- Потому что я себя чувствую такой.
- И я тоже. Ты отказалась пойти со мной на прогулку вчера вечером. Заперла дверь в свою комнату. Почему ты так мучаешь своего мужа?
- Мужа… - повторила я, как бы пробуя это слово на вкус.
- Послушай, неужели тебе не доставляет удовольствия наш секрет? Я нахожу все это довольно забавным. Мне будет жаль, когда все кончится. Но только ты не должна запирать свою дверь от меня.
Я открыла замок сумочки и посмотрела на свое обручальное кольцо.
- Если ты находишь эту ситуацию приятно возбуждающей, то я - нет. Я могу в любой момент надеть кольцо и рассказать всем правду. Или больше никогда не надевать его снова.
- Ты просто дразнишь меня, маленькая лисичка!
- Отто, пожалуйста, затормози хоть на несколько минут. Ты не можешь уделять мне внимание, пока ведешь машину.
Он сразу же остановил автомобиль на обочине дороги и обнял меня.
- Ты ждешь такого внимания? - спросил он, целуя меня.
Я оторвала его руки от себя, не в силах выносить его прикосновений.
- В чем дело? Ты не хочешь, чтобы я целовал тебя?
- Просто сначала я хотела бы услышать ответы на несколько вопросов.
Отто преувеличенно тяжело вздохнул.
- Должен сказать, что мне не очень нравится, когда ты ведешь себя как следователь.
- Это твоя вина. Если бы ты с самого начала сказал мне правду…
- Какую правду, любовь моя?
В окружающем нас лесу было так красиво. Солнечные лучи пробивались сквозь листву. Пели птицы. Не хотелось тратить время на подобные разговоры в таком прекрасном мирном уголке.
- Отто, почему ты не сказал мне, что твоя дочь тоже больна?
- Дина? Но это не так! У нее было только один или два легких приступа! В подростковом возрасте такое происходит со многими.
Я посмотрела в его голубые глаза и увидела, что они стали такими же холодными, как у его матери.
Нет, это просто мое воображение. Он не может быть таким. И я должна продолжить свое небольшое расследование.
- Не стоит лгать, Отто. Я уже слышала о болезни Винтеров от твоей матери и Эрика. Ты должен был рассказать это мне до того, как мы поженились.
- Тогда ты не захотела бы иметь ничего общего со мной.
В его голосе прозвучала такая грусть, что мне вдруг стало ужасно жаль его. Всю свою жизнь он боролся с болезнью. Как могла я судить его?
- Нет, это не так, Отто. Но я бы не позволила себе забеременеть.
- Но я считаю, что это и мое дело тоже. Если я хочу иметь еще одного сына, он будет у меня! Люди создают семью, чтобы иметь детей, не так ли?
- Но не для того, чтобы награждать их болезнями! Это эгоистично и жестоко.
Он расхохотался, обнял меня за плечи и привлек к себе.
- Ты выглядишь такой оскорбленной! Ты плохо меня знаешь. Возможно, с твоей точки зрения, я жесток. Я так же, как и ты, хочу здорового ребенка, но даже если он будет не совсем здоров, я все равно хочу его. Особенно сына. Если ты родишь мне дочерей, Луиза, я примирюсь с этим, но в конце концов тебе придется подарить мне сына - Он поцеловал меня в лоб.
Я сделала попытку освободиться из его объятий. Меня снова охватил страх. А вдруг болезнь оказывает воздействие на мозг?
- Ты просто помешан на детях. Уверена, ты собирался жениться на первой встречной здоровой девушке.
- Нет. Нет, ты недооцениваешь себя. Это случилось потому, что я полюбил тебя. За твои глаза, наверное. И за твои волосы. Зеленое и черное. Какой контраст с голубыми глазами и светлыми волосами.
- Отто, ты меняешь тему разговора. Почему ты так жаждешь иметь еще одного сына? У Монеборга уже есть наследник.
- Да, - согласился Отто, с улыбкой глядя в мои глаза. - Но я хочу твоего сына, любовь моя. Неужели ты не понимаешь?
Боже мой, как я хотела верить ему! Как желала надеяться, что мой нежно любимый ребенок будет счастлив!
