- Плот отнесло течением. Вместе с Зарифом. Контрабандисты даже не думали его искать, решив ограничиться нами двумя. Я слышал, как один из них сказал, что море прикончит мелкого, так что им не стоит ничего опасаться. На поиски Зарифа была отправлена большая группа людей, но его так и не нашли. Ему было шесть лет…
- А как же вам с братом удалось бежать? Лицо Калика снова стало жестким. Рот искривился.
- Для начала нам внушили - битьем, - что повторять побег не рекомендуется. Они едва не забили нас. Иногда я думаю, что… - Калик оборвал себя, но Элени все прекрасно поняла.
- Вы не должны об этом думать, ваше высочество! - горячо сказала она.
- Иногда я думаю, что лучше бы вместо своего брата погиб я, - холодно закончил он.
И вдруг вся боль, гнев, которые владели им в эту минуту, обрушились на Элени. Это из-за нее он снова вспомнил то, о чем ему так хотелось, но так и не удавалось забыть до конца!
Его взгляд опустился на ее губы. Калик подался вперед так быстро, что Элени ничего не успела сделать, когда он схватил ее за руку и потянул на себя.
- Поцелуй меня! - хрипло велел он. - Теперь ты не можешь отказать мне в этом!
Элени и не собиралась отказываться. Но это была только часть правды. Другая же часть заключалась в том, что она не хотела отказываться. Все, что угодно, лишь бы не видеть боли на этом красивом, надменном лице.
Принц Калик до сих пор винит себя за то, что его брат так и не был найден, хотя в то время он сам еще был мальчиком!
Оказывается, этот сильный, ни в чем не знающий отказа мужчина отчаянно нуждался! Ему необходима поддержка другого человека, сочувствие и душевное тепло. Не могла же она отказать ему в такой просьбе, видя, как ему плохо!
"Один маленький поцелуй и - все! - убеждала себя Элени. - Ведь не станет же принц Калик брать меня силой! Или я слишком доверчива?"
Элени тряхнула головой, избавляясь от этих мыслей. Какая жесткая линия рта у Калика! Ей неожиданно захотелось коснуться этих губ, увидеть, как напряжение отпускает его, сменяясь улыбкой.
- Да, ваше высочество, - вырвалось у нее помимо воли. - Можете поцеловать меня.
Калик несколько секунд смотрел на Элени, чувствуя, как помимо боли и томительного желания, которое вызвала в нем эта девушка, в нем поднимается смех.
Похоже, она никогда не перестанет его изумлять. "Можете поцеловать меня"! Словно она, а не он распоряжался здесь всем.
Однако эти мысли быстро оставили его, стоило ему взглянуть на ее мягкие, манящие губы. Слишком манящие - ей же во вред. Калик подался было вперед, влекомый быстро разгорающимся желанием, но тут же остановился, внезапно поняв, что не сможет овладеть Элени без всяких церемоний. Не оттого ли, что вся ситуация, в которой он оказался по ее милости, была в высшей степени необычной? А Калик любил все необычное. Что поделать, если он привык иметь в своем распоряжении все и сразу, но ведь это так быстро наскучивает! Гораздо интереснее разгадывать загадки.
А в этой девушке, несмотря на ее низкое происхождение, было скрыто так много загадок, что поневоле Калик захотел продлить это удовольствие.
Вместо того чтобы сразу наброситься на ее губы, он провел пальцем по контуру ее губ, восхищаясь их мягкостью, и только потом легонько коснулся их своим ртом.
Впервые он никуда не спешил, и не прошло нескольких секунд, как Калик был вознагражден за свою неторопливость. Ее горячие губы задрожали, и Элени сама потянулась к нему в бессознательном поиске более близкого контакта.
Странное чувство овладело Каликом. Оказывается, легкое прикосновение к женским губам может приносить не меньше удовольствия, чем обладание женским телом. "Невинным губам", - вспомнил Калик, и его захлестнули смешанные чувства восторга, удивления, радости. Никогда еще простой поцелуй не доставлял ему столько удовольствия, как сейчас, когда он целовал Элени.
