- Ага, - кивнула Лера, - я знаю. Так вот - то была не любовь, позволь мне судить об этом. Спиши на юношеский максимализм и дерзость суждений. Просто жила-была семья: мама-папа-дочка. Обычная, в общем, семья. Ну со своими, конечно, тараканами: папа - супер-пупер музыкант, и мама старше папы на пятнадцать лет, но дело-то не в этом. Жили ведь, любили друг друга, по крайней мере, друг о друге заботились. И вот на тебе: нарисовалась другая женщина - ничего особенного … Нет, если бы это была Клеопатра или там богиня Гера, я бы могла понять, но это была обычная женщина, какая-то там тетя-массажист, блондиночка с длинным лицом, короче говоря, псевдороковая женщина. Что и обидно. И эта тетя-массажист увела пианиста, как телка, в свое стойло. Как-то странно даже: культурный мужчина, так одарен в музыке, а в женщинах совсем не разбирается.
- Лера, перестань! - Ева прикрикнула, что случалось отнюдь не часто. - Нет у нас права судить и навешивать ярлыки! Откуда тебе знать о том, что она за женщина!
- От верблюда! Мне достаточно было видеть, как она поступила с папашей при разводе! Ведь он все отдал этой твари, а мы?
Ева покачала головой (мол, не о том ты, дочь, думаешь, отдал и отдал), а вслух произнесла:
- Тебе ли жаловаться? Он для нас никогда денег не жалел. И квартиру купил, и машину тебе подарил, на что обижаться?
- Откупился, можно сказать!
- Ну зачем же так? Почему не посмотреть на это с иной точки зрения? Искренне заботится о тебе, любит.
- Вот твоя "искренняя точка зрения" и довела тебя до… - Лера запнулась.
- До чего? - спокойно спросила Ева.
- До того, что встречаешь Новый год в одиночестве! До того, что смотришь, как собака, на телефон - вдруг он позвонит, вспомнит про тебя и, может быть, даже позовет! А я не могу понять, почему ты ему все простила, почему ты его ждешь? Что он тебе хорошего-то сделал?
Ева усмехнулась:
- Да у меня все, что было и есть хорошего, связано с ним. Например, ты!
- Тоже мне подвиг! Ребенка тебе любой мог заделать!
- Мог, - кивнула Ева. - Но мне хотелось, чтобы заделал не любой. А умный, тонкий, редкий… В идеале гениальный. Как Дымов. Потому и получился лучший в мире ребенок.
- И что в итоге? В сухом остатке? Новый год в одиночестве? Сидишь тут одна под елкой? А твой гениальный отец твоего лучшего в мире ребенка там где-то, неизвестно с кем…
Ева сама не заметила, как сорвалась на крик.
- Ну и что? Мне не повезло? Да, может быть, хотя это спорный вопрос. В любом случае, это не повод создавать вокруг моих проблем целую философию, основанную на корысти и голом расчете! Все эти твои ужасные, невыносимо пошлые рассуждения о том, что надо суметь продаться подороже, и прочая гадость! Я не хочу быть примером в твоей коллекции доказательств! Считаешь меня несчастной неудачницей? Так стань счастливой! И за меня тоже! А что я жду его звонка… Да, жду, ты права. Этого мне никто запретить не может. Даже я сама себе не могу запретить!
- Успокойся, ему не до тебя! Это жестоко, но кто тебе еще скажет правду? Он сейчас с какой-нибудь пассией к Новому году готовится…
Ева сникла, как от удара, и Лера задохнулась от боли - ей стало безумно жаль мать.
Сколько себя помнит, она всегда переживала за Еву; еще подростком девочка поняла, что во многих житейских вопросах она куда практичнее своей Евы и вообще имеет больший запас прочности.
Ева у нее очень хрупкая и ранимая, вечно витает где-то в облаках, и Лере хотелось защитить мать от этого мира.
