Прошлой ночью она видела его во сне, поначалу это был невероятно эротический сон, в котором они занимались любовью, а потом, как это обычно бывает в беспорядочных и бредовых сновидениях, картинка перетекла во что-то другое. Она была в странной классной комнате и лихорадочно писала математические формулы на доске, украшенной сверкающими драгоценными камнями, громко говоря себе снова и снова, что ей нужно делать свою работу. Затем сцена снова изменилась, и она уже бежала и пряталась, в то время как Вульф в ярости преследовал ее по жутким джунглям, оплетенным компьютерными проводами вместо лиан; он кричал, что она предала его.
Шторм очнулась как раз в то мгновение, когда Вульф, превратившись в зверя, в честь которого был назван, набросился на нее во сне. Но когда она проснулась, то вовсе не задыхалась, а сердце ее не колотилось от страха, как после обычных кошмаров. Ее пронзила боль, такая острая, что на глазах выступили слезы.
В тот момент, когда она сидела в тишине за своим столом, вспоминая детали сна, Шторм вдруг захотелось убежать. Но даже охваченный этим желанием, мозг ее стал изобретать причины, почему она не могла это сделать.
Трезвый склад ума и сильное чувство ответственности определенно имели свои недостатки.
Вздохнув, Шторм еще раз перепроверила компьютер, чтобы убедиться, что он загружается, как надо, и потянулась к картонному тубусу, прислоненному к ее столу. Она достала из него несколько чертежей музея, и разложила их на столе.
Края начали загибаться, так что она использовала Мишку, чтобы прижать один угол, толстый справочник по установке лазерных датчиков безопасности - другой, а телефоном и кофейной чашкой придавила остальные два.
Это помогло ей сосредоточиться, и так как она так неосторожно пообещала Вульфу, что подключит систему безопасности в рекордное время, дел у нее было по горло. Немного поизучав планы первого этажа, она достала блокнот из одного ящика стола и несколько заточенных карандашей - из другого. Ее любимый маркер был в нагрудном кармане ее фланелевой рубашки, и им она ставила пометки прямо на чертежах.
В следующий час она выходила из компьютерного зала лишь один раз, через комнату отдыха для служащих, чтобы налить себе еще кофе. Она никого не встретила по пути и не задерживалась.
Было почти одиннадцать, когда короткий стук в приоткрытую дверь возвестил о прибытии Морган Вест. Молодой директор выставки "Тайн Прошлого" выглядела как всегда элегантно, сегодня ее блестящие черные волосы были забраны наверх, а поразительную фигуру облегали нефритовая шелковая блузка и черные брюки.
Шторм, одетая в выцветшие джинсы и зеленую клетчатую фланелевую рубашку поверх черного свитера с высоким воротом, почувствовала укол зависти к другой женщине, которой так легко удавалось выглядеть элегантной.
- Привет, - сказала Морган, вплывая в комнату.
- И тебе привет, - ответила Шторм. - Что случилось?
Морган присела на краешек стола, в янтарных глазах ее вспыхнуло любопытство, она машинально погладила Мишку под подбородком и тихо сказала, - Вульф ведет себя так, словно угодил лапой в капкан.
Шторм хмуро поглядела на свои недавние заметки и начала стирать слово. - Да?
- Да. И поскольку один из охранников видел, как прошлой ночью вы уходили вместе, все строят предположения.
Шторм догадывалась, что так и будет. Она перестала притворяться, что работает, и откинулась на стуле. - Значит, ты должна официально подтвердить факты? - вежливо спросила она.
Морган тепло усмехнулась. - Не совсем так. Просто я неисправимо любопытна. А еще я под впечатлением - если, конечно, это ты виновата в том, что у Вульфа такое преотвратное настроение.
- О? И почему же?
- Потому что судя по тому, что я видела последние несколько месяцев, Вульф ни одной женщине не позволяет подобраться к нему достаточно близко, чтобы та могла хотя бы раздражать его, не говоря уже о том, чтобы так его задеть, что он на людей кидался бы.