Может, дело в том, что до него она не знала мужчин, а девственницы как-то не попадались на его пути? С несвойственной для него прежде интуицией Калик вдруг понял, что с Элени нельзя обращаться так, как с его другими любовницами.
- Элени, - сказал Калик, сам удивляясь мягкости своего голоса.
- Вваше высочество? Калик взял ее лицо в ладони и несколько секунд молча смотрел на нее, взглядом упрашивая довериться ему, а затем медленно - о как медленно! - снова прижался к ее губам.
Его поцелуй был настойчив, но лишь до такой степени, чтобы возбудить ее, но не напугать. Элени поцеловала его в ответ, и Калик едва не позабыл о своем желании не торопить ее.
Ее поцелуй сразу же выдал ее неопытность, но Калик чувствовал, как в ней разгорается желание. Но вряд ли сама Элени подозревала о своей чувственности. Так же как вряд ли отдавала себе отчет, что у нее природный дар в обращении с лошадьми. А разве он имеет право воспользоваться ее чистотой? Конечно, Калик мог бы заставить ее забыться в экстазе, осыпав девушку поцелуями и ласками, но какоето смутное чувство неправильности происходящего остановило Калика.
Он оторвался от ее губ, замечая румянец на ее щеках и потемневшие зеленые озера глаз, услышал ее участившееся дыхание. И осознал, что получил бы гораздо больше удовольствия, если бы Элени - сама! - стала просить заняться с ней любовью. Сама умоляла бы сделать ее женщиной!
- Тебе нравится, когда я тебя целую, Элени? - спросил он.
Элени открыла затуманенные глаза, все еще во власти чудесных чувств, которые вызывал в ней Калик. Какой глупый вопрос он ей задал! И как ей на него отвечать? Что прикосновения его губ вызвали настоящую бурю в ее душе? Что она еще на шаг приблизилась к пониманию того, о чем он сам ей говорил? К наслаждению, которое открывает чувственная любовь между мужчиной и женщиной? Что ее сердце бьется, как у взволнованного зверька, но волнение это приятно и ни с чем не сравнимо и она готова отдать ему не только свое тело, но и сердце, если он того захочет?
Но чтото ее удержало. Вряд ли принц жаждет услышать от нее восторженные излияния чувств. Скорее, он ждет от нее более прагматичного ответа.
- Да, ваше высочество, - выдохнула она, испытывая страстную потребность опустить глаза, чтобы не видеть его черных горящих глаз, устремленных прямо на нее.
Калик и сам не знал, какого ответа он от нее ждал, но ему явно хотелось услышать в ее голосе побольше энтузиазма. Если, конечно, Элени не играла в целомудрие.
Нет, сегодня близости между ними не будет, как бы сильно ему этого ни хотелось. Не будет он ни соблазнять ее, ни принуждать! Он разбудил ее чувственность. Теперь нужно было только набраться терпения и, шаг за шагом, подвести Элени к тому, чтобы она сама предложила ему себя.
- Можешь возвращаться к себе и отдохнуть, - сказал он. - Завтра поговорим о нашей поездке.
Элени несколько секунд молча смотрела на него, как будто переваривая услышанное. Затем она медленно поднялась:
- О… о какой поездке вы говорите, ваше высочество?
- Разве я не сказал? - делано удивился Калик. - Мне нужно отправиться в Европу. Ты едешь со мной.
Глава 7
Элени быстро усвоила, что если его высочество не желает разговаривать, то пытаться втянуть его в беседу - себе дороже. И уж конечно, высокородному принцу не могло даже прийти в голову объяснять мотивы своего поведения.
Она убедилась в этом еще вчера вечером, когда, едва не соблазнив ее, принц Калик затем ошарашил ее объявлением, что они едут в Европу. Элени недоумевала: а ейто что там делать? Однако, когда она попыталась это выяснить, принц просто отмахнулся от нее, как от надоедливой мухи.
Всю ночь Элени проворочалась без сна в своей удобной постели.
