Сильвия Лестер поступила скверно, сбежав незаметно, без всяких объяснений. Мисс Джеймс очень сердилась, когда рекомендованные ею девушки подводили ее; она тут же вычеркивала их из своих гроссбухов. Но крайне удивительно было то, что она так и не узнала причину, которая заставила Сильвию, хорошо зарекомендовавшую себя, предать мисс Джеймс, точнее, повредить ее безупречной репутации. От Сильвии пришло только одно загадочное письмо, и то вначале, после первой недели службы в Кортландсе. Собственно говоря, загадочным было не письмо, в котором девушка уточняла вопрос о вознаграждении, а постскриптум к нему, содержащий таинственную фразу: "Здесь водятся волки!" И это все.
Припомнив это взволновавшее ее сообщение Сильвии, мисс Джеймс снова с сомнением посмотрела на Луизу Пиннер. Но о чем тут было беспокоиться? Самые лютые волки, если таковые обитали в Кортландсе или его окрестностях, не польстятся на эту замухрышку. Так что нападение хищников Луизе не грозит.
- Ваша миссия состоит в том, чтобы присмотреть за восьмилетними девочками-близнецами во время их школьных каникул, - объяснила мисс Джеймс. - Им не надо давать уроков, но девочки обязательно должны быть заняты чем-нибудь полезным. Вы будете ходить с ними на экскурсии, следить, чтобы они были сыты и одеты и чувствовали себя в безопасности.
- Звучит просто божественно! - воскликнула Луиза и захлопала в ладоши. Имея столь невзрачную наружность, она была экзальтированной и склонной к преувеличениям молодой жеманницей. - Это именно то, о чем я мечтала. Обожаю детей, особенно маленьких девочек. Тем более близняшек! Как это очаровательно.
- Я хочу предостеречь вас от излишней восторженности, - сказала мисс Джеймс. - Если верить их отцу, с этими шалуньями забот не оберешься.
- Злой старик! Я полагаю, у него просто нет для детей времени. Чем он занимается? - Луизу переполняло негодование.
- Пишет детективные романы.
- Ах, как это замечательно. Мне все больше нравится ваше предложение, мисс Джеймс. Жаль, что гувернантка нужна им только на месяц.
- Этот месяц может показаться вам бесконечным. Я поступила бы нечестно, если бы не сообщила вам, что последняя гувернантка от них сбежала.
- Наверное, она была из тех, кто легко пасует перед трудностями. Или не любила деревню зимой. Обещаю вам, что не сделаю ничего подобного.
Мисс Джеймс с раздражением смотрела в ясные карие глаза мисс Пиннер, на ее изнуренное лицо и вздернутый нос. Даже если Барнаби Корт и будет удовлетворен тем, что ему прислали честную и надежную гувернантку, то как воспримут это огородное чучело дети?
- Хочу посоветоваться с вами по поводу одной деликатной частности, мисс Джеймс, - продолжала Луиза, не переводя дыхания. - Как вы думаете, позволят ли хозяева, чтобы я взяла с собой Скромницу?
- Скромницу?!
- Это моя маленькая собачка. Такая маленькая, что с ней не будет никаких хлопот. Вот я и подумала: если это большое поместье, для моей Скромницы найдется там укромное местечко. Никто ее даже не заметит… - Луиза умолкла; по-видимому, ее смутило испуганное выражение лица мисс Джеймс, которая всерьез засомневалась, но не из-за собачонки, почтенную даму забеспокоила ее хозяйка. Действительно ли она направляла в Кортландс удачную кандидатуру? Ей хотелось угодить мистеру Корту. Она много лет подбирала для него секретарш, и, кроме досадной промашки с Сильвией, он всегда оставался довольным ее выбором. Но это малохольное создание… Однако пора на что-то решаться. Мистер Корт высказал пожелание, чтобы будущая гувернантка была не слишком привлекательной (интересно, повлияла ли на его просьбу недавняя женитьба?); к тому же в ее картотеке больше не было молодых девушек, которые согласились бы поехать на месяц в деревню до конца зимы.
- Кортландс не выглядит большим поместьем, мисс Пиннер. Это ферма со старинным домом. Сама я никогда там не была, но, насколько мне известно, у Кортов почти нет слуг, так что на особую роскошь не надейтесь.
- Ах, я нисколько не уповаю на роскошь, мисс Джеймс. Просто мне захотелось узнать, могу ли я…
- Что касается вашего пса, то я думаю, вы поступите разумно, если сначала поедете туда без него. Затем, если никто не будет возражать, вы сможете послать за собачкой. - Мисс Джеймс редко колебалась, но сейчас она пребывала в нерешительности. Ей захотелось немедленно повидаться с Сильвией Лестер, чтобы узнать, что же произошло с ней в Кортландсе.
- Скромница - девочка, мисс Джеймс. Она просто чудесная, можете мне поверить. Никогда не причиняет неприятностей. Но я понимаю, что вы имеете в виду, - ворковала Луиза. - Я должна прощупать почву. А моя домохозяйка тем временем присмотрит за собачкой. Я права? Когда мне следует отправиться в Кортландс?
- Сегодня, если сможете. Давайте посмотрим расписание поездов, я позвоню в Кортландс, и встретят. Вы согласны?
- О да, мисс Джеймс. Я просто вне себя от радости. Деревенский воздух, маленькие девочки и… Кто еще там живет?
- Мистер Барнаби Корт с женой и два его брата.
- И жены братьев? - спросила мисс Пиннер, проявляя неуместное любопытство.
- Мистер Дадли и мистер Руперт не женаты, - ответила мисс Джеймс, не вдаваясь в подробности.
- Неужели?
- Руперт недавно обручился, а Дадли - настоящий отшельник и убежденный холостяк.
- Ах, как это интересно, - восхитилась мисс Луиза Пиннер.
Глава 7
Утром приехал Руперт. Он был худ и черноволос, его лицо украшали роскошные холеные усы; манеры Руперта отличались той подчеркнутой и слегка наигранной сердечностью, которую приобретают со временем политические деятели. Его живой взгляд и веселый нрав напоминал Барнаби, но на этом сходство между братьями исчерпывалось.
Руперт крепко пожал руку Эммы.
- Сожалею, что не смог приехать на вашу свадьбу. - Он окинул молодую женщину восхищенным взглядом. - Да, везунчика Барнаби можно поздравить.
- Так же, как и тебя, не правда ли? - ответствовал Барнаби.
- Да, ты попал в самое яблочко, старина. Мне не на что пожаловаться. Джин чертовски мила, а ее старик способен оказать мне неоценимую помощь. С женитьбой мы не торопимся. Сперва я намерен завоевать место в палате общин. Но боюсь, что для победы мне придется изрядно потрудиться. Я слышал, что вы опять привезли сюда детей. Кем мы заменим Сильвию на этот раз?
- Я усиленно занимаюсь этим сам.
- Вот и славно. Я нечасто бываю дома, но Дадли свято оберегает свой покой. Тебе необходимо быть уверенным, что новая гувернантка не выкинет какого-нибудь номера и не пустится наутек… Кстати, каким образом ты довел Сильвию до того, что ей пришлось бежать? Я давно разочаровался в ней. Но признаю, что юная блондинка была милашкой, как выражалась наша мать. Потерпи немного, и я познакомлю тебя с моей шотландской избранницей. Ну что ж, Эмма, пора откланяться: у меня безотлагательные дела. Увидимся за обедом.
Это было мучительное утро. Мегги и Дина превзошли самих себя в изощренных выходках. Сначала они с благословения Дадли вырядились в неподобающие случаю уродливые джинсы; потом стали вихрем носиться по комнатам и лестнице, оглашая дом воплями и диким хохотом.
Барнаби уединился в своем маленьком кабинете на первом этаже, строго предупредив, что ему надо поработать. Дадли, выглядевший неуклюжим и по-особенному домашним в своем поношенном твиде, быстро и как-то воровато пересек холл и вышел наружу, надеясь, что его никто не заметит. Руперт тоже исчез. И старый особняк оказался во власти женщин.
Гомон резвящихся близнецов сливался с зычным смехом Ангелины, пышнотелой, добродушной служанки, которая бесшумно разгуливала в мягких тапочках и непрестанно улыбалась.
Эмма услышала ее слова, обращенные к миссис Фейтфул:
- У нас опять весело, как под Рождество. Должна вам сказать, я люблю, когда собирается вся семья, играют дети. Суета меня совсем не тяготит. Она правда его жена?
Раздался негодующий возглас миссис Фейтфул, но гнев экономки не смутил Ангелину, которая продолжала свою болтовню:
- Да вы не волнуйтесь, я просто вспомнила о той красотке, которая была с нами в прошлое Рождество; кажется, ее звали Сильвией. Как она заботилась о детях! Такие симпатичные гувернантки встречаются нечасто. Одному мистеру Дадли было не по себе: он не привык к общению с женщинами, да еще с такими хорошенькими. Но может быть, в эти праздники они развлекут его. Я всегда говорила, что он просто робеет, и больше ничего. Миссис Фейтфул, вы неловко повернулись и разбили салатницу. А она была фарфоровая, из дорогих. Ничего, милочка, это не ваша вина: ведь вы не видите даже того, что находится у вас под носом, не так ли? - Снова послышался зычный хохот. - Дорогие женщины, дорогой фарфор… В этом доме небрежно обращаются с ценностями. Только ваш почтенный возраст и моя молодая сила защищают нас, правда? Иначе нам тоже пришлось бы упаковать чемоданы и бежать куда глаза глядят. - Ангелина, довольная своим, как ей показалось, остроумием разразилась громоподобным смехом.
"Я пообещала Барнаби не ворошить прошлое", вспомнила Эмма. Бессвязные речи Ангелины - всего лишь сплетни, которыми тешатся слуги. Она же должна быть выше кухонной болтовни. Ангелина была такой же сочинительницей, как и Мегги, но ее "легенды" воспринимать в комическом свете. Она тоже любила преувеличивать… В конце концов, какое это имеет значение, если в прошлое Рождество Барнаби флиртовал с хорошенькой девушкой по имени Сильвия?
Эмма не сомневалась - ее ожидает нелегкий месяц. Погода дождливая; придется сидеть дома, смотреть на поблекшие гравюры с батальными сценами, урезонивать девочек; против своей воли выслушивать сплетни слуг; быть сдержанной, чтобы не смутить целомудренного Дадли: не дай Бог, показаться ему слишком развязной или соблазнительно женственной. А тут еще Руперт со своей "сердечностью" заядлого политика.
Да! Ну и медовый месяц!
Бедный Барнаби… Бедная Эмма…
Перед самым обедом, когда объявились запропастившиеся мужчины, раздался телефонный звонок. Барнаби поговорил несколько минут, заслонил трубку ладонью и сообщил новость.
- Это мисс Джеймс из лондонского агентства по найму. Она посылает нам молодую женщину, Которая прибудет послеобеденным поездом. - Он выглядел довольным. - Я же говорил вам, что, как только появится гувернантка, все уляжется само собой.
Раздался легкий стук: это Дадли уронил свою трубку. Он нагнулся, чтобы ее поднять. Его лицо покраснело.
- Надеюсь, старина, что к нам едет не вторая Сильвия…
- Можешь не беспокоиться, брат. Я дал мисс Джеймс четкие указания. - Дальнейшие слова Барнаби проговорил уже в трубку: - Как она выглядит, мисс Джеймс? Да… да… Ну и отлично. Очень мило с вашей стороны. Луиза… как? Пиннер. Хорошо. Мы встретим ее на станции. Да, уверяю вас, судя по вашему описанию, это как раз то, что требуется. Благодарю вас от всего сердца. До свиданья.
Барнаби повесил трубку. Он улыбался. У него было шаловливо-ребяческое настроение. В этом состоянии муж нравился Эмме, хотя и по-прежнему не вызывал у нее особого доверия.
- То, что я сейчас скажу, принесет тебе облегчение, Дадли. - Мисс Луиза Пиннер, девица двадцати восьми лет, не блещет красотой, благоразумная. Обожает деревню и детей. Мечтает о длительных прогулках под дождем и любит комнаты с камином, в котором потрескивают дрова. Из музыкальных инструментов предпочитает фисгармонию…
- Барнаби! - Эмма пыталась унять буйную фантазию мужа, но не выдержала и рассмеялась.