Еще в детстве она с болью замечала, как на Еве все ездят. То знакомая позвонит, попросит с больным ребенком посидеть, пока та сходит в театр, то какая-нибудь очередная тетка займет полтинник и не отдаст, то на рынке обязательно самые гнилые фрукты подсунут. А Ева то ли гордая, то ли не понимает ничего, берет!
Лера все видит, все понимает, сочувствует матери и любит ее такой, какая она есть. Да, иногда она позволяет себе быть грубой. Усталость, плохое настроение, у Леры, тем более, характер тяжелый, бывает, если не в духе, так цыкнет на мать, что ого-го! Но упаси боже, если кто-то чужой на Еву пасть откроет. Тут Лера готова за мать глотку перегрызть.
Как-то соседка докопалась до Евы, пришла разбираться, мол, с какой стати та пропустила свою очередь мыть полы в парадном. Напомнила бы, и дело с концом, так ведь нет, начала Еву натурально распекать, мол, как вы можете теперь людям в глаза смотреть, а еще интеллигентов из себя корчите!
А Лера как раз боксом занималась, лупила свою грушу. Тут она от груши отвлеклась, заинтересовавшись ходом беседы. Долго, минут пять слушала интеллигентские уверения Евы: "Вы не подумайте плохого, и в мыслях не было умышленно пропустить свою очередь, да я сегодня же непременно…" Ну прямо бабушка-графинюшка!
И что-то вдруг у Леры в голове замкнуло, и она как была, в майке-алкоголичке и в боксерских перчатках, не помня себя от ярости, вылетела в прихожую.
- Я сейчас твоей задницей полы вымою!
Тетка пулей полетела к себе на этаж и потом Еву за три версты обходила.
- Ты что, дочь, разве можно так? - потрясенно спросила Ева.
- Только так и можно, - отрезала Лера, - будешь сопли жевать, сожрут вместе с ними. Не подавятся! И кстати, полы в парадном ты мыть больше не будешь! Еще чего, искусствоведы полы им будут мыть!
- Но, Лера, все моют…
- Ты - не все. Ты - моя мать. Проехали, я сказала!
В тот же вечер для мытья общественных полов Лера наняла дворничиху.
В общем свою Еву Лера никому не даст в обиду.
…Осознание того, что она обидела мать, расстроило. А увидев Евины слезы, Лера вообще задергалась: господи, да стоят ли они все, вместе взятые, твоих слез, мама?
Она обняла мать. Ну ладно тебе, перестань, не плачь…
- Ма, ты не беспокойся, все будет нормально! Я с ним встречусь, ну вот хочешь прямо сегодня? А чего? Поздравлю отца с Новым годом, пожелаю ему еще много нового счастья. Ты не переживай, я свою обиду никак не обнаружу! Буду вести себя как ни в чем не бывало. А знаешь почему? - Лера рассмеялась. - Потому что мне это выгодно. Глупо отказываться от такого нажористого папочки. У меня есть планы насчет него. И большой гамбургский счет, который он мне оплатит.
- Что ты говоришь? - забормотала Ева и тоже закурила.
Курили, молчали, потом Ева спросила, когда Лера собирается к отцу, до Нового года всего ничего.
Лера ее успокоила, дескать, успею. Сейчас оденусь и поеду к отцу на Грибоедова, а потом отправлюсь встречать Новый год со своими приятелями. А ближе к полуночи тебе позвоню, поздравлю.
…Мать и дочь выбирали для Леры праздничный наряд, когда Лера вдруг захлопнула дверцу шкафа и, подскочив к боксерской груше, принялась отчаянно молотить по ней. Ева даже испугалась.
За Еву. За то, что Полечка оказалась сукой. За то, что не хотелось бы иметь отношений с Т., но, видимо, придется. За бабушку с ее великим даром любви, умиравшую на холодном полу. За француженку.
- Господи, сколько в тебе ярости и боли! Откуда, дочь?
Лера помолчала, потом, усмехнувшись, бросила:
- Да все нормально. Ты представляешь, если бы это выходило наружу?