- Как я поняла, - сухо заметила Шторм, - женщин, которые подобрались к нему очень близко, у него в избытке.
- О, физически, конечно. Но не эмоционально. Даже Ниссе Армстронг это не удалось, а она покоряет мужские сердца с тех пор, как ей стукнуло десять.
Шторм задумчиво поджала губы. - Почему-то мне трудно поверить, что какая-нибудь женщина могла бы покорить Вульфа. - Она не сказала о том, что скорее все произошло бы с точностью до наоборот.
Морган согласно кивнула. - Только если бы он сам этого захотел, это точно. Подходящая женщина могла бы это сделать. Это, случаем, не ты?
- Я не в его вкусе, - спокойно отозвалась Шторм.
К этому времени уже стало ясно, что Морган не получит ответов на интересующие ее вопросы, и на этот раз ее смешок был полон вежливого одобрения. - Ладно, ладно, я знаю, когда мне намекают не лезть не в свое дело. Но просто к твоему сведению, я думаю, что Вульф на всех бросается потому, что ты все-таки в его вкусе, и это заставляет его чертовски нервничать.
Шторм едва заметно улыбнулась, но сказала только, "Я приму твое мнение к сведению".
Улыбка Морган стала шире, - Знаешь, вы с Вульфом такие молчаливые, вы друг друга с ума сведете. Здорово, правда? Я достану себе билет в первом ряду и буду за этим наблюдать.
- Как тебе угодно.
Смеясь, Морган встала из-за стола, - Послушай, если не получишь предложения получше, я знаю классное кафе прямо за углом, где мы могли бы позавтракать. Интересует?
- Конечно, - сказала Шторм, вкрадчиво добавив, - если не получу предложения получше.
- Что ж, позвони мне, если что. Я все утро буду у себя в кабинете.
- Ясно.
Несколько минут после того как Морган ушла, Шторм продолжала сидеть за столом, невидящим взглядом уставясь в чертежи. Морган, подумала она, была бы хорошей подругой. Она любила поболтать, но была честной и незлобивой. Правда, она также была необыкновенно проницательна, чертовски наблюдательна и очень, очень умна - и именно поэтому Шторм приходилось быть с этой женщиной настороже. Сейчас, по крайней мере. И кто его знает, как все обернется, может быть, так будет всегда.
Эта мысль напомнила ей о ее обязанностях, и она взглянула на часы. Шторм встала из-за стола, подошла к двери и плотно ее закрыла. Она уже поняла, что эта комната, как и многие, где хранилось хрупкое электронное оборудование, была изолирована и оснащена звуконепроницаемой дверью, так что ей можно было поговорить по телефону, ничего не опасаясь. Особенно учитывая, что вчера она быстро переделала обмотку и воспользовалась парочкой передовых технологических приспособлений, чтобы убедиться, что никто в здании не сможет поднять трубку параллельного телефона и подслушать ее разговор.
Она удобно устроилась в кресле, приводя в порядок мысли, и подняла трубку. Она по памяти набрала номер, и на том конце ответили после первого же гудка.
- Да?
- Это я. Все утро сидела над чертежами. Для большого здания с множеством дверей, здесь довольно-таки тесновато.
- Ты сможешь справиться с системой безопасности? - спросил он.
- Конечно, смогу. Я уже вам об этом говорила.
- Хорошо, и попридержи свой ирландский темперамент; я должен был об этом спросить.
- Ирландия - давно забытая история, - сухо сказала она. - И я только наполовину ирландка. Теперь я - кейджан.
Он вздохнул, похоже, она его немного позабавила. - Я это запомню. - Затем его довольно холодный голос снова стал деловым. Деловым и почти осуждающим. - Я не уверен, что тебе стоит рассказывать Вульфу о телефонной диверсии. Не так скоро, во всяком случае. Он уже подозревает "Эйс Секьюрити"; и это не спасет положение.
Шторм спокойно ответила. - Думаю, мне удалось кое-чем отвлечь его от подозрений относительно системы безопасности.
- Чем же?
- Я указала ему на Ниссу Армстронг.
