- Ах, Кейт, ну ты же видела его! Молодой, красивый, преуспевающий мужчина. И я вижу, как на него реагируют женщины, и какие женщины! Любая счастлива быть с ним - причем, ему никаких усилий не нужно прилагать - поболтает разок-другой…
Глаза Кейт остановились на ожерелье с сапфиром, блестевшем на шее Слоун.
- Мне кажется, - осторожно заметила Кейт, - даже такой мужчина, как Джордан, вряд ли делает подобные подарки каждой женщине - из тех, про кого ты толкуешь!
- Конечно, ты права, наши отношения необыкновенны, признаюсь, никогда я не была так счастлива, ни с одним мужчиной. Может быть, и Джордан переживает нечто похожее. Но сколько это продлится, Кейт? Джордану нужна не такая женщина, как я.
Она должна с ним ездить - куда ему надо и когда надо, у нее должно быть время и возможность помогать ему, постоянно заботиться о нем! - Слоун от волнения положила вилку на стол. - В конце концов ему нужна женщина, с которой он создаст большую семью.
- Милая моя, ты рассуждаешь, как горе-родители, уговаривающие своих детей съесть шпинат - мол, это полезно и прочее, а ребенок изнывает от желания лопать мороженое. Джордан, я полагаю, хочет мороженого.
- Кейт, мне тридцать шесть лет. Ты понимаешь, поздно заводить семью - к тому же не первую.
- Твой возраст не может помешать тебе иметь свой дом и семью… И, знаешь ли, я на шесть лет старше тебя, но почему-то не причисляю себя к ископаемым.
- У меня есть сын, ему десять лет. Заводить сейчас ребенка…
- Ты вполне можешь его завести, - перебила Кейт. - Другой вопрос, хочешь ли ты ребенка.
Слоун задумалась.
- Не знаю сама, чего я хочу. То мне кажется, что это безумие, то, когда смотрю на Джордана, ужасно хочется ребенка от него.
- Я бы на твоем месте серьезно подумала… именно в этом направлении.
На этот раз улыбнулась Слоун.
- Наверное, немножко рановато. Хотя… Джордан что-то не просил меня не пить таблетки, а разговоры всякие такие я припоминаю…
- Я думаю, что и он размышляет над тем же. Грош цена мужчине, который серьезно относится к своей женщине и не желает детей от нее… Ты удивляешь меня, Слоун: так уверенно чувствовать себя профессиональным литератором и так сомневаться в себе - женщине.
- В самом деле, я больше ощущаю себя писателем, чем женщиной.
- Если понимаешь… значит, можешь и должна измениться.
Слоун посмотрела на часы.
- Да, да, должна… Кабы все так просто… Прости меня, Кейт, я побегу.
- А "Шоколадная смерть"? - Кейт была потрясена. - Неужто уйдешь без десерта?
- Увы, дорогая, даже "Шоколадная смерть" не в силах меня удержать. У меня примерка, ни в коем случае не могу пропустить ее. Джордан строит какие-то грандиозные планы на сегодняшний вечер - пока темнит, но, по его просьбе, я должна быть в сногсшибательном платье.
Ресторан, куда Джордан пригласил Слоун, - "Тетушка Юань" - находился на пересечении Первой авеню и Шестьдесят четвертой улицы. Это был один из самых шикарных китайских ресторанов: черная мебель, в полутемном зале приглушенно горят светильники причудливой формы, специальные лампочки подсвечивают букетики орхидей, откуда-то льется тихая музыка - Моцарт. Шеф-повар вручает посетителям карточки - меню из европейских и китайских блюд, качество которых и принесло "Тетушке" репутацию замечательного ресторана.
- Советую попробовать омара, это лучшее, что здесь есть.
Слоун улыбнулась.
- Ты исходишь из своего опыта?
Джордан кивнул, отложил меню в сторону.
- Я нашел этот ресторанчик сразу после открытия. Вообще я неравнодушен к китайской кухне и, пожалуй, перепробовал почти все, что здесь готовят.
