Ли пошел к аппарату на дальней стене кухни. Брин смотрела на него с минуту, борясь с соблазном броситься ему в ноги, умолить отдать ей фотографии и позволить ей уехать.
Но как бы она ни унижалась, это вряд ли сработало бы. Она читала на его лице железную решимость. Нравится ей это или нет, он теперь причастен к этой истории. Он решил действовать, и намерен заставить ее принять его участие как должное.
Она, запинаясь, продиктовала ему свой номер. Барбара, должно быть, ужасно за нее волновалась и уже приготовилась к смертельной борьбе за Брин. Ли едва успел назвать себя, как Барбара на другом конце провода едва слышно принялась что-то ему доказывать и о чем-то умолять.
- Барбара, погоди! - рассмеялся Ли, и Брин разглядела веселые искорки в его глазах. - Брин здесь, с ней все в порядке, и нет никаких проблем - если не считать той, основной. Но послушай, я не думаю, что ей надо сейчас ехать домой, поэтому оставляю ее здесь. Но ты не беспокойся - ты там не одна. Снаружи дежурит Эндрю. Выйди на крыльцо и позови его. Он все объяснит. Если зазвонит телефон, ответь и сделай все, что считаешь нужным, хотя сомневаюсь, что сегодня вечером кто-то станет звонить.
Брин услышала, как на другом конце провода что-то стукнуло. Ли сказал: "Ладно", а потом спокойно повернулся к Брин.
- Она пошла звать Эндрю, - объяснил он.
Брин просто кивнула. Она теперь поняла, почему Эндрю тогда появился у ее дома.
- Привет, - сказал Ли, и по его тону Брин поняла, что на этот раз он говорит с Эндрю. - Не против оказаться под крышей, да?
Что бы там не ответил Эндрю, было понятно, что его реакция положительная, потому что Ли рассмеялся.
- О'кей. Увидимся там же - с утра пораньше.
Он повесил трубку, а Брин встревоженно наблюдала, как он возвращается к столу.
- Все в порядке, Брин. Все как надо. На рассвете мы поедем к тебе и будем ждать звонка. Ты договоришься об обмене фотографий на Эдама. Обмен должен состояться в людном месте и рядом с телефоном-автоматом. Как только они отдадут Эдама, ты отдашь им фотографии. Коль скоро предполагалось, что ты меня соблазнишь, чтобы получить снимки, этот субъект будет ожидать, что я приду вместе с тобой. И они поймут, что я каким-то образом участвую в процессе. Особенно после того, как в меня стреляли, правильно?
- Да… думаю, да, - пробормотала Брин. - И это будет… все?
- Нет, не все! Кто этот твой друг, который делал фотографии?
- Его зовут Келли. У него магазин "Келли-Кодак".
- Позвони ему.
- Сейчас?
- Сейчас.
- Но…
- Скажи ему, что ты привезешь негативы и хочешь получить все готовые отпечатки. Таким образом, мы все оставим у себя, но никакой бурной деятельности в твоей лаборатории никто не засечет до того, как вернется Эдам. Они сочтут, что получили все, что хотели.
Брин потерла виски. Ли был прав, и она это осознавала. Она встала.
- Ли, я боюсь. Похоже, этот парень знает обо всем, что я делаю. Он хочет получить и негативы. Что, если он обнаружит, что я заказала еще один комплект отпечатков?
- Не обнаружит. И они нам нужны, Брин. Нам надо иметь представление, что там на них такое.
- Ли! Если мы принесем фото…
- Мы ничего приносить не будем, Брин! Послушай меня внимательно. Я не хочу, чтобы ты сама делала фотографии, потому что кто-то в эту минуту может очень тщательно присматривать за твоим домом. Но если Келли…
- Ли…
- Брин, все в порядке. Ни ты, ни я даже близко не подойдем к магазину Келли. Фотографии у Мика, он их и отвезет. Даже если у твоего шептуна имеется самая что ни на есть распрекрасная шпионская сеть, он может наблюдать за тобой, за мной - но не за всем же остальным миром?
Несколько секунд Брин молчала. Рассуждения Ли были последовательными и рациональными. Он все сделает правильно, вдруг поняла она. Просто она была так напугана…
- Ладно, - сказала она, наконец. - Надо поскорей позвонить Келли. Но что я скажу? Когда Мик принесет негативы?
- Сегодня ночью.
Брин обреченно кивнула - оказалось, негативы и фотографии были у Мика. Как бы тщательно она ни обыскивала дом Ли, она бы их здесь все равно не нашла.
Когда Брин позвонила Келли, тот зевнул и принялся ворчать, что уже поздно, но она так нежно его упрашивала, что он пообещал сделать все от него зависящее. Ли позвонил Мику и быстро с ним договорился, а затем Брин и Ли обнаружили, что снова сидят за столом на кухне, созерцая друг друга.
- Теперь нам надо подумать и вспомнить все, что случилось тогда в загородном клубе.
Брин подняла руки и состроила гримасу.
- В клубе было много всего. Там был Дирк Хэммарфилд, и турнир ассоциации гольфа там проходил. Но вот чего я так и не могу понять…. Что особенного могло запечатлеться на пленке? Что, кроме склонов холма и бархата травы, я могла там заснять?
- Тот политик - скользкий тип.
- Хэммарфилд?
- Угу. Он совал свой нос в Фултон-Плейс.
- Он не совал нос! - запротестовала Брин. - Он говорит, что твой горячий поклонник. И я думаю, он хочет, чтобы ты поддержал его.
- Может быть, - пожал плечами Ли. - Но все равно я думаю, он скользкий тип.
- Он так любезен.
- И очарователен? - сухо осведомился Ли.
- Много более других людей, которых я знаю, - ответила Брин, спеша отреагировать на его насмешку.
- Понятно. И гольфисты - они тоже гораздо приятнее в общении, нежели ударники.
В его голосе послышались резкие нотки. Брин слегка поежилась. Очевидно, он все-таки видел репортаж и программе новостей, где она улыбалась и непринужденно болтала с Майком Уинфельдом.
- Да, - сказала она жестко. - Те гольфисты, что и встречала в своей жизни, были гораздо обаятельнее, чем мои знакомые барабанщики.
Ли ничего не ответил. Встал и потянулся. Взял свою чашку и сполоснул ее под краном. Брин прикусила губу. Ну почему она так с ним враждебна? Он пошел в ее положение так, как ни один другой человек, возможно, и не стал бы входить. А ведь мог вызвать полицию…
- Пойду-ка я залатаю входную дверь. Этот твой шептун, похоже, довольно опасный тип. Дверь едва держится. А там…
Ли замолчал, глядя на нее в упор, но она до сих пор не могла научиться читать по его лицу.
- А потом я иду спать, - сказал он коротко. - Наверху есть три гостевые комнаты. На твой выбор.
- Не думаю, что смогу заснуть, - пробормотала Брин.
- В таком случае просто лежи и думай, - посоветовал Ли. - Думай о фотографиях. Подумай, что там могло попасть на задний план.
Он пошарил под мойкой и достал оттуда молоток, гвозди и моток проволоки. Взгляд его золотистых глаз остановился на ней, будто о чем-то вопрошая. Потом Ли вышел из кухни.
Брин еще посидела за столом, пытаясь унять бушующие в ее душе чувства. Где Эдам? Все ли с ним в порядке? Хотелось думать, что так. Сейчас она жила надеждой, что завтра он к ней вернется. У нее будут эти фотографии. Она отдаст их…
Благодаря Ли. Она должна быть ему благодарна.
Брин встала и прошла через гостиную. Ли держал один гвоздь в зубах, а другой забивал молотком в дверь.
Когда она подошла к нему, он, удивленно подняв брови и перестал стучать.
- Ли… спасибо тебе, - сказала она.
Он перехватил гвоздь уголком рта.
- Ложись спать, Брин.
Она кивнула и стала подниматься по лестнице.
- Не важно, в какой комнате? - поинтересовалась она из вежливости.
Он не взглянул в ее сторону, но на секунду прекратил стучать.
- Нет. Они все одинаковы, приготовлены для гостей.
Брин, глядя на него, прикусила губу и стала подниматься вверх по лестнице.
Она вошла в первую попавшуюся дверь и щелкнула выключателем. Как и сказал Ли, комната была готова к приему гостя. Кровать из розового дерева посверкивала полировкой, покрывало с изображением чирков и простыни в полоску пахли чистотой и свежестью. Брин нашла над зеркальным шкафом маленький светильник-ночник и включила его. Затем выключила верхний свет, сняла кроссовки, джинсы и нырнула под одеяло.
Но лежа здесь, она не могла не думать о Ли. О тех минутах, что провела в его объятиях. Мечтала о нем. Желала его.
Он сделал для нее все, что мог. И ничего не требовал взамен.
Она зажмурила глаза и попыталась изгнать его образ из своих мыслей.
Но он не уходил.
Брин видела его лицо в лунном свете - высокий лоб, идеально прямой нос, четко очерченная челюсть, полные чувственные губы. Его глаза, излучавшие магнетическую золотистую энергию…
Думай о фотографиях, напомнила она себе. Загородный клуб "Тимберлейн"… Задний план…
Его запах, казалось, заманивал ее. Едва уловимый и вместе с тем необыкновенно мужской. Она вспоминала, как блестели его бронзовые плечи в мягком свете луны. Она вспоминала, как смотрела на его грудь. Плотную и широкую, совершенно гладкую, являющуюся воплощением его мужской силы. Брин захотелось протянуть руку и коснуться ее.
Брин давно поняла, что была к нему несправедлива. С самого начала Ли исподволь предлагал ей дружбу. Он никогда не навязывался, да, но и ни за что бы не оттолкнул ее.
Он был внимателен, всегда выказывал ей сочувствие. Когда догадался о ее страхе высоты, старался ободрить се. Ли понял, что ей нужны деньги, и никогда, ни единого раза, несмотря на все ее выходки, не угрожал уволить ее. А в ресторане, когда Эдам… О Эдам! Где ты сейчас?
Когда Эдам швырнул в него гарниром, Ли не стал возмущаться. Он понял, что скверное поведение не делает ребенка плохим, просто это маленький мальчик, беззащитный и нуждающийся в том, чтобы его любили.
Эдам! Как больно было думать о нем и быть такой беспомощной, ждать, ждать и молиться…
"Эдам, - подумала она, - как я люблю тебя. Я обязательно тебя верну и сделаю все, чтобы ты забыл, как тебе было страшно и одиноко".
Любовь… Какое разнообразное и странное чувство. Любовь к ребенку. Любовь к мужчине… Нет-нет, она не была влюблена в Ли. Да, она могла признать, что он нравится ей, что она испытывает к нему теплое чувство. Но любить его - это слишком опасно. Ему нравятся дети, но он никогда не намекал, что хотел бы их иметь. Брин ему нравится - но вот насколько сильно? И надолго ли?
Брин застонала. Привязанность болезненна. Нет, ей необходимо быть сильной и независимой. Ей надо позаботиться о себе самой и рассчитывать надо только на себя.
Больше просто не на кого.
Брин закрыла лицо руками и сжалась в комочек. Кого она пытается провести? Саму себя? Не теперь. Она хотела Ли с самого начала. Он был ей нужен, но более всего она желала его как мужчину.
Может быть, она была даже чуть влюблена. Возможно, она знала, что увлечется им - даже до того, как с ним познакомилась. И боялась - за себя, что ей сделают больно. А не его самого.
Неожиданно до Брин дошло, что стук молотка прекратился. Она подождала минуту, прислушиваясь к шорохам ночи. Потом выбралась из постели и подошла к двери, чуть приоткрыв ее.
Свет в коридоре еще горел, но лестница была темна и безмолвна.
"Закрой дверь и ступай в постель", - сказала она самой себе.
Но дверь она не закрыла - она вышла в коридор.
"Ты же знаешь, что хочешь его. Так иди к нему".
Да, но вот хочет ли он ее по-прежнему?
"Тебе могут опять сделать больно, - предупредила она себя. - Он может отослать тебя прочь…" Возможно, он все еще на нее сердит.
Придется рискнуть. Возможно, в будущем ей будет больно, но сегодня ночью…
Сердце болезненно билось в груди, но ноги сами понесли ее по коридору. Брин подошла к его двери и остановилась в сомнении. Дверь была открыта. Кровь, казалось, закипела в ее жилах, а потом, от нервного перенапряжения, вдруг сразу замерзла…
- Входи, Брин.
Брин различила, что он сидит на своей кровати, будто привычно ожидая ее. Спина была выпрямлена, луна заливала его плечи своим светом и оттеняла золотистый свет его глаз.
Ли предполагал, что она придет, и он ждал ее. Он знал все тайные движения ночи. Он ощущал их своими древними, первобытными инстинктами.
"Беги, - сказала она себе. - Это самая большая опасность, с которой ты сталкивалась в жизни. Ты уже готова позабыть себя ради него".
Ее сердце продолжало громко стучать, а тело и душу обуревали страх и боль.
Но она сделала шаг и переступила порог. С самого начала она была обречена это сделать.
Глава 9
В комнате царил полумрак, но Ли различал цвета, усиленные мягким лунным светом. Он видел длинные, роскошные, медного оттенка волосы и опушенные темными ресницами, широко распахнутые глаза цвета лайма.
Ее тело цвета слоновой кости. Шею в расстегнутом вороте. Длинные, обнаженные ноги, выглядывающие из-под рубашки.
Ее формы были наполовину материальными, наполовину состоящими из тумана - так смотрелся ее силуэт на фоне дверного проема. Лучи лунного света прорывались сквозь тени, и ее изящный силуэт был подчеркнут полупрозрачной тканью рубашки. Он видел все изгибы ее тела и томительно желал коснуться этого сгустка тени, которой сама ночь защитила ее как плащом соблазнительной невинности.
Казалось, она борется с собственной нерешительностью, подумал он с легкой грустью. Брин напоминала прекрасную нимфу, одетую в лунное серебро. Нежное обещание ночи, едва уловимое и захватывающе прекрасное. Но подобно лучу лунного света, она была неосязаема. Он не мог, хотя его горячая страсть требовала этого, запереть дверь и сделать ее пленницей своих объятий - ведь она могла растаять как туман во мраке, и у него руках не осталось бы ничего, кроме холодного ночного воздуха.
Но все же она была реальна. Женщина из нежной, теплой плоти и пульсирующей в жилах крови. И его сердце стремилось к ней, руки тянулись, чтобы коснуться ее. Но его инстинкт самосохранения был также реален. Он позволил ей прийти к нему. Он не понимал, почему она боится его, хотя знал, что это так. Знал он и то, что она сама должна сделать первые шаги, или он потом не сможет удержать ее.
Поэтому после этого первого приглашения Ли сидел молча, ожидая. Едва дыша. Поза у него была свободная, но внутри все трепетало, желание и нежность перемешиваясь, бурлили в его душе.
Брин двинулась к нему. Медленно, с каждым шагом становясь все более реальной. Он слышал, как она дышит. Слабый аромат ее духов долетел до него, как мучительная ласка.
Она остановилась в ногах кровати, ее глаза смотрели на него умоляюще. Ресницы опустились, и она чуть наклонила голову. Тонкие прядки шелковистых волос упали ей на лицо и как будто скрыли их под медным забралом.
- Ли? - прошептала она, в ее голосе слышалась тихая мольба.
Он наклонился вперед, уверенный, что, если коснется ее, она не окажется одной только иллюзией.
- Я хочу посмотреть в твои глаза, Брин, - сказал он.
Она подняла голову, откинув назад волосы вызывающе смелым жестом. Их взгляды встретились.
- Мне нужно знать, - сказал Ли, и его голос зазвучал более хрипло, нежели он сам того хотел. - Ты здесь, потому что тебе страшно?
- Нет, - сказала она тихо. - Да и какая разница?
- Никакой, - улыбнулся он. - Этой ночью.
И это была правда. Однажды он позволил ей проскочить сквозь его пальцы. Не важно, зачем она пришла этой ночью, главное, он может обладать ею. Но все же надо было спросить у нее.
И теперь Ли чувствовал, что принудил ее зайти довольно далеко. Он чувствовал, что она стоит здесь, дрожа, и не двинется дальше, пока он сам не пойдет ей навстречу.
Ли откинул одеяло и встал, и Брин увидела, что он полностью обнажен. Ее взгляд беспорядочно обежал его тело, и они снова встретились взглядами. Он пошел к ней - так же медленно, как и она к нему.
Ли остановился на волосок от нее, не прикасаясь. Голос у него был по-прежнему хриплым.
- Знаешь, ты мне ничем не обязана, - сказал он.
- Знаю, - ответила она просто.
Его руки обхватили ее шею, большие пальцы беспорядочно гладили ее щеки. И потом они соскользнули вниз, к вороту рубашки, чтобы ощутить форму ее плеч и ключиц. Дальнейшее продвижение было затруднено застегнутыми пуговицами, и Ли задержался на мгновение, глядя ей в лицо, и расстегнул первую пуговицу, потом следующую, глядя на собственные пальцы, - и так до последней.
Его руки снова проникли под воротник рубашки. На этот раз они последовали за изгибом ее плеч, деликатно отодвигая рубашку, которая, в конце концов, с легким шорохом упала на пол.
Ли снова отступил, не извинившись за этот долгий процесс оценки, что он учинил ей. Брин стояла, не шевелясь, вздернув подбородок и стараясь не дрожать под взглядом его золотистых глаз.
А потом она почувствовала, как его руки охватывают ее. Такие сильные и такие нежные. Так же молча он поднял ее и понес, глядя ей в глаза, и положил на постель. Его тело опустилось рядом, теплое прикосновение его мозолистой ладони ласкало ее, его рука сжала ее бедро, и тогда она, наконец, вздохнув, обняла его за шею. Его губы коснулись ее слегка, а потом куда-то исчезли. Ли оперся на локоть, одной рукой обнимая ее, его нога, покрытая жесткими волосами, прихватила ее нежную ножку.
Брин смотрела в его глаза и видела в них миллионы разных чувств. Нежность. Заботу. Сочувствие.
И острое первобытное желание. Сверкающие золотистые искорки и дикое напряжение, смягченное ноткой нежности.
Брин почувствовала, что ее начинает бить дрожь. Но отводить от Ли взгляд ей не хотелось. Его чувственный голод, казалось, согревает ее. Проникает в ее сокровенные уголки. Порождает глубоко внутри пульсирующее желание, которое пробегает через ее сердце до самых кончиков пальцев рук и ног. Горячее, сладкое пламя, концентрирующееся внизу живота и оттуда растекающееся повсюду, порождая сумасшедшую жажду.
Его рука пробежала легким, ласкающим движением по ее боку. Его ладонь и пальцы были шершавыми, оттого, вероятно, что он с необычайной силой бил по своим барабанам, но сейчас его прикосновение было похоже на прикосновение перышка, многообещающее и волнующее. Брин затаила дыхание, чувствуя, как его рука скользит по ее телу, изучая его, тщательно познавая ее с тем новым чувством, которое она увидела и его глазах.
Ли несколько раз провел кругами по ее животу подушечкой ладони, круги упорно поднимались все выше, и она протестующе вскрикнула. Но рука остановилась у нее под грудью, и он наклонил голову, чтобы ласково коснуться ее языком. Брин снова отозвалась тихим стоном. Слишком уж долго она этого ждала.
В ответ на ее желание его рука плотно легла на эту возвышенность, его губы стали настойчивей и, покусывая, начали посылать потоки чувственного томления по всему ее телу. Ее пальцы впились в его спину. Его тело придвинулось к ее, пылая, будто испуская ритмические языки огня, и она жалобно застонала, уступая его желанию, как и своему собственному.
Брин легонько укусила его за плечо, смягчая даже эту слабую боль кончиком языка, а потом обсыпала его дождем страстных поцелуев. Она застонала и прижалась, изогнувшись, к нему, пока его губы пробегали через долинку между ее грудей. А потом, когда его губы исступленно дразнили и захватывали отвердевшую вершинку изнемогавшего от желания холмика, его рука снова вольно прошлась по изгибу ее бока, плоскому животу, по мягкому, медного цвета пушку внизу живота, по выпуклостям бедер.