- Не понимаю, какое мне до всего этого дело, - смутился Дадли. - Женщины меня не интересуют.
- Но она будет жить в одном доме с тобой. - Теперь Барнаби был серьезен. - Наш привычный быт осложнится, если она будет вести себя легкомысленно. Но я уверен, что этого не произойдет. Мисс Джеймс сообщила мне, что девица посвятила всю свою неотразимую любовь маленькой собачке по имени Скромница.
- Повторяю, что это не мое дело, - прорычал Дадли и вышел из комнаты.
- Бедный старый Дадли. Сильвия и в самом деле его допекла. Бывают женщины, которые холостяков воспринимают как свою добычу.
- Ты хочешь сказать, что она преследовала Дадли?
- Он три недели бегал от нее. Потом сбежала она, то ли от обиды, то ли от тоски, а может быть, в приступе гнева. А ты что подумала, дорогая?
- У меня совсем другая версия, - лукаво сказала Эмма, разрешив Барнаби себя поцеловать. Затем вернулась к прерванной беседе: - Дорогой, в прошлое Рождество ты ведь тоже был вожделенным для одиноких женщин холостяком, не так ли?
- Только еще более неприступным, чем Дадли.
- Мне трудно в это поверить. - Эмма снова разрешила Барнаби поцеловать себя и прошептала: - Как странно.
- Что?
- То, что мир становится устойчивее, когда ты меня целуешь.
- А до этого он колебался?
- Немного.
- Не тревожься, родная. Мисс Луиза Пиннер развяжет нам руки. Через несколько дней, когда она освоится, мы поедем в Испанию.
- И покинем Дадли на произвол судьбы?
- Старый броненосец. Пускай он укрывается под своим воображаемым панцирем.
- Но почему он так любит этот мифический панцирь?
- А Господь знает. Так уж он создан.
- Попробую-ка я поощрить мисс Пиннер к тому, чтобы она вытащила нашего затворника на свет божий.
Брови Барнаби удивленно приподнялись.
- Ты коварная маленькая интриганка.
- А почему бы и нет? Ведь надо же чем-то заняться в дождливую погоду.
- Можно было бы придумать что-нибудь поинтереснее.
- Для нас да, а как быть с Дадли? Я думаю, что в глубине души он страдает от одиночества. Мы с Луизой рискнем перевоспитать его.
- Не пренебрегай своим мужем.
- Что за беда! Ты всегда можешь найти какую-нибудь очередную Сильвию. И если не хочешь, чтобы я прожужжала тебе все уши расспросами о беглянке, ты должен заставить Ангелину прекратить сочинять басни о Сильвии.
* * *
Услышав телефон, дети подумали, что наконец-то звонит их мать. Это показалось истосковавшейся Дине, но было ясно, что и Мегги, скрываясь под маской скептицизма, тоже лелеет надежду увидеть мать живой и невредимой. Они ворвались в столовую, неряшливо одетые, с растрепанными волосами, спрашивая взрослых почти сквозь слезы:
- Когда она к нам вернется? Сегодня?
- Сегодня приезжает мисс Пиннер, в этом я уверен, - заявил отец.
- Не мама? Это была не мама?
По щекам Дины потекли слезы, но глаза Мегги метали молнии.
- Перестаньте ныть, - пригрозил Барнаби, но тут же переменил тон. - Ах, вы подумали, что по телефону… Извините, малышки, но это была всего лишь новая гувернантка. Очень милая особа по имени мисс Пиннер.
- Плевать мы хотели на ее дурацкое имя, - вспылила Мегги; она стояла в воинственной позе, черные глаза девочки яростно пылали.
- Мегги!
- Правда, нам плевать, Дина? Мы будем обращаться с ней еще хуже, чем с Сильвией. Мы будем ее щипать, подбрасывать ей в постель всякую гадость, мы отравим ей чай и наконец убьем ее.
Услышав страшные угрозы из уст сестры, Дина в ужасе замерла. Слезы словно застыли на ее бледных щечках.