Но сегодня Джордану не удалось сосредоточиться на еде: он всецело был поглощен Слоун, в этот вечер совершенно неотразимой. Длинное черное платье удачно подчеркивало изгибы ее соблазнительного тела, белизну обнаженных плеч и шеи. Искусно завязанные на груди цветы из черного крепа с редкими блестками выразительно контрастировали с мерцающим ожерельем. Длинные волосы были заколоты и уложены в высокую изысканную прическу.
- Я уже сказал тебе, как ты сегодня великолепна? - Джордан наклонился к Слоун.
- Нет, но сейчас говоришь, и я очень горда.
- Я готов целовать каждую складочку на твоем платье, дорогая.
- О, но, наверное, не сейчас…
Блюда были восхитительны, но Слоун тревожила задумчивость Джордана. Казалось, он ее изучает, все время хочет что-то сказать, но не решается - что его останавливает? Дважды Слоун спрашивала, что с ним сегодня, но он уверял, что все в полном порядке.
После ужина Слоун сказала, что должна позвонить домой.
- Тревис ушел вечером к друзьям, хочу удостовериться, что у него все в порядке.
- Моя мать точно так же, помню, тревожилась из-за меня.
- Прекрасно ее понимаю.
Слоун не раз пыталась представить себе, каким был ее Джордан в детстве. Богатый, избалованный единственный ребенок в семье - наверное, всем от него доставалось.
- Я быстро вернусь, не скучай.
Слоун, забежав на минуту в дамский туалет, пошла к телефону. Ей ответила Эмма: Тревис, оказывается, не только уже вернулся, но и лег в кровать и, похоже, спит. Слоун успокоилась.
На их столике уже убрали посуду, оставались лишь два бокала с шампанским и маленький серебряный подносик, на котором лежали два "печенья счастья" - по ним можно отгадывать свое будущее.
Так здесь было заведено. Джордан быстро взял одно печенье и сунул его в рот. Другой кусочек оказался надломленным.
- А почему мне сломанное? Ты узнал свое будущее, тебе оно не понравилось, и ты подсунул его мне, да?
- Ешь свое печенье, пожалуйста.
- Их ведь и не едят, только читают, что там написано на бумажке, я-то знаю.
- Я съел!
- И зря!
- Черт побери, Слоун, ну можешь ты хоть раз без спора сделать, что я прошу?
Слоун удивил страстный тон, каким это было сказано.
"Неужто мне трудно, в самом деле?!" Улыбнувшись, она надкусила печенье и развернула бумажку, запеченную в тесте.
- "Ваше будущее столь же возвышенно, как беспредельные небеса", - громко прочитала Слоун.
Она почти скомкала бумажку, но вдруг заметила: что-то написано и на обороте - всего одно предложение. Прочитав его несколько раз про себя, она едва решилась произнести вслух:
- "Выходи за меня замуж". А у тебя есть чувство юмора, Джордан Филлипс. - С этими словами Слоун взглянула на Джордана и… поняла, что это вовсе не шутка.
Джордан ждал ответа.
- Так это не шутка, Джордан? - медленно спросила Слоун.
- Я выгляжу сейчас отчаянным шутником, да?
Она отрицательно замотала головой.
- Нет, нет!
Джордан перегнулся через стол, взял руки Слоун в свои.
- Любовь моя, я жду твоего решения.
- Да, - прошептала Слоун, - да…
Она не могла сказать "нет", не могла, не хотела, хотя интуиция подсказывала, что именно сейчас надо бежать от него, бежать далеко-далеко и быстро-быстро забыть то, что она услышала.
Мартас-Винъярд, ноябрь 1986
Бостонцы и жители мыса Кейп-Код называют этот островок просто - "Виноградник", или "Остров виноградника Марты". Странное, на первый взгляд, название имело свое объяснение: по распространенной среди местных жителей легенде остров получил свое имя в семнадцатом веке, когда один из пионеров, Бартоломью Гаснолд, обнаружил здесь дикий виноград и назвал остров в честь своей дочери. Сегодня тут не только выращивают замечательный виноград и производят прекрасное вино, но и разводят омаров; в летние месяцы настоящего туристического бума население острова возрастает в несколько раз. Туристы предпочитают отдыхать в северной его части, где расположены отели, увеселительные заведения. Южная часть - куда менее людная - с частными домами и пляжами, и люди типа Джордана Филлипса предпочитали селиться именно здесь - вдали от посторонних взглядов.
