- Более гипотетично. Эксперты полагают, что мы имеем дело с нелюдимым человеком. Без интимных связей. Он живет один, замкнуто. Не реализует своих способностей - умственное развитие у него выше среднего, но он безработный или работает нерегулярно.
Коннор почти дословно цитировал документ, который прочел всего час назад.
- Откуда они все это взяли?
- Они считают, Шерри была схвачена дома. Убийца, судя по всему, не подвозил ее на машине. Тихонько проник в дом и схватил ее. По словам экспертов, это демонстрирует отсутствие навыков общения.
- Отсутствие навыков общения. Они, чего доброго, вскоре начнут выставлять ему отметки, как школьнику.
Но хотя выражение лица Пола Элдера было неприязненным, он не засмеялся, и Коннор понимал почему.
- По мнению экспертов, на него мог оказать воздействие распад семьи. Скандальный развод, когда он был еще ребенком, или… утрата одного из родителей. Такие происшествия могут оказывать длительное влияние на способность устанавливать интимные отношения.
Пол Элдер молчал.
- Очевидно, в его жизни не было романтических увлечений. Возможно, у него извращенный взгляд на женщин вообще. Он может идеализировать их, или ненавидеть, или и то и другое вместе на свой патетический манер.
- Откуда эксперты это знают?
На сей раз вопрос прозвучал без иронии.
- Об этом говорит метод убийства. Он убил Шерри, будто корову на бойне. Полоснул один раз ножом по открытой шее. Это может означать, что он видел в девушке животное, бессловесное существо. Или же наоборот - убийство было своего рода ритуалом. Понимаете? Он мог презирать ее, или почти обожать, или питать к ней сразу оба этих чувства.
- Наподобие того, как лишившийся матери ребенок может обожать ее память и ненавидеть мать за то, что она от него ушла.
Коннора поразила эта проницательность.
- Вы, кажется, и сами немного разбираетесь в психологии.
- Во всяком случае, могу понять, куда ведут эти выводы. На кого по логике вещей падает подозрение.
Коннор снял мясо индейки с недоеденного бутерброда и стал не спеша есть, оставив черствый хлеб.
Собравшись с силами, он подтвердил очевидное:
- Психологический портрет подходит к нему. Да. Но может подойти и к другому.
- К кому-то из местных вряд ли.
- Мы не уверены, что убийца - местный житель.
- У нас нет оснований предполагать иное.
- Все равно мы не можем арестовать человека без улик. А психологический портрет не улика, просто мнение. Как вы сказали, гипотеза.
- Но вы полагаете, что это он. Так ведь, шеф?
Коннор предвидел этот вопрос, но не успел подобрать уклончивого ответа, поэтому решил сказать чистую правду:
- Да, но мне бы не хотелось, чтобы убийцей оказался он.
- Мне тоже. - Пол Элдер покачал седой головой. - Знаете, он мне до сих пор кажется мальчиком - в пижамке супермена, с широко раскрытыми глазами, в крепких объятиях сестренки. Гаррисонам пришлось немало перенести. Я не хочу, чтобы Роберт оказался виноватым в этом убийстве.
У Коннора тоже были личные причины не хотеть этого.
- Может, и не виновен, - произнес он безо всякой убежденности.
Элдер не слышал его.
- И дело тут не только в Роберте. Все это отразится на ней. Если Роберта арестуют, ее изведут толками.
- Толки уже ходят.
- Это еще цветочки.
- Она вынесет их. Она сильная.
Элдер глянул на Коннора.
- Эрика? Конечно, сильная. Раз перенесла то, что выпало на долю ей и братишке. Но есть тяжести, которые даже самым сильным лучше бы не взваливать на плечи.
- До этого может и не дойти. Я имею в виду арест. - Коннор отложил мясо и вытер руки бумажной салфеткой. - К аресту мы сегодня не ближе, чем в тот день, когда было обнаружено тело.
Глаза Элдера насмешливо блеснули.
- Могу я повторить эти ваши слова?
- Да, конечно. Именно этого я и добиваюсь. Городской совет моментально восстановит вас в должности начальника полиции.
- Я откажусь от нее. Предпочту смотреть со стороны, как вы мучаетесь.
Но Коннор понимал, что Пол Элдер даже в семьдесят шесть лет охотно бы занял свой прежний пост, если б не обстоятельства дома, заботившие его гораздо больше.
Элдер и так не оставался в стороне. Эти встречи за обедом раз-два в неделю были обоим на руку. Элдер находился в курсе дел, узнавал не разглашенные подробности расследования, Коннор, новый человек в городе, узнавал, чем дышат местные жители.
К тому же обоих тянуло друг к другу. Сближало их и то, что вынуждало Элдера находиться дома. Навалившееся на него некоторым образом напоминало беду, случившуюся с Коннором два года назад в Нью-Йорке.
Оба знали, что такое горе, что такое утрата. Каково тянуться к руке, которой нет.
- Бен Коннор - как раз тот, кого я надеялась найти.
Коннор, подняв глаза, увидел Рейчел Келлерман, склонившуюся к нему с несвойственной ей вымученной улыбкой.
- Привет, Рейчел, - сказал он.
Элдер добавил:
- Добрый день, миссис Келлерман.
Та состроила гримасу:
- Он знает меня двадцать лет, и я для него миссис Келлерман.
Коннор улыбнулся. Элдер славился своей несгибаемой педантичностью, отражавшейся в его прямой осанке, неизменной обходительности, даже в одежде - костюме, галстуке и прочем, когда обедал не дома. Он и сейчас был при галстуке, в кофейне, заполненной людьми в джинсах и майках.
Потом Коннор вспомнил первую фразу Рейчел.
- Почему я тот, кого вы искали?
- Вообще-то искала не вас. Мне были нужны не именно вы. А с другой стороны, вас. Вот тебе на, - беспомощный смешок, - у меня в голове все перепуталось. Можно присесть?
Элдер поднялся.
- Собственно, я как раз собирался уходить. Сколько я вам должен, шеф?
Коннор ответил, что расплатится сам. Он всегда расплачивался за обоих, и Элдер неизменно позволял ему. Коннор понимал, что дело тут не в скупости; медицинские счета съедали сбережения и пенсию этого человека.
Элдер распрощался, и Рейчел заискивающим голосом выразила надежду, что он уходит не из-за нее. Элдер резко отверг это предположение. Коннор сдержал улыбку. Он прекрасно знал, что Элдер терпеть не может пустышек, лицемеров, прилипал всех разновидностей и обоих полов.
Она поспешила сесть в обитое искусственной кожей кресло напротив Коннора, сумочка ее болталась, руки бессмысленно двигались. Коннор знал ее неплохо, как и всех в городе. Она входила в число влиятельных лиц Барроу, если такое понятие было здесь применимо. Муж ее, Леонард, был видным торговцем недвижимостью, и Рейчел, как она не уставала объяснять, принимала участие во всех благотворительных мероприятиях.
Обычно она извергала непрерывный поток болтовни и сплетен, но тут, даже усевшись, молчала добрых полминуты.
- Что-нибудь случилось? - спросил Коннор.
- Да, пожалуй, нет. То есть я не вижу в этом чего-то серьезного. Но я условилась встретиться за обедом с Эрикой. Эрикой Стаффорд. И она не появилась.
Коннор нахмурился.
- Стало быть, найти вы хотели ее?
- Вообще-то да. Понимаю, не явиться к обеду кажется пустяком, но это совершенно не в характере Эрики. Разумеется, вы не знаете ее так, как я, но если б знали, то поняли бы, что она в высшей степени пунктуальна и надежна.
- Может, на Эрику в магазине навалилась куча дел, и она забыла о назначенной встрече.
- Знаете, это было и моей первой мыслью. Вышколенные умы думают одинаково. Как полагаете, смогла бы я служить в полиции? Сыщиком, как вы?
Коннор сыщиком не был. Он всю жизнь занимался патрулированием. Собственно, в полицейском управлении Барроу состоял на жалованье лишь один сыщик, занимался он квартирными кражами, ничего более серьезного ему не поручали. В расследовании убийства Шерри Уилкотт основные обязанности лежали на сыщиках из шерифского ведомства и полиции штата, патрульные Коннора были у них на побегушках.
Но все-таки Коннор не стал возражать ей.
- Из вас вышел бы первоклассный сыскарь, - с готовностью ответил он. - Получше многих дармоедов, которых я знал в Нью-Йорке. В магазин не звонили?
- Звонила два раза. Включался автоответчик. А Эрика всегда снимает трубку, когда находится там. Не хочет, знаете ли, упускать возможность что-то продать. Не дай Бог, позвонит кто-то, готовый примчаться за статуей Венеры, которую насилует кентавр, или какой-то еще, а она не подходит к телефону. Право же, она настоящая динамо-машина. Мой Леонард говорит: будь у него парочка таких энергичных агентов, как Эрика Стаффорд, он легко распродал бы все земельные участки в своем списке за неделю.
Коннор понимал, что Рейчел расстроена. Конечно, эта женщина болтунья, но обычно речь ее бывала более гладкой, чем этот неуправляемый поток ассоциаций.
- Рейчел, - мягко спросил он тем тоном, каким разговаривал в Нью-Йорке с жертвами преступников и свидетелями, - вы подъезжали к галерее?
Тон подействовал. Она заметно овладела собой.
- Да. Подъехала. Нажала кнопку звонка. Никакого ответа. Дверь заперта, но свет внутри включен. Потом я позвонила ей домой.
Какая-то часть ее беспокойства передалась Коннору. Он почувствовал, что сердце его забилось чаще.
- Домой? - напомнил он ей.
Кивок.
- Ответила домработница, как там ее, Мария. Сказала, что Эрика поехала на работу, как обычно. Эндрю отправился в теннисный клуб. Никто из них не звонил. Так что я и не знала, как быть. Потом увидела вашу машину, стоящую снаружи, и подумала… ну… что вы можете знать, где она.
- Откуда?
Рейчел засмеялась, на лице ее появилась слабая, беспомощная улыбка.
- Вы же начальник полиции.
Коннора не совсем удовлетворял этот ответ, но он не подал виду.
- На какое время у вас была назначена встреча?
- На полвторого.
- Где?
- В ресторане "Нью хоуп".
- Может, вы поспешили уехать и разминулись с ней? Возможно, Эрика сейчас там.
- Бен, я не идиотка.
- Я не говорил…
- Послушайте, я прождала там до четверть третьего, черт возьми.
- Ладно, ладно. - Коннор взглянул на свои часы. Они показывали двадцать восемь минут третьего. - Когда подъезжали к магазину, не заглянули в переулок, стоит ли там ее "мерседес"?
На лице Рейчел появилось глуповатое выражение.
- Даже в голову не пришло. Видимо, я все, же не гожусь в сыщики.
- Я тоже. Дважды не смог пройти этот чертов тест. - Коннор встал и положил деньги за обед на столик. - Знаете что? Я съезжу, посмотрю, там ли ее машина. Может, поговорю с владельцами других лавочек.
- Я тоже могу поехать.
- Пожалуй, лучше я сам.
Рейчел уставилась на него.
- Вы… вы не думаете, что там что-то серьезное, правда?
- Не вижу причин для беспокойства, - спокойно ответил Коннор, хотя долго служил в полиции и знал, какие трагедии могут быть связаны с тем, что к телефону никто не подходит. Но в этом городе весть о пропавшей женщине не была бы воспринята легко.
Эта мысль подгоняла Коннора, когда он направлялся к выходу. Его остановил голос Рейчел:
- Бен, вот что еще.
Он повернулся к ней, скрывая раздражение.
- Слушаю.
- Я наткнулась на брата Эрики. Он тоже ее не видел.
- Вы встретились с Робертом? Я думал, он не приезжает в город.
Рейчел ответила легким пожатием плеч.
- Он приезжает в гастроном Уолдмена примерно раз в месяц. Запасается продуктами. Я случайно увидела его на автостоянке. Его грузовик… - Она брезгливо сморщила нос. - В общем, бросался в глаза.
- И он не видел сегодня Эрику?
