- Нет, - ответил Элиот. - А разве имело бы значение, если бы я стал возражать?
Стоктон улыбнулся, затем стал наговаривать на диктофон дату, время допроса, обстоятельства дела и имена всех присутствующих.
Первый его вопрос казался вполне безобидным. Он касался того, что они уже обсудили по телефону.
- Вы звонили сегодня утром в полицейский участок и разговаривали с офицером Джимом Картером? - Однако Стоктон сменил спокойный и дружелюбный тон на агрессивный.
- Нет, не звонил.
- А вы знаете, кто мог сделать это?
Что он мог ответить на этот вопрос? Если признается, что подозревает Эдварда, то все тут же откроется. И независимо от того, убил ли он Кей Палмер или нет, он попадет либо в тюрьму, либо в сумасшедший дом.
- Ты можешь не отвечать на любые вопросы, на которые не хочешь отвечать, - напомнил Роджер, заметив нерешительность Элиота.
Однако отказ отвечать на вопросы будет истолкован как признание вины.
- Нет, - заявил Элиот. В конце концов, он не был абсолютно уверен в том, что звонил Эдвард.
- Вы учились в школе вместе с покойной Кей Палмер?
- Возможно. Но я не уверен. Я учился в школе с девушкой по имени Кей Бекер, но с тех пор не видел ее уже почти двадцать лет.
- Мы проверили. Девичья фамилия Кей Палмер - Бекер. Вы действительно учились вместе с ней в школе. Ну, может, теперь вы хотите нам что-то сказать?
- Нет. - Они что, шутят? С какой стати он должен хотеть сказать им что бы то ни было?
Истон зашел за спину Элиота и склонился над ним. От полицейского исходил стойкий запах табака, заполнивший маленькую комнату, где и так нечем было дышать.
- Она ведь вас обидела, не так ли? - хриплым шепотом спросил он. - Она вас бросила, а одноклассникам рассказала, что вы сумасшедший, потому что продолжаете общаться с воображаемым товарищем.
- Советую тебе не отвечать на этот вопрос, - вмешался Роджер.
Значит, они уже знают об этом. Отказ отвечать только вызовет подозрения.
- Я могу ответить на него. В то время мы были подростками, а подростки бывают жестокими.
- То есть вы отвечаете "да"?
- Да. - Раздражение заставило его забыть о страхе. - Кей разбила мое юношеское сердце и унизила меня. А потом она уехала в другой город, и больше я ее никогда не видел. Уверен, такое случается с большинством подростков, но не думаю, что это повод для убийства.
- Значит, больше вы никогда не видели ее?
- Не видел.
Стоктон откинулся на спинку стула и сложил руки на животе.
- Кейн, мы знаем, что это неправда. Как же вы можете ожидать, что мы будем верить всем вашим словам, если в данном случае откровенно лжете?
Элиот сжал в кулаки лежавшие на коленях ладони. Ему захотелось стукнуть кулаком по столу и заорать прямо в самодовольную рожу полицейского.
Возможно, следовало признаться, что он встречался с Кей. Может, тогда они поверят, что он не убивал ее.
Или наоборот, загонят в угол и заставят признаться еще в чем-нибудь.
- По совету моего адвоката я отказываюсь отвечать на этот вопрос, - заявил Элиот. Ведь Роджер сказал ему, что он не обязан отвечать на те вопросы, которые его не устраивают.
Стоктон кивнул.
- Понимаю. - Он наклонился вперед, порылся в каких-то бумагах, лежавших на столе, и провел коротким толстым пальцем по кнопкам диктофона.
Элиот решил, что допрос, наверное, закончен, и сейчас они отпустят его.
- Расскажите нам о ногтях Кей.
У Элиота перехватило дыхание, на несколько секунд он просто утратил возможность дышать. Затем, сглотнув с трудом, заговорил, надеясь, что голос его не дрожит:
- А при чем тут ее ногти? Патси, коллега Кей, работавшая вместе с ней, сказала, что Кей в тот вечер сделала тщательный маникюр. Но я плохо разбираюсь в женском маникюре.
