала вопрос. – Передайте, пожалуйста, вашему супругу, что я рассчитала два варианта, первый – это с отелем "Альгамбра-Палас", а второй – с отелем "Хиатт". Нужно, чтобы он выбрал один из них.
Аннетта сделала глубокий вдох.
– Похоже, вы раскрыли мне секрет, – не теряя присутствия духа произнесла она. – Муж, очевидно, хотел сделать мне сюрприз.
Сотрудница турагентства очень расстроилась из-за своего просчета и принялась извиняться.
– Ну не так уж это страшно, – сказала Аннетта. – Давайте сделаем вид, что нашего разговора просто не было. Собственно говоря, я тоже хотела порадовать мужа путешествием, но теперь в этом уже нет необходимости.
В довершение всего Аннетта узнала, что муж рассматривал как вариант "Парадору", что рядом с "Альгамброй".
Денег на счете у Поля обычно не водилось – должно быть, путешествие оплачивала Ольга. Аннетта проскользнула в комнату мужа, чтобы снова проверить электронную почту. Пробежав глазами отосланные письма, наткнулась на свежие следы преступления. В коротком сообщении, отосланном сегодня утром, значилось: "Дорогая Ольга, хоть бы у нас все получилось… Сплю и вижу Гранаду! Much love, твой Жан-Поль".
Аннетта вздрогнула. Значит, Ольга посмела не считаться с тем, что только мать Поля имела право называть его этим поэтичным именем.
"Как вы ошиблись", – думала она, обуреваемая яростью. А если засунуть бомбу замедленного действия в кожаный несессер Поля? Девиз – "Гранада". Гранада по-испански не только "гранат", но и "граната".
Вернувшись в кровать, она стала вспоминать пасхальное шествие в Андалусии. Тогда они, не зная усталости, часами стояли на улицах, чтобы увидеть все традиционные представления Страстной недели. Увидеть, как дюжие молодцы несут по улицам на огромных подносах не только резные фигуры святых, но и детально представленные сцены тайной вечери и распятия, Пьету или Мадонну с младенцем, и каждый из этих подносов был украшен тысячами цветов. У юных носильщиков были видны только выбеленные мелом спортивные туфли. Процессия напоминала сороконожку. И лишь в случайных паузах атлеты выныривали из-под своей ноши, опускали ее на землю и вытирали пот с обернутых полотенцами лбов, многие торопливо затягивались сигаретой. Под аплодисменты публики после небольшой передышки груз вновь поднимался вверх, и процессия двигалась дальше. В эскорте были и женщины в черных кружевных накидках, и закутанные фигуры. Почти как чумное шествие в Средние века, заметил Поль, потому что у кающихся грешников на головах были высокие колпаки с дырками для глаз, их вид напоминал об участниках тайного судилища. Аннетта обнаружила, что большинство грешников были в очках, другие – босиком, но даже знакомые и родственники с трудом могли узнать, кто скрывается под монашеским одеянием.
Уже задремав, Аннетта увидела себя в Андалусии: переодетая грешницей, она пряталась в толпе и, оставаясь неузнанной, следила за мужем и его любовницей. А потом достала из складок одежды револьвер и убила обоих. Решение Поля остановиться в роскошном "Парадоре" ранило Аннетту в самое сердце, ведь когда они ездили в отпуск вместе, он всегда предпочитал недорогие отели.
4. "Творог для всего света"
Аннетта спала до полудня.
К ее удивлению, Поль позвонил и поинтересовался, как она себя чувствует.
– Скверно, – ответила Аннетта.
На вопрос, чем он может помочь, выдохнула:
– Ничем.
– В шкафчике в ванной должен быть аспирин, – напомнил ей муж почти озабоченным тоном, – может быть, все-таки стоит позвонить врачу?
Аннетта ответила, что ей нужен только покой. Муж помолчал, а потом осторожно произнес:
– Надеюсь, до Чистого четверга ты поправишься…
"Так вот откуда ветер дует, – сообразила Аннетта. – Если я всерьез разболеюсь, он не сможет полететь на свой медовый месяц". Слабым голосом пробормотала, что от поездки ей, видимо, придется отказаться, и положила трубку. Она с удовлетворением представила себе, как ее слова перечеркивают все их планы.
В дверь позвонили. Аннетта натянула халат и направилась открывать.
Перед ней стоял Маркус.
– Поль попросил меня зайти осмотреть тебя, – начал он немного смущенно. – Похоже, он очень за тебя волнуется…
– У тебя обеденный перерыв? – удивленно спросила Аннетта. В белом халате Маркус казался ей незнакомцем. Она привыкла видеть его в вельветовых штанах и ирландских вязаных свитерах.