Последовала долгая пауза, а затем послышался его очень тихий голос. - Что ты сделала?
- Вы меня слышали.
- Какого черта ты не предупредила меня об этом прошлой ночью?
Она мягко ответила, - Потому что не видела надобности. И поскольку это я в трудном положении, я считаю, что это - мое право.
Снова долгая пауза, и когда он заговорил, стало ясно, что он изо всех сил пытается сохранять самообладание. - Понятно. Тогда ты не против того, чтобы рассказать мне…
Его перебил уверенный стук в дверь, достаточно громкий, чтобы она услышала его. Он поспешно бросил, - Перезвони позже.
- Подождите, - сказала она. Повысив голос, она попросила прибывшего войти. Поскольку стук был таким настойчивым, она ничуть не удивилась, когда в комнату вошел Вульф. - Освобожусь через минуту, - холодно сказала она ему, а потом в трубку произнесла, - Так о чем вы говорили?
- Это он, так ведь? Он прямо там, в комнате?
- Да. - Она смотрела, как Вульф закрыл за собой дверь.
На этот раз молчание было недолгим, а голос против воли развеселился. - Ты бы стала играть с динамитом во время лесного пожара, так, Шторм?
- Конечно. Это есть в моем резюме.
Он вздохнул. - Ладно, забыли. Просто позвони мне, когда освободишься, и мы устроим еще одну встречу. Нам нужно обсудить это, до того как все полетит к чертям.
- Так и сделаю. Большое спасибо, сэр.
Он издал неприличный звук - очевидно, он знал, что ее учтивость была рассчитана только на Вульфа - и отключился.
Шторм положила трубку и поглядела на посетителя, возвышавшегося над ее столом. Судя по его невыразительному лицу, он не собирался вспоминать прошедшую ночь. Голосом, источавшим любезность, она протянула, - Я могу что-нибудь для тебя сделать?
Вместо того чтобы ответить, Вульф сказал, - Ты упоминала о резюме. Планируешь сменить работу?
- Это приходило мне в голову раз или два. Кроме того, никогда не стоит торопиться с решениями.
- Пожалуй, так. - Казалось, ему есть что еще сказать, но было ясно, что звонок его не обеспокоил.
Прежде чем он смог объяснить, зачем пришел, Шторм, со свойственной ей решимостью взяла быка за рога. - Я слышала, что ты немного не в духе сегодня, - серьезно заметила она.
Его бесстрастная маска слегка треснула, а губы поджались. - Морган слишком много болтает.
Шторм хихикнула. - Сомневаюсь, что даже Морган станет спорить с подобным заявлением. Утешься тем, что она печется о твоих же интересах.
- Мне не нужна ее помощь, - резко заявил Вульф. - И я хочу, чтобы она занималась своим делом.
Шторм поставила локти на чертежи, положила подбородок на руки и мягко протянула, - А люди в аду хотят воды со льдом! Но это не значит, что они ее получат.
Вульф уставился на нее. Хоть убейте, он не мог придумать, что сказать на это.
Она слегка улыбнулась. - Так говорила моя мама. Другими словами, то, чего тебе хочется, не многого стоит. Ты не заставишь Морган молчать без кляпа, но даже если ты им воспользуешься, кто-нибудь с радостью станет разносить весть о том, что сегодня ты не так невозмутим как обычно.
Он не мог с этим поспорить. Даже больше, он знал, что своим нынешним отношением он лишь усугубляет положение. Хотя не то чтобы он что-нибудь скрывал. У него было скверное настроение, и все об этом знали.
Часть его хотела продолжать сердиться, потому что это словно обосабливало его от беспокойных ощущений и причины всего этого хаоса - ее. Если бы он продолжил злиться, он бы не позволил себе думать о том, как она выглядит, и как звучит ее голос, и как ему хочется к ней прикоснуться. Но, как обычно, ее протяжному говору и живому лицу удавалось одновременно завораживать его и раздражать, пока он не понял, что отвечает на ее насмешки и уколы вместо того, чтобы пропустить их мимо ушей.