- И это все, что вы знаете о ногтях Кей?
- Это все, что я вообще могу знать. А в чем дело? Куда вы клоните?
- Звонивший рассказал о некоторых деталях преступления, которые не были обнародованы. Я просто пытаюсь выяснить, известны ли и вам эти детали.
Детали вроде двух ярко-красных накладных ногтей, валявшихся возле тела?
- Я никогда не видел ногти Кей. И ничего о них не знаю.
Истон, стоявший сзади, схватил Элиота за плечи, и Элиот едва сдержался, чтобы не вырваться.
- Вы встречались с ней, Кейн. Это подтвердили ее коллеги по работе и соседи. В ее квартире нашли вашу визитную карточку. - Истон наклонился к уху Элиота, причем настолько близко, что можно было задохнуться от запаха табака. - Мы все знаем, Кейн. Знаем, что вы убили ее, и вам не отвертеться.
- Вы запугиваете моего клиента, - вмешался Роджер и поднялся со стула. - Если вы не намерены предъявить ему другие обвинения, то мы уходим.
Дернув плечами, Элиот сбросил с них руки Истона, тоже встал и повернулся к нему. Ему хотелось сказать Истону, чтобы он убирался к чертовой матери и оставил его в покое, хотелось наказать полицейского, подать на него в суд.
Однако Элиот не мог ничего этого сделать. Возможность - пусть только возможность! - вины лежала на нем тяжким грузом. Он подошел к двери и взялся за ручку, испытывая облегчение от прикосновения к ней.
- Кейн, а вы до сих пор общаетесь с вашим воображаемым другом? - раздался вопрос Стоктона.
Элиот пулей вылетел в дверь, покинув эту маленькую тесную комнату, прошел по коридору и выскочил на улицу. Только здесь он смог спокойно вздохнуть.
- Уф! - Роджер тоже облегченно вздохнул, и Элиот осознал, что на время позабыл о присутствии своего адвоката. Что может подумать Роджер о его невиновности, если он вылетел из полицейского участка с таким видом, словно за ним гнался сам дьявол?
- Как верно я поступил, став адвокатом по гражданским делам, а не по уголовным, - заметил Роджер. - Господи, прямо голова идет кругом. Нам надо найти тебе хорошего адвоката.
Значит, Роджер думает, что он виновен, или, по крайней мере, что у него возникли очень серьезные трудности. Элиот не мог ничего отрицать, но в то же время не был готов признать это.
- Поскольку тебе все равно придется подвозить меня до моей конторы, то, может, зайдешь и подпишешь новое завещание и доверенность? - предложил Роджер. - Знаю, ты собирался сделать это на следующей неделе, но когда я сказал секретарше, что сегодня встречаюсь с тобой, она пообещала отпечатать документы к нашему приезду.
Элиот, потянувшийся ключом к замку зажигания, так и замер.
- Мое новое завещание? О чем ты говоришь? - Но он уже догадался. Наверняка это новая проделка Эдварда.
Роджер удивленно посмотрел на него. Элиот попытался улыбнуться, чтобы выиграть хоть немного времени и решить, что делать дальше… не рассказывая при этом Роджеру всю историю.
- Я просто не предполагал, что ты подготовишь все документы так быстро. Разумеется, с удовольствием зайду и посмотрю эти бумаги.
Пока они ехали по городу, Элиот пытался заставить свой мозг открыть ему новые планы Эдварда. Ведь если у них с Эдвардом один мозг и Эдвард может проникать в его, Элиота, часть, то почему он не может проникнуть в ту часть, которой пользуется Эдвард?
Элиот подозревал, что доверенность составлена таким образом, чтобы Эдвард мог распоряжаться имуществом Элиота в его отсутствие… или в случае тюремного заключения. Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Снова он думает об Эдварде как об отдельной личности.
Доверенность не даст Эдварду ничего, если Элиот попадет в тюрьму. Наверное, Эдвард планирует захватить их общее тело, запретить Элиоту вообще пользоваться своей частью мозга. (Надо, кстати, спросить у Термана, возможно ли такое.)