Несмотря на бессонную ночь, поднялась Элени вместе с рассветом. Вычистив сначала денник, а затем и Набата, она оседлала его и отправилась на утреннюю тренировку. Свежий воздух, ветер, свистевший в ушах, когда она на несколько минут предоставила коню полную свободу, немного рассеял ее тревоги и поднял настроение.
Вернувшись на конюшню, Элени накормила Набата, а сама стала потягивать горячий черный кофе, который принес ей один из работников. Захватив с собой кружку и большой апельсин, она устроилась на низкой ограде и стала наблюдать за утренней тренировкой других лошадей, одновременно любуясь поднимающимся за горными вершинами солнцем.
Она не сразу услышала позади себя шаги. А когда поняла, что это Калик, спрыгнула с ограды. Сегодня принц был облачен в национальную одежду - тунику с разлетающимися краями. В глазах принца Калика заплясали смешинки, а рот изогнулся в насмешливую улыбку, когда он понял, что появился в самый неподходящий момент - подбородок Элени был выпачкан апельсиновым соком. И почти сразу он нахмурился, так как на Элени опять была ее изношенная одежда, в которой она сюда прибыла. Впрочем, принц быстро позабыл об одежде, снова увидев перед собой эти невероятные зеленые глаза и влажные и блестящие от сока губы. Его пронзила вспышка желания.
Ни одна женщина не могла бы выглядеть такой соблазнительной и невинной одновременно.
- Доброе утро, Элени, - первым нарушил он молчание. - Как прошла ночь после первого рабочего дня на новом месте?
Элени слегка поклонилась.
- Доброе утро, ваше высочество, - поздоровалась она, намеренно игнорируя его второй вопрос.
- Как Набат?
Разговор о лошадях Элени только приветствовала.
- Думаю, ему очень нравится ему новый дом, - честно сказала она.
- Я только что видел одного из конюхов. Помоему, он пытался с ним подружиться. - Увидев, как вытянулось у нее лицо, Калик не удержался от улыбки. - Или ты хочешь, чтобы Набат признавал только тебя, а, ящерка?
Элени упрямо тряхнула своей косой.
- Набат и так признает только меня, - негромко, но решительно заявила она.
- Просто тебе нравится так думать, - возразил Калик. - Нет, я уверен, что он выделяет и, возможно, будет выделять тебя из всех других людей, но ему придется привыкать быть без тебя. - Его голос зазвучал суше. - Ты не забыла о том, что я сказал тебе вечером?
Перед ее глазами почемуто возник образ полулежащего на подушках Калика. Его вопрос звучал весьма двусмысленно, так как они много о чем говорили вчера. И что делали… Точнее, что делал Калик, а она ему позволяла…
Элени почувствовала, как ее лицо медленно заливается краской.
- Ваше высочество, - растерянно прошептала она. - Я не могу поехать в Европу… Я хочу сказать - с вами, ваше высочество. - Голос у нее дрогнул.
- Почему? - Черные брови удивленно взметнулись вверх.
- Потому что… Потому что это… неправильно. Черные брови полезли еще выше на лоб.
- А что в этом неправильного? - невинно спросил Калик.
- Ну как же, ваше высочество. - Элени чувствовала себя не в своей тарелке, объясняя вещи, которые были очевидны даже ей. Она и не подозревала, что Калик готовит ей ловушку. - Это вызовет сплетни.
- Ах, вот ты о чем! - Голос его был бархатный, и от того, с какой интонацией он это произнес, Элени бросило в жар. - Тебя волнует, что подумают о нас люди? - Калик повелительно вскинул руку, предотвращая готовящиеся сорваться с ее губ протесты, и покачал головой. - Вообщето я думал о лошадях. А тебя тревожат сплетни: что такого принц Калик альФариси нашел в своем новом конюхе, раз переместил ее из своей конюшни в свою постель?
Лицо у Элени горело, но она нашла в себе силы кивнуть.
- Когда вы так говорите, звучит действительно смешно, - выдавила она из себя. - Но я вовсе не имела в виду…
Калик не дал ей возможности договорить.