Вот как сейчас, например.
- Немного подавлен, Вульф? Встал не с той ноги? Или, может, просто плохо спал прошлой ночью?
- Ничего из вышеперечисленного, - огрызнулся он. - И если твое последнее замечание было намеком на твои женские чары…
- Именно.
Сбитый с толку, он хмуро сказал, - В тебе что, нет ни капли женского хитрости?
- Ни йоты, - ответила Шторм с немного печальным выражением лица, которое встревожило его.
Он пытался не позволить ей себя обезоружить. - Что ж, ну так почему бы тебе его не развить? Не слишком-то умно спрашивать мужчину, не ты ли - причина того, что он провел бессонную ночь.
- Может, и так, но мне просто любопытно. Так что?
Вульф угрюмо сказал, - Я бы не стал отвечать на этот вопрос, даже будь это моим пропуском в рай.
Шторм улыбнулась ему. - Ты только что это сделал. Ба, Вулф, я и не знала, что мои - женские чары, так ты сказал? - так сильны.
Он резко втянул в себя воздух и попытался сохранить самообладание, решимость и ясный ум - желательно, в том же порядке. - Послушай, я пришел сюда поговорить о деле.
- Трус, - пробормотала она.
Вульф стиснул зубы. Он не собирался снова позволить ей задеть себя. Ни за что. Он полностью себя контролировал. - Я пришел взглянуть на телефонное устройство.
Шторм ответила не сразу, так как сигнал компьютера возвестил о том, что нужно вставить новую дискету. Она снова отдала машине команду, а затем повернулась к Вульфу. Учитывая тот факт, что он отрицал, что между ними произошло что-то особенное, и что она выпила слишком много кофе, Шторм, наверное, не должна была удивляться накрывшей ее волне головокружительной бесшабашности. Да, на самом деле, она и не удивилась, потому что оказалась абсолютно захвачена этим чувством.
Она не стала вставать со стула. Вместо этого она оттолкнулась ногой, отодвинувшись на фут или два в сторону, оставив достаточно места, чтобы Вульф мог забраться под стол. Она достала из нижнего ящика фонарик, положила его сверху, а затем откинулась на стуле и сказала, - Располагайся.
Если он и колебался, то разве что секунду. Он обошел стол, взял фонарик и оперся на колено. - Где оно? - спросил он несколько напряженным голосом.
- Справа, у передней панели стола, - ответила она. - Там, где из пола торчит телефонный кабель.
Он был так близко, что она могла ощущать жар его тела, и на нее нахлынули воспоминания о прошлой ночи. Как он мог отказываться признавать, что между ними что-то произошло? Сидя здесь, так близко от него, ей казалось невозможным держать руки при себе. Ее одолевало безумное желание прикоснуться к нему, почти невыносимая жажда узнать, потрясло ли это его, так же как и ее.
Но, может быть, нет. Учитывая его стиль жизни, нужно было подумать и о такой вероятности. Даже если он и провел бессонную ночь, это вовсе ни о чем не говорило, кроме как о его нежелании завязывать с ней роман. Может, Вульф мог полностью абстрагироваться от всего, испытывая желание только тогда, когда ему этого хотелось. Она была не в его вкусе, в конце концов. И она могла просто вообразить - или преувеличить - вспышку желания между ними прошлой ночью.
Вполне возможно, подумала она расстроенно, что он вообще ничего к ней не испытывал, кроме чисто мужского желания к привлекательной и доступной женщине.
Самым неприятным для Шторм было то, что подобная возможность не имела для нее никакого значения. Она не могла отвести от него глаз. Пальцы ее крепко переплелись у нее на коленях, пока она смотрела, как его голова и плечи исчезают под столом. Взгляд ее скользнул по его широкой спине, гладкая кожа и бугрящиеся мускулы, которые она так часто себе представляла, сейчас скрывались под темной рубашкой и черной кожаной курткой, которую он обычно носил.