- Мегги, отправляйся в свою комнату!
Эмма впервые видела Барнаби таким разгневанным; его темные брови вытянулись в прямую линию, ноздри раздулись.
Мегги гордо вскинула голову и топнула ногой.
- Мы поиграем в заколдованную свечу. Ты знаешь, Дина, это та игра, о которой говорила нам Ангелина… И когда булавка выпадет из свечи, мисс Пиннер умрет! - Мегги, не зная, смеяться ей над невольным каламбуром или разыграть какую-нибудь мелодраму, еще раз топнула ножкой, вызывающе глядя на отца.
Барнаби взял ее за плечи и вывел из комнаты.
- Вон! - кричал он. - Марш в детскую комнату! Останешься без обеда! Мне очень жаль, но твое поведение становится нестерпимым.
Мегги - сама воплощенная ненависть - снова распахнула дверь.
- А мне плевать! Могу и не есть. Меня тошнит от вашей еды! - с этими словами она бросилась наверх.
Дина сделала робкую попытку последовать за сестрой.
- Погоди, - обратился к ней Барнаби. - Ты можешь остаться и пообедать с нами, как воспитанная и послушная девочка. И перестань плакать.
- Барнаби, - проговорила Эмма, взяв мужа за руку, - не забывай, дети подумали, что звонит их мать… Я хочу сказать, что они испытали глубокое разочарование.
- А с какой стати они решили, что звонит их мать, если она не соизволила забрать их из школы? Они просто валяют дурака.
Эмме показалось, что глаза мужа стали ледяными. "Он разочарован, как и дети, - подумала она. - Барнаби втайне надеялся, что Жозефина приедет". И Эмма, терзаемая противоречивыми чувствами, ощутила себя одинокой.
Теплившаяся в сердцах детей надежда, что мама вернется, опровергала легенду о ее смерти. Жозефина, скрывавшаяся где-то в неведомой дали, может быть даже в Южной Америке, жива; ей достаточно было, повинуясь минутной прихоти, лишь поманить почти любого из семейства Кортов изящным пальчиком - и все они сломя голову помчались бы к ней.
Грядущий приезд мисс Луизы Пиннер был на время позабыт. Обед проходил в тягостной обстановке; Дина роняла слезы в тарелку с супом, Барнаби ел молча, нахмурив брови; Руперт углубился в чтение газеты, а Дадли, склонив голову над столом, тайком присматривался к Эмме, будто стараясь привыкнуть к присутствию этой молодой зеленоглазой женщины в ореоле рыжеватых волос.
Жалобы Дины на боль в животе прервали угнетающее всех молчание. Эмма собралась отвести ребенка наверх в ванную. Внезапно появилась вездесущая Мегги и разоблачила сестру.
- Напрасно беспокоитесь. Ничего у нее не болит. Ей только кажется, что ее тошнит.
Эмма, глядя на бледное заплаканное личико Дины, подумала, что ее детское оружие - слезы - действуют сильнее, чем вызывающая наглость Мегги.
- Я думаю, что вы обе перевозбуждены, - спокойно заметила она. - Ваш отец прав: небольшой отдых в постели пойдет вам только на пользу. А потом вы нарядно оденетесь, и мы поедем на станцию встречать мисс Пиннер.
* * *
Через два часа, сидя на вокзальной скамейке, Эмма размышляла о том, что Луизу едва ли ждет теплая встреча обитателей Кортландса. Хорошо еще, если она, увидев мрачные враждебные лица Мегги и Дины, тотчас не обратится в бегство и не вернется в Лондон следующим же поездом. Хотя Барнаби подавил гнев и делал все возможное, чтобы заставить дочерей хотя бы улыбнуться, его отцовские усилия пропадали даром.
Эмма, испытывая жалость к Барнаби и к детям, пребывала в смятении; она ожидала чуда: вот, вместо жалкой гувернантки, веселая и улыбающаяся, выйдет из поезда Жозефина. Закутанная в меха, сверкающая бриллиантами; у нее в руке клетка с экзотическими колибри. Сказочная фея, озарившая своим блеском унылый пейзаж пригородной станции.