- Я делаю то, что считаю нужным, - холодно сказал он. - Я определяю, что правильно и неправильно. Я решил, что ты едешь со мной в Европу, и точка. А чтобы тебе легче дышалось, сообщаю, что хочу услышать твое мнение по поводу одного жеребенка для поло, которого я надумал привезти сюда.
Это звучало не менее дико, чем то, что могли подумать люди об их поездке в Европу. Принц Калик хочет узнать ее мнение по поводу жеребенка для игры в поло? Впрочем, не только этот вопрос занимал в эту минуту Элени. Она не понимала, как принц Калик мог быть с ней вчера почти нежным, а сейчас разговаривает с ней так, словно она была его ручной собачонкой?
- Я ничего не знаю о лошадях, пригодных для игры в поло.
- Это верно, - согласился Калик. - Но у тебя инстинкт в отношении лошадей.
- Почему вы так уверены в моем инстинкте?
- Потому что лошади тебе доверяют. К тому же жеребчик, к которому я присматриваюсь, очень уж дорог - даже для меня. Хочу услышать мнение другого человека, стоит ли он запрашиваемых за него денег или нет.
Откровенно говоря, Элени не понимала Калика. Конечно, у него денег куры не клюют, но зачем ему понадобилась еще одна лошадь, когда он только что получил Набата? Да, разумеется, Набат не предназначен для игры в поло. Он просто ее самый лучший друг и к тому же великолепный скакун. "В общем, - призналась себе Элени, - мужская логика, тем более логика богатого и обладающего властью мужчины, выше моего понимания. Хотя, - вспомнила она, - принц Калик значительную часть своих денег вкладывает в модернизацию клуба игры в поло здесь, в Калисте. Может, он захотел иметь собственных первоклассных лошадей для поло?"
Да уж, человек он очень избалованный. И ведь все ему мало! Обладай он, наверное, лучшей конюшней - впрочем, у него она наверняка одна из лучших, - он все равно будет искать чтото особенное.
И если она права, то называется это скукой. Если бы она могла говорить с Каликом на равных, она бы ему, конечно, так прямо бы и заявила! Но… Могло ли случиться так, что это чувство вины, с которым принц Калик живет всю свою жизнь, повлияло на то, каким он стал? Вполне вероятно. Ведь детские воспоминания, подчас забытые, влияют на формирование характера взрослого человека. И как много людей не знают, что они в действительности хотят от жизни!
Элени с удивлением поняла, что даже сочувствует принцу Калику. Как бы он, наверное, оскорбился, узнав об этом! И конечно же вряд ли бы сумел понять, почему он вызывает у нее такие чувства. Хотя все просто. Принц Калик оставался прежде всего человеком, со своими слабостями и недостатками. Со своей болью.
- И у меня нет заграничного паспорта. Калик рассмеялся:
- Со мной он тебе и не нужен!
- Конечно, вам лучше об этом знать, - согласилась Элени, подавляя желание спросить, а не приходило ли ему когданибудь в голову, что быть очень богатым так же плохо, как и слишком бедным? Не хотелось ли ему когданибудь побыть обыкновенным человеком?
- О твоем паспорте позаботятся, - небрежно сказал Калик и окинул ее взглядом. - И тебе понадобится одежда, которую носят на Западе.
Элени, словно защищаясь, обхватила себя руками:
- Вы правы, ваше высочество, но у меня уже и так полный гардероб. И я еще не поблагодарила вас за вашу доброту.
- Но почему до сих пор ходишь в своем старье?
- Обещаю, что теперь буду носить только вещи из нового гардероба.
- Но для Европы они не совсем подходят. И потом, тебе может понравиться носить западную одежду.
- А вам тоже придется ее носить? - рискнула спросить Элени.
- "Придется" - не то слово, - снова засмеялся Калик. - Мой статус позволяет мне носить все, что я хочу. А вот тебе придется надевать западную одежду, так как люди, с которыми нам предстоит общаться, принадлежат высшим слоям обществам. Не захочешь же ты выглядеть среди других женщин белой вороной?