Но завещание… Неужели Эдвард рассчитывает унаследовать все имущество Элиота? Может, поэтому в его квартире такая временная обстановка? И если Элиота не посадят в тюрьму за убийство Кей Палмер, то Эдвард что, намерен убить его и все унаследовать?
По спине Элиота пробежала холодная дрожь, хотя лицо пылало. Это же безумие, так рассуждать! Да, именно безумие. Неужели он настолько безумен, что одна его часть собирается убить другую и стать ее наследником? Неужели ему действительно требуется клиника для душевнобольных… или тюрьма?
Тогда жизнь кончена, тогда пропало все, ради чего он столько трудился. А ведь он совсем недавно встретил женщину, сумевшую разбудить в нем чувства, о существовании которых он даже не подозревал. Неужели все это будет уничтожено частью его собственного мозга, внезапно вышедшей из-под контроля? Нет, он не мог принять неизбежность этого. Должен же быть какой-то способ побороть недуг и восстановить контроль над собственным мозгом!..
- Элиот! - Он вздрогнул, когда раздался голос Роджера, потому что совершенно забыл о нем. - Ты не обязан рассказывать мне то, о чем не хочешь говорить, но мне кажется, что дело гораздо серьезнее, чем я его себе представляю с твоих слов.
Элиот вздохнул. Чем меньше людей знает о его проблеме, тем лучше. Психическое расстройство - отнюдь не то, чем можно хвастаться. Но как его адвокат Роджер должен кое-что знать. Это поможет ему вести дела Элиота.
- Я и сам толком не знаю, что происходит. Ясно одно: некто, очень похожий на меня, компрометирует меня своими поступками, создавая массу проблем. Наверное, именно он встречался с Кей Палмер.
- Ты знаешь, кто это?
- Нет, понятия не имею. Но иногда он пользуется именем Эдвард Далман. Так что остерегайся его.
- Эдвард Далман? - Потрясенный голос Роджера подсказал Элиоту, что его предупреждение запоздало, и он чуть не пропустил поворот на стоянку перед конторой Роджера, едва успев свернуть в последнюю секунду.
- Ты знаешь его?
- Послушай, Элиот, но это же твой наследник согласно новому завещанию. Ты сказал, что он твой брат, с которым ты расстался много лет назад.
Элиот заехал на стоянку и выключил двигатель.
Эдвард явно сумасшедший, умный, но сумасшедший. Достаточно умный, чтобы понимать, что, выдавая себя за родственника, проще стать наследником Элиота. Но настолько сумасшедший, что не способен сообразить: если Элиот умрет, то умрет и Эдвард. И не будет никакого наследника.
- Роджер, у меня нет брата. И тебе это известно. Как он объяснил, что у нас разные фамилии?
Глаза Роджера почти вылезли из орбит, на его обычно спокойном лице сейчас была написана полная растерянность.
- Как он объяснил? - повторил Роджер. - Ты хочешь сказать, что это был не ты? Но он ужасно похож на тебя.
- Знаю, похож, как две капли воды.
- Ты… он… сказал, что вас в детском возрасте усыновили разные семьи, и вот только сейчас вы нашли друг друга. Я знаю, что тебя действительно усыновили, поэтому вся история выглядела вполне правдоподобно. Откуда он мог знать о тебе так много?
- Сейчас я не могу тебе этого объяснить, но поверь мне, ты имел дело с Эдвардом Далманом. Когда он приходил к тебе?
Роджер быстро заморгал, явно пытаясь переварить тот факт, что его обвели вокруг пальца.
- На прошлой неделе, в четверг, кажется. Ты… он… настоял на встрече в семь часов утра. Мне это показалось немного странным, но я знаю, как сильно ты бываешь занят на работе.
В семь часов утра в четверг? Элиот принялся лихорадочно рыться в памяти. Где он был в семь утра в четверг? Одевался? Только что вышел из дома? Ехал на работу? Торчал в дорожной пробке? Нет, это все его обычные действия, ничего примечательного.