Ева вздрогнула.
Глава 12
- Может, вы сами откроете? Наверняка это ваша жена! - насмешливо сказала Тамира.
С секунду Дымов колебался. Он все-таки боялся: встретиться с Ириной означало встретиться с тем прошлым, которое он ненавидел и даже презирал. Потом направился в прихожую.
Тоскливый вздох (ну, здравствуй, прошлое), распахнутая дверь…
На пороге стояла бывшая жена.
- Привет! С наступающим! - сказала бывшая спокойно и буднично, словно они расстались вчера. - Рада тебя видеть!
Дымов сдержанно и холодно кивнул, мол, встреча наша вынужденная, и радости твоей я не разделяю. Прошлое я давно похоронил и на месте упокоения вбил осиновый кол.
- Почему тебя пришлось долго ждать?
Голос подчеркнуто суровый, чтобы бывшая жена сразу поняла, что он настроен решительно.
- Извини, Вадик, твой звонок застал меня на даче. Пока добралась до города, пробки, то-се…
Ирина притворила дверь. Вошла в коридор. Выглядела она достаточно жизнеутверждающе. Во всяком случае, моложе своих сорока лет. Стройная, подтянутая блондинка, шоколадный загар, обаятельная улыбка, шуба, мини-юбка, каблуки… В общем, интересная молодая женщина. И судя по всему, дела у бывшей шли неплохо.
- Для начала поговорим наедине? - предложил Дымов.
- Хорошо, - кивнула Ирина. - Наедине так наедине.
Они прошли на кухню.
Ирина села за стол, закурила.
Странное дело, она, кажется, вовсе не чувствовала себя виноватой. Держалась уверенно, ослепительно улыбалась.
- Вот, значит, как довелось свидеться, Вадик! А я, признаться, не думала, что ты приедешь!
- Понятное дело, не думала! - усмехнулся Дымов. - Мой приезд, надо полагать, спутал твои планы?
- Да, спутал! И зачем ты приехал? Сидел бы в своей Европе!
- Извини, в следующий раз посоветуюсь с тобой! - с издевкой ответил Дымов.
Но Ирина издевки не заметила и серьезно сказала:
- Конечно, если тебе нужен мой совет, всегда пожалуйста! Все-таки не чужие люди, Вадик!
Острый взгляд-рентген из-под белой крашеной челки. Под этим взглядом Дымов терялся, чувствовал себя меньше ростом, сутулился.
- Знаешь, Вадик, а ты неважно выглядишь! Осунулся, спина сутулая… Без моего массажа совсем пропадаешь!
Дымов усмехнулся: ну как же, как же.
- И сразу видно, что холостой! Кстати, чего ты не женишься?
- Ирина, менее всего мне бы хотелось обсуждать с тобой мою личную жизнь.
- Ну и зря! Я ж тебя знаю как свои пять пальцев, совет бы дельный дала, какая женщина тебе подойдет, а какая - нет.
- Спасибо, Ирина, я как-нибудь сам разберусь.
- Ну, я и вижу, как ты сам. Пять лет прошло, а не женишься!
- Тебя не могу забыть! - с иронией ответил Дымов.
Ирина, впрочем, опять иронии не уловила и приняла его слова за чистую монету.
- Поздно, Вадик, поздно. Ничего не исправить! Ты сам виноват!
Поразительно, никакого смущения, волнения. Уверенный взгляд… Его всегда поражала ее самоуверенность и способность во всех ситуациях выйти сухой из воды. Нечего мямлить, надо решительно заявить о своих правах, разозлился на себя Дымов.
- Вернемся к моей квартире, - сухо сказал Дымов. - Я возмущен твоим поступком до глубины души. Как ты могла, как ты посмела? Ирина, ты нарушила мои права!
Раздался презрительный смех.
- Ты этих рассуждений в Европе, что ли, набрался, Вадик? Так у нас не Европа!