Мунстоун - Лунный камень - был жемчужиной южного побережья. Тридцать акров великолепной первозданной природы, огороженные серой каменной стеной с чугунными воротами. Огромный особняк времен королевы Виктории - построенный и отделанный усилиями матери Джордана, Андреа, женщины образованной, любящей искусство, - до сих пор содержался в идеальном порядке и был буквально напичкан предметами старины, в частности античности, которую Андреа обожала. В гостиной - огромный камин, кровать в спальне тоже удивляла размерами: на ней свободно могли поместиться человека четыре. Лишь кухня, оборудованная по последнему слову техники, была истинным детищем двадцатого века.
Вокруг дома росли сосны и дубы, поэтому воздух тут был удивительный: запах моря смешивался с ароматом смолы, дышалось легко, свободно. Утоптанная тропинка вела к конюшне, настолько добротной, что она вполне могла сойти за человеческое жилище.
Слоун впервые была в Мунстоуне, но Джордан столько рассказывал об этом удивительном уголке, что она не удивилась, когда он предложил именно там отпраздновать День благодарения.
- Надеюсь, Тревис не очень будет огорчен, что не увидит праздничного парада на 34-й улице, - сказала Слоун, стоя у окна и глядя на сына, играющего около дома.
- А ты? - Джордан незаметно подошел и встал позади Слоун, обхватив ее руками. Губы его легко касались волос Слоун, руки нежно скользили по телу.
- Я-то всегда считала все эти парады дикостью.
- Да нет, я не про то. Тебе здесь нравится, но согласилась бы ты жить здесь, уехать из Нью-Йорка, бросить свой дом…
- У меня есть ты и мой сын, - неожиданно просто сказала Слоун. - Это то, чему я принадлежу безраздельно, где бы ни находилась.
Джордан и Слоун гуляли по берегу залива. Сумерки сгустились. Джордан оживленно рассказывал об одном из ранних своих увлечений - Яне Уэллсе, великом игроке в поло, своем бывшем тренере. И о его дочери Дасти.
- В самом начале, когда я только-только начал прилично играть, Дасти не обращала на меня никакого внимания. А потом… Чем больше Ян старался помочь мне совершенствоваться, относясь почти как к сыну, тем сильней Дасти ревновала. И долго не могла побороть этого чувства. Зато сегодня я ей очень благодарен: когда она играла (и как играла!), то делала все возможное, чтобы переплюнуть меня. Внешне это выглядело вполне естественным соперничеством двух конников, но борьба между нами и после не прекращалась ни на минуту. Борьба за Яна… Во всяком случае, с ее стороны.
- Значит, не на жизнь, а на смерть?
- Да, я читал именно это в ее глазах. Дасти была единственным ребенком, фантастически любивший ее отец всегда принадлежал только ей. - Джордан улыбнулся далеким воспоминаниям. - А тут является неизвестно кто, неизвестно откуда и похищает у нее собственность, того, кем она гордилась и восхищалась.
- Ну, и чем все это кончилось?
- Чем кончилось? Когда Дасти поняла, что я не собираюсь отступать и "вернуть" ей отца не удастся, она меня просто возненавидела. Ей к тому времени стукнуло шестнадцать. Ян в глубине души надеялся, что со временем все образуется… - понимаешь сама, о чем он думал, но он ошибся - вариант создания семьи из двух конников отпал, во всяком случае для меня он был совершенно неприемлем.
- Но почему же? - Слоун взглянула на Джордана с недоумением.
- Не знаю, почему. Но я всегда относился к Дасти, как к младшей сестре - увы, у меня никогда не было сестры.
Слоун задумалась.
- А ты страдал без сестры, без брата?