Элиот не имел понятия, где находился в семь утра в четверг. Во всяком случае, ничего не знал об этом, пока Роджер не рассказал. Выходит, он тогда занимался своими имущественными делами. Планировал собственное заключение в тюрьму… или убийство.
Глава 19
Вечером того же дня, ровно в половине седьмого, как и было условлено, Элиот подъехал к дому Термана. На другой стороне улицы, в доме Лианны, в гостиной, горел свет. Он представил себе домашнюю атмосферу этой гостиной, удобную мебель, Грету, свернувшуюся клубочком у него на коленях, Лианну в красивом халате, перетянутом поясом в талии и подчеркивающем изгибы ее тела, и его всем сердцем потянуло туда. Если бы только он мог считать себя нормальным человеком, если бы мог расслабиться в уютной обстановке ее дома, обнять ее и сделать то, что делают нормальные люди, когда в них обоих горит огонь желания!..
Чертыхнувшись, Элиот распахнул дверцу машины, вылез из нее и направился к дому Термана.
Открыв дверь на его стук, Терман невольно отшатнулся, и Элиот понял, что, наверное, страдальческое выражение так и не исчезло о его лица. Он попытался улыбнуться.
- Это я, - заверил он Термана. Дикси вела себя спокойно, виляла хвостом, словно подтверждая его слова. - Простите, - извинился Элиот, почесал за ухом Дикси и прошел в гостиную. - Вас, должно быть, поразил мой вид, но я просто не могу больше переносить эту гражданскую войну, которая идет в моем мозгу и должна закончиться моим уничтожением.
Терман понимающе кивнул.
- Садитесь, попытайтесь расслабиться, и мы начнем.
Элиот выбрал кресло, а не диван, на котором совсем недавно обнимал Лианну. На диване он ни за что не смог бы расслабиться.
- Расскажите мне, что происходит, - предложил Терман, усаживаясь в старое кресло с откидывающейся спинкой.
И Элиот поведал Терману о событиях дня: о звонке в полицию, о посещении участка, о неожиданном сообщении его адвоката насчет нового завещания и доверенности.
По ходу рассказа Элиот внимательно наблюдал за реакцией Термана. Даже Терман не смог скрыть легкого шока, когда услышал историю с завещанием.
- И вы совершенно не помните, что приходили к адвокату? Не вспомнили, даже когда сегодня увидели документы?
- Я абсолютно ничего не помню.
- А когда вы там были? Наверняка ведь вы не поехали в контору чуть свет, когда обычно еще спите. Значит, все-таки у вас выпал из памяти какой-то отрезок времени?
- Не знаю. В это время я должен был или собираться на работу, или уже ехать в машине. При этом по утрам я всегда строю планы на день, обдумываю вчерашние последствия биржевых торгов. - Элиот вскочил с кресла, взмахнул руками и принялся расхаживать по комнате. - Я не знаю! Вы представляете себе, что значит, когда в твоей голове идут какие-то процессы, о которых ты не имеешь ни малейшего понятия? Терман, вы можете что-нибудь сделать? Я слышал о новых лекарствах.
- Мне не известны лекарства, которые излечивают раздвоение личности. Могу прописать вам антидепрессанты, но не более того на данном этапе.
Элиот покачал головой.
- А может, какие-нибудь экспериментальные средства? Мне наплевать, если это опасно! Ничего не может быть хуже моего теперешнего состояния. А может, электрошок? Я на все готов. - Элиот с силой ударил кулаком в стену.
- Я бы предпочел продолжить гипноз, - спокойно проговорил Терман, словно не заметив вспышку Элиота.
Тот вернулся в кресло.
- Хорошо. Но только если вы дадите гипнотическую установку на смерть Эдварда.
Некоторое время Терман внимательно разглядывал Элиота. Но, по крайней мере, он не отверг это предложение сразу.
- Я не знаю, какой результат мы получим. Что вам действительно нужно - это принять ситуацию такой, какая она есть. Это поможет вытащить Эдварда из глубин вашего сознания, и тогда уж мы сможем справиться с ним.
- Я пережил под гипнозом смерть своих родителей. Что я еще могу сделать? Эдвард продолжает существовать сам по себе, строит козни, намеревается засадить меня в тюрьму или убить. Не знаю, что хуже. Ну как я могу признать существование во мне подобного типа?
Дикси уселась на полу у ног Термана, и тот погладил ее по голове. Движения его были медленными и плавными. Элиот понял, что Терман делает это намеренно. Может, собирается сказать ему что-то очень неприятное, а этими жестами предварительно успокаивает?
- Я хочу под гипнозом перенести вас к моменту до автомобильной катастрофы. Возможно, Эдвард не впервые появился тогда. Элиот недоуменно уставился на Термана.
- Вы хотите сказать, что мы напрасно теряли время? Сосредоточились не на том событии?
Терман покачал головой.
- Нет, время ни в коем случае не потрачено напрасно. Лечение подобного рода не срабатывает за одну ночь.
Элиот снова вскочил с кресла и заметался по комнате.
- Полиция подозревает меня в убийстве, и я не знаю, совершил ли я его. А этот мистер Хайд, которого я сам создал каким-то образом, тратит мои деньги, изменяет завещание, рассчитывает, как избавиться от меня, и угрожает Лианне. У меня очень мало времени. Возможно, его уже совсем не осталось!
- Тогда нам лучше начать прямо сейчас. - Спокойный тон Термана остудил Элиота, и он вернулся в кресло.
- Хорошо, - вяло согласился он.
Однако впервые Элиот не смог погрузиться в гипнотический транс, необходимый для поиска в памяти.
- Простите, - извинился он, когда стало очевидно, что сеанс не удался. - Просто я не могу сейчас расслабиться.
- Вы и раньше бывали так же напряжены. Но сегодня, наверное, вы настроены против лечения. Вы или убеждены, что оно не поможет… или же боитесь того, что поможет. Думаю, в настоящий момент вы на самом деле не хотите встретиться с Эдвардом.
Элиот горько усмехнулся.
- Да, я не хочу встречаться с ним. И как бы я ни старался, какие бы ни имел доказательства, я просто не могу воспринять его как часть меня. Я хочу убить эту сволочь. Точно так, как он хочет убить меня.
- Давайте поговорим об этом, - предложил Терман. - Когда вы впервые заметили, что ваша дружба дала трещину? Когда перестали играть с ним как с воображаемым другом? Что вы тогда чувствовали?
Элиот заерзал в кресле.
- Я знаю, это прозвучит, как бред сумасшедшего, но я чувствовал себя виноватым. Как будто предал старого друга. У меня было такое ощущение, что он говорит со мной, а я отказываюсь отвечать ему. Я видел его во сне, сначала опечаленного моим предательством, а потом разозленного. И в конце концов он просто исчез.
Терман погладил свои усы.
- Понятно.
- Но ведь так оно и было. Я предал его ради девчонки, и теперь он ненавидит… ненавидел… не только ее, но и всех женщин, с которыми я встречался. Включая Лианну.
- Поэтому вместо того, чтобы отвергать Эдварда, вам следует вернуть его в вашу жизнь, дать ему понять, что независимо ни от чего он - по-прежнему часть вас. И когда вы сделаете это, то устраните причину его поступков и желания избавиться от вас.
Они поговорили еще немного, но Элиоту этот разговор был не интересен. Ему не хотелось заниматься психоанализом и умиротворением своего второго Я. Он жаждал одного: избавиться от него.
Когда Элиот вышел из дома Термана, взгляд его невольно устремился на дом Лианны. Но как бы сильно он ни хотел увидеть ее, все же не смел и дальше подвергать опасности. Элиот решительно сунул ключ в замок дверцы машины.
Но уловив легкое движение на противоположной стороне улицы, он поднял голову и увидел Лианну, стоявшую на своем крыльце. Элиот обернулся к дому Термана. Терман и Дикси стояли в проеме двери и наблюдали за ним. Значит, он мог, не опасаясь, подойти к Лианне и поздороваться. Ничего плохого не случится, если он постоит с ней на крыльце на виду у Термана и расскажет обо всем, что случилось. Лианне наверняка хочется все знать, и она это заслужила.