Шторм ненадолго задумалась, означала ли эта черная кожа то, что она, как ей казалось, означала в детстве. Тогда это был символ, вспоминала она, предупреждение об опасности. В довольно-таки небольшом южном городке, где она выросла, черная кожа была прерогативой трудных подростков, мальчишек и девчонок. Она символизировала риск, деньги, силу, достаточную, чтобы противостоять всем в одиночку, и смелость, чтобы выставить все это на всеобщее обозрение.
Теперь ее достаточно зрелый ум говорил ей, что черная кожа - просто дань моде, материал, который используется для курток, плащей и юбок - а вовсе не символ чего-то там. Но ее почему-то не оставляло ощущение, что на Вульфе черная кожа все еще означала опасность.
Он вылез из-под стола и присел на корточки. Выключив фонарик, он положил его на стол и сказал, - Ты была права; оно и впрямь выглядит так, словно его делали в спешке. - Он не поднимал на нее глаз.
Они были так близко друг от друга, что колено Шторм прикасалось к его затянутой в кожу руке. Ей не хотелось разговаривать о телефонных соединениях, но она услышала свой голос. - На это не потребовалось бы много времени. Пять - десять минут, если они знали, что делают. - Совершенно завороженно, она смотрела, как он поджал губы.
Почти сразу, как только вошел в кабинет несколько минут назад, Вульф понял, что не может больше отрицать того, что он по уши в неприятностях и погружается в них все глубже. Смотреть в ее оживленное лицо и слышать ее тягучий говор было равносильно удару электрошоком; рядом с ней он ощущал себя более живым, чем когда-либо раньше. Разница была так ошеломляюща, словно до этого он просто притворялся, что живет, но ничего при этом не испытывал.
Чувства, которые она в нем вызывала, едва ли можно было подавить. Ему потребовалась вся его сила воля, чтобы стоять от нее на расстоянии руки и разговаривать с ней - даже язвительно, как обычно - не выдавая себя с головой; когда он обошел вокруг стола и опустился на колени рядом с ней, его решимость не заводить с ней роман дала трещину. И ему пришлось спросить себя, почему он так этому сопротивляется. Почему это так его злит? Такое сильное притяжение - это несомненно хорошо, а не плохо.
Разве нет?
Голос его не слушался. Он ощущал аромат ее духов, очень экзотический, прошлой ночью он преследовал его дома, а потом и в его снах. Он с трудом нашел в себе силы осмотреть устройство подключения.
А когда он выбрался из-под стола, сосредоточиться на деле оказалось еще сложнее, пока не стало почти невозможным. Его последней надеждой было избегать смотреть в ее зеленые глаза, потому что он знал, что если сделает это, то утонет в них. А он чувствовал, что, однажды попавшись в этот капкан, он уже никогда не вернет себе свою душу. Или сердце.
Он начал подниматься, но повернулся к ней, приподнявшись на одно колено, так что их лица оказались на одном уровне - и он замер, когда она, не подумав, протянула к нему руку. Кончики ее пальцев коснулись его темной рубашки. Шелк, поняла она, и какая-то часть ее сознания сочла контраст между черной кожей и темным шелком странно соблазнительным. Опасный, подумала она, но элегантный.
Глаза его наконец встретили ее взгляд - они были цвета чистого ярко-голубого пламени. Она даже не заметила, когда ее пальцы пробежались по вороту его рубашки и скользнули под него, ощущение твердой, теплой кожи под ее пальцами оказалось для нее потрясением, и она затаила дыхание, отвела взгляд и посмотрела на свою руку. Она касалась его прямо у основания его шеи, и открытый ворот рубашки искушал ее пойти дальше - туда, где на груди виднелись золотистые волосы.
Снова подняв глаза, Шторм почувствовала, как у нее перехватило дыхание, сердце пропустило удар, а затем тяжело застучало, ускоряя темп.
Вульф медленно повернулся, и они оказались прямо друг напротив друга. Его руки теплой, твердой тяжестью легли на ее обтянутые хлопком колени. Она не сопротивлялась, когда он раздвинул ее ноги, а ладони его скользнули по ее бедрам к талии и притянули ее к нему.