- Иногда. Я достаточно быстро понял, что у единственного ребенка немало преимуществ. Но я бы никому не желал такой обстановки, какая сложилась у нас. Тебе - все, но ты - один, упорно должен искать друга или хотя бы подходящего приятеля-сверстника. Я уже тогда поклялся стать отцом… кучи ребятни. - Молчание нарушил Джордан: - Ты думаешь, Тревис не переживает, что у него нет ни брата, ни сестры?
- Даже если и переживает, то молча. Потом, знаешь, Тревис вырос на улицах Манхэттена, у него множество друзей и знакомых - кто-то живет совсем рядом, кто-то неподалеку - можно доехать на автобусе или на метро.
- Ты что, разрешаешь своему сыну одному ездить на метро? - Удивлению Джордана не было предела.
- Да, я уверена, он сможет за себя постоять. Он ведь почти маленький хулиган, - с улыбкой ответила Слоун.
Так, за разговором, они незаметно вошли на территорию усадьбы и направились к месту, где хранилась люцерна.
- Мы получаем брикеты очищенной люцерны с ипподрома, но это только часть. Остальное покупаем на берегу, ездим через пролив. Вся масса смешивается, чтобы получить нужный состав.
- Ничего себе! Я знаю людей, которые так не заботятся о питании собственных детей.
Джордан засмеялся.
- Здесь выращивают породистых лошадей, а это очень тонкое дело. Животным требуется сбалансированное питание: с утра определенного состава сено с добавками овса, люцерны, а вечером непременно свекла и полная бадья воды. Лошадям нужны и грубые корма. К еде они относятся весьма взыскательно, не все любят, не все переносят. - Джордан кивнул в сторону конюшен. - Там кормит лошадей Анни Холл, ты бы видела, как она относится к ним, можно подумать, что в жизни ее больше ничего не интересует.
- Как все сложно… - протянула Слоун, будто забыла, что разбираться в лошадях, их повадках, привычках, условиях выращивания - призвание Джордана, его хлеб насущный. "Как для меня мои книги", - подумала она.
- Конечно, это нелегко, тут все должно быть по максимуму - молодым лошадям нужны витамины и минеральные добавки, а некоторым биотин для укрепления копыт.
Слоун выдавила заинтересованную улыбку.
- Ну, похоже, начальное образование по этой части я получила.
На самом же деле ее куда больше взволновало то, что она узнала о Дасти Уэллс.
Джордан и его старший конюший Кэппи Мак-Калоп стояли у изгороди и оживленно разговаривали. Кэппи за пятьдесят, а он еще хоть куда: живой коротышка с русыми волосами и быстрым взглядом не спускал пронзительных синих глаз с великолепного вороного, резвившегося на выгоне.
С Джорданом Кэппи связывали особые отношения. Вот уже двадцать лет подряд не было года, когда бы Кэппи не заглянул в Мунстоун. Он помнил Джордана еще мальчишкой, был свидетелем его юношеских выкрутасов и, если говорить честно, сомневался, что из Джордана получится что-то путное. Но наполовину или просто хулиганские выходки ушли в прошлое, и Джордан превратился, на глазах у Кэппи, в привлекательного и обаятельного молодого мужчину. Дамы различного возраста и положения в обществе вешались ему на шею, что Джордану, надо признаться, нравилось. Кэппи понимал, почему так беспокоилась о своем сыне Андреа Филлипс: когда вокруг так много женщин, трудно остановиться на одной из них.
У самого Кэппи было три сына, и на Джордана он всегда смотрел как на четвертого. Ни один из его сыновей не питал такой любви к лошадям, как он сам, - зато почти так же любил их Джордан. Кэппи научил Джордана ездить верхом, а потом и всему, что знал и умел сам. Кэппи готов был биться об заклад, что Андреа и на этот раз осталась недовольна выбором сына, хотя прямых доказательств у него не было.
- Мои родители начали уже думать, что у их невестки непременно будет хвост и четыре копыта. Слоун для них полная неожиданность.
- Она понравилась им?
- Уверен, что - да.
- Я слышал, что Гевин Хильер появился на твоем горизонте.
- Он сделал мне весьма лестное предложение - играть за его "Достойных".
- И что ты ему ответил? - Кэппи, пересилив себя, задал вопрос, ответа на который попросту боялся.