- Итак, что еще тебя беспокоит, во что ты хотела бы внести ясность? - мягко поинтересовался он, и я почувствовала, что снова погружаюсь в эйфорические мечты, а реальность уплывает от меня.
- На некоторые из вопросов я уже знаю ответ. Ты тайно женился на мне в Драгоре, потому что боялся, что если ты привезешь меня в замок и я узнаю правду, то не захочу выйти за тебя замуж.
- О нет, я думал, что тебе понравится быть владелицей замка и графиней, - сказал Отто с таким самодовольством, что я не выдержала и утратила контроль над собой.
- А еще быть избитой и запертой!
- Луиза! Почему ты так говоришь?
Меня должна была насторожить кровь, прилившая к его лицу и набухшая вена на виске, но голос его звучал достаточно спокойно, и я безрассудно продолжила:
- Я слышала, как старушки на другой половине парка вчера вечером говорили, что меня надо предупредить, но я не знаю, что они имели в виду. Может быть, ты будешь так любезен и объяснишь мне?
- С любым замком всегда связывают определенные легенды, - натянутым голосом начал Отто. - Ты видела, что в Монеборге даже есть подземная тюрьма, куда много лет назад мой дядя заточил одного шведского офицера. Он находился там в течение нескольких лет, пока не умер. Не сомневаюсь, что слухи и мне приписывают склонность к подобной жестокости. - Он автоматически включил двигатель, нога его нажала на акселератор. - При твоей романтичности ты способна поверить в то, что я заточил свою жену в башне, откуда она спускалась на веревке, сплетенной из собственных волос. Я думал, ты любишь меня, Луиза. - Машина уже мчалась по дороге. Руки Отто с таком силой сжимали руль, словно это было мое горло.
Не знаю, почему мне в голову пришло такое жуткое сравнение. Я почувствовала себя слишком усталой и расстроенной, чтобы слушать его, и даже чтобы бояться.
- Уверен, что сейчас ты готова поверить в любую ложь, которую преподнесет тебе Эрик или моя…
Я услышала, что слова его превратились в невнятное бормотание и успела заметить, как исказилось его лицо, до того как автомобиль резко свернул в сторону.
- Отто, остановись! - закричала я, хватаясь за руль.
Голова Отто упала вперед. "Мерседес" уже съехал на обочину. Я отчаянно пыталась удержать его, но мне мешало тело Отто, навалившееся на рулевое колесо.
В следующий момент автомобиль на полной скорости врезался в дерево, нас накрыло огромной упавшей веткой. Невыносимая боль. Страшный крик. Неужели это кричу я? И темнота…
9
У меня в голове вспыхнули мириады цветных искорок, красных, зеленых, синих, золотых. Я увидела их только на мгновение, потом почувствовала, что моим глазам больно на них смотреть. Хотя секундой позже поняла, что боль сосредоточилась вовсе не в глазах, а в голове.
Я пошевелилась - оказалось, что я лежу на кровати, а надо мной навис пололок, окрашенный в радужные цвета. Но легкое движение было ошибкой, заставившей меня содрогнуться от острой боли. Она определенно сконцентрировалась у меня в затылке и пульсировала там. Я неподвижно замерла, когда услышала чьи-то голоса.
- Английская леди открывала глаза, - сказал кто-то с огромным воодушевлением.
Этот "кто-то" находился около моей кровати, и, превозмогая боль, я подняла веки и увидела сиделку в белой шапочке и фартуке, а позади нее - морщинистые лица и седые волосы. Их было слишком много. Возможно, у меня просто двоилось в глазах. А может, рядом вовсе никого не было и меня просто мучили ночные кошмары. Присутствие женщины в медицинской униформе наводило на мысль, что я в больнице, а не в приюте для старух.
Сиделка с милым молодым лицом что-то резко сказала старушкам, и те, как черные тени, исчезли из поля моего зрения. Одна из теней прихрамывала и выглядела очень костлявой, другая казалась выше остальных. Я уже видела их раньше, но где? Чувство триумфа, вызванное пониманием, что эти тени являются реальными людьми, сразу же испарилось, когда я обнаружила, что не могу ничего вспомнить.