- Да, не Европа, а дикая варварская страна! Однако, полагаю, и в этой стране частная собственность охраняется законом! Хочешь, проверим на практике?
- Что ты имеешь в виду?
- Вызову милицию, и посмотрим!
Ирина снова расхохоталась:
- Ну, давай, Вадик, звони! Вызывай!
Она порылась в сумочке, достала сотовый телефон и протянула Дымову.
- Держи!
Дымов растерялся:
- Что такое?
Накрашенные губы растянулись в презрительную улыбку.
- А, не хочешь скандала? В самом деле, фи, как вульгарно: известный музыкант Вадим Дымов попадет на страницы желтой прессы! Ай, как нехорошо! Ты все-таки не попсовый певец, Вадик! А серьезный музыкант с соответствующим репертуаром!
"Чертова стерва, - подумал Дымов, - стряхнуть бы с себя интеллигентские атавизмы да дать бы тебе в тщательно накрашенный глаз, чтобы заткнулась". Но вместо этого он укоризненно спросил:
- Тебе не стыдно?
- Нет.
- И ты ничего не хочешь сказать в свое оправдание?
- Ничего.
- Воистину наглость - второе счастье! Будь добра ответить, дорогая, какое право ты имела сдавать мою квартиру?
Ирина изящно затушила сигарету.
- Сдала квартиру? Какие пустяки, право, Вадик!
- Это не пустяки! И не смей со мной так разговаривать! - Дымов стукнул кулаком по столу.
- Ну что ты волнуешься, Вадик! Тебе нельзя! Не дай бог, еще руку сломаешь. Чем тогда на рояле играть?
Во взгляде снисходительность и усмешка, которые всегда выводили его из себя.
- Мы же не чужие, Вадик. Подумаешь, сдала твою квартиру! Ну сдала! А на что прикажешь жить?
- Да ведь я тебе и так все отдал! - возмутился Дымов. - А тебе мало! Ненасытная прорва!
Ирина невозмутимо пожала плечами:
- Большие потребности - большие расходы! Не злись! Давай решим полюбовно. У этой жилички заплачено за два месяца, пусть пока поживет!
- А ты спросила, согласен ли я?
Он едва удержался от того, чтобы снова не бабахнуть по столу кулаком.
- Тебе жалко, что ли? - искренне удивилась Ирина. - Эх Вадик-Вадик! Ты хороший человек! Интеллигент! Но тебя испортил квартирный вопрос! Что я вижу? Из одаренного пианиста ты превратился в жлоба!
Дымов схватился за голову. О чем можно говорить с этой женщиной? Эллочка-людоедка! Неужели у них могло быть что-то общее? Но ведь когда-то его тянуло к ней…
Их знакомство началось в больнице, где Дымов проходил курс лечения.
Он ходил к Ирине на массаж. Фея в белом халате - привлекательная блондинка с немного вытянутым, лошадиным лицом. Смеющиеся карие глаза, ослепительная улыбка, ласковые прикосновения рук… Он влюбился в ее руки - изящные, тонкие, словно музыкальные. От Ирины волнующе пахло чем-то цветочным, а после сеанса она поила его чаем и расспрашивала о музыке. В общем, полная гармония. Гармония длилась целых полгода, и он женился.
А вскоре у него закрались подозрения, что жениться было необязательно. Гармоничные отношения вдруг стали расстраиваться. Ему хотелось, чтобы в этом месте в партитуре стояла буква "р", piano, тихо, еще тише, но Ирина не понимала, piano не получалось, и звучала дикая фальшь. Как будто кто-то неумело бренчал на расстроенном рояле. Хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать фальшивой игры или вообще сбежать далеко-далеко.
И вот однажды он решился и сбежал. Правда, как теперь выяснилось, прошлое нагнало его.
* * *
- Ладно, не суетись! - строго сказала Ирина. - Мы все решим! Сейчас поговорим с жиличкой, обсудим, найдем выход из положения! Кстати, она там одна?