- Я ему ответил, что мне нужно подумать.
- Но сейчас ты пришел к какому-то решению?
- Он предложил мне четверть миллиона ежегодно, Кэппи.
- Ты не из тех, кто нуждается в деньгах. Стоит тебе захотеть, и твой отец станет спонсором твоей команды…
- Дело не в деньгах… - Джордан пристально поглядел собеседнику в глаза. - Скажи прямо, ты не очень хорошего мнения о Хильере?
- Я тебе скажу откровенно, лично я его не знаю, но достаточно о нем наслышан.
- И что говорят?
- Хильер беспощаден к лошадям и к людям. - Кэппи старался говорить спокойно. - Он выжимает из людей и их животных все соки, а потом выбрасывает на помойку.
- Но любой конник, если он настоящий, старается выложиться, в каждой игре сделать невозможное.
- Это справедливо, пока не доходит до цены, которую ты за это заплатишь. Если цена - жизнь, это слишком дорого, Джордан. - Кэппи не сдавался. - Судя по тому, что я о нем слышал, Гевин Хильер человек холодный и бесчувственный, вместо крови в его жилах течет ледяная вода. - Вдруг Кэппи заорал: - Ну, идиот проклятый! Сколько говорил ему, что нельзя курить возле конюшен!
И ринулся к конюху.
- Это случайность, черт возьми! - Ян сердился.
Хотя слышимость была плохая, Джордан уловил - в словах Яна нет уверенности.
- Другие объяснения могут быть?
- Не знаю, не знаю! Со мной, черт побери, в последнее время происходит столько так называемых случайностей, что сам себе начинаю не верить.
Джордан горько засмеялся.
- Да, теперь от каждых соревнований приходится ждать сюрпризов - главное, не угадаешь - каких именно.
- За это поблагодари своего дружка Уитни.
- У него возникло много проблем! - Джордан считал своим долгом защитить Лэнса. - Паула подала на развод, ты же знаешь.
- Ну, от меня-то ты его не защищай.
Джордан помолчал. Потом все же спросил:
- Ты что, думаешь, за случайностями стоит Лэнс?
- Да вряд ли, у него кишка тонка.
Джордан перебрал в памяти все, о чем они говорили с Яном. Но в последнее время и впрямь слишком много стало всяких неприятных случаев. Они уже начали беспокоить команду "Достойных".
В Аргентине случилась та история, с консервной жестянкой, у Лэнса. Две недели назад один из игроков "Достойных" упал весьма неудачно - оказались сломанными два ребра. Причина - лопнула подпруга. Пошли слухи, что она была подрезана. В Чикаго один из игроков при падении с лошади разбился насмерть. До недавнего времени Джордан все это списывал на случай. Теперь же не был уверен в этом. Ян Уэллс не склонен к преувеличениям. Если у него возникли подозрения, значит, что-то действительно не так.
- И никаких объяснений, версий?
- Готов поспорить, Джордан, что игрокам мстят. Только бы узнать, за что и кто.
- Эй, женщина, быстренько просыпайся, пора вставать!
Джордан спрыгнул с кровати и, схватив Слоун за щиколотки, потащил по простыне, к краю постели. Слоун заверещала - "Насилие, насилие!" и даже попыталась сопротивляться.
- Отпусти меня немедленно! Ты что, рехнулся?
- Я говорю тебе, вставай!
- Точно, рехнулся. То тащит женщину в постель, не желая подождать ни минуты, то, наоборот, выволакивает оттуда.
- Надо вставать, и немедленно. Не то лягу я, и сама понимаешь, чем это кончится, а у нас просто нет времени.
Слоун блаженно улыбалась.
- По-моему, это был бы замечательный вариант. - Она скосила глаза на Джордана, но тот уже шел к выходу. - Постой, постой, а ты слышал новость: Джордан Филлипс перестал заниматься сексом?!
Джордан слушал Слоун, прислонившись спиной к стене, нетерпеливо перебирая ногами.
- Сладость моя, я решительно рассею эти недостойные подозрения, но не раньше сегодняшнего вечера.