Маркус ответил, что да, и поэтому он торопится, и прошел за нею по лестнице в спальню. Спросил, на что она жалуется, и, профессиональным движением раскрыв чемоданчик, достал стетоскоп.
Аннетта пожала плечами. Наверное, просто устала, ответила она, в последнее время на работе особенно много стрессов. Но если он сможет выписать ей бюллетень, это было бы очень мило. И вообще жаль, что их компания распалась.
– Кстати, а вы развелись?
Маркус покачал головой и начал писать справку, пристроив лист бумаги на поднос для завтрака.
– В скором времени развод должен быть оформлен. Может быть, Поль как юрист окажет мне помощь в этом деле, Ольга требует слишком много. А я бы на твоем месте несколько дней побыл дома, побездельничал, выспался! Похоже, тебе это очень нужно.
– Когда будет суд? – с любопытством спросила Аннетта.
– В самое ближайшее время. И так уж наверняка пошли разговоры, что я живу не один, – ухмыльнулся он. – У тебя частная медицинская страховка?
– Частная. А как дела у Ольги? – коварно поинтересовалась Аннетта.
– По-видимому, неплохо, – ответил Маркус и осторожно добавил: – Собственно, никаких уколов совести я не чувствую, потому что почти уверен, что она тоже…
– Что – она тоже? – спросила Аннетта.
Маркус выразительно показал на сердце, засмеялся и по-дружески погладил свою пациентку по встрепанным волосам.
– Ты по-прежнему работаешь в конторе "Творог для всего света"? – поинтересовался он, заполняя формуляр.
– В фирме "Баденский творог и йогурт" на Фризенгеймском острове, – поправила она слегка раздраженным тоном. – Вопреки ожиданиям мы развиваемся.
Маркус понимающе кивнул – он-то знает, что это такое, когда работы выше крыши, – и достал из кармана упаковку таблеток – в крайнем случае Аннетта может принять этот препарат.
– Они возбуждают или успокаивают? – подозрительно спросила Аннетта.
Маркус порылся в карманах и извлек еще одну, уже начатую упаковку.
– Маленькие белые таблетки должны активизировать организм при переутомлении, синие драже помогут снять гиперактивность к вечеру. И те и другие совершенно безвредны. В наши дни фармацевтика может поднять на ноги и мертвого.
Он попрощался с ней, пожелал всего хорошего и велел звонить, если что-нибудь понадобится.
Аннетта уставилась в потолок. Маркус, конечно, немного зануда, но ей лично он всегда был симпатичен, и она считала его надежным другом. Разве он не примчался к ней во время своего короткого обеденного перерыва?
Маркус на девять лет старше Ольги. Все в жизни ему всегда удавалось, чего, впрочем, и следовало ожидать от сына начальника почтового ведомства. Разве что предстоящий развод не совсем вписывался в его глянцевую биографию.
У Маркуса, по его собственному признанию, новая связь, Ольга спит с ее Полем, только она осталась с носом. Упущенные возможности, грустно подумала Аннетта. И вот она сидит, точнее, лежит с пустыми руками, обуреваемая горькими мыслями.
Быть может, Поль решил наконец отомстить ей за то, что она заставила его уехать из Майнца… Кому охота жить в Мангейме? Он любил повторять эту цитату из газеты "Франкфуртер альгемайне". Аннетте приходилось соглашаться, что послевоенное развитие ее родного города происходит как-то без полета и что маленькому треугольнику между Рейном и Неккаром не хватает какого-то флера. А с другой стороны, Мангейм – небольшой, но милый и добропорядочный город, который в толерантности и открытости дает сто очков вперед всем другим. Между водонапорной башней и замком, Пфальцем и Оденвальдом жить очень хорошо!
Ольга тоже была мангеймкой до мозга костей и даже лично знала Джоя Флеминга. Будучи учительницей, она говорила подчеркнуто правильным языком, ко при случае легко переходила на местный диалект. Когда Поль после своей женитьбы переехал в метрополию курортного Пфальца, он поначалу связывал мангеймское восклицание "алла" с мусульманскими обрядами, пока Аннетта не объяснила ему различные значения этого слова. Не всегда в виду имеется "давай" или "вперед", иногда это может значить "Я как раз об этом подумал!". А теперь Ольга сможет ему на примере экс-супруга объяснить, что на местном диалекте означает "небокоптилка"!