Сиделка о чем-то спросила меня, но я не поняла.
- Что? - Я подумала, что не расслышала, но женщина повторила неизвестное мне слово.
Моих губ коснулась жидкость. Значит, это слово означало "пить", облегченно подумала я. У меня все-таки осталось что-то в голове, хотя это "что-то" и причиняло боль. Я проглотила теплую жидкость и поняла, что ужасно хотела пить. Мой живот был совершенно пустым.
Пустым… это слово почему-то встревожило меня. Я попыталась удержать это ускользающее ощущение, но безуспешно.
Я не понимала, что уснула, пока не открыла глаза снова и не обнаружила, что яркие краски над моей головой поглотил мрак. Лишь слева мерцал неяркий огонек, но мне было больно поворачивать голову, чтобы выяснить, что это. Странный шум напоминал звук кипящего чайника. Я опять задремала, балансируя на грани яви и сна. Чуть позже я услышала бой часов и насчитала семь… десять… двенадцать ударов. Кто-то говорил мне, что часы производят слишком много шума. Кто-то был болен, умирал. Кто? Конечно, не я!
Ощущение паники быстро рассеяло туман в моей голове. Я начала вспоминать. Кристина - всплыло в моей памяти. Пятно света стало приближаться ко мне. Я услышала невнятное бормотание и шаркающие шаги. И, повернув голову, ощутила знакомую уже вспышку боли. За пятном света расплывался нечеткий силуэт. Старческий голос старательно произнес по-английски:
- Как вы себя чувствуете, мисс Эмберли? Вы хотите чашечку чая?
- Да, я слышу, как кипит чайник, - сказала я.
- Чайник?
Может быть, она глуховата? Ведь шум не прекращался ни на минуту.
- Прислушайтесь!
Я услышала негромкое хихиканье.
- О, это храпит фру Харбен. Это беспокоит вас?
- А кто это, фру Харбен? - Иностранное имя снова вызвало у меня внезапную тревогу.
- Просто старуха. Она приехала сюда с острова Фюн.
Фюн! Моя тревога превратилась в очередной приступ боли, так как я вздрогнула. Я начала вспоминать!
- Где я?
- Вы в больнице для престарелых дам. Находитесь здесь уже три недели. Вы знаете, это первый раз, когда вы полностью пришли в сознание. Это хороший знак. Вы поправляетесь.
- От чего поправляюсь?
- Поправляетесь после аварии, мисс Эмберли. Но вы не должны больше разговаривать. Я пойду и принесу вам чашечку чая.
Пятно света стало удаляться, прыгая по стенам. Шаркающие шаги направились к двери. А я осталась лежать, поняв, что нахожусь в бальном зале Монеборга, который превратили в больничную палату для старух.
Не помню, дождалась ли я чая или нет, но снова заснула, и, когда в следующий раз открыла глаза, наступил день. Я размышляла о невероятности происходящего. Как могла я пробыть здесь три недели? Что со мной случилось? Неужели я сошла с ума. Старуха говорила об аварии. Что это значит? Я инстинктивно прижала руку к животу, ощущая там все ту же ужасную пустоту. Мой ребенок! Был ли он еще там?
- Сестра! - закричала я, но мой голос был едва слышен.
Кто-то позвонил в колокольчик. Я попыталась сесть, но не смогла. Мое тело покрывала испарина. Что произошло? Покалечена ли я?
Я услышала знакомые шаркающие шаги и голоса, говорящие на датском языке. Минутой позже надо мной склонилась сиделка.
- Что случилось, мисс Эмберли? Фру Харбен говорит, что вы звали меня.
- Мне нужен мой муж, - сказала я, и по щекам моим потекли слезы.
Почему мой вопрос вызвал у нее замешательство, сменившееся сочувствием? Меня охватил ужас. Неужели Отто тоже пострадал в этой загадочной аварии?
- Герр Винтер… - прошептала я.
- Сейчас узнаю, - сказала сиделка и ушла.
- Герр Винтер в Копенгагене, - послышался голос справа от меня.
По-видимому, это была фру Харбен, дама, которая храпела. С большим усилием я повернула голову и посмотрела на нее. Она сидела на кровати - высохшая старушка с совершенно белыми волосами.