- Вообщето мне все равно, что будут думать обо мне другие женщины, - решительно сказала Элени. - Я ведь пробуду в Европе недолго. Обо мне быстро забудут. К тому же я порядочная женщина…
- Кстати, Элени, - перебил ее Калик, и глаза его заблестели. - Ты порядочная девушка, которая гордится тем, что рождена в этой стране, но… - Он сделал паузу и мягко закончил: - Ты не женщина.
Элени почувствовала, как начинает гореть ее лицо. Ну почему он совсем не думает о том, что смущает ее своими словами? "Если, конечно, - мрачно подумала она, - он не провоцирует меня намеренно".
Она вдруг осознала, что смотрит на его тело. Воспоминания о крепкой мужской груди мигом вспыхнули в ее памяти, а увидев под слоем шелка заметную выпуклость, Элени ощутила то же самое волнение, что охватило ее вчера.
- Да, - повторил Калик, не отрывая взгляда от заалевшего лица Элени и чувствуя, как напряглось ее тело. - Ты разве не знала, что королевские принцы могут позволить себе не носить ничего под верхней одеждой? Иногда, когда я во дворце, я так и делаю.
- Ваше высочество! - не зная, куда девать глаза от неловкости и смущения, взмолилась Элени. Ведь она подумала о том… о том, как…
И она вспыхнула еще больше, осознав, что думает о том, о чем порядочной девушке, в общемто, думать не подобает.
Принц склонился над ней, и Элени почувствовала его теплое дыхание. Ее собственное дыхание сбилось, а от исходящего от него горьковатого мужского запаха, к которому примешивался запах свежести, у нее закружилась голова.
- Даже не знаю, что мне делать, - почти доверительно признался он. - То ли велеть всем убираться, чтобы уединиться с тобой в какомнибудь уголке и сделать тебя женщиной прямо здесь и сейчас, то ли… - Глаза Калика стали почти черными. - Поверь мне, ты не пожалеешь, если позволишь своему принцу оказать тебе подобную честь и открыть для тебя все радости плотской любви. Тебе стоит только протянуть руку и коснуться этого возвышения под моей одеждой, чтобы понять, как сильно я тебя хочу.
- Ваше высочество! - ахнула Элени.
- Я должен понимать это как вежливый отказ? - чуть ли не промурлыкал Калик, едва касаясь ее шеи губами. - Но видишь ли, я тебе не верю. Побольше страстности - и тогда, может быть…
- Я… я… - просипела Элени. В горле у нее было так сухо, что ее голос был похож на шелест сухой лист.
"Просто поцелуйте меня", - подумала Элени.
Хотя она так и не произнесла этих слов вслух, Калик чувствовал ее желание, сдерживаемое скромностью и стыдливостью. Он мог бы удовлетворить и ее, и свой чувственный голод прямо здесь, если бы они были одни. Однако Калик знал: он может велеть своим людям оставить их одних, но после этого обязательно пойдут разговоры и поделать с этим будет ничего нельзя. И хотя его не пугали пересуды и сплетни, но даже его безрассудности были пределы. Незачем давать людям лишний повод трепать языками.
- Ладно, не пугайся слишком сильно, ящерка, - сжалился над девушкой Калик. - По крайней мере, не сейчас…
Элени издала еще один громкий выдох, но ему, видимо, удалось ее немного успокоить, потому что она спросила:
- Почему вы зовете меня ящеркой?
- Потому что ты двигаешься почти как ящерица - у тебя такие плавные, грациозные движения. - Губы Калика изогнулись в ленивой усмешке. Он поднял руку и взял ее за подбородок. - И в то же время ты такая же шустрая и ловкая.
Калик видел, что Элени польстило подобное сравнение, но ее лицо снова начало розоветь. Как же быстро она краснела! Калик снова ощутил желание. И кто знает, может, в этот раз он бы не устоял, если бы не увидел направляющегося к ним АбдулАзиза. Калик резко убрал руку и вздохнул про себя.
Калик не виделся со своим помощником с тех пор, когда АбдулАзиз, представляя принца Калика, отправился на соседний остров Аристо, чтобы присутствовать на похоронах короля Эгея.