- Нет. Я вспомнила об этом потому, что он такой, ну, странный. Эрика исчезла… а тут еще разговоры о Шерри Уилкотт…
Договаривать Рейчел было не обязательно. Коннор понял скрываемый смысл. Если Эрика в самом деле исчезла, Роберт Гаррисон будет явным подозреваемым. Разве что у него окажется алиби.
- Он только что подъехал к магазину? - спросил Коннор.
- Нет, уже собирался уезжать. Грузил мешки с продуктами в кузов. Судя по тому, сколько их накупил, он провел в магазине не меньше часа.
- Когда это было?
Снова пожатие плеч.
- Десять минут назад. Примерно в два двадцать.
В таком случае Роберт, видимо, сможет дать отчет, где находился примерно с часа пятнадцати до двух двадцати. Коннор кивнул, снова пошел к выходу, потом вспомнил, что надо задать еще один вопрос.
- Как он среагировал?
Рейчел сосредоточенно наморщила лоб.
- Знаете, Роберт выглядел очень расстроенным. Неожиданно разволновался. Будто его очень встревожило, что Эрика куда-то уехала. - Она развела руками. - Не думала, что они так близки.
- Она его сестра, - сказал Коннор. - Естественно, что он забеспокоился.
- Судя по всему, так оно и было. Видели бы вы, как он суетился, хлопал глазами, И очень быстро уехал. Оставил мешок с продуктами. Я окликнула его, но он не обернулся. Попадись Роберт вам на глаза, вы остановили бы его и оштрафовали за превышение скорости. Он несся по Мейн-стрит, будто ведьма из ада.
Глава 2
В трех милях от города Эрика свернула с шоссе на старую лесную дорогу. По ней когда-то возили дрова.
Дуб уцелел. Она была в этом уверена.
Эрика глянула в зеркало заднего обзора, бессмысленно ища среди солнечных бликов и трепетания теней признаков погони. Нет, он никак не мог устремиться за ней, не мог догадаться, что она поедет сюда.
В конце концов сюда никто не ездил. Дорога была давно заброшенной, эта часть леса представляла собой негостеприимные дебри, без озер, заповедников или холмов, способных привлечь туристов. Появиться там могли только охотники, идущие по следам оленя.
Летом деревья бывали убраны пышной зеленью, но сейчас были похожи на ряды скелетов, голые ветки их блестели в прозрачном мартовском воздухе.
Эрика дрожала. Обогреватель был включен и работал вовсю, но внутри у нее стоял непроходящий холод.
Подобного страха она не испытывала с детства, представить себе не могла, что снова будет так испугана.
На изгибе дороги ее руки в перчатках повернули оплетенный руль. Солнечные лучи кольнули ее сквозь просвет между деревьями, будто сосульки.
Она как бы наблюдала за собой со стороны. Видела за рулем в профиль Эрику Стаффорд, белокурую, с зачесанными назад волосами. С высоким лбом, выступающими скулами, изящной челюстью, с гладкой обветренной кожей, припорошенной у глаз крошечными веснушками. Видела красный шарф на шее, пальто с горностаевым воротником, кожаную сумочку на пассажирском сиденье.
Элегантно одетую женщину в белом "мерседесе", несущуюся по грунтовой дороге через пенсильванский лес невесть куда.
- А чем плоха эта картина? - произнесла Эрика и вздрогнула, собственный голос испугал ее, будто неожиданное прикосновение.
Вспышка страха вызвала смешок, и она слегка успокоилась.
Однако взгляд ее то и дело устремлялся в зеркальце, она поглядывала, нет ли позади машины. Грузовика… синего пикапа…
Эрика сделала еще один поворот, и слева у обочины дороги взгляду ее предстал белый дуб. Узловатый, расщепленный, неправильной формы, раскидистый, толстые ветки его уродливо клонились к земле. В 1970 году удар молнии расколол его пополам, и с тех пор гниение вело свою отвратительную работу, гниль разъедала дерево изнутри, заставляла обламываться сухие ветки. Ствол густо покрывал серый мох, напоминавший Эрике патину древней бронзы.
Дуб менялся со временем. Однако же оставался мгновенно узнаваемым, как памятный ей ориентир.
Эрика затормозила. Из-под задних колес полетела пыль, белая в бледном свете, будто мука.
Она вышла из машины в бодрящий холод. Было всего пять градусов, свежо было на ветру в мозаичных тенях платанов и вязов.
Эрика взяла из сумочки тюбик губной помады и бросила ее на водительское сиденье. Дверцу она не заперла, ключ зажигания не вынула. Почему-то казалось, что следует быть готовой к быстрому отъезду.
Дверца захлопнулась с громким, похожим на выстрел стуком. Этот звук внезапно напомнил Эрике о лесной тишине и своем одиночестве. Она находилась далеко от города, в нескольких милях от городской черты. Здесь не было ни домов, ни телефонов - а она упорно отказывалась установить сотовый телефон в "мерседесе". Тишину нарушали только дующий холодными порывами ветер да негромкий шум машин на шоссе, идущем параллельно лесной дороге. Сознание, что незнакомцы проносятся мимо этой части леса всего в полумиле и вместе с тем совершенно отрезаны от нее, заставило Эрику почувствовать себя еще более одинокой.
Одинокой и беспомощной.
Ей никак не верилось, что наконец она за это принялась. В течение двух месяцев она колебалась, страшась взяться за дело. Двух месяцев с тех пор, как к берегу речушки прибило тело Шерри Уилкотт, нашедшей смерть от ножа.
Эрика вспомнила, как прочла в городской газете "Реджистер" сообщение о находке тела. Они с Эндрю завтракали в солнечной комнате. Сквозь доходящие до пола окна светило январское солнце, снаружи на солнечных ветках каркали вороны, и она услышала голос - собственный голос, - шепчущий в глубине души мрачное подозрение: "Это может быть делом его рук".
Роберт безумен. В городе его знали все, хотя предпочитали нелицеприятной правде уклончивые слова вроде "эксцентричный" и "странный". Может, кое-кто и считал, что он безобидный чудак, достаточно богатый - владеющий половиной гаррисоновского состояния, - чтобы вести сумасбродный образ жизни, какой только вздумается.
Эрика знала, что это не так. Она часто навещала Роберта, слушала его речи. Он чересчур много времени проводил в разговорах с собой и в конце концов выработал новый язык и новый образ мыслей, путаный, фантасмагоричный, метафорический, извращенный.
Возможно, ее брат своего рода гений. Но безнадежно больной гений, у которого точка пересечения с действительностью находится в какой-то новой плоскости.
И он способен на убийство. Да.
Когда она в последний раз приезжала к нему - последний раз пыталась наладить с ним отношения, - Роберт разозлился на нее и даже набросился с ножом, невесть откуда взявшимся в руке, будто по волшебству. Она пустилась наутек, забыв о достоинстве, и уже в машине, в безопасности, разрыдалась. Никому, кроме Эндрю, об этом не говорила. И больше не ездила к брату.
Шерри Уилкотт была убита ножом. Так сообщалось в газете. Ее убил Роберт? Эрика не знала. Но это было возможно. И беспощадно неотвязная мысль об этой возможности преследовала ее два долгих, беспокойных месяца.
Сегодняшняя встреча наконец подвигла Эрику к поездке. Она больше не могла закрывать глаза на свои подозрения.
"Я ни за что не отвечаю, - сказал он. - Не буду в ответе за то, к чему они принуждают меня".
Роберт ее брат, но есть долг, который сильнее голоса крови. И если убийца он, - если! - тогда она выдаст его и твердо встретит последствия, ждущие их обоих.
Эрика сошла с дороги. Встав под дубом, оглядывала кору, пока не обнаружила инициалы. Вырезанные так глубоко, что даже двадцать с лишним лет спустя мох не совсем заполнил их.
Э. Г.
Р. Г.
Эрика Гаррисон и Роберт Гаррисон. Сестра и брат, навсегда объединенные выемками в дубовой коре.
Эрика вздрогнула, какое-то пронзительное чувство, слишком мучительное, чтобы определить его, сжало ее сердце.