- Нет, - мстительно обрадовался Дымов, - с любовником! Вот такой бугай! И чуть что - лезет в драку! Кажется, дорогая, у тебя будут большие проблемы!
Она лишь усмехнулась в ответ.
- Привет, братцы кролики! - весело сказала Ирина, входя в гостиную.
- Здрасьте! - мрачно отозвалась Тамира.
- А мы вас уже заждались! - ухмыльнулся Кабанов, но вдруг выражение его лица странным образом переменилось. Он узрел Ирину и застыл на месте.
- Петя? - воскликнула Ирина. - Сколько лет, сколько зим!
Кабанов молчал и затравленно смотрел в пространство. Впрочем, Ирина тоже, казалось, была поражена.
- Петюня, а что ты делаешь в моей квартире?
- В моей! - подчеркнул Дымов.
Кабанов наконец пробормотал:
- Во, блин… Земля-то круглая! Надо ж так пересечься!
- Не могу поверить! Петя, так это ты, что ли, бугай-любовник?
Такой подставы Кабанов никак не ожидал. Хозяйкой квартиры оказалась лучшая подруга его жены Ирка, с которой еще на прошлой неделе гудели в ресторане. А теперь она его сдаст со всеми потрохами, ужаснулся Кабанов.
Ирина вдруг начала хохотать, как сумасшедшая.
- Что с тобой? - изумился Дымов.
- Ой, не могу! Держите меня! Кто бы мог подумать! - смеялась Ирина. Успокоившись, она подошла к Кабанову и фамильярно потрепала его за щеку:
- Ах, Петюня! Какой же ты хулиган! Значит, ты и есть любовник этой очаровательной девушки?
Кабанов забормотал что-то невнятное, мол, какая ерунда, просто шел мимо, зашел в гости…
- Ну что за детский сад, Петя? - строго сказала Ирина. - За кого ты меня принимаешь? Я ведь давно знаю, что за аренду квартиры платит любовник Тамары. Правда, я его и в глаза не видела и, конечно, не могла знать, что он не кто иной, как муж моей лучшей подруги Риты!
- Ну и я не знал! - развел руками Кабанов. - Слушай, Ирка, может, замнем эту тему, договоримся по-дружески? А? Между нами?
- Может, и замнем! - хохотнула Ирина. - Посмотрим, Петя, посмотрим… А Рита бы удивилась! Вадик, знаешь, чей это муж?
- Чей? - удивился Дымов. - Подруга, Рита… Неужели той самой Риты?
- Именно! Той самой! - торжествующе изрекла Ирина.
Дымов содрогнулся от воспоминаний. Из всего жениного окружения он в особенности не мог терпеть Риту - громогласную женщину, напоминавшую гренадера. Ему казалось, что Рите не хватает только усов и шашки, а все остальное для того, чтобы лихо рубить головы, у нее есть.
- Постой, она же вроде была не замужем? - спросил Дымов.
- Ну, - присвистнула Ирина, - вспомнил! Сколько лет прошло! Все меняется! Лет семь назад Рита открыла бизнес, свою охранную фирму, круто пошла вверх! Деньги, статус, то-се… А три года назад вышла замуж за этого вот Петю Кабанова! А Петя Кабанов, кто бы мог подумать, амуры на стороне крутит!
- Да ладно тебе, Ирка! - махнул рукой Кабанов. - Ты же все понимаешь, не маленькая! Марго я люблю, просто у меня кризис среднего возраста!
- Да-да, я понимаю, - приторно улыбнулась Ирина, - к тому же Тамарочка - такая интересная девочка! Кстати, Петя, а давно это у вас?
- Ну… - замычал Кабанов.
- Понятно! - кивнула Ирина. - А как серьезно, позволь узнать?
- Ну это… - замялся Кабанов и развел руками.
- Ясно-ясно, - еще шире улыбнулась Ирина. - Ну ладно, это не мое дело. Кстати, мне надо сделать один звонок. Прощу прощения, я отлучусь на пару минут.
Она вышла в коридор.