- Вы ошиблись, вы говорите об Эрике, - проговорила я, довольная, что начала все вспоминать. - Мой муж Отто.
Старушка смотрела на меня выцветшими голубыми глазами.
- Вот как, - задумчиво протянула она.
Мне хотелось расспросить ее, как долго мы лежим с ней бок о бок, но я чувствовала себя слишком усталой и растерянной. Мне нужен был Отто, который объяснил бы мне все.
Но пришел не Отто, а незнакомый молодой мужчина в темном строгом костюме.
- Я слышал, вам стало лучше, мисс Эмберли, - одобрительно произнес он на хорошем английском. - Прекрасно.
- Но никто не говорит мне, что со мной случилось, - раздраженно пожаловалась я.
- А вы ничего не помните?
- Ничего. Я пришла в себя здесь. Мне сказали, что в больнице я уже три недели, но это не может быть правдой.
- Это правда. Вы получили сильный удар по голове. Несколько раз вы пытались что-то сказать, но, к сожалению, мы не поняли.
- В какую аварию я попала?
- В автомобильную. За рулем был герр Винтер.
Отто погиб! Теперь я поняла это. Поэтому сиделка на стала со мной говорить.
- Герр Винтер мертв?
- Ну что вы! Он получил только несколько ссадин и синяков. Автомобиль врезался в дерево с вашей стороны, поэтому вы пострадали больше. Но это все в прошлом.
Однако в глазах доктора мелькнуло что-то еще.
- А мой ребенок? - прошептала я.
- Сожалею, мисс Эмберли, но вы потеряли его. Мне очень грустно сообщать это вам. Мы вынуждены были произвести небольшую операцию. Именно это отсрочило ваше выздоровление. К счастью, вы находились на ранней стадии беременности. - Он улыбнулся. - А сейчас вы должны поправляться: есть, спать, ни о чем не беспокоиться. Фру Доротея спрашивает о вас каждый день.
Снежная королева с ледяным взглядом. Я не поверила этому. Мой ребенок, мой обожаемый крошечный ребенок потерян. Что скажет Отто? Слезы ручьем потекли по моему лицу. Я пыталась заговорить, но не смогла. Мне был нужен Отто.
- Мой муж, - наконец удалось мне прошептать, но, похоже, никто не услышал меня. Доктор сказал что-то на датском языке. Сестра кивнула в ответ. Затем он мягко произнес:
- Я зайду к вам завтра, мисс Эмберли. - И перешел к следующей кровати.
Сиделка улыбнулась и сказала, что принесет мне кусочек цыпленка, который я должна попытаться съесть.
Я ничего не ответила. Меня удивило, что доктор называл меня мисс Эмберли, в то время как он знал, что я собиралась стать матерью. Отто должен был раскрыть ему наш секрет. Тогда почему меня не называют фру Винтер?
Монеборг переполнен тайнами, подумала я. Как я устала от них. Теперь все должно проясниться. Я закрыла глаза и попыталась вспомнить аварию, о которой сказал мне доктор.
В голове у меня проносились обрывки видений. Вот мы мужем едем посмотреть церковь, в которой будет проходить брачная церемония. Мы спорим о чем-то, и Отто слишком быстро ведет машину. Потом в мозгу возникли приближающиеся деревья, мои крики и побледневшее лицо Отто… Так вот что это было! У него произошел один из его приступов, и теперь мне не нужно больше беспокоиться о том, что мой ребенок унаследует болезнь Винтеров…
Когда сделка принесла еду, я так рыдала, что не могла есть. Кончилось тем, что мне дали успокаивающее средство. Проснувшись, я услышала тихий мужской голос:
- Твоя белая прядь, Луиза. Ее больше нет.
Я открыла глаза и, увидев Эрика, поискала рядом с ним Отто. Но Эрик пришел один.
- По-видимому, ее отстригли, когда ты получила ранение. Надеюсь, она отрастет снова. Это выглядело очень привлекательно.
Я подняла руку и коснулась пластыря, приклеенного у меня на лбу. Увидев мое встревоженное лицо, Эрик сказал успокаивающим голосом:
- Не беспокойся, твое лицо не пострадало. Может быть, останется шрам на затылке, но волосы закроют его. Мой братец не получил никаких повреждений. Дьявольски несправедливо, не правда ли?
Я молча покачала головой. Приятно было видеть Эрика здесь, но где же Отто? Если с ним все в порядке, почему он не пришел навестить меня?
- Ты хмуришься, Луиза. Тебе нельзя много говорить, но, может быть, тебе больно?
Да. Мне было больно. И моя боль была не только физической. Но я солгала:
- Немного.
Лицо Эрика расцвело радостной улыбкой. Какой он все-таки милый! Теплые карие глаза, приятна и улыбка. Но у Отто тоже добрые глаза, и что из этого. Постойте, что это за мысль? В чем я могу его упрекнуть? Только в отсутствии у постели больной жены.
- Луиза, я просто посижу здесь немного без всяких разговоров. Тебя это не побеспокоит?
- Нет.
- Тогда поспи, если хочешь.
Я закрыла глаза, но тут же снова открыла их.
- Отто приходил ко мне?
- О, много раз.
- Тогда почему его нет сейчас?
- Когда ты очнулась?
Но он, к сожалению, не знал, что именно сегодня ты придешь в сознание. Он был вынужден уехать в Копенгаген. Скоро вернется.
За последние часы я получила два неприятных известия: во-первых, я потеряла ребенка, а во-вторых, Отто уехал в Копенгаген, оставив меня в таком тяжелом состоянии.
- Но ведь дела в Копенгагене могут быть у тебя, а не у Отто, - решительно заявила я.
- Луиза, думаю, тебе не следует так много разговаривать.
- Но кто-то же должен поговорить со мной.
- Тогда это сделаю я. Что ты хочешь узнать? Тебе уже известно, что произошло?
- Да. И я знаю, что мы потеряли ребенка.
- Мы все огорчились, узнав об этом.
- Ты не кажешься шокированным, - агрессивно начала я.
- А чем я должен быть шокирован? Тем, что ты ждала ребенка от Отто? Но такие вещи случаются сплошь и рядом. Ты по крайней мере собиралась выйти замуж. Возможно, сейчас…
- Что?
- Я только хотел сказать, что сейчас ты более свободна в принятии решений. У тебя будет масса времени, когда ты поправишься. А сейчас мне, пожалуй, надо идти, я только расстроил тебя. Мама придет немного позднее, если ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы принимать посетителей.
Он поднялся. Я умоляюще протянула руку. Кто-то же должен поговорить со мной или выслушать то, что мне было необходимо сказать!
- Эрик! Скажи Отто…
Вдруг лицо Эрика стало странным образом расплываться перед моими глазами, потом исчезло, и я опять провалилась в темноту.
Когда я снова пришла в себя, то услышала от сиделки, что меня приходила навестить фру Доротея. Она оставила мне вежливую записку и прекрасные цветы: розы, дельфиниум, душистый горошек.
Странно, что она проявляла ко мне такое внимание, когда Отто уехал, оставив меня на произвол судьбы - умереть или выжить. Не знаю почему, но именно в этот момент я решила не только выжить, но и выздороветь как можно быстрее. Я не могла позволить фру Доротее засыпать меня цветами и беспокоиться о моем здоровье.
Это решение, должно быть, успокоило меня, поскольку я прекрасно спала и на другой день проснулась, чувствуя себя намного лучше. Я набралась храбрости и попросила сиделку принести мне зеркало. Это оказалось ошибкой, потому что мое отражение огорчило меня. Но рано или поздно мне все равно пришлось бы увидеть себя, так почему не сейчас.
Сиделка попыталась успокоить меня, сказав, что я буду выглядеть иначе, когда волосы отрастут. Она дала мне мою сумочку с косметикой и туалетными принадлежностями, оставленную для меня фру Доротеей.
Неужели владелица Монеборга пытается как-то загладить свою холодность по отношению ко мне?
Я постаралась, насколько это было возможно, привести себя в порядок. С соседней кровати за мной наблюдали старческие голубоватые глаза. Потом фру Харбен поинтересовалась: