- Но ты же не ошибешься, - меланхолично отзываюсь я, скорее по привычке.
- Разумеется, ошибусь. Я же человек.
У меня отвисает челюсть, а Шон фыркает, качает головой и выходит из отеля. На подобное признание я даже не рассчитывала. Не то, чтобы я считала Шона безгрешным, но одно дело, когда это знаешь ты, и совсем другое, когда он в своей слабости признается самостоятельно. Раньше такого не случалось.
Итак, он вышел из вестибюля, а я остаюсь, чтобы подписать бумаги. Была уверена, что он уже уехал, но когда выхожу на улице, обнаруживаю, что он стоит на пороге и выдыхает в небос сигаретный дым. За все время, что мы жили вместе, курящим я видела его считанное число раз, и то, что сейчас он снимает стресс посредством никотина - знак не очень хороший.
- Сэр, здесь нельзя курить! - говорит швейцар, спеша к Картеру. Но тот просто бросает ему пару банкнот, как кость собаке. Это сравнение наводит меня на мысль.
- Как Франсин?
- Умерла через месяц после твоего ухода, - невозмутимо отвечает Шон.
Не знаю почему, но новость потрясает меня настолько, что я непроизвольно начинаю искать себе оправдание:
- Она была немолода…
- Да-да, Конелл, была, - перебивает меня Шон и вдруг смотрит так, словно я настоящий враг человечества. - Но она скучала, скулила и не давала мне спать по ночам.
Я чешу бровь. Кажется, я попалась в паутинку Шона, и он мной играет, а я все больше запутываюсь. Так делают некоторые животные: кусают, отходят и смотрят как ты отреагируешь. Он что-то хочет мне сказать?
- Мне ужасно жаль. - Никогда не понимала, что говорить в таких случаях. Но на этот раз Шон на мой ответ не обращает внимания вовсе.
- Так интересно было за вами наблюдать. Не знаю что именно сделала собака, что ты ее не смогла простить, но ведь она пыталась выслужиться, ходила вокруг тебя, а когда ты уезжала, ложилась на кухне и ждала возвращения. Я не умею разговаривать с животными, а то бы дал ей хороший подзатыльник и объяснил, кто ты есть. А ты, Конелл, беспардонная стерва, которая никому не дает вторых шансов, не так ли?
От этих слов у меня начинают гореть уши. Хочется ему врезать! Да как он вообще смеет говорить мне такое?!
- Франсин не таранила мною мебель, - рявкаю я. - А ты не помираешь с горя из-за моего ухода. Ты не оставил мне ни единого шанса остаться с тобой.
- Я знаю, - кивает он.
- Тогда о чем ты говоришь?
- О том, что умение прощать может сильно облегчить тебе муки совести. Ты ведь уже пожалела, что была с собакой неласкова? Ты всегда так поступаешь: ставишь клеймо и раскаиваешься, только когда исправить что-либо уже нельзя. Когда-то давно ты поставила клеймо, что на Франсин, что на мне. И никогда даже не сделала попытки пересмотреть собственное мнение, не так ли? А стоило бы! Я надеялся, что за три года ты изменилась, Джоанна. Может и так, но не в лучшую сторону.
Оставляю Шона докуривать свою сигарету, а сама ловлю нам такси. Потому что стоять рядом и выслушивать оскорбления только за то, что отказываюсь с ним спать, как минимум неразумно. Он чуть ли не инвалидом меня сделал, а я, значит, виновата и не даю ему реабилитироваться? Что это вообще за шизофренический бред?
Такси я ловлю по методу Шона. Выбрасываю в сторону руку с зажатой купюрой. Это существенно ускоряет процесс. И спустя пять минут мы сидим рядом с Шоном в такси.
- Так… гхм, у тебя теперь нет собаки?
- Что? - Картер выглядит удивленным до глубины души.
- Мне казалось, что ты любил Франсин…
- Я взял Франсин только потому, что чувствовал себя в долгу перед отцом за собственный сволочной характер.
- Но ты привязался к собаке.
- Если я и привязался, то только к одной собаке. Другую я буду ненавидеть так же, как и всех остальных.
- Да, и с людьми у тебя так же, - бормочу я и отворачиваюсь к окошку.
После этого молчание превращается в раздраженное. Сидим и таращимся в разные стороны. После всего случившегося мне срочно необходим электрошок. Меня вышибли из комфортной зоны. Раньше я всегда знала, где находятся стоп-линии Шона. И старалась к ним даже не приближаться. А теперь он сам заставляет меня их пересекать, а я не хочу, потому что не знаю, чем это чревато.
- То есть ты всегда метил в кресло сеньора Хакера? - озвучиваю я единственную идею. Вот же она, эта причина. Шон на пороге собственного потолка, так что он счастлив и спокоен. Ему не о чем больше переживать. Он просто снимает сливки, наслаждается собственным триумфом. Всеми способами.
- Конечно, - спокойно отвечает он.
Итак, Шон Картер перестал лихорадочно цепляться за ступеньки лестницы в поднебесную, теперь он разрешает себе и пожить. Это смешно, но, тем не менее, действенно. Он достиг всего. Он наш новый бог. Может быть, он и прав, может быть разбрасываться неправильно, но кто еще в состоянии идти к поставленной цели, годами не сбиваясь с курса? Честно говоря, я никого кроме Шона не знаю.
- Из тебя выйдет замечательный сеньор Хакер, - говорю я, когда такси тормозит перед отелем, и выхожу из машины.
Забираю у администратора ключ от номера, и именно в этот момент рядом со мной появляется Леклер. Злой, как черт.
- Ну и как впечатления, доктор Конелл? Понравилось спать с подозреваемым? - спрашивает он, не говорит, а шипит подобно змее. Администратор начинает кашлять. У него культурный шок.
- Как и всегда, агент, - без обиняков заявляю я. Не его, вообще-то дело!
- Еще раз вытворите что-то подобное, и можете прощаться как с Картером, так и с папочкой. Я вас вышлю отсюда первым рейсом, на который билет найдется. И если придется лететь с пересадкой в Антарктиде, это меня не остановит.
- ЧТО?!
- Он подозреваемый, а вы…
- Шантажируемая. Я не представитель органов власти!
- Мне кажется, вы не понимаете серьезности ситуации, доктор Конелл. Это не игрушки. Спать с тем, кого вы подозреваете, нельзя. Ни при каких обстоятельствах. Стоило бы помнить, с кем вы в одной упряжке! Ведь вы итак не беспристрастны.
- Я была с вами в одной упряжке, Леклер, пока вы не свалили в Рим. Теперь каждый сам по себе, уж извините.
- Я делал свою работу. Так, как умею. И ничего согласовывать с вами не обязан.
- А я обязана согласовывать с вами с кем мне спать, мой маленький сладкий сутенер? - игриво провожу я пальчиком по его груди. Его это бесит. - А разговаривать с ним я могу? Или вы составите мне список дозволенных тем?
- Перед камерами или жучками говорите о чем угодно. Только чтобы до стонов не доходило. У вас, помнится, в Штатах жених остался.
- Он мне не жених.
- Ваш отец так не считает.
- Если мужчина спохватился, что может меня потерять только после того, как потерял - он мне не нужен! Я хочу, чтобы меня жаждали каждую секунду, миллисекунду, не только когда я пропадаю из поля зрения. Вот что называется правильной помолвкой, а Брюс…
- А Шон Картер, конечно, жаждет вас каждую секунду и миллисекунду, когда не находится в постели другой. Вы видели записи до вашего приезда? Посмотрите. Он не скучал.
- Да.
- Что?
- Конечно, видела. Агент, вы думаете, что я настолько наивна? Он мне верность не хранил никогда. Поначалу было обидно и непонятно, но со временем удивляться перестаешь. Ну да, противно, но я же не замуж за него собиралась.
- Полагаю, что это потому, что он никогда бы вам этого не предложил.
- Логично, не находите? Я никогда не собиралась за него замуж, потому что мы слишком разные. Не стану отрицать, что я определенно не та женщина, которая может поставить на колени Шона Картера. А, может, он просто не из тех, кто способен связать свою жизнь с кем-либо.
- Тем не менее, Карине Граданской он предложение делал, - сообщает мне Леклер. А вот этого я не знала. И эта новость парализует мой мозг. Есть ли у вас люди, которых вы откровенно ненавидите, которых просто не можете не ненавидеть, которые для вас просто средоточие собственной ненависти и отчаяния? У меня такой человек есть. Это Карина Граданская. И пусть мне не нравятся слова Шона о том, что я не даю вторых шансов, не прощаю, не пересматриваю свое отношение, с Кариной это правда.
- Удивительно наглые администраторы пошли, подслушивают, подслушивают… мой ключ у вас, вы его потеряли или кому-то отдали? Я точно знаю, что ко мне в комнату, пока меня нет, целыми табунами ходят. И это не горничные. Это Леклер, Келлерер, полагаю, что и гости из бунгало тоже!
- Простите, но мне ничего об этом не известно, - чопорно отвечает сотрудник отеля.
- Вы в состоянии ключ найти?
И он протягивает мне ключ.
- Вы официально занесены в список людей, которые меня очень-очень сильно раздражают! - Наверное, он просто под горячую руку попался, но я не могу не выпрыснуть яд хоть на кого-нибудь.
А затем я вхожу в собственную комнату. А там стоит Карина Граданская. И изучает материалы, которые я повесила на стенку. Ну все, попалась, стерва. Объективно, она конечно, не виновата в том, что Леклер меня попытался уколоть, но это не значит, что ей не достанется.
- Какое… потрясающее зрелище.
- Шон с тобой? - спрашивает она.
- Шон с тобой, - я не в состоянии сдержаться. Просто не могу. И пусть понимает, как хочет. Но на провокации она, конечно, не ведется.
- Не поняла… - И так по-детски удивленно на меня смотрит. У нее вообще хорошо получается делать большие невинные глазки.
- В бунгало. Шон туда поехал, - поясняю я, будто именно это и имела в виду.
- Аа… - тянет она. - Ты… эээ…
- Ты говорила кому-нибудь о своей болезни? - ухожу я от расспросов.
- Ты о провалах в памяти? Н-нет, - она смущена.
- Я изучила вашу переписку, и поняла, что в курсе был только Манфред.
- О, - она думала, что я интересуюсь не для дела? Так Карина еще и наивная? В жизни не поверю. - Да, так и было. Это означает, что только я под подозрением?
- Значит никто из хакеров больше не знал?
- Я скрывала дочь, о ней был осведомлен только Манфред. Так я под подозрением?
Итак, Манфред или Карина? Или Манфред проболтался? Или не проболтался, а специально сообщил?
- Тебе лучше покинуть мою комнату.
- Конечно, извини за вторжение, просто Шон пропал и я вспомнила шторм… - Не верю ей. - Ты знаешь, где он был?
- Я знаю где он был.
Она качает головой.
- Ты ведь его используешь. Для этого. - Она обводит рукой мои записи. - Он знает?
- Конечно, знает. Он сам предложил.
Она тяжело вздыхает.
- И теперь ты с ним спишь.
- Вы с Леклером коллективный набор свечей заказали? - иронично спрашиваю я. - Это здесь не при чем. - Я указываю на стену. - Ты за Шона не переживай, пани, с ним уж точно ничего не сделается.
- Откуда тебе знать? - рявкает она. Защищает? Как же меня бесит эта парочка. - Я всегда подозревала, что ты эгоистка!
- Взаимно. Только ты еще и с**а.
- Я изменилась!
- Легко быть хорошей, когда в твоей жизни все прекрасно. Это как облагодетельствовать окружающих, когда на твоем счету миллиарды. А когда у тебя болела дочь, а тебе не хватало человеческого сострадания, ты пришла в дом, в котором я жила, и разрушила сказку, в которую я верила. Сдернула с меня розовые очки. А я любила свои розовые очки. И не надо меня обвинять в скупости и черствости теперь!
Сейчас, пани, я уйду, вернусь через двадцать минут. И лучше, чтобы тебя здесь не было!
Глава 10. Джоанна vs Карина
Шесть с половиной лет назад
Тот день был выходным. Я старательно писала программу удаленного доступа, которую задал мне Шон в рамках индивидуального учебного плана. Он занял компьютерную комнату, а мне досталась гостиная. В одном помещении мы работать не могли, Картер не терпел конкурентного стука по клавишам. Это его отвлекало. По крайней мере я предпочитала именно эту версию объяснений.
На мне было платье с цветами и широкими белыми полосками окантовки краев, волосы скручены в замысловатый жгут. Я, конечно, не собиралась выходить из дома, но ради мужчины я же хочу одеться, причесаться и накраситься. Причина была неверной, но, как ни странно, это стало для меня неким утешением, потому что в дверь позвонили.
Я не стала дожидаться, чтобы вышел крайне раздраженный Шон и потом начал рычать, что по моей вине был вынужден отрываться от дел. В конце концов я выучила урок: кто бы там ни пришел его нужно выставить. Так что я подошла к двери, не глядя в глазок, дернула ручку… и вдруг все заготовленные вежливые слова застряли в моем горле. И я сразу поняла, кто передо мной. Голоса Роберта Клегга и Джастина Картера смешались воедино, и я сразу поняла, что на пороге концентрированные неприятности.
А мои неприятности оказались одеты в жакет с раскраской под зебру, желтый топик, аквамариновые брюки и золотые туфли на сумасшедших каблуках. В пальчиках с длинными ногтями под цвет брюк была зажата совсем не женская сигарета. И пахли неприятности так, будто выкурили уже пачку, однако, за табаком прятался запах каких-то дорогущих духов. О да, рядом с пани (а, разумеется, это была она) я в своем платье в цветочек я почувствовала себя дешевкой. И не представляю, каким образом, ведь одета она была как попугай, но все же.
Ее глаза обладали кошачьи прищуром и металлическим блеском поверх странной фиолетовой радужки, кожа не была знакома с расширенными порами, а также и с солнечными лучами, и цвет ее волос мог бы повторить только художник очень высокого класса. Она была ниже меня сантиметров на десять, наверное, но сумасшедшие шпильки украли как минимум половину моего преимущества. И, черт, она была безупречнее не придумать.
Я возненавидела ее сразу. Вот на этом самом месте. Даже на порог пускать не хотела, потому что чувствовала, будто стою на пути у движущегося на всех парах состава поезда. И сойти с рельсов уже не успевала.
Мы с ней подняли глаза одновременно. Она, выходит, тоже меня разглядывала. Интересно, что подумала она?
- Шон дома? - спросила пани с легким австралийским акцентом. То есть приехала и жила здесь, совсем как я.
- Он занят и в такие моменты не очень любит посетителей, - попыталась я избежать лобового столкновения с полным составом. Но это не прокатило.
- О, - рассмеялась она хрипловато. - Я курсе, но меня он точно примет. И тут, словно в доказательство ее слов, к дверям ломанулась Франсин. Она и лаяла, и счастливо скулила. Да. Это меня обидело. Да. Я посчитала это предательством. Да. Я никогда больше не была добра с бедняжкой Франсин. Сейчас мне кажется это сплошным безумием, но если вы читали о таком явлении, как проецирование, вы знаете, на кого я злилась. Вы знаете, что раз мне нечем было задеть Шона, то уж собаке-то досталось. Нет, я, как и прежде, кормила Франсин, гуляла с ней, но мое отношение прежним никогда не стало.
- Я позову его, - сказала я, задаваясь вопросом, насколько велика вероятность, что и остальные обитатели дома будут так же рады гостье, как собака? Мое сердце стучало глухо и больно. Что ей надо? Зачем она приехала.
- Шон, к тебе гости. - А он, чтобы его, даже не повернулся в мою сторону.
- Я занят.
- Гости передали, что ты отвлечешься и будешь очень рад их присутствию, - переступая через себя, сказала я.
- Вот как… Какие интересные гости. И кто это? - скучающим тоном спросил он.
- Женщина, - пожала я плечами, сама не понимая, почему назвала ее именно так. - Рыжая.
И вдруг случилось невероятное. Шон на мгновение замер, а затем моментально поднялся со стула и направился к двери на звуки лая и счастливого скулежа. А я подходить не стала, мне нужно было много пространства. Я не могла созерцать смерть последних своих иллюзий вблизи. Тем временем, Шон и пани остановились друг напротив друга, и что-то такое повисло в воздухе, что даже Франсин притихла, реагируя на происходящее. Воздух стал душным, толстым, плотным, его стало невозможно проглотить. И тут ее губы дрогнули в улыбке. И хотя это было всего лишь абстрагированием от происходящего, я была рада, что не увидела выражение лица Шона, он стоял ко мне спиной. А затем они заговорили, и не по-английски. Я сразу вспомнила Алекса и справедливо заподозрила в иностранке русскую… ну или не русскую, она же не совсем из их братии. В общем, строго говоря, я не ошиблась. А Шон указал рукой в сторону кухни и выгнал собаку на улицу.
- Джоанна, Карина или, среди Бабочек, пани. Потому что якобы по происхождению она в каком-то там колене полячка.
- Я чистокровная полячка, - сухо заметила она.
- Да? А ты хоть раз в Польше была? - фыркнул Шон. - Если мне не изменяет память, ты скрываешься от праведного возмездия в более… урбанизированных странах. - И хотя это было жалко, я все равно обрадовалась, что он начал знакомство со шпильки.
- Это тут вообще не при чем! - сощурилась Карина.
- Мы останемся каждый при своем мнении, - пожал плечами Шон.
А во мне взыграла вежливость.
- Что будете пить? - спросила я, выдавливая из себя улыбку.
- Кофе, конечно, - огрызнулся Шон. А Карина не возразила.
Итак, она красивая, умная и любит кофе. Идеальная девушка для Шона Картера. Хотя раньше мне казалось, что на эту должность подхожу сама. Но нее я просто никогда не встречала ни одной красавицы, по отношению к которой могла бы с уверенностью сказать, что да, она лучше меня. Так вот в тот день это случилось впервые. И осознание оказалось до смешного неприятным.
- Так что тебя забросило в Нижний Мир?
- Деньги, - ответила она без обиняков, чем изрядно меня удивила. Ей нужны деньги, но она не могла знатно не потратиться на билетик до Сиднея. А они продолжили и дальше, будто меня и не было.
- Зачем? Когда, чтоб тебя, ты промотала все, что получила от Алекса и не Алекса тоже?
- Как тебе удается опошлить все на свете? - кисло поинтересовалась она, но не обиделась.
- Ты уехала из Сиднея к нему. Я немного удивлен, что и из Петербурга ты тоже смоталась. На этот раз к кому?
- К Лиз Маер, если тебе действительно интересно.
- Уверяю тебя, мне абсолютно похрен. Я спросил, чтобы тебя позлить.
А она засмеялась. Она, черт ее дери, просто рассмеялась!
- Годы идут, а Шон Картер остается незыблемым.
- Ты хочешь поговорить за жизнь? Охотно оставлю вас с Джоанной. Это у вас точно общее. - И сказано это было так, словно больше у нас нет общего ничего. Вероятно, он был прав, но это было очень обидно, потому что ОНА в его глазах точно выигрывала. - А если хочешь, чтобы я сделал вид, что поддерживаю подобного рода беседу, извести меня за несколько дней до в письменной форме.
- Ты отвратительный, - отмахнулась Карина.
- Деньги тебе зачем?
- Не могу сказать.
- Тогда катись отсюда, - без труда решил вопрос Шон.
И вот теперь она обиделась. Я даже обернулась через плечо, чтобы посмотреть на ее выражение лица. Зрелище было стоящее. После такого взгляда и каменная глыба бы почувствовала себя виноватой. Но не Картер же.
- Шон, я не прошу наличности. Мне нужны любые средства заработать.
- И ты приехала, чтобы попросить меня…
- Отказаться от нелегалки.
- Ты меня, должно быть